„Хайленд“ грозит еще худшее, если не выручит заграничный рынок. Мне кажется, что больше смысла в следовании общей тенденции, чем в попытках идти против нее. Американцы тратят более ста миллионов долларов в год, чтобы избавиться от курения. Они обращаются к гипнотизерам, слушают действующие на подсознание пластинки, прибегают к иглоукалыванию ушных раковин, жуют жвачку с никотином, применяют растительные лекарственные средства. Они даже смоделировали вслед за „Анонимными алкоголиками“ программу „Анонимные курильщики“. Неужели это ни о чем не говорит табачной индустрии?»
Приглашение прибыть на Остров Фламинго поступило утром следующего дня после того, как «Уолл-стрит джорнэл» опубликовал ее выступление. Его доставила круглосуточная курьерская служба. Это было письмо с печатным заголовком фирмы «Хайленд Тобакко компании» в верхней части листа. Само послание было написано от руки чернилами, нацарапано наспех или в разгневанном состоянии:
«У меня есть предложение, которое может положить конец всем нашим проблемам. Пожалуйста, свяжитесь с моим секретарем, чтобы устроить ваш полет на Остров Фламинго завтра».
Письмо не было подписано. Дьюк был справедливо уверен, что Ники никогда и секунды не станет размышлять над тем, от кого исходит приглашение.
Однако он ошибался, полагая, что Ники примет его условия. Во время своего визита на Остров она отказалась от предложенного ей отступного в пятьдесят миллионов долларов, чтобы прекратить свою кампанию. Битва продолжалась.
Собрание акционеров должно было состояться в «Брекерс-отеле» в Палм-Бич. Ники прилетела неделей раньше в надежде расшевелить местную прессу.
Когда она стояла в зале прибытия аэропорта Вест Палм-Бич в ожидании своего багажа, то увидела человека в униформе шофера, который держал в руках дощечку с надписью «Сандеман». Думая, что его прислал отель, она указала ему на свои вещи, а затем вслед за ним вышла из здания.
Он подвел Ники к самому длинному лимузину, какой она когда-либо видела, и придержал для нее дверь.
Внутри сидел улыбающийся человек, одетый в костюм. Это был Уилл Риверс.
У Ники широко раскрылись глаза.
— Что ты здесь делаешь? Откуда ты узнал, что я прилетаю этим рейсом?
Уилл протянул руку и втащил ее в машину.
— То, что мы не разговариваем, отнюдь не означает, что я не знаю, где ты и что делаешь.
— А как ты объяснишь, что делаешь ты? Я думала, ты ненавидишь лимузины и костюмы — и вообще все, что не подходит для фермы.
— Так оно и есть, черт возьми! Особенно я ненавижу этот костюм.
— Итак? — потребовала она.
— Итак, можешь назвать это предложением мира, — сказал Уилл. — Я рассчитал, что ты мне поверишь больше, если я буду одет в твою униформу, вместо моей. Как ты думаешь, этот костюм заставляет меня выглядеть более искренним?
Против своей воли Ники рассмеялась. Было просто невозможно злиться на Уилла, когда он бывал таким.
— Вот так-то лучше, — одобрительно сказал он.
— Означает ли все это, что ты решил помогать мне?
— Это означает, дорогая, что я тебе не враг. И никогда им не был, даже когда ты обращалась со мной, как с врагом. А сейчас не придавай, пожалуйста, своему лицу такое праведное выражение. Я приехал сюда, потому что забочусь о тебе, даже когда ты не права…
— Ты избрал забавный способ предлагать мировую, Уилл. Он выглядит так, словно ты стараешься завязать первый бой. Уилл засмеялся.
— Драка может быть частью любви, Ники. Это может даже оказаться забавным, если не позволяешь запугать себя. Я вспомнил, как мои родители ссорились… А немного погодя моя мама смеялась, советуя отцу, как ему лучше поправить свои дела… Я достаточно рано понял, что они не говорили друг другу и половины того плохого, что могли сказать, но вторая половина все равно не изменила бы того, что они чувствовали друг к другу…
Слушая его, Ники вспоминала частые споры, которые они вели с Уиллом. Не ожидает ли он, что она будет походить на Чармейн, независимо от того, что он говорит и делает?
— Смотри, сказал он, когда лимузин подъехал к роскошному отелю, обращенному к океану. Смотри, как далеко я согласен идти с тобой, Ники. Я даже собираюсь остановиться в этом фантастическом месте, просто чтобы быть рядом с тобой, если разразится драчка.
— О, она непременно будет! — ответила Ники. Мне это обещал сам Дьюк Хайленд. Он…
— Ники, — перебил ее Уилл, — как ты думаешь, ты можешь забыть о «Хайленд Тобакко» на какое-то время, для того, чтобы сказать, что ты рада меня видеть?
Она взглянула в его смеющееся лицо, которое занимало ее мысли даже тогда, когда она старалась вычеркнуть его обладателя из своей жизни.
— Да, — сказала она наконец, — я очень рада видеть тебя, Уилл. Ты мне здесь нужен.
Как только Ники разместилась в своих роскошных апартаментах с видом на океан, зазвонил телефон. Она подняла трубку, думая, что это Уилл. Но услышав, что это Бейб Хайленд, едва не бросила трубку.
— Мне надо увидеться с тобой как можно скорее, — сказал он. — Это касается собрания акционеров.
— Скажи своему брату, что я по-прежнему ни в чем не заинтересована, холодно ответила она. — Вы не можете ни подкупить меня, ни запугать.
— Ники, я говорю не от имени Дьюка. Я очень ждал твоего приезда. Нам крайне важно поговорить сейчас. Обещаю, ты об этом не пожалеешь.
— Я уже усвоила, что твои обещания ничего не стоят, Бейб.
— На этот раз все по-другому, Ники. Я хочу помочь тебе. Она не верила ни одному его слову. И все же она не была настолько глупа или заносчива, чтобы игнорировать возможность помощи.
— Хорошо, — сказала она, — давай встретимся сейчас. Убедись, что придешь один.
Бейб издал короткий смешок.
— Не беспокойся, Ники. Если Дьюк заподозрит, что я разговариваю с тобой, он с меня заживо сдерет кожу.
Бейб явился через десять минут и сразу попросил чего-нибудь выпить. Ники предложила ему шотландское виски из мини-бара, а когда передавала стакан, уловила исходящий от него запах алкоголя. Хотя он был как всегда загорелым и выглядел щеголевато в своей одежде яхтсмена, глаза его были красными, а лицо осунувшимся.
— Ты говорил, что хочешь помочь мне, сказала она, сразу переходя к делу. — Почему я должна тебе верить?
— Потому что мне сорок пять. Потому что для X. Д. я был второй сын. А для Дьюка я никогда не был чем-то большим, чем пакет голосующих акций. Черт побери, Ники, все же человеческая жизнь стоит чего-то большего, чем это!
— Тогда почему же ты не помог мне, когда я тебя просила об этом раньше?
— Потому что у меня никогда не хватало духу выступить против моего братца. В этом ты была права, Ники. Ты была права и во многом другом.
— Что ты хочешь этим сказать, Бейб? Ты намерен выступить на моей стороне?
Бейб грустно улыбнулся.
— Не совсем так.
— Тогда что же?
— Я отдаю тебе мои голоса, Ники. Доверенность в сейфе отеля — на твое имя. Семнадцать процентов «Хайленд Тобакко», и ты можешь голосовать, как ты захочешь.
— Семнадцать процентов! — Глаза Ники вспыхнули от возбуждения. Это было сверх ее самых смелых ожиданий. С голосами Бейба в руках она может одержать верх над всей этой проклятой компанией!
— Но как же ты? — спросила она. — Что ты будешь делать на собрании?
Он покачал головой.
— Я не пойду, Ники. У меня все еще кишка тонка становиться поперек дороги Дьюку. Завтра я участвую в гонках на «Хайленд-III». А после этого отправлюсь в Грецию, а может быть, на Сардинию. Вернусь через год, возможно…
— Не знаю, что и сказать, — выговорила Ники. Бейб снова улыбнулся и на какой-то момент напомнил того молодого человека, которого любила ее мать.
— Для меня это важно, — сказал он. — По крайней мере буду знать, что сделал что-то хорошее для тебя, для Элл. Может быть, даже и для «Хайленд».
— Так и будет! — с жаром воскликнула Ники. — Держу пари, что так и будет!
— Есть кое-что, что ты можешь сделать и для меня, — сказал он смущенно.
— Все что скажешь.
— Приди и посмотри гонки. Мне будет приятно, если моя маленькая сестренка будет болеть за меня…
— Я буду там.
— И, Ники, пожалуйста, сохрани это дело с голосами в секрете до самого собрания. Я просто… Ладно, словом, я не хочу иметь никаких неприятностей с Дьюком, пока не уеду.
— Хорошо, согласилась она. Ники понимала, как тяжело порывать с привычкой, выработанной всей жизнью. И Бейб сделал самое большое, на что был способен.
Флоридское солнце сверкало ослепительно ярко для зимнего дня, море было голубым и спокойным. Превосходный день для гонок. Ники и Уилл расположились на верхней палубе «Салли Энн», парусной яхты, принадлежащей одному из друзей Бейба. Яхта на якоре в полумиле от финишной линии.
Теплый морской бриз ласкал лицо Ники, и она чувствовала себя почти безмятежно. Скоро подойдет конец ее жизни скиталицы.
— Я должна проделать все правильно, — говорила она Уиллу. — Я не просто использую голоса Бейба, чтобы пройтись по собранию словно паровым катком. Я намерена убедить каждого акционера, что то, что я делаю, это правильно.
— И ты так уверена в этом, что готова пожертвовать всем? Уверена? Было ли что-нибудь в ее жизни, в чем она была бы более уверена? Разве Уилл не понимает, что бывают такие ситуации, когда ты ничего уже не можешь поделать? Когда ты просто обязан поступить так, потому что не может быть ни примирения, ни передышки, пока ты этого не сделаешь?
Прозвучал стартовый выстрел, и Ники поднесла к глазам бинокль. Она обрадовалась, когда «Хайленд-III» сразу вырвалась вперед. На этом расстоянии обтекаемое фиберглассовое тело, казалось, словно парило над водой.
— Он должен выиграть! — сказала Ники. Бейб должен выиграть на этот раз, он просто обязан выиграть?
Уилл стоял молча, его глаза были устремлены в какую-то точку далеко за горизонтом. Ники этого не замечала. Она была слишком поглощена наблюдением за легким, как перышко, судном, которое было гордостью Бейба — а возможно, только игрушкой.
У отметки середины дистанции «Хайленд-III» все еще лидировала, но две лодки быстро нагоняли ее.
У Ники перехватило дыхание, когда Бейб прибавил скорость. Две другие лодки последовали его примеру.
Невероятная скорость буквально выбросила «Хайленд-III» к финишной линии. Но неожиданно лодка сильно накренилась и перевернулась. Раздался зловещий грохот, а затем вспыхнули ослепительные языки пламени.
— Бейб! — закричала Ники. — Кто-нибудь должен спасти Бейба!
Секундой позже оглушительный взрыв взметнул в воздух искореженные куски металла, и небо потемнело от густых облаков дыма.
Уилл схватил Ники и резко развернул к себе, чтобы она не видела страшного зрелища. Но она уже увидела весь этот ужас, забыть который она никогда не сумеет. Жизнь Бейба оборвалась в тот самый момент, когда забрезжила надежда, что она по-настоящему только начинается.
Глава 35
Огромный бальный зал «Брекерс-отеля» был заполнен до отказа. Никогда раньше собрания акционеров «Хайленд» не собирали подобной толпы, да еще так возбужденной. Линии противостоящих сторон были прочерчены задолго до этого дня, и теперь в атмосфере повисло ожидание, словно в прокуренном воздухе спортивной арены перед финальным боем боксеров тяжелого веса за чемпионское звание.
Для тех держателей акций, кто прибыл в Палм-Бич, еще не решив, чью сторону они примут, последние несколько дней были непрерывной чередой приемов с коктейлями и обещаний. Для главных игроков в этой игре с высокими ставками последние несколько дней были полны возбуждения и тревоги. Среди других актов этой драмы гибель Бейба была быстро вытеснена из центра всеобщего внимания. Крупные заголовки в газетах, оповещающие о его гибели, несколько соболезнований тех, кто его знал, а затем его имя упоминалось только в связи с тем, как и кто будет голосовать акциями Бейба в «Хайленд Тобакко». Было общепризнанно, что Дьюк является главным наследником и что это усиливает его позиции.
Когда в зал вошла в окружении своих сторонников Ники Сандеман, здесь уже стоял шум. Она только мельком бросила взгляд на место, где сидели ее враги Дьюк, Пеппер, их марионетки из правления, и заняла свое место в первых рядах аудитории.
Собрание призвал к порядку Генри Лоуэлл, старейший «набоб», который заработал свое место много лет назад как производитель целлюлозных волокон, которые используются в сигаретных фильтрах. Открывая собрание, Лоуэлл сделал несколько общих замечаний о продолжающихся успехах «Хайленд Тобакко», а затем представил слово ответственному лицу председателю Дьюку Хайленду.
Одетый в белый полотняный костюм, он выглядел точь-в-точь как плантатор былых лет. Хайленд элегантно раскланялся в ответ на аплодисменты, которыми его приветствовали, прежде чем начал говорить:
— Леди и джентльмены, я не буду утомлять вас длинными речами. Вместо этого я приведу вам старое американское выражение: «Если это не сломано, не чини его». Он сделал паузу, выждав, когда утихнет всплеск смеха, — Вы все прочитали годовой отчет, вы все получили чеки на ваши дивиденды, которые, я уверен, все вы заметили, представляют значительный прирост по сравнению с прошлым годом. Эти достижения говорят более красноречиво, чем мог бы сказать я.
В толпе послышался шум одобрения.
Не глядя в сторону Ники, хотя, разумеется, зная о ее присутствии, Дьюк продолжал:
— Вы услышите сегодня рассуждения, которые, по моему мнению, больше подходят для уличной болтовни, чем для места, где делается бизнес. Вас призовут поддержать некую молодую леди, чье единственное основание для претензий на лидерство заключается в неудачной карьере в другой табачной компании.
Ники едва не подпрыгнула на месте, слово «лжец» было готово сорваться с ее уст, но Джон Кромвелл удержал ее. «Не сейчас», — шепнул он ей.
— Вас призовут извлечь ваши вложения, чтобы поддержать странное намерение вывести «Хайленд Тобакко» из табачного бизнеса в расчете на какую-то выгоду. — Дьюк дружелюбно захихикал, словно приглашал слушателей одобрить эти шутки. Я не тот человек, который указывает пальцем, но я не был бы удивлен, если бы узнал, что эта идея исходит от наших конкурентов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62