– Это ниже.
Тикки кивнула.
Они прошли около ста метров, пока не оказались перед металлической дверью в стене тоннеля. Самец отпер дверь, ведущую в вертикальный вентиляционный ствол с металлическими скобами в стене. Пришлось карабкаться метра четыре вверх, пока они не выбрались наружу через отверстие в стене. Коридорчик привел их в комнату.
Странная комната. Вдоль потолка и стен тянулись трубы, наверное, как-то связанные с подземкой. Кто знает? Тикки сосредоточилась на том, что предстало перед ее глазами. Комната, похоже, была разом и кабинетом, и гостиной, и спальней. Но не это удивило ее, а то, как был оформлен интерьер. Будто лес ночью. Черные стены, разрисованные деревьями и густым кустарником, звезды на потолке и огромный белый глаз, который, видимо, символизировал луну. Спальное ложе на низеньком возвышении было почти полностью скрыто комнатными растениями в горшках, искусственными пластиковыми растениями размером с маленькое деревце, обработанными какой-то химией, имитирующей запахи настоящих растений.
– Ты здесь живешь?
– Я сюда… прихожу. Уже давно.
Это место пахло так же, как он. Тикки осматривала комнату, но и с самца глаз не спускала. Среди пластиковых растений чего только не было разбросано: связки газет и журналов, автошины, фары, старый компьютер-ноутбук, портняжный манекен и еще черт-те что. Она повернулась к самцу.
– Пить хочешь? – спросил он. Тикки кивнула.
– Воду?
Тикки кивнула снова.
– Хорошо, – самец сказал это так твердо, как будто одобрял ее выбор. Может быть, он такого ответа и ждал, может быть, у него ничего и не было, кроме воды. Из дальнего конца комнаты он принес пластиковую канистру и протянул ей.
– Сначала ты, – сказала Тикки.
Самец бросил на нее испытующий взгляд, потом отхлебнул. Тогда Тикки тоже попила.
– Как тебя зовут?
– Раа, – сказал он, – Раман.
– Раа Раман.
– Зови просто Раман. – Он наблюдал за тем, как Тикки завинчивает канистру и ставит ее на пол. Потом посмотрел ей в глаза. Он казался озадаченным, сбитым с толку.
– Там, в доме… Ты меня защитила… Почему?
Почему? Потому что дура. Потому что она знала – человек на лестнице будет стрелять. Потому что в тот момент не знала, переживет ли этот самец, Раман, еще одно попадание. Потому что встреча с самцом ее собственного вида потрясла ее до полной потери контроля над собой. Как объяснить ему все это? Лучше и не пытаться.
– Ты хотел меня убить. Почему? Раман смотрел на нее несколько секунд:
– До того… До того, как я понял…
– Ответь на вопрос.
– Деньги. Контракт на мокрое…
Почему это ее не удивляет? Может быть, потому, что после шока, который она испытала, узнав, кто он, уже больше не могла удивляться?
– Ты классный специалист.
– Я не мокрушник… предпочитаю… мордобитие. Хотя да. Я специалист. Понимаешь?
Тикки подумала, что засаду он организовал мастерски, как ни крути. Она до сих пор не могла понять, как это ему удалось: ударить ее сверху – что-то не похоже, чтобы он умел ходить по потолку. Саркастическая улыбка тронула ее губы.
– Так почему же я до сих пор жива? Теперь он казался смущенным:
– Я… я не знаю, кто ты. Я до сих пор не могу понять. Мне кажется, мы похожи. Кто ты?
– Ты видел, кто я.
– А как… как ты себя называешь?
– Скажи мне ты.
– Я не знаю.
Он поднял руки к вискам и отбросил с них волосы.
– Я… я был сиротой. Меня растили люди. Долго я думал – я тоже человек. А потом, я был еще маленький, я превратился. Однажды ночью… луна обожгла меня, как солнце – днем. Как огонь. И я изменился. В первый раз. Я слышал как-то, что существа, такие как мы, называются оборотнями. Это правильно?
Тикки кивнула.
– Я слышал это про волков, вервольфов. Но мы же не волки. Мы тигры.
– Мы тигры-оборотни.
– Тигры… оборотни. – Он сказал это так, словно пытался понять и не мог. Он посмотрел на нее. – В моей жизни ты первая – такая же, как я.
Тикки ломала голову над тем, что он говорил. Если то, что он говорит, – правда, тогда его смущение совершенно оправданно. Но ее смущали собственные представления. Она должна была думать об этом и раньше, но не могла восстановить в памяти – к чему же пришла в своих рассуждениях, если вообще к чему-то пришла.
Долгое время Тикки считала себя тигрицей, которая способна принимать обличье человека. Потом она стала в этом сомневаться – она не тигр с паранормальными способностями, но она и не человек. Она оборотень, тигр-оборотень, нечто особое. Но зачем?
Иногда ее животные инстинкты брали верх, и она вообще теряла способность размышлять. И такое случалось не раз. Она никогда не понимала, отчего это происходит.
Раман шагнул ближе, так что их лица едва не соприкоснулись.
– Плевал я, за что люди мне платят, – сказал он чуть слышно. – Это важнее.
– Что?
– Это, – сказал он. – Мы.
– О чем ты?
– Я… я хочу тебя.
Это Тикки видела. Чуяла. Возбуждение охваты-вало все ее тело, вызывало дрожь в спине. Просто безумие. Внутри стало горячо и влажно, быстрее, чем когда-либо раньше. Как будто ее тело уже решило то, о чем разум еще только размышлял. Ей это не нравилось, она злилась на себя.
Она положила руки ему на грудь и толкнула, Раман отступил на пару шагов. Ничего не изменилось. Он все еще был здесь, смотрел на нее, от него пахло так же, как прежде, и жар у нее внутри все разгорался. Тикки шагнула к нему и снова толкнула, и опять он отступил на несколько шагов. Она толкнула его еще раза два. В конце концов он споткнулся о ступеньку, ведущую к ложу, и плюхнулся на него. Тикки постояла несколько секунд, глядя на него, а затем уселась ему на бедра.
– Мы сделаем это так, как мне нравится, – пробормотала она.
– Хорошо, – ответил Раман, – так, как тебе нравится.
А только так и можно.
43
Пискнул телеком. Кэркленд ткнул пальцем в кнопку приема, но не поднял головы от бумаг, пока не услышал тихий, хорошо знакомый голос:
– Привет, Бред!
– Привет, старик!
Лицо на экране монитора тянуло лет на сорок, но редеющие седые волосы и тени под глазами все же выдавали правду. Это был Доминик Дж. Растин – старый приятель, полицейский с двадцатилетним стажем, теперь на пенсии, подрабатывающий в тепленьком местечке местной корпорации безопасности. Работенка, кроме всего прочего, давала и льготы на косметическую хирургию.
– Ты еще не собрал пенсионные бумаги? Кэркленд откинулся на спинку кресла и прикурил сигарету.
– Да еще осталось несколько дел. Как живешь, Дом?
– Ты мне сообщи, когда соберешь. Я тебя включу в нашу платежную ведомость на завтра!
Кэркленд в этом не сомневался.
– Что там у тебя?
– Брэд, ты знаешь клуб «Семь Кругов»?
– Нет, я же в Трентоне живу, а Филли навещаю только по уик-эндам.
Растин ухмыльнулся:
– Ну, ты – орел!
Любой, кто работает в северо-восточном Филли, знает клуб «Семь Кругов». Такое адское местечко, специально для дегенератов, любителей секса, син-тесенсорных чипов, наркоты и насилия. Каждый месяц энное количество добропорядочных горожан, забредших туда, чтобы вкусить прелестей мира подонков, бесследно исчезали. Несколько попыток прихлопнуть эту лавочку были сорваны одним из пользующихся дурной славой городских судей, которого и Кэркленд, и остальные копы подозревали в том, что кто-то хорошенько ему приплачивает.
– Ладно, так или иначе, – сказал Растин, – недавно в клубе поставили телекамеры безопасности.
– Правда?
– Может быть, они сами хотят разобраться, кто там у них чем занимается. А может, решили подчиститься.
– Ну, конечно, Дом, как же иначе!
– В общем, представь себе мое изумление, когда я обнаружил, что некоторые программисты сумели залезть в их систему.
Кэркленд кивнул, чтобы не тратить слов даром. Старый засранец Растин доносит ему – якобы хочет уберечь свою задницу. Он не упустит случая сообщить Кэркленду то, что ему становится известно о преступниках. Скорее всего, Растин прослышал о новых телекамерах в «Семи Кругах» от какого-то осведомителя, а потом сам уже запустил программиста покопаться в их системе. Коп, даже на пенсии, все равно на всю жизнь остается копом. Прелесть сообщения Растина состоит в том, что сведения, полученные от граждан, не связанных с силовыми агентствами, считаются пригодными для представления в суде, независимо от того, законным или незаконным путем они были добыты.
– Естественно, – продолжал Растин, – как законопослушный служащий, я решил передать эти улики тебе. Мне кажется, взлом защищенных коммуникаций все еще считается преступлением, правда?
– Так, по крайней мере, говорят.
– Ужасно только, что этот хакер сбежал! Но ты посмотри, что я тут нашел.
– Давай, прокрути.
В левом верхнем углу экрана телекома Кэрклен-да открылось окно, в котором появилось изображение сомнительного ночного клуба, по всей видимости, того самого. Кадр сфокусировался на парочке, сидящей в кабинете ресторанного типа. У мужчины, одетого в опрятный черный костюм, были европейские черты лица, редеющие черные волосы, аккуратно подстриженная бородка. На лице блуждала приятная улыбка, в пальцах он вертел трость. Рядом с ним сидела стройная женщина с красно-черным макияжем, одетая в кожу таких же цветов.
Картинка замерла.
– Узнаешь кого-нибудь? – спросил Растин.
– Черт, может быть, – ответил Кэркленд.
Картинка вновь ожила. Мужчина на экране улыбнулся и сказал:
– Есть проблемы?
Дамочка покачала головой. Это была она, Потрошитель. Кэркленд узнал ее сразу. Внимание его старого приятеля привлекло то же, что бросалось в глаза и ему. Растин всегда говорил: «Никогда не забывай лица!» В этом есть глубокий смысл.
Видеозапись продолжалась.
– Хорошо. Очень хорошо, – заметил с улыбкой человек на экране. – Обсудим следующую задачу.
– Сейчас? – откликнулась Потрошитель.
– Ладно… Позже. Сейчас у меня другие заботы, ты понимаешь.
– Конечно.
– Моя Леандра. У тебя что-то еще? Потрошитель кивнула.
– Что именно?
– Конкуренты.
– Действительно? Кто-то готовит контрдействия?
– Возможно.
– Ты имеешь в виду, что у меня стараются выбить из рук главное оружие?
Потрошитель кивнула.
– Что ты думаешь делать?
– Может быть, устрою себе каникулы, – сказала она.
Человек усмехнулся, а потом рассмеялся в голос.
Фильм продолжался еще некоторое время, но Кэркленд больше не прислушивался. Он открыл на экране еще одно окно, нашел файл, касающийся «Экзотек», и быстро просмотрел фотографии, полученные из отдела кадров. Лицо, которое привлекло его внимание, принадлежало Адаме Малику, бывшему сотруднику Отдела Специальных Проектов. Малик пережил взрыв и пожар в Джерментауне, а потом куда-то исчез. Его фото из личного дела было настолько похоже на физиономию того парня из «Семи Кругов», что Кэркленд про себя сформулировал: «Полное совпадением».
– Брэд! Где ты? – окликнул его Растин.
– Я здесь.
– Что это за парень в кабинете?
– Понятия не имею. Я только исполняю свой гражданский долг. Надеюсь, чем-то помог. Конец связи.
– Хорошо. Спасибо.
– Не забудь сообщить мне про свои пенсионные дела.
– Может быть, на следующей неделе. Кэркленд записал видеоданные, убрал с экрана
картинку, оставшуюся после разговора с Домом, потом снова просмотрел видеозапись, растянув окно на весь экран.
– Хорошо. Очень хорошо, – сказал мужчина. – Обсудим следующую задачу.
– Сейчас?
– Ладно… Позже. – Это он ей. – Сейчас у меня другие заботы…
Потрошитель кивнула, встала и огляделась. Практически каждое ее движение наводило Кэркленда на мысль, что это солдат, убийца. Руки расслаблены, свободны, поза обманчиво небрежная. Она ему напоминает еще одну женщину-киллера, которая умела вести себя настолько естественно, настолько легко смешивалась с толпой, что молодой коп прошел мимо нее не оглянувшись, хотя всего за час до этого получил ее подробное описание и приказ на задержание.
Неожиданно у Кэркленда глаза полезли на лоб – он увидел последние кадры видеозаписи. К Малику в его кабинете присоединилась компания красавиц. И все – рыжие. Кэркленд пялился на это зрелище несколько мгновений, а потом торопливо стал открывать на экране еще одно окно. Быстрый поиск в файле «Экзотек» обнаружил фотографию Леандры Форрестер, которая в отличие от Малика, Наймана, Джорджа и Харриса погибла при катастрофе в отделе СП в Джерментауне. Леандра Форрестер, женщина за тридцать, сногсшибательная рыженькая.
Кэркленд прокрутил запись назад.
– Кто будет моей Леандрой? – спросил Малик. Кэркленд нажал на кнопку интеркома:
– Все сюда!
– Лейтенант…
– Немедленно!
– Есть, сэр!
Через три минуты почти все детективы, занимающиеся делом «Экзотек», во главе с капитаном Энрикесом и лейтенантом из отдела Особо Опасных Преступлений, столпились в кабинете Кэркленда. Он развернул телеком к вошедшим: в окнах экрана были фотографии Малика и Форрестер из их личных дел, а также сцены в «Семи Кругах» с Маликом, Потрошителем и рыженькими. Кэркленд пустил видеозапись.
– Кто будет моей Леандрой? – сказал Малик.
– Ого, круто, – заметил сержант-детектив Мэрфи, – мы получили особо опасного психопата, который пользуется услугами профессионального киллера.
– Что мы на самом деле получили, – заявил Кэркленд, – это мотив!
– Если Адама Малик и Леандра Форрестер спали друг с другом, – сказала детектив Шэклфорд.
Кэркленд кивнул.
– Кто-нибудь хочет возразить? Желающих не нашлось.
44
С самого начала это был не просто секс.
Это было как метеор, прорывающийся сквозь атмосферу. Это захватывало, зачаровывало. Сила, слишком огромная, чтобы ее можно было удержать, сталкивала их снова и снова. Одного раза оказалось мало. И дюжины – тоже. Это длилось часами, пока они не истекли этой силой, пока воздух не пропитался тысячей влажных мускусных запахов, и это стало ароматом не двух тел, а одного-единого.
Тикки изменилась, приняв четвероногую форму. Вначале она не хотела ничего другого, а под конец это уже не играло никакой роли. Важнее всего было то, что она ощущала, как зубы Рамана сжимают ее шкуру на шее, а когти – бока; что она ощущает его орган, чувствует его мощь. Когда она стала осознавать, что, собственно, происходит, оказалось, что это не имеет ничего общего с вопросом, любит ли она его, любит ли он ее – вообще ничего общего с таким понятием, как любовь, и со всеми прочими романтическими бреднями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39