Они очень любезны со мной, но подчас я чувствую себя как зверек в клетке.
– Дорогая, у Стефана, несомненно, был выбор, но он предпочел другим тебя, хотя мог жениться и на сорокалетней аристократке. Ты слишком мало себя ценишь.
– Алекс прав, – заметила Джуно. – Успокойся и будь сама собой. Мы поддержим тебя.
Лидия радостно улыбнулась:
– Один за всех и все за одного!
Незадолго до ужина Джуно зашла к Алексу. С высокой прической, в крепдешиновом платье кораллового цвета, в черных туфлях на высоких каблуках, она выглядела очень элегантно.
– Ну что скажешь?
Алекс присвистнул:
– Лидии следовало бы завязать Стефану глаза. Я вот, например, только мигни, сделал бы тебя графиней.
– Я привезла это специально для церемонии, но в другое время мне не во что облачиться.
– А ты не переодевайся. Твой наряд восхитит всех.
Джуно уселась на кровать.
– Как ты относишься к замужеству Лидии? Ведь вы были…
Алекс покачал головой:
– Я никогда не требовал от нее обязательств. Да и не до того нам было тогда. А сейчас у меня какое-то неопределенное чувство. Может, в душе я надеялся, что у нас троих все возобновится. Но это несбыточная мечта.
Джуно вздохнула. Ее не оставляла мысль, что теперь, когда Лидия выйдет замуж, у них с Алексом появится возможность… Но Алекс, видимо, и не думал об этом.
– Надеюсь, Лидия не совершает ошибку.
– Она не могла иначе. Стефан явно без ума от нее.
И согласись, Лидия создана для такой жизни.
– Верно, но мне почему-то кажется… что она поспешила. Возможно, пытается самоутвердиться. Ты ведь знаешь, Лидия очень беззащитна. Заметил, как она похудела? И курит больше, чем обычно.
– Она говорит, что похудела еще до встречи со Стефаном, во время съемок. Я тоже волнуюсь за нее.
Здесь все напоминает сказочное царство, а Лидия явно играет роль заколдованной принцессы. Но послезавтра она выходит замуж за Стефана, и мы должны морально поддержать ее. Скорее всего Лидия очень нервничает перед свадьбой.
– Надеюсь, что так, ведь даже я нервничаю.
Алекс поцеловал Джуно.
– Держись! Мы нужны Лидии.
– Конечно. Пойду-ка я надену костюм придворного шута.
Алекс, взяв ножницы, направился в ванную.
– Может, переоденешься севильским цирюльником и превратишь меня в прежнего, гладко выбритого Александра Сейджа?
Утром, после завтрака, гости разбрелись. Одни отправились на верховую прогулку, другие пошли на теннисный корт или в бассейн, третьи поехали в город.
Родители Лидии решили осмотреть местные достопримечательности, и она предложила сопровождать их.
Алекс нашел Джуно в библиотеке, где она писала письма.
– Господи, какое здесь все величественное! – Он опустился в кресло. – В таком месте Лидия просто не могла не влюбиться.
– А как хорошо писать здесь письма! Я все утро воображала себя мадам де Савиньи. Неудивительно, что в старину со страстью предавались этому занятию. В такой обстановке не отделаешься словами: «Как дела? У меня все в порядке».
Выйдя из библиотеки, они встретили Стефана.
– Я искал вас. Лидия говорила, что вы интересуетесь винами, Алекс. Не хотите ли взглянуть на мои виноградники?
– С удовольствием.
Они стали спускаться по склону, засаженному виноградными лозами. Погода стояла ясная, солнечная.
Внизу поблескивала Луара.
.. – У меня под виноградники занято всего тридцать семь акров, – сказал им Стефан. – Это не бизнес, а страсть. Мы ежегодно производим три тысячи ящиков вина, но не на экспорт. Я продаю вино в несколько ресторанов здесь и в Париже и кое-каким частным клиентам.
– А это что за сорт винограда? – спросила Джуно.
Стефан наклонился, отщипнул ягоду с лозы и протянул ее Джуно.
– Это «Каберне Франк» – классический сорт для изготовления красного вина долины Луары. Мы выращиваем его в идеальных условиях. В Турени климат мягкий, а лето долгое. – Он указал направо. – Если провести воображаемую линию к югу, она пройдет через округ Сент-Эмильен в Бордо. – Граф посмотрел на восток. – А там на этой широте лежит Кот-де-Бо, где выращивают виноград для изготовления самых тонких бургундских вин. А здесь, где перекрещиваются эти две линии, сосредоточилось все самое лучшее и от того, и от другого.
– Значит, вы выращиваете только «Каберне Франк»? – спросил Алекс.
– Нет. У меня семь акров занято «Шенен Бланк».
Из него готовят весьма недурное белое вино с большой продолжительностью хранения. Став хозяином Мурдуа, я вскоре начал производить его. При моем дедушке здесь выращивали только «Каберне Франк».
Они поднялись по склону на другой участок, отделенный низкой каменной стеной.
– Здесь, на южном склоне, у меня самые старые лозы.
Сорт «Кло Мариньи». Дед держал эти лозы на специальной диете, подкармливая их морскими водорослями и рыбьими потрохами. Они едва не погибли, ибо отец не занимался ими. Я возродил традиции деда. – Граф улыбнулся. – Не знаю, правильно ли это с научной точки зрения, но лозы прекрасно чувствуют себя на такой подкормке.
В винодельне Стефан представил им своего мастера-смотрителя, коренастого мужчину средних лет в синей униформе рабочего.
– Месье Шарбоно – один из немногих мастеров виноделия старой школы в Турени, – сказал граф. – Почти все перешли уже на современные автоматизированные методы: используют в качестве бродильных чанов бочки из нержавеющей стали, искусственно регулируют температуру, определяют процент содержания сахара с помощью лабораторных анализов и прочее. А месье Шарбоно отщипнет виноградинку и сразу же скажет, созрела ли она.
Конечно, современные методы позволяют увеличить объем производства и, как правило, сводят к минимуму последствия ошибок людей и капризов природы. Но эффективность производства – понятие коммерческое.
Главное же – магия человеческих рук, позволяющая получить тот неповторимый букет, который способна сотворить только природа, когда ее не насилуют. Известно ли вам, что более ста семидесяти различных компонентов делают вино запоминающимся? – Перечисляя кое-какие из них, граф загибал пальцы:
– Сахар, дубильные вещества, дрожжи, минеральные соли, кислоты, эфиры, полифенолы, альдегиды…
Он показал им бочки, в которых вызревало вино, деревянные чаны для брожения и огромные круглые давильные прессы.
– Почему теперь используют бочки из нержавеющей стали? – спросила Джуно.
– Так проще регулировать температуру брожения, – презрительно ответил Стефан. – То, что делалось прежде и что мы делаем здесь до сих пор, выдерживая бочонки в холодных погребах, теперь модернизируется: применяют рефрижераторные установки. За все гак называемые передовые технологии приходится расплачиваться: качество вина ухудшается. Пословица «истина в вине», хотя и означает нечто иное. но она применима в данном случае. Пренебрегая качеством вина, мы утрачиваем его подлинность, истинность. – Приведя спутников в подвал, где выдерживались вина, Стефан продолжал:
– Виноделие – искусство, выработанное в течение двух тысячелетий. Конечно, отчасти это и бизнес. Увы, в наши дни коммерческие соображения возобладали над всеми прочими. Так же, как в современных художественных салонах, особенно в нынешней Америке. «Подлинные полотна, масло!» Да… однако имеют ли они отношение к искусству?
– Вы изобразили все весьма пессимистически, – заметила Джуно.
– Между тем дегустация показывает, что новые методы дают неплохие результаты, – проговорил Алекс.
Граф пожал плечами:
– Даже если вкус недурен, в нем обычно нет многогранности, но не это главное. Один вкус ни о чем еще не говорит. – Они шли вдоль стеллажей с бутылками. Стефан достал с нижней полки пыльную бутылку. – «Шато Мурдуа» урожая 1943 года, последнее настоящее бургундское, изготовленное в этом поместье при жизни моего деда. – Он поставил на стол бокалы и откупорил бутылку. – Оно очень быстро выдыхается. Понюхайте.
Джуно ощутила густой фруктовый аромат.
– Потрясающе! – воскликнула она. – Непостижимо!
– Восхитительно! – сказал Алекс.
Стефан налил вино в бокалы.
– Посмотрите на свет. Видите оттенок? Понюхайте букет, покрутите бокал в руке, вот так… Теперь отведайте.
– Оно не похоже ни на одно из знакомых мне вин.
Оно… – Джуно подыскивала слова. – Такое же ощущение появилось у меня сегодня утром в библиотеке, когда я писала письма… ощущение причастности к ушедшим эпохам.
– Верно, – согласился Стефан. – А что, если бы я сказал вам, что замок вовсе не древний, а построен всего тридцать лет назад с применением цемента и армированного бетона?
– Ну, – Джуно смутилась. – Замок все равно очень красивый. Впрочем, я понимаю вас.
– И самая лучшая подделка не имеет подлинности оригинала. Настоящего наслаждения она не даст. Помните: на свете нет ничего, что можно назвать «превосходной подделкой».
Алекс поднял бокал.
– За замок Мурдуа! За подлинность!
Они чокнулись и выпили.
В тот вечер Стефан пригласил гостей на ужин в трехзвездочный ресторан в Type, где собравшихся – французских аристократов и нью-йоркских магнатов – угощали самыми изысканными блюдами.
– Подбор гостей был не слишком удачен, – сказала потом Лидия Джуно и Алексу. – Все равно что смешать «Дом Периньон» и «Бэбичам».
После ужина все возвратились в Мурдуа, и там, на поляне с видом на Луару, наслаждались цветомузыкой.
За этим последовали карты, бильярд, коньяк, ликеры.
Наконец гости разошлись по своим комнатам.
– Не засиживайся слишком долго, дорогая. Утром я хотела бы поговорить с тобой, – сказала Марджори Форест дочери.
– О Боже! – Лидия изобразила ужас, когда мать вышла. – Надеюсь, она не станет рассказывать мне о птичках и пчелках?
Когда Стефан, Лидия, Алекс и Джуно остались вчетвером, Алекс сказал:
– Ну а теперь пора вручить вам наши свадебные подарки. – Он и Джуно направились наверх.
Стефан обнял и поцеловал Лидию:
– Завтра в это время ты уже будешь графиней де ла Рош. И вся эта утомительная суета останется позади.
– Мне хочется поскорее уехать с тобой. Я готова даже сбежать раньше времени.
Стефан рассмеялся:
– Твои друзья мне очень понравились.
– Правда? Я тем более рада, ибо опасалась, как бы они не показались тебе…
– Вот и напрасно, любовь моя.
Вернулись Алекс и Джуно.
Вручив подарки молодым, Джуно пояснила:
– Для Стефана у нас общесемейные сувениры, а вот для Лидии – нечто сугубо личное. Вы не обидитесь, Стефан?
– Конечно, нет, вы же старые друзья. Я не ревную…
Графу предназначались греческий кувшин для вина от Алекса и серебряная рамка для фотографии с национальным орнаментом навахо – от Джуно.
Лидия получила свернутую в рулон картину – групповой портрет трех друзей, написанный когда-то Холлисом.
– Тебе придется заказать новую раму, – сказала Джуно. – Старую не пропустили бы в самолет.
Лидия поцеловала подругу:
– Это чудесный подарок. Я повешу картину в маленькой гостиной рядом с моей спальней, где теперь мне будет еще уютнее.
– Я начинаю ревновать, – улыбнулся Стефан.
Алекс подарил Лидии экземпляр своей только что законченной пьесы «Путешествие на воздушном шаре» с дарственной надписью.
– О, Алекс! Я с наслаждением прочту ее!
– Обрати особое внимание на роль Линни. Надеюсь, что ее сыграешь ты. Я уже отослал пьесу агенту в Нью-Йорке. Он вполне одобрил ее.
Лидия закурила сигарету.
– Боюсь, Алекс, тебе придется подыскать другую актрису на эту роль. Я… то есть мы со Стефаном решили, что мне не стоит делать артистическую карьеру. Теперь у меня будет много обязанностей: поездки, приемы… и дети, конечно. – Она улыбнулась Стефану и взяла его за руку. – Но мы непременно приедем на премьеру и будем громче всех кричать «Браво!», – Обязательно, любовь моя. Понимаю, тебе хотелось бы всю ночь проболтать с друзьями, но отдохни хоть немного. Пойдем, дорогая. – Стефан поднялся, поцеловал Джуно и пожал руку Алексу. – Спасибо за чудесные и оригинальные подарки. Спокойной ночи.
Лидия обняла друзей.
– Спасибо, что приехали, без вас мне было бы трудно выдержать этот уик-энд. – Она последовала за Стефаном.
Алекс взял со стола графин с коньяком.
– Пойдем-ка наверх и попробуем разобраться в ситуации. Эта комната слишком велика для задушевного разговора.
– Ты расстроен?
– Еще бы! Я написал эту проклятую пьесу для Лидии. Она блестяще сыграла бы в ней главную роль. И что же я слышу? «Мы со Стефаном решили, что мне не стоит делать артистическую карьеру» Боже правый!
– Идем, а то ты очень кричишь. Этак всех слуг разбудишь.
Войдя в комнату Джуно, Алекс сказал:
– Ты права, не стоит Лидии выходить за него замуж.
Он превратит ее в безмозглую домохозяйку.
– Да, но сейчас ей хочется удовлетворять его желания. Со временем это пройдет.
– У меня нет времени. Я мечтал, что она сыграет в моей пьесе.
– Но у тебя еще нет продюсера. А пока ты его ищешь, Лидия, возможно, образумится.
– Я надеялся, что Лидия станет премьершей, а Стефан – продюсером. Ах, пропади все пропадом!
Джуно открыла окно.
– Мы все изменились. Боюсь показаться наивной, но я полагала, что мы всегда будем неразлучны. Досадно, что у Лидии появился Стефан. Я даже немного ревную. Конечно, мы все равно останемся друзьями, но прежнее никогда не повторится. Мы уже никогда не будем так близки и свободны. – Джуно села на подоконник. – Увы, наверное, мы взрослеем.
Алекс сел рядом с ней.
– Лидия сама отошла от нас, а мы с тобой, как и раньше, близки и свободны. Давай-ка ляжем и поболтаем.
Расположившись на кровати, Джуно сказала:
– Как ни крути, а мне очень грустно. Словно я потеряла часть себя.
Алекс поставил на столик пустую рюмку.
– Пусть мы потеряли Лидию, но нас-то самих ничто не заставляет расстаться. Может, это перст судьбы?
– Я тоже об этом подумала.
Они поцеловались, но мгновение спустя Джуно отстранилась.
– Я не могу заниматься с тобой любовью, когда Лидия за стеной. Мне как-то не по себе в этом доме, хотя я действительно хочу тебя, ты знаешь. – Алекс не ответил, и Джуно, удивленно посмотрев на него, поняла, что он спит.
Нежно поцеловав Алекса, она сняла с него ботинки и укрыла одеялом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52