Вражеский стражник оскалился, прочтя во взгляде Ривена готовность признать поражение. Он поднял меч, чтоб нанести смертоносный удар, и вдруг упал вниз лицом с ножом в спине. За ним стояла Мадра. Глаза ее были безумны, руки в крови.
— Ты как, цел?
Ривен кивнул, хватая ртом воздух. Шатаясь, к ним подошел Айса. Кровь сочилась из раны у него на виске. Но с его посоха стекала кровь врага.
— Я там застрял, — выдавил он, задыхаясь. Лицо его пылало.
— Да все нормально. Спасибо Мадре — она меня выручила. — Они стояли втроем на островке кратковременного затишья посреди кровавой сечи, что кипела, точно яростный прибой под морским утесом. Воины, препоясанные алыми кушаками, вклинивались в ряды защитников, постепенно разделяя и окружая их. Данан махал мечом, как ветряная мельница. Маллах крушил все кругом своим могучим боевым молотом. Свирепое его лицо исказилось в пылу битвы. Теперь появился и Лионан — он уселся на зубец крепостной стены, точно кот, и внимательно наблюдал за тем, что творится вокруг. В руке — тонкая шпага. Блестящее серебро. На поясе — алый кушак. Интересно, где Джиннет, подумал Ривен, и где их мирканы? На крепостном валу их не было.
Схватка опять, кипя, приближалась к ним. Ривен выругался и отодвинул Мадру себе за спину. Рыцарский кодекс и все такое. Его мутило, когда он видел кровь у нее на руках.
Сражение продолжалось. Теперь — не только на крепостном валу, но и у построек внизу. Где-то вспыхнуло пламя, за ним — другое; все окрасилось желтым и мутно-оранжевым. Рорим Раларта горел.
По всему Долу теперь зажигались огни. Люди, жившие поблизости, бежали узнать, что за шум. Ночь превратилась в игру светотени: свет и тьма, мерцание луны и пламени, сталь и дрожащие тени. Рорим Раларта наполнился визгом и криками, лязгом металла, хрустом костей и глухими ударами тел о землю. Сражение перехлестнуло крепостной вал и потекло в Горим. Все смешалось. Ожесточенные схватки вспыхивали на стенах, на улицах, у ворот домов. Люди скользили и падали на камнях мостовой, залитой кровью, и спотыкались о груды тел. Пламя пожара ширилось и вздымалось в небо, растворяя в себе лунный свет и обдавая обжигающим жаром разгоряченные лица.
Но где же Льюб со своим отрядом? — Ривен вытер пот со лба и огляделся. Тут он услышал отчаянные крики Мадры и, обернувшись, увидел вражеских мирканов, поднимавшихся на крепостную стену. Посохи поднимались и опускались, словно цепы. Под их ударами защитники Рорима падали, точно срезанная кукуруза.
Айса оттолкнул Ривена в сторону и встал, держа наготове свой посох.
— Беги, — крикнул он. — Стену уже не отбить. Я задержу их!
— Но не ценой же своей жизни! — Ривен сплюнул и встал рядом с мирканом, плечо к плечу.
Гвион упал с раскроенным черепом. Под таким мощным натиском стражам Раларта пришлось отступить вниз, на улицы. Теперь Айса с Ривеном оказались лицом к лицу с мирканами Маллаха.
— Неужели вы будете драться? Со своими? Вы так низко пали? — крикнул им Айса. Глаза его загорелись бешеным пламенем. Двое ближних мирканов на мгновение приостановились. Один из них указал окровавленным посохом на Ривена.
— Вы тут у себе укрываете повелителя Горнего народа, виновника гибели нашей земли. Он и народ его, там, в горах… из-за них гибнут Долы. Отдай его нам, и сражение прекратится. Мы с тобой одной крови. Ты давал клятву защищать Мингниш. Он же втерся к вам в доверие и хочет его уничтожить. Вас обманули колдуны и эти мерзкие оборотни.
— Это все ложь, — выкрикнул Айса. — Грязная ложь Брагада!
Но мирканы уже набросились на них. Ривен не успел ничего даже сообразить, как вдруг посох миркана просвистел у него над головой, и свет померк в глазах.
Ну, вот опять. Сколько же можно?
Он упал, смутно осознавая, что Айса стоит над ним, раскачиваясь, словно деревцо под шквалом ветра, под градом ударов своих сородичей. А потом кто-то склонился над ним. Кто-то другой, не Айса. Ее волосы разметались, когда она наклонилась, чтобы поднять его меч. Он попытался остановить ее, но не смог. Словно в черном тумане, он увидел, как меч взметнулся, поднявшись на его защиту, и застонал.
Тут раздался какой-то шум и кто-то закричал:
— Льюб! Это Льюб!
Ривен мог бы поклясться, что слышал рев Ратагана, перекрывающий грохот битвы. Голова кружилась. Он чувствовал запах гари. Видел звезды, подернутые поволокой дыма. Крики не умолкали. Ривен поморщился.
Умереть в своей собственной книге. Как актер на сцене. Вот уж действительно повезло.
Перед затуманенным взором Ривена проносились картины битвы. Лионана загнали в угол, из которого он яростно отмахивался, словно дикий кот с горящими глазами. Маллах упал с искаженным от ненависти лицом — она так и застыла посмертной маской. Вот над Ривеном склонилась сестра Коухен. Ее голова дернулась под ударом. Брызнула кровь. Но это не сестра Коухен. Это — Мадра.
Он опять застонал. Больше нет сил это видеть. Темнота окружила его, обрушившись черным облаком. Шум прекратился. Видения исчезли. Боль стихла.
12
Он сумел различить лишь расплывающееся бледное пятно лица, обрамленного темными волосами.
— Дженни?
Он произнес ее имя вслух, хотя то был чей-то чужой, едва различимый голос, который ломался, вырываясь из его горла. Пронзительный белый свет боли у него в голове стал угасать — что-то холодное приложили ему ко лбу. Чьи-то пальцы коснулись его лица. А потом не осталось уже ничего, только тьма, что ждала его у подножия горы.
Безмолвие жаркого дня разгладило воду. С тихим шорохом легкие волны в заливе накатывались на берег одна за другой. Солнце зажгло морскую гладь у горизонта ослепительным светом. Там, где в залив впадал ручей, вилась мошкара. Вдоль скал поднималась туманная дымка.
Они сидели на гранитной плите, которая упала в воду тысячи лет тому назад. Волны с тихим плеском разбивались о камень. Остатки их трапезы разбросаны на берегу — к ним подбираются чайки, а несколько листков бумаги легкий бриз утащил в море. Он положил голову ей на колени и, закрыв глаза, прислушался к шороху моря и вскрикам чаек. Она толкнула его, когда лоснящаяся голова тюленя появилась на поверхности моря поблизости. Два блестящих коричневых глаза с любопытством смотрели на них, голова поднималась и опускалась вместе с волнами. Они застыли, улыбаясь морскому зверю, и оставались так, не шелохнувшись, покуда тюлень не исчез внезапно, оставив после себя круги ряби на гладкой поверхности воды, которые тут же слизала набежавшая волна.
Он посмотрел вверх, в лицо, обрамленное темными волосами, склонившееся над ним.
— Где это я? — спросил он, оглядываясь по сторонам. — Что случилось?
Она улыбнулась в ответ.
— Недалеко от Гленбриттла. Упал с горы. — И поцеловала его в лоб. — Майкл, — тихо произнесла она и вся вдруг напряглась.
— М-м?
Она указала рукой на листы бумаги, прижатые к скале тяжелым камнем.
— Не надо меня туда.
Он моргнул.
— Почему нет?
— Не знаю. Там так хорошо. Все — сияющее, чистое и не тронутое гарью.
— Там и у них, между прочим, идет война, — сухо заметил он.
— Может быть… но они там оправданы, войны, и необходимы, и в них меньше мерзкого, чем в этом мире.
Он зашевелился.
— Но ты уже там. Я не могу теперь просто взять и убрать тебя оттуда.
Она сделала вид, что замахнулась на него.
— Опять? Я так и знала. И ты-меня даже не спросил.
— Право художника. И потом, должна же в романе быть героиня.
Она отрицательно покачала головой, чуть улыбнувшись. Потом вперила свой взор вдаль, на море. Он чувствовал тепло ее бедер под своей головой, ее пальцы — у себя в волосах.
— Смотри у меня, чтобы третья книга была самой лучшей, — сказала она, помолчав.
— Она станет шедевром. И мы будем жить в роскоши и славе до конца дней своих.
— Вот она — роскошь. Здесь. Сейчас. Мы на Скае. Лето. Чего же тебе еще надо? А слава только мешает.
— Знаешь, Маккиннон, ты действительно странная.
Она сморщила нос.
— Как ты смотришь на то, чтобы сегодня куда-нибудь слазить?
— Куда?
Она обернулась и посмотрела назад, — туда, где Черные Квиллины гряда за грядой поднимались зубчатой дугой камня к безупречно синему небу.
— На Сгарр Диг. Давай поднимемся на Алую гору и глянем на мир с вершины.
Он помолчал немного, ощущая всем телом тепло летнего дня.
— Ну что ж, давай, — сказал он, наконец.

Рука поддерживала его за плечи. Кто-то наклонился над ним. Он хотел повернуться, но ноги запутались в одеялах. В раздражении он заставил себя открыть глаза…
Он увидел незнакомую комнату, белые холмы за окном и меч в ножнах, прислоненный к стене.
Он лежал неподвижно, — не шевелясь вообще, — вспоминая, прислушиваясь к тихому дыханию Мадры. Потом протянул руку и нежно коснулся ее лица, провел кончиком пальца по изгибу шеи, потрогал мягкие волосы. У него непроизвольно потекли слезы, скатились по вискам и намочили подушку.
Прости меня.
Девушка рядом с ним шевельнулась и пробудилась. Ее рука осторожно прикоснулась к компрессу у него на голове. Увидев, что Ривен очнулся, она не сдержала рыдания и уткнулась лицом ему в плечо. Он погладил ее по волосам.
— Не надо плакать. Я еще как будто не умер.
Она засмеялась.
— Долго же ты не мог определиться.
Он протянул руку к ее лицу — к ссадине рядом с глазом. Вокруг расплылся черный с желтым синяк.
— Как все закончилось?
— Пришел Льюб. Вожди наши с боем пробились из Зала приемов, где их держали пленниками, и присоединились к нам. Мы победили.
Это все, что Ривен хотел слышать сейчас. Больше пока ничего не нужно. Он приложил палец к ее губам. И, взглянув за окно, снова увидел холмы.
— Мадра…
— Ты три дня пролежал в беспамятстве. Почти все это время шел снег. Речка Рорима совсем замерзла.
Он заметил ледяной узор в уголке оконного стекла. Суровое бледно-голубое небо, зимнее небо. Осень миновала.
— Байклин с Ратаганом хотели видеть тебя сразу, как только ты придешь в себя. Лиса за дверью.
— Как они, живы и здоровы? — Она кивнула. — Что вообще произошло?
«Недалеко от Гленбриттла. Упал с горы».
— Пусть тебе Байклин расскажет.
— Но ты же была там. С моим мечом. Я помню.
— Мирканы сбили меня с ног. Мне показалось, что они не хотели меня убивать. Но Айса остался один против них. Он все время кричал, что их обманули, но все равно они не переставали биться с ними. И, в конце концов, они все же его услышали. К тому времени и все остальные воины Брагада сдались, потому что их окружили, а барона взяли в плен. Люди из Круга пришли к нам на помощь. Несколько сотен человек. Они окружили Рорим. Врагу не удалось уйти.
Тут раздался стук в дверь, и вошли Байклин, Ратаган и Гвилламон. Позади них — Айса. Глядя на лицо Байклина, можно было подумать, что его долго терли о мельничный жернов. Зато Ратаган весь сиял.
— Ты выглядишь хуже, чем я себя чувствую, — сказал Ривен Смуглолицему.
Тот улыбнулся.
— Цена победы. Будь у меня еще одна пара рук и глаз на затылке… Но я все же выжил.
— А я начинаю уже привыкать вытаскивать тебя с поля боя, — добавил Ратаган. — У тебя дурная привычка, Майкл Ривен. Всегда ты оказываешься в самом горячем месте. Хорошо еще, что у тебя этакая крепкая черепушка.
— Дурная привычка там или нет, — заговорил Байклин, — но прими нашу искреннюю благодарность. Ты сделал немало для нашей победы. Брагад захватил нас врасплох. Мы как будто не договаривались, что нас запрут в нашем же зале.
— Как это случилось? — спросил Ривен.
Байклин пожал плечами.
— Так просто, что мне до сих пор еще стыдно. Ночью, пока мы там пили-гуляли, десять его стражников перелезли через стены и прежде чем мы успели понять, что вообще происходит, уже держали свои мечи у наших глоток. Если б ни Юниш с Белигом, мы бы так и остались там лежать. Они вломились в верхние окна и — в полном смысле слова — свалились нам прямо на голову. Уж нам пришлось попотеть, доложу я тебе. Но в конце концов мы одолели захвативших нас стражей и их баронов и выбрались наружу. Сражение уже было в самом разгаре. Весь северо-восток Рорима объят пламенем. Льюб как раз атаковал врага с тыла. Мы присоединились к нему. Солдатам Брагада, должно быть, показалось, что мы возникли прямо из воздуха. Многие были убиты. Среди них — Маско, Лионан и Маллах. Но их не станут оплакивать. Мертах сейчас в Рингилле, размещает гарнизон из наших людей.
— А Брагад и Джиннет? — спросил Ривен, заранее боясь ответа Байклина.
— Брагад мертв. Убит собственными мирканами, — мрачно проговорил смуглолицый. — Они не любят, когда их обманывают, эти воины. Они присягнули на верность Варбутту. И у меня, знаешь, такое чувство, что и люди Карнаха вскоре последуют их примеру. Магейри мертв, его убил Даман — его же собственный племянник. Сейчас он наш пленник.
— Так что, похоже, Роримы все же объединились под началом единственного правителя, — задумчиво произнес Ривен.
Смуглолицый кивнул.
— А о Джиннет — никаких известий. Ходят слухи, что она бежала из Долов. Может быть, в города на севере. Снег, конечно, задержит ее, но мы ее и не преследуем. Смертей и так было достаточно. Достаточно противоборства.
— А ваши бароны… — тихо промолвил Ривен. — Люди так до сих пор и считают, что я волшебник?
Ратаган улыбнулся.
— И великий воин, который один вышел против шестерки мирканов и доблестно бился, пока его не сразили.
— Слишком много, смотрю я, разговоров, — заметил Ривен.
— Вот уж действительно, если бы люди меньше болтали, тогда, может быть, слухи, что так кстати пришлись Брагаду, никогда бы и не возникли. Жители Роримов теперь все-таки пообразумились. Те, которые уцелели.
— Много мы потеряли людей? — спросил Ривен.
Байклин отвернулся.
— Много. Слишком. — Он горько усмехнулся. — Мы назначили Игельду новым управляющим. Она говорит, что для нее это не ново — Гвион постоянно бегал к ней за помощью.
Воцарилось молчание. Рука Мадры на мгновение задержалась на лбу Ривена.
— Снег идет, — сказал он.
— Навалило уже с полфута, — рассеянно проговорил Гвилламон. Голубые глаза его были как лед. — А ведь лето по календарю едва ли перевалило за середину. Многие наши ушли в предгорья — гонят сюда стада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58