Лидия, страдая от своих комплексов, не замечала уязвимости Бернара. Он же нервничал и контролировал каждый шаг коллег и Лидии как на съемочной площадке, так и дома. Бернар не был деспотом, но, преследуемый страхом, хорохорился и вел себя непозволительным образом. Любя Лидию, он держал ее в напряжении, невыносимом для ее еще не окрепшего чувствами, сам того не желая, разрушал его.
Позолоченные бронзовые часы стояли на каминной доске в стиле Людовика XVI. Низкий китайский столик, инкрустированный яшмой, был окружен диванами и креслами, обитыми тонким французским шелком.
Лидия, схватив со стола статуэтку, швырнула ее в коренастого человека в бархатном пиджаке, но промахнулась. Статуэтка разбилась вдребезги.
– Стоп! – крикнул Бернар.
Рабочий собрал осколки фарфора и поставил на стол новую статуэтку. Бернар же потащил Лидию на балкон.
Кабели и осветительные приборы загромождали большую часть гостиной в сдвоенных апартаментах на авеню Клебер. Внизу, в отдалении, виднелись сады Трокадеро, а на другом берегу Сены – величественная Эйфелева башня.
– Ну? – начала Лидия. – В чем я провинилась на сей раз?
– Эта женщина выплеснула ярость, копившуюся в ней много месяцев. Он держал ее в заточении, лгал, относился как к игрушке. И вот гнев прорвался наружу.
Ты должна подыграть Роже.
– Подыграть? – возмутилась Лидия. – А как же я? Великий Роже Сен-Кир прибывает на съемочную площадку в похмелье, от него разит виски, он мечтает лишь о том, чтобы купить «алка-зельцер», а ты недоволен мной!
– Нельзя же предъявлять претензии ко всем, кроме себя! Ты обвиняешь актера, режиссера, парикмахера – кого угодно! Только одна ты не виновата ни в чем! Запомни, Лидия, ты еще не стала великой актрисой, но капризничаешь как примадонна. Роже Сен-Кир прославился, когда тебя еще на свете не было! Он настоящий профессионал, а ты играла лишь в школьных спектаклях, хотя в Йеле, возможно, и имела успех. Тебе еще учиться и учиться.
– Тебе тоже, Бернар, ведь это твой первый полнометражный фильм. Ты так заворожен Роже, этой померкшей звездой, что решил свалить вину на меня. Хватит, я сыта по горло! Не смей обращаться со мной, как с испорченным ребенком! Ты возомнил себя гением, но это вовсе не так!
– Ах ты чертовка! – Бернар влепил ей пощечину.
– Мерзавец! – От боли и гнева у Лидии брызнули слезы.
– Иди на место и повтори, черт возьми, эту сцену!
Неистовство, с каким она играла, привело в чувство даже Роже Сен-Кира. Он не выкладывался так уже лет десять. Едва эпизод отсняли, раздались аплодисменты.
Сен-Кир обнял Лидию.
– Браво! – воскликнул Бернар, бросаясь к ней и раскрывая объятия.
Лидия холодно взглянула на него:
– Ты негодяй! – Она повернулась и вышла из комнаты.
Лидия и сама не знала, куда идет. Апартаменты принадлежали графу Стефану де ла Рошу, главному спонсору фильма. В его доме снимали первый день, воспользовавшись отъездом графа, но, кроме гостиной, Лидия еще ничего не видела. Поднявшись по лестнице, она оказалась в холле, устланном пушистым ковром. На стенах висели портреты и гобелены. Услышав шаги, Лидия замерла, потом толкнула ближайшую дверь и попала в небольшую библиотеку, уставленную книжными шкафами красного дерева и удобными креслами в стиле Людовика XIV. Пол покрывал бессарабский ковер. Девушка опустилась в кресло, над которым висела пастораль Фрагонара, и сжала кулаки. От ярости она не могла даже плакать.
Внезапно дверь распахнулась, и Лидия увидела мужчину в сером деловом костюме, высокого роста, подтянутого, с такими же аристократическими чертами лица, как и у тех, чьи портреты висели на стенах. На вид ему было около сорока. Зачесанные назад короткие каштановые волосы открывали высокий лоб. Небольшие бачки переходили в аккуратную бородку. На девушку смотрели серо-голубые глаза.
– Простите, – смутилась она. – Я хотела уединиться и забрела сюда.
– Вы не найдете места спокойнее этого, – улыбнулся он. – По вечерам, оставшись один, я прихожу сюда почитать. У меня в баре есть превосходный арманьяк.
Прекрасно успокаивает нервы.
Лидия поднялась:
– Спасибо, не беспокойтесь.
– У меня перед вами есть преимущество: я знаю, что вы Лидия Форест, премьерша в фильме Бернара. Позвольте представиться: Стефан де ла Рош.
Лидия пожала протянутую руку.
– Извините, что вторглась сюда без разрешения, и не сочтите меня дурно воспитанной.
– О нет! Я застал конец эпизода с вашим участием.
Вы были великолепны. Однако не позволяйте Бернару расстраивать вас. Он молод и талантлив. Надеюсь, со временем поймет, что и талантливому человеку следует проявлять такт и деликатность.
– Дай Бог, чтобы понял…
– Лидия! – послышался с лестницы голос Бернара. – Лидия, где ты?
Лидия с усмешкой взглянула на графа:
– А вот и он… наш неотшлифованный бриллиант. – С этими словами она вышла.
– Лидия! Если не возражаешь, мы отснимем сейчас еще один эпизод. Кстати, разве я не предупредил, что сюда заходить никому не разрешается?
– Все в порядке, – сказал Стефан, выходя из комнаты следом за Лидией. – Мисс Форест хотела уединиться и прийти в себя.
– Стефан?! Вы вернулись… – Бернар растерялся от неожиданности. В джинсах, поношенной кожаной куртке, небритый уже дня два, он невыгодно отличался от аккуратного и подтянутого графа.
– Я закончил дела раньше, чем предполагал. А у вас все идет хорошо?
– Пока все точно по графику. Через два дня мы закончим съемки здесь, чтобы не стеснять вас. – Бернар с укором взглянул на Лидию.
– Напротив, это доставляет мне удовольствие. Игра мисс Форест убедила меня в том, что я не зря спонсирую фильм. Если что-нибудь понадобится, мой слуга Шарль к вашим услугам.
– Спасибо. – Бернар взял Лидию за руку. – Пора работать.
Во время перерыва слуга принес Лидии конверт на серебряном подносе. То была записка от графа:
«Мисс Форест,
Прошу вас отужинать со мной сегодня вечером, если вы свободны.
Стефан де ла Рош».
– Ответ будет?
– О Боже… нет. Скажите, что я отвечу позднее.
– По местам! – крикнул Бернар.
Эпизод отсняли, сделав еще три дубля. Бернар подошел к Лидии:
– Сегодня вечером я буду занят в монтажной, – сказал он весьма отчужденно. – Хочешь взять машину?
– Нет. – Она вдруг решила использовать шанс и отомстить Бернару. Да, он заставил ее играть на пределе возможностей, но каким способом! – Граф де ла Рош пригласил меня на ужин.
– Дело твое. – Пожав плечами, Бернар ушел.
Шарль убрал со стола салат из порея и принес чистые бокалы.
– Надеюсь, вам понравится это вино, – сказал Стефан, когда слуга наполнил бокалы. – Мне интересно ваше мнение.
Научившись от Алекса дегустировать вина, Лидия подняла бокал, чуть-чуть покрутила, понюхала, поднесла к губам, пригубила, подержала вино во рту и наконец проглотила.
– Вкус отменный.
– Что еще?
– Оно ароматное и мягкое… нежное… Боюсь, мой запас эпитетов этим исчерпывается. – Лидия усмехнулась. – А что это за вино?
– «Шато Бургейль» урожая семидесятого года с моих виноградников. Оно особенно хорошо, пока молодое.
– У вас есть виноградники? Где?
– В Турени, в долине Луары.
Приятно удивленная, Лидия едва подавила желание сказать «Однако!».
– Может, вы еще и владелец замка?
– Небольшого. Часть его построена в шестнадцатом веке. Им владели десять поколений моих предков. Получив его в наследство, я начал восстанавливать виноградники, запущенные отцом.
– Я предполагала, что вы богаты, поскольку финансируете фильм Бернара, но не знала, что французские аристократы занимаются виноделием. Я-то думала, что они только пьют да проматывают состояния, покупая гоночные машины, скаковых лошадей… и женщин.
Стефан рассмеялся:
– Многие так и делают. – При мягком свете свечей, горящих в канделябре, его глаза приобрели теплый лазурно-голубой оттенок. – Американцы прелестны своей непосредственностью!
– Меня часто упрекали в прямолинейности. Надеюсь, я не обидела вас?
– Вы очаровательны. Позвольте задать вам нескромный вопрос: вы близки с Бернаром?
– Да, однако в последнее время у нас возникли трения. Полагаю, наши отношения закончатся, как только завершатся съемки.
– Понятно.
Шарль подал горячее блюдо – фрикадельки из дичи и пюре. Стефан попросил Лидию рассказать о себе и, судя по всему, обрадовался, что она из хорошей семьи. Он сообщил ей, что часто бывает по делам в Нью-Йорке и поэтому решил купить там два одинаковых дома в районе Шестидесятых улиц, принадлежавших прежде одной престарелой вдове. Старушка держала там множество экзотических птиц, поэтому дома нуждались в серьезном ремонте. Впрочем, добавил Стефан, это неплохое вложение капитала. Он намеревался сдать один дом в аренду, а в другом останавливаться, приезжая в Нью-Йорк.
Они побеседовали о нью-йоркском театре. Стефан знал все новинки бродвейского сезона, которые Лидия пропустила, и вкратце охарактеризовал лучшие постановки. В других театрах он не бывал. Когда Лидия сказала ему, что самые замечательные спектакли идут в «Ла Мама» и «Шейд компани», Стефан внес названия в записную книжку, чтобы заглянуть туда в следующий раз.
На десерт была подана шарлотка с миндалем и сладкое вкусное вино.
– Это сотерн? – спросила Лидия.
– Нет, старое немецкое вино с виноградников в долине Наэ.
Лидия вздохнула:
– Вино – тема любопытная, но для меня почти неизвестная.
Стефан нежно взглянул на нее:
– С радостью поделюсь с вами своими познаниями.
Не согласитесь ли после окончания съемок навестить меня в Мурдуа? Я покажу вам свои виноградники, и вы узнаете кое-что из этой области.
– С удовольствием.
– Я не хотел бы становиться между вами и Бернаром в этот трудный для вас обоих период. Но когда съемки закончатся и если позволят обстоятельства… – Стефан подал Лидии визитную карточку. – Буду очень рад, если позвоните.
Поцеловав Лидии руку, он отправил ее домой в своей машине. Наутро Стефан собирался в Женеву.
По дороге на Кэ де Л'0рлож машина попала в транспортную пробку, квартала два ползла со скоростью улитки, а потом вообще остановилась. Глядя на огни левого берега Сены, Лидия вспомнила первые месяцы в Париже с Джуно и Алексом. Теперь она жила на Иль-де-Сите.
В смене жилья прослеживалась определенная тенденция.
«Кто знает, – подумала она, – не прибьет ли меня после сегодняшнего вечера к более аристократическому правому берегу и не появится ли в моей жизни граф Стефан де ла Рош?»
Глава 13
Гардероб Лидии постепенно претерпевал изменения.
Позвонив матери, она сказала, что заинтересовалась парижской высокой модой. Та обрадовалась и прислала дочери деньги, дабы помочь ей сформировать новый облик.
Разумеется, Марджори Форест не догадывалась, почему Лидия внезапно ощутила влечение к элегантной одежде.
Бернар эту перемену заметил, однако истинная причина была неизвестна и ему. Сначала он подшучивал над Лидией. «Стефан де ла Рош, – говорил он, – типичный современный измельчавший аристократ. С ним за один уик-энд спятишь от скуки». Поскольку Лидия на это не реагировала, Бернар оставил ее в покое, решив, что она все поймет сама.
Частые ссоры не испортили их интимных отношений. Это не снимало проблем, но временно успокаивало обоих. Впрочем, Лидия все чаще избегала близости, либо допоздна засиживаясь с книгой, либо, напротив, рано ложилась, не дожидаясь Бернара.
Бернар не хотел терять Лидию, хотя никогда не признался бы ей в этом. Он был привязан к этой девушке и дорожил ею как актрисой. Просмотрев отснятые сцены, он уже не сомневался в ее незаурядном таланте. Порой Бернар пытался компенсировать нежностью дома резкость на съемочной площадке, но Лидия не верила ему и держалась холодно. Когда же она оттаивала и шла ему навстречу, уязвленный Бернар замыкался в себе.
Порой Лидия вспоминала о том, что любит Бернара, одержимого работой. В эти минуты ей казалось, что их совместная жизнь – такое же содружество режиссера и актрисы, как у Клода Шаброля и Стефани Одрэ, – сулит прекрасное будущее, но непредсказуемость Бернара порождала массу проблем. Они то и дело ссорились из-за профессиональных вопросов. Дома он тоже проявлял властность, слишком много требуя от нее, и принимал все как должное.
Между тем аристократизм Стефана де ла Роша пленял Лидию. Она никогда и никому не призналась бы в этом, но в ней проснулось желание сделать то, что надлежало по праву рождения, и порадовать родителей.
Когда-то Лидия отвергла все это. Мятеж не дал ей ничего – только пощекотал самолюбие. Сейчас Лидии хотелось вернуться домой с триумфом, вызвать одобрение и восхищение. Эта мысль соблазняла и успокаивала ее.
Понимая, что честолюбивые планы, связанные со Стефаном, пока не имеют реальных оснований, Лидия не раз возвращалась к проведенному с графом вечеру и думала о неиспользованных возможностях.
Осознав, что диплом Йеля уже не манит ее, Лидия сообщила Джуно о своем решении не возвращаться туда.
Джуно, конечно, расстроится, но Лидия не сомневалась, что приняла правильное решение.
Лидия устала. «Может, это анемия», – думала она.
Шла последняя неделя съемок фильма «Помолвка». Последние дни были не слишком утомительными, но очень однообразными.
Ей не давали покоя мысли о том, как сложатся отношения с Бернаром. Их свел фильм, но скоро съемки закончатся. Пока они шли, ее отвлекала от этих мыслей работа над образом Патрисии. Теперь же придется решать эту проблему.
Держа пакеты с продуктами, она поднялась наверх.
В гостиной горел свет, оттуда доносилась какая-то мелодия. Между тем Бернар остался на съемочной площадке, чтобы сделать несколько крупных планов Роже Сен-Кира. Лидия поставила пакеты и направилась в гостиную.
На диване сидела женщина, не особенно хорошенькая, но самоуверенная, как все француженки. Это сообщало ей своеобразный шарм. На ней были свободные брюки и широкая блуза китайской крестьянки. Белокурые волосы она небрежно заколола на затылке. Ни косметики, ни украшений – ничего, кроме красного шейного платка, Лидия не заметила. Женщина вертела в руках черные кружевные бикини, купленные Лидией перед отъездом в Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52