Мирканы молча посмотрели на Ривена, но вскоре, кажется, утратили к нему всякий интерес. Он устал. Он был раздражен. Похоже, никто не собирался ему ничего объяснять. Он вытащил спальный мешок — мирканы снова уставились на него — и улегся, пока остальные готовили ужин.
Ривену показалось, что земля под ним вздрогнула. Он сел и, нахмурившись, потрогал почву руками.
— Что такое? — спросил Байклин.
— Ничего. Я просто почувствовал… что-то. Такое.
— В земле?
— Наверное, просто почудилось, — сказал Ривен, ощущая себя неврастеником. Но Байклин с Мертахом встревоженно переглянулись.
— Ведь со Скараллом все в порядке, да? — спросил Байклин.
Мертах явно забеспокоился.
— Я думаю — да. — И в это мгновение земля под Ривеном вспучилась и просела. Он вскочил на ноги.
— Вот черт. Там что-то есть, под землей. Оно движется.
Все, как один, вскочили и обнажили мечи. Флейта с Барабаном глухо зарычали, шерсть встала дыбом.
— Что, это? Что-то не так? — Ривен настойчиво требовал ответа.
Земля перед ним разверзлась.
Что-то громадное, черное, скользкое вырвалось из-под земли и бросилось на Ривена. Тяжелые, будто камень, лапы сбили его с ног, и в свете костра Ривен увидел морду огромного пса, она нависла над ним, — безглазая, — зияя черной пастью. Однако в то же мгновение посохи мирканов вонзились псу в спину, и тварь с воем бросилась на них. Ривен инстинктивно отскочил назад и замер от ужаса. Черный пес — громадный, футов шесть от носа до хвоста, — раскидал мирканов в стороны, точно тряпичные куклы. Флейта и Барабан безуспешно терзали его задние лапы. Со свистом рассекая воздух, меч Байклина обрушился на голову чудовища и отскочил, срезав лишь тонкую стружку.
Никакой крови. А там, куда ударил меч, появился лишь неглубокий рубец цвета свежей древесины.
Древесины? Какое-то смутное воспоминание забрезжило в самых глубинах сознания. Деревянный пес, обитающий под землей… но у Ривена не было времени на раздумья.
Ратаган с яростным ревом кинулся в битву, его топор со всего маху вонзился в шею чудовища. Всего лишь на несколько дюймов. Ратаган выдернул топор и снова занес его, а мирканы тем временем колотили зверя своими боевыми посохами. Мертах отозвал Барабана и Флейту, и они, недовольно урча, покинули поле сражения. Казалось, удары не причиняют чудовищу никакого вреда. Посохи мирканов просто отскакивали от деревянной спины. Громадная пасть сомкнулась на ноге Ратагана, тот закричал и повалился на землю, колотя пса кулаками по голове.
Мирканы разом отбросили посохи в сторону и навалились на зверя. Голыми руками они оторвали его от Ратагана и потащили к костру. Пес бешено отбивался, и ему удалось отшвырнуть одного из мирканов к стволу дерева. Второй — в одиночку — не удержал могучего пса, и тварь все-таки вырвалась. Ривен, онемев от ужаса, ждал, когда она снова кинется на него.
Но Байклин с Мертахом, вооружившись горящими головешками из костра, уже бросились псу наперерез. Мертах ткнул свое огненное оружие прямо в морду неуязвимой твари, и в первый раз чудище взвыло от боли и слепо шарахнулось в сторону. Мирканы тоже схватили горящие головни, и, хотя у одного из них рука безжизненно свисала вдоль тела, все четверо окружили зверя, тыча в него огнем. Тварь вертелась и лязгала зубами, однако пламени сторонилась. Наконец, она яростно взвыла, и Ривен увидел, что задние лапы ее ушли под землю. Она пятилась, погружаясь в почву, как в воду. Вот осталась лишь черная, морда, а потом исчезла и она, и ничто не указывало на то, что земля под ней разверзалась. Даже трава не была примята.
Люди застыли на месте, их тени плясали среди деревьев в дрожащем свете факелов. Тишина опустилась на лес, слышались только треск пламени, тяжелое дыхание бойцов и глухое рычание волков, которые приникли к Мертаху, удостоверяясь, что тот не ранен.
— Он ушел, — Байклин первым нарушил молчание и швырнул свою головешку обратно в костер. Остальные последовали его примеру. Ратаган лежал, морщась от боли, на самой границе круга света, и Байклин принялся осматривать его ногу. Миркан — тот, который не был ранен, — уже помогал раненому товарищу. Ривен встал и присоединился к Мертаху, который стоял чуть в стороне, держа в руке топор Ратагана.
— Это же был гогвульф, — сказал он, дрожа. Любимцы Мертаха не сводили с Ривена подозрительных глаз.
Их хозяин угрюмо покосился на него.
— В самом деле. Еще одно из твоих любимых чудовищ. Создание гор и леса, оно движется под землею с той же легкостью, с какой мы движемся по земле, ориентируясь по древесным корням.
— Но он и вправду выглядит так, словно сделан из дерева.
Мертах, похоже, начал терять терпение.
— Он из дерева и есть. И шкура его так же тверда, как кора векового дуба. — Тут он пожал плечами. — Нам бы следовало об этом не забывать, но уже столько лет никто из нас не видел гогвульфа, и мы даже предположить не могли, что они выйдут так далеко на юг из своих горных лесов. Вот уж точно — плохие новости.
— А что теперь с Ратаганом?
Выражение тревоги на лице Мертаха слегка смягчилось. — С ним? Да он же живучий, как тот гогвульф. Какой-то укус за ногу не слишком его обеспокоит.
Они замолчали. Байклин уже вскипятил воду в медном котелке и теперь рвал на бинты рубаху.
— Он не вернется? — спросил Ривен. Он все еще не пришел в себя, увидев собственными глазами чудовище, вызванное к жизни его воображением.
Мертах отрицательно покачал головой.
— Мы его ранили. И он напал на нас в одиночку. Если бы их было несколько, нам бы не поздоровилось, но сейчас, мне кажется, до утра все будет спокойно. В этом нам повезло, потому что этим двоим, по всей видимости, нужно как следует отлежаться. По крайней мере, до утра.
— Он приходил за мной, — вдруг понял Ривен. Черная пасть так и стояла у него перед глазами.
— Может быть, — отозвался Мертах. — Но мы это обсудим в Рориме Раларта. Нам еще много чего предстоит обсудить. — Кажется, Мертах не был расположен продолжать разговор. Он замолчал, рассеянно почесывая за ухом Флейты.
Байклин окликнул их и попросил вскипятить еще воды. В рану Ратагана попала грязь, и ее нужно было промыть как следует. Вся икра правой ноги представляла собой сплошную кровавую рану. Гигант перемежал стоны ругательствами, наблюдая за тем, как Байклин обрабатывает ему раненую ногу.
— Паскудная зверюга. Как доберемся до дому, придется улечься в постель на несколько дней.
— Зато потом от женщин отбоя не будет. Шрамы, видишь ли, украшают мужчину, — отозвался с усмешкой Байклин. Ратаган разразился богатырским смехом и огляделся по сторонам.
— Моул, паршивый карлик, где мой славный топор?
— В столь же славных руках, дубина. Он не перестает удивляться: не был ли пьян его хозяин, когда налетел на зверюшку.
— Пьян ли, трезв, но уж произвел на гогвульфа больше впечатления, чем эти ваши хворостины.
Ривен переключил свое внимание на мирканов. Они молча сидели у костра. Тот, что ранен, — Ривен до сих пор еще не различал их, — держал руку на перевязи. Ривен пожал плечами. Неразговорчивые ребята, эти двое.
Байклин встал, потирая руки.
— По-хорошему, нам бы надо отсюда двигать, но ладно уж, подождем до утра. С такими ранами лучше переждать. — Жестом руки он остановил протесты Ратагана. — Мы будем дежурить по очереди. И костер будем поддерживать до рассвета. Больше мы не позволим, чтоб нас захватили врасплох. Если в Скаралле появились гогвульфы, то вполне вероятно, что здесь теперь есть и другие твари. — Он залез в свой дорожный мешок и долго там рылся, пока не нашел, что искал. Он махнул рукой, в воздухе блеснул какой-то предмет, — кинжал вонзился в траву у ног Ривена.
— Это для Сказителя. — Взгляды их встретились, и Байклин криво усмехнулся. — Чтобы чудовища, им же придуманные, часом, не слопали его.
Ривен вытащил кинжал из земли. Тяжелый нож с широким и длинным, — дюймов двенадцать, — клинком, заточенным с обоих краев. Он провел лезвием по ногтю и присвистнул.
— Да, ваши люди шутить не любят.
— Просто мы не можем позволить себе такой роскоши, — резко ответил Байклин. — И ты знаешь уже, почему. — Он завязал свой мешок. — Мы с тобой в дозоре первыми. Сегодня мы вряд ли как следует выспимся, но уже завтра, в это самое время, будем в Рориме.
— В Рориме Раларта.
— Да. Там уж, по крайней мере, тебе все знакомо. Но в Мингнише есть много такого, чего нет в твоих книгах.
— Охотно верю.
Все спали. Ривен сидел и клевал носом, кинжал холодил ему руки. Он растер глаза.
— Байклин?
— Да?
— Поговори со мной. А то я засыпаю.
Байклин правил свой меч куском кожи.
— Еще историю? Благодаря тебе я и сам скоро стану Сказителем.
— Расскажи мне о том, как Мертах разыскал меня. Он был там, в Бичфилде, но он тогда был стариком. Как это получилось? Сколько ваших знают обо мне?
Байклин щелкнул языком.
— Мы все — что-то вроде тайного общества, мы — он указал рукой на спящих — мы хотим это остановить, то, что сейчас происходит с Мингнишем. Мертах с Ратаганом — мои молочные братья. В точности так, как ты это вообразил. Орд и Юниш — оба они из мирканов-хранителей Рорима Раларта. Сам я — наследник Варбутта, хотя и не принц. — Он скривил губы в усмешке. — Варбутт не слишком-то одобряет мои… блуждания по свету.
— А он знает, что здесь происходит?
— Конечно. Мирканы-хранители не шляются по стране без разрешения своего властителя.
— Расскажи мне про Рорим Раларта. Расскажи о своей семье. — Было несколько вопросов, которые, особенно интересовали Ривена, в частности, — все, что касается Дженни, но он рассудил, что еще не время задавать их.
Байклин задумчиво поскреб бороду.
— Да и рассказывать, в общем-то, нечего, ты и сам почти все уже знаешь. Рорим — старое, наверное, самое древнее поселение в Мингнише. Он был возведен задолго до того, как лютые звери спустились с гор в первый раз; но его строили в те времена, когда Долы были еще не в ладах друг с другом. Постоянно случались набеги. В основном — ради оружия и скота. Иногда — из-за женщин. Так что Рорим наш не просто город, но действительно крепость. И сейчас немало людей живет там постоянно, но при необходимости он может вместить еще столько же. Стены его не высоки, но прочны, а внутри есть и пастбище, и родник, который не иссякает.
Мгновение Ривен молчал, осмысливая услышанное.
— А семейство твое? — спросил он.
— Матери нет. Умерла, — коротко ответил ему Байклин. — С Варбуттом, моим отцом, ты уже скоро встретишься сам. Мертах и Ратаган — сыновья старых соратников отца. Больше нет никого. Вот и вся семья.
— А люди Рорима? Какие они? Они такие… какими я их описал?
Байклин улыбнулся.
— В основном. Есть еще дюжины две стражей: это воины, специально обученные мирканами. Их предводитель — Юдайн, отец Ратагана. Гвилламон, отец Мертаха, — самый мудрый человек во всем Мингнише… по крайней мере, так утверждает Мертах. Он — воевода Раларта. Говорят, он еще и волшебник. — Байклин бросил пронзительный взгляд на Ривена. — В твоих книгах ведь есть волшебник.
Ривен нетерпеливо кивнул.
— Никто не знает точно, сколько у нас людей, но немало. В основном — фермеры и пастухи. Сейчас, правда, они не в ладах: дикие звери повытеснили стада с пастбищ в предгорьях, и теперь пастухи препираются с фермерами за луга вокруг Рорима. Были даже столкновения, и стражам пришлось приложить немало усилий, чтобы навести порядок.
— А что это за звери такие с гор?
Байклин пробежал пальцами по клинку меча.
— Гогвульфа ты уже видел… хотя это первый гогвульф, который забрался так далеко на юг. Дурной знак. Есть и обычные волки, только они совсем обнаглели. А есть вообще мерзкие твари. Гриффеши, — крысы-вепри. Снежные Исполины и Ледовые Черви. Конечно, мы знали всегда, что они существуют, но уже столько лет никто из них не покидал своих высокогорных убежищ, и только охотникам да пилигримам иногда доводилось их повстречать. Мне приходилось слышать их рассказы долгими зимними вечерами. Но теперь эти звери терроризируют даже Долы и рыщут по холмам, так что селения отрезаны друг от друга. Сейчас только отчаянные смельчаки выходят из Долов, да и то только при крайней нужде.
— Снежных Исполинов я знаю, — сказал Ривен, глубоко вонзив свой кинжал в дери. — Как-то, еще в больнице, я видел сон. Тебя видел и Ратагана. Мы сражались с Исполином. — Он не стал говорить о том, что во сне Исполин обратился к нему голосом Дженни. Здесь, в этом мире, мысли о Дженни не только несли с собой рвущую сердце печаль, но и пугали.
— Гвилламон, отец Мертаха, тоже видел тебя во сне, — серьезно проговорил Байклин. — Он-то и настоял, чтоб я вернулся на Стэйр, хотя батюшка мой был против. Мертах тоже пошел со мной. Он вообще любит всякие приключения, да и эти его способности могли нам очень пригодиться. Так оно и получилось.
— У меня в книге он… может менять свой облик, — сказал Ривен, тщательно подбирая слова.
Байклин кивнул.
— В вашем мире нет волшебства, но здесь, в Мингнише, его хватает.
— Он у меня был вервульфом, оборотнем. — Ривен покосился на двух волков, которые дремали за пределами круга света. По спине у него пробежали мурашки.
— Мертах может менять свой облик, у него много личин, — уступил Байклин. — Он человек, наделенный особым даром, как и его отец. А для нас это если не благо, то немалое преимущество.
Ривену вспомнилась сцена, которую он описал в своей книге: Мертах, обернувшийся седым огромным волком, рыщет по топям под полной луной, и любимцы его — волк и волчица — вместе с ним. Он потряс головой, отгоняя наваждение.
— Так не бывает, — пробормотал он себе под нос и вдруг вспомнил, как они с Дуди напились и он увидел в окне странный силуэт с заостренными ушами: кто-то глядел на них-из темноты.
Волшебный мир, мир древней магии, недоступный обычным людям… Все это… все эти беды. Зима, что вдруг настала и прошла. Чудовища с горных вершин. Это все началось только в прошлом году, после… после Сгарр Дига? — задумчиво спросил Ривен.
— Да.
— И ты думаешь, виноват в этом я?
Байклин ничего не ответил.

Утром они пошли дальше. Мертах с волками шагал впереди, следом за ними — Байклин, поддерживающий Ратагана, который тяжело опирался на свой топор и проявлял явные признаки раздражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58