Балкончик на втором этаже и узкие окна обвивал дикий виноград. Хотя большая часть дома выходила на площадь, его фасад смотрел на улицу, от которой изящной решеткой отделялся крохотный сад. Дом почему-то имел номер три, хотя стоял в самом начале.Как мы уже сказали, на Горной улице почти никого не было. Лишь прогрохотала по камням карета, да невысокий коренастый юноша переминался с ноги на ногу на выложенном плитами тротуаре рядом с домом N% 3.На вид юноше было чуть больше двадцати. Одет он был невзрачно, по-дорожному. Серые штаны плотно облегали его ноги и были заправлены в пыльные темные сапоги. Темнозеленая безрукавка открывала загорелые руки. Впрочем, даже под загаром было видно, что кожа молодого человека обладает от природы странным золотистым оттенком, очень приятным глазу. Лицо юноши было широким, выделялся упрямый подбородок. Стального цвета длинные кудри свободно лежали на плечах, только спереди обруч не давал им упасть на глаза. Молодой человек улыбался, предвкушая встречу с близким другом, но лицо его носило следы тревоги и озабоченности.Лишь через несколько минут после того, как он позвонил, послышались шаркающие шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояла пожилая полная женщина с очень живым и добродушным лицом.– О, мастер Ронис, как же я рада Вас видеть! А я-то думала, что это молочник. Ну, заходите же скорей!– Здравствуйте, тетушка Бельда, – произнес Рон (а это был именно он), наклонив голову. – Как ваша нога?– Ох, дорогой мой, я в том возрасте, когда перемен к лучшему не ждут…– Ну-ну-ну! Сколько я Вас помню, Вы поете одну песню, а выглядите не хуже иных девушек.– Ой, льстец!– А что, Руджен дома?– Конечно, хозяин тут, только поднялся. Да вот и он!Сверху по лестнице спускался, лучезарно улыбаясь, мужчина с огненнорыжими волосами.– Как! Великий маг оказал нам честь, посетив нашу скромную обитель! – воскликнул он, обнимая гостя и увлекая его в столовую. – Время завтрака! Что тебе предложить?– Кружку эля и ветчины, если, конечно, ради такого высокого гостя в этом доме не найдется ротийского.– Ну, таких деликатесов у нас нет. Разве что, после завтрака откупорим бутылочку илийского из старых запасов.– Спасибо и на этом! – со смехом ответствовал гость, садясь за стол.– Госпожа Бельда, мы ждем! – напомнил Руджен, последовав примеру Рона. – Так ты уже стал мастером?– Нет, Бельда слишком высокого мнения обо мне! – смеясь, ответил Рон.– Давно ты здесь не был, – сказал хозяин, поглаживая ручку кресла.– Два года. С тех пор, как приехал к тебе на новоселье.– Ты мне тогда почти ничего о себе не рессказал! – в голосе Руджена послышался упрек.– Нижайше прошу прощения. Я был у тебя проездом и жутко торопился, если помнишь. Как, впрочем, и сейчас.– Слушай, ты что, даже не погостишь? – возмущенно взревел Руджен.– Дружище, я с удовольствием пожил бы у тебя, посидел бы с тобой за кружкой эля, как в старые добрые времена, поболтал о том – о сем, но я очень спешу. Настолько, что вынужден прямо сейчас перейти к делу. Я нуждаюсь в твоей помощи, Руджен.Собеседник Рона насторожился. Надо сказать, что с момента первой встречи друзей их роли переменились. Рон выглядел куда серьезней, целеноправленней и даже взрослей добродушного рыжего увальня. И в паре роль вожака принадлежала бы теперь ему.– Слушаю тебя, Рон, – напряженно сказал Руджен.– Разговор будет долгим. Давай-ка сначала перекусим. – сказал юноша, увидев входящую с подносом Бельду.Друзья быстро покончили с завтраком и перешли в гостинную. Руджен, устроившись поудобнее в кресле, приготовился слушать.– Пол-месяца назад я был в Порт-Ауле.– Так близко? И не заехал? Враг!– Я хотел, честное слово. Но мое внимание враз было отвлечено другим. Я встретил там Талебранта Кестера. Внешне это была случайность, но я находился там по делам цеха, Талебрант мог это знать и словно сам напрашивался на встречу. Я никогда не видел такой сердечности у этой старой лисы.– Ты его за что-то недолюбливаешь?– Да нет. Он мой учитель, но ему никогда не удавалась искренность, особенно когда он очень старался ее показать.– Чеканное определение.– За ужином сей достойный человек проболтался, что через три месяца назначен захват Ротонны.– Рон!!! – Руджен в смятении вскочил. Все это время он неосознанно прятал от себя мысль, что это когда-нибудь случится. Когда все спокойно, не хочется размышлять на подобные темы.– Да, это так. И за все эти годы я понял, что выход у меня один.– Но ты ничего не сможешь сделать!– Нет, смогу. Я смогу предупредить ротени, и мой народ сам решит свою судьбу.– Может, для их лучше ничего не знать. Они не смогут противостоять Тивендалю!– Они имеют право знать! Они могут уйти, оттянуть этот момент.– Который в конце концов наступит! Не лучше ли оказаться, наконец, по эту сторону волны?– Волна, которая, проходя, сделает рабами все взрослое население Ротонны! Твен будут хозяйничать в моем доме, убивать моих братьев. Разве ты забыл, Руджен?Рон в упор посмотрел на друга, и тот сник.– Поступай, как знаешь. – В глазах Руджена светилась боль. – Но что ты собираешься делать? Предупредить их, а потом пусть решают сами? Но ведь все равно будет война!– Ты ведь знаешь план?– Примерно. От магов его трудно скрыть, ведь они играют в нем основную роль.– Особенно трудно скрыть от меня – ведь я ловлю каждый слух. Суть ясна. Остается только малость – узнать, сколько точек перемещения и где они расположены.– Я слышал, их порядка двадцати пяти.– Я думаю, их двадцать восемь.– Почему именно эта цифра? Ты где-то узнал?– Когда я работал в мастерской у Коннета, в 54-м, туда перед моим побегом наведывался Онгальд со своей группой.– Да, ты рассказывал.– Я долго думал, что они могли делать в Трис-Броке? Разведчики, а они явно были разведчиками, обычно изолированы. Есть довольно правдоподобное объяснение: тогда уже был сентябрь, дело шло к холодам, а это значит, что они могли искать зимнюю «крышу» для магов. А из этого следует, что летом 54-го были созданы первые две точки. Тогда всего их двадцать восемь. Я мог бы найти Риндона и узнать точно, но и так почти уверен.– Но некоторые могли быть обнаружены или были неудачи с погодой.– Про первое я ни разу не слышал. Что же касается второго, то на моей памяти на юго-западных границах Ротонны лето всегда было довольно стабильным. Кроме того, я проверил метеосводки.Рон на секунду замолчал.– Я примерно знаю, где расположены семь точек – я всегда держу уши открытыми, а рот на замке. Со мной у человека легко развязывается язык, особенно, если мне помогает эль. – юноша усмехнулся. – Интерполяцией по карте я вычислил еще пять. Если мы их обезвредим, а остальные сможем обнаружить в первый же день нападения, то диктовать условия будем мы.– Если не будет десанта с моря.– Это вряд ли. Эдоры понимают, как это опасно. Ротени чувствуют себя в лесу, как рыба в воде.– Мой народ тоже. – мрачно возразил Руджен.– Да, конечно, – Рон положил руку на плечо Руджена, – но вы были раздроблены, а Ротонна – достаточно большое и цивилизованное государство, хотя и замкнутое. Мы сможем отразить атаку.– Но у вас за спиой Трис-Брок и порты. Они не ударят?– Эти-то? – Рон пренебрежительно рассмеялся. – Они не будут готовы. Кроме того, среди них нет любителей вести проигранную войну.– Хорошо быть оптимистом! Но им могут пригрозить.– Грозить народу отдельно взятых собственников, включая и короля, – все равно, что резать тесто ножом. Может эффект и будет, но наверняка не сразу.– Послушай! – Руджен неожиданно встрепенулся. – Если вы сможете диктовать условия, может стоит заключить союз? Как Элдарон? А?Рон посерьезнел.– Это было бы лучше всего, – произнес он медленно. – Но вот какая штука. Мне кажется, что твен не слишком к этому стремятся, иначе не стали бы насаждать секретность, а трубили бы об этом на каждом углу. По-моему, Элдарона им за глаза хватило. Но это ладно, преодолимо. Но что же будет, когда твен нашими руками или руками эдоров захватят полисы и племена? Ротонна и Элдарон окажутся в центре их сферы влияния. Долго ли они позволят оставаться им свободными, идти своим путем? Всем известно, какие чувства твен испытывают к эдорам!– Да. – грустно подтвердил Руджен. – Твен изгнали за то, что они были непохожи на других, и очень скоро в мире не останется непохожих на них.– Но в этом случае, хотя бы, жители Ротонны и Элдарона не будут рабами, – мрачно подытожил Рон.– Но если кроме законов ничего не изменится, ассимиляции так и не произойдет! Интересно, что все-таки твен собираются с этим делать?– Вообще говоря, ты не прав. Число эдоров, живущих по-старому уменьшается из года в год, хоть и очень медленно.– Слишком медленно!– Что же касается моего народа…– Если твои родичи похожи на тебя, – улыбнулся Руджен, – то они не так тупы и упямы, как жители Элдарона.– На самом деле для ассимиляции достаточно семьи перебросить на материк, а детей отдать в полуинтернаты. Эдоры ничего не смогут сделать.– Ладно, это далекое будущее. Итак, ваши первые действия – завладеть точками перемещения. Но для этого тебе надо попасть в Ротонну к сроку. Кстати, тебе не приходило в голову, что Талебрант может ошибаться?– Приходило. Мне даже приходило в голову, что он может лгать. В Толлите в то время не было никого, кто мог бы мне помочь, и я бросился через зал связи в Аулэйнос. Там я договорился с одним моим близким другом. Он капитан небольшого торгового судна. Я сказал ему, что еду с тайной миссией, и мне нужен корабль. Он должен подняться по Эйнари до Толлита, а затем спуститься по Эйну, где я к нему присоединюсь. Он – надежный друг и ни о чем не расспрашивал. Может, чувствовал, что придется выбирать между лояльностью и дружбой. Я обещал ему попутный ветер, да еще немало заплатил – корабль полетит, как стрела, и до независимых островов доберемся за четыре ладони. После разговора с Пеком я заходил под разными предлогами на другие корабли, на случай, если за мной следят.– Но они могли прочесть по губам твой разговор с другом!– Я отвел взгляд.Руджен замер и «прислушался».– Да ты и сейчас! – возмущенно начал он.– Верно!– Но это же подозрительно!– А я и так весь подозрительный. Мне важно, чтобы они ничего не узнали, кроме того, что подозрительнее меня мага в Аулэйносе нет. Арестовать меня они пока не могут, а через несколько часов уже будет поздно.– Что ты имеешь в виду?– Погоди, узнаешь. Так вот. После этой возни я выехал из столицы и пешком вернулся назад. Мне хотелось узнать точный срок. Я пошел и потребовал ответа у кристалла равновесия.– Что?! – Руджен вскочил.– Какая наглость! А, Руджен?– Ты заходил в зал совета?– Нет, конечно. Я еще жить хочу. Я спросил так.– Но он не должен был тебе отвечать!– Когда на мне королевский перстень?Руджен открыл рот и так глубоко вздохнул, что чуть не закашлялся. Его напряженный взгляд не отрывался от лица Рона.– Я всего лишь зашел в комнату Эмрио и взял кольцо, слегка усыпив при этом стражника. Я даже обличья не менял, там слишком много магов, и это опасно. Но они ничего не заподозрили. Ведь не могут же все они состоять в маленьком заговоре Талебранта! Я еще в детстве предупреждал Эмрио, что его служба безопасности не может тягаться с враждебными магами.– Да, такой наглости… конечно никто ожидать не мог. И что ты узнал?– Что срок не через три месяца, как говорил этот душка, а через два. Я ожидал худшего.– Что же ты заодно не узнал все точки? – Руджен уже, похоже, оправился от потрясения.– У было мало времени, и я не хотел рисковать понапрасну. Хотя искушение было велико. А здорово я это провернул! – Рон опять рассмеялся, довольный, как мальчишка, укравший на базаре яблоко.– Значит, за тобой все-таки следят, и разговор с Талебрантом – провокация?– Да, но я жутко умный. Бьюсь об заклад, мы их перехитрим.– Очень хорошо. Чего же ты ждешь от меня?– Тут начинается вторая часть разговора, чисто теоретическая. – Рон уселся на ручку кресла и, опираясь на стол, закинул ногу на ногу. – Задумывался ли ты когда-нибудь о том, что такое душа?Убедившись, что Рон вполне серьезен, Руджен ответил, немного поразмыслив:– Странный вопрос. Все равно, что спрашивать, что такое мысль.– П-фф, не совсем. Скажем так: как душа соотносится с телом?– Не знаю, наверное, витает где-то неподалеку, – попытался сострить Руджен.– Я полагаю, что души расположены где-то в одном месте, хотя вряд ли корректно говорить, что душа где-то расположена, и воздействуют на материю. Ведь, если задуматься, то мы колдуем отнюдь не мозгом. Он нам, скорее, мешает.– Почему ты так решил?– Любой целитель знает, что мозг – это много клеток, связанных через нервную систему с частями нашего тела, но никак не связанных, скажем, со столом. И вряд ли электромагнитное поле мозга, даже очень сильное способно поднять стол, да еще двигать его туда-сюда. Нам в школе подробно объясняли, что происходит, когда мы движем частицы и поля, но не говорили, как мы это делаем. Я полагаю, что именно наша душа воздействует на вещество, из которого сделан стол. У нормального человека душа может воздействовать только на одно вещество. Угадай, какое? – Руджен молчал. – Правильно, на вещество его мозга. В сущности, когда мы колдуем, наша душа отвлекается от мозга и «вселяется» в стол. И чем легче ей оторваться от мозга, тем сильнее маг.– Я не совсем понимаю, к чему ты ведешь, ну да ладно.– Это все, конечно, чисто теоретические изыскания, но из них можно сделать некоторые практические выводы. Кстати, как ты думаешь, почему после смерти люди почти ничего не помнят?– Вот уж не знаю!– А я тебе скажу. Большая часть примитивной, ненужной информации, то есть 90 % содержимого памяти, хранится в мозгу. И только самые важные знания и самые сильные впечатления хранятся в душе. Вот, кстати, почему люди не вспоминают ни страсть, ни привязанность, а только самую сильную и искреннюю любовь. Первое – это ощущение тела, а второе – мозга. Произведение творца – художника, или музыканта, запоминается, если он вложил в него кусочек души. Тех, кто это делает слишком часто, называют гениями. Но злоупотреблять этим, скорее всего, нельзя. Вот почему, наверное, такие люди рано умирают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41