Можно было представить себе, какую сумму придется выложить за здешний ленч.Несмотря на плохое настроение, которое я изо всех сил скрывала, при виде внушительного меню у меня дрогнуло сердце. Вкусная еда всегда восстанавливала мою веру в жизнь.— Ничего себе меню, — заметила я.Эти слова заставили Джерри нахмуриться.Я снова взяла папку. Неужели я что-то упустила? Ну да, конечно, вот же она, в самом конце. Причина плохого настроения Джерри. Набранная самым мелким шрифтом. «Стоимость обслуживания составляет пятнадцать процентов от стоимости блюд». Я ждала взрыва.Но его не было. Джерри отложил меню в сторону и начал оживленно болтать, указывая на собравшихся здесь известных людей. Он не только с улыбкой заказал бутылку очень дорогого «Шатонеф-дю-Пап», но и без возражений оплатил счет. И даже дал чаевые официанту, хотя я всегда считала, что это противоречит его принципам.Потом он отвез меня к себе домой и отнес мой чемодан в самую большую спальню.Вечером, все еще находясь в приподнятом настроении, он попросил Деклана взять микроавтобус и съездить на Хейни-роуд за моими вещами.Не стану утверждать, но думаю, что он выбрал не Барни, а Деклана исключительно из-за внешности последнего. Я точно знаю, что однажды Деклан прыгнул в реку, чтобы спасти выводок тонувших щенят, но посторонний человек едва ли мог бы этому поверить. У Деклана было тонкое худое лицо и узкие, лишенные ресниц глаза хладнокровного убийцы. К тому же он был единственным, кто умел говорить, не двигая губами.Миссис Бичем либо не было дома, либо она так испугалась выходившего из машины Деклана, что не рискнула показаться ему на глаза.Рози передала ему запечатанный конверт, на котором было написано «Энни». Больше ничего.Я осторожно вскрыла его, убежденная, что там лежит ядовитый порошок. Если не бомба с часовым механизмом.Но там оказался чек. Жалованье за три месяца вместо извещения об увольнении. Миссис Бичем могла быть холодной, бессердечной сукой, но обвинить ее в скупости было нельзя.Это было моим единственным утешением. Да, она сама наказала себя, отринув собственную плоть и кровь, и все же это продолжало причинять мне боль. Напрасно я твердила, что лучше не знать, почему она меня бросила.«Чего не знаешь, то не болит», — гласит старая пословица. Интересно, какой идиот ее придумал?Мою боль можно было сравнить только с болью от глубокого подкожного нарыва. Его нельзя увидеть или потрогать, но ты знаешь, что он там, потому что стоит решить, что ты научился не обращать на него внимания, как он внезапно вонзает в тебя стрелу. Только для того, чтобы напомнить о своем существовании.Я говорила себе, что мать, дважды отвергшая собственного ребенка, не стоит того, чтобы о ней думать, но, честно говоря, это не помогало.Зато помогало другое. Джерри дал мне возможность трудиться в его офисе как каторжной. А поскольку его немногочисленные служащие были сильно перегружены, они не стали злиться на новенькую, неожиданно вторгшуюся в то, что они привыкли считать своей вотчиной, и с радостью приняли помощь.Каждое утро мы с Джерри ехали на работу вместе. Он открывал помещение, забирал почту, а затем исчезал. Нужно было выполнять взятые на себя обязательства.Мне предстояло погрузиться в хаос, который он называл своими гроссбухами. Требовалось привести в порядок папки с делами; казалось, к ним не прикасались со времен всемирного потопа.Судя по всему, Джерри и два других сыщика были хорошими детективами. Иначе зачем бы они были нужны ушлым жителям Дублина? Но их отчеты оставляли желать лучшего. А система регистрации не имела ничего общего с делопроизводством.— Кто у вас отвечает за учет? — спросила я Сандру, которая все еще дулась на меня.— У нас никто конкретно ни за что не отвечает, — свысока ответила она. — Мы одна команда. И все делаем вместе.— Никогда бы не подумала, — вздохнула я, глядя на гору документов.Когда мы с Джерри остались наедине в его берлоге, назвать которую кабинетом можно было только в насмешку, я не выдержала:— Разве можно так вести дела? Удивительно, что ты еще не обанкротился.— Э-э… Ну, раз уж ты упомянула об этом, то недавно к нам приходил аудитор и производил очень странные звуки.— А ты подумал, что это какое-то животное, верно? Он откинулся на спинку стула и рассмеялся.— Джерри, я не шучу. Тут лежит счет, который следовало отправить мистеру Уиверу еще в мае…— Это работа Сандры. Наверно, у нее не дошли руки. Такое бывает.— …в мае девяносто седьмого года, — закончила я.— О, тогда она еще не работала. Сандра пришла к нам в девяносто восьмом. — Он гордо улыбнулся. — Прямо после школы. И двухнедельных курсов делопроизводства.— Тут у вас настоящий хаос. Я не знаю, как вы умудряетесь работать.— Ну да, у нас тесновато, но тут уж ничего не поделаешь. Я пытался снять смежное помещение, однако его перехватило соседнее Интернет-кафе, которому приспичило расшириться.— Я имела в виду не тесноту. Сама знаю, как трудно в Дублине с помещениями. Я говорю про постановку дела. У вас никто не умеет пользоваться компьютерами. Ты постоянно обращаешься к архивам, а у самого даже базы данных нет.— Послушай, Энни, у тебя сложилось неверное впечатление. Мы не конторские служащие, а сыщики. Наша работа там. — Он показал на улицу. — Нам некогда сидеть за столами и. возиться с компьютерами. Мы весь день бегаем по городу, задрав хвост.— Понимаю и ценю. Но без элементарного порядка в документах нельзя. Как можно что-нибудь найти в таком бедламе? — Я показала на горы бумаги, завалившие его письменный стол.— Ты права, это нелегко, — засмеялся он.— Джерри, мне не до шуток. Чем у тебя занимается Сандра, черт побери?Он потянул меня к двери и жестом указал на маленькую приемную, отгороженную от основного помещения.Сандра сидела, зажав телефонный аппарат между плечом и ухом, в котором торчало огромное кольцо, выражала сочувствие расстроенному собеседнику и одновременно что-то быстро писала в блокноте. Свободной рукой она пыталась выключить кипящий чайник.— Прошу прощения, миссис, но вам придется немного подождать. Не кладите трубку. Нам звонят по другому аппарату. — Она нажала на кнопку. — Алло? Сыскное агентство Даннинга. Чем могу служить?Она бросила в чайник четыре пакетика с чаем, залила их кипятком, а затем снова заговорила с первой собеседницей, убеждая ее не волноваться:— Вашу проблему можно решить. Но для этого нужно сохранять хладнокровие…Сандра потянулась к своим записям и при этом чудом не опрокинула чайник. 19. У КАЖДОГО ЕСТЬ СКРЫТЫЕ ТАЛАНТЫ. РАЗВЕ НЕ ТАК? Через неделю после того, как меня выгнала миссис Бичем и я для успокоения принялась наводить порядок в офисе, Джерри предложил мне настоящую работу.— Это не благотворительность! — выпалил он, предвосхищая мои возражения. — Я не даю людям работу из жалости. Нам был нужен постоянный работник. Причем именно такой, как ты. Правда, мы сами об этом не догадывались. Кроме того, я чувствую, что если не поймаю тебя на слове, то тебя сманит кто-нибудь другой. Мне и в голову не приходило, что ты гениальный организатор. Как же я мог этого не заметить?Я покраснела.— Может быть, ты просто не присматривался ко мне. Но он был прав. Пока я не попросила Джерри заняться делом миссис Бичем, мы с ним виделись только на людях. А на людях я была ходячим несчастьем.Откуда ему было знать, что я становилась самой собой только в офисе? Что моего приказа слушались даже самые непокорные компьютеры? Стоило мне нажать на кнопку, и они начинали выдавать данные, которые уже давно отчаялись получить.Иногда я сама удивлялась этим своим способностям. Но когда я жила на Хейни-роуд, то не могла передать миссис Бичем чашку чая и при этом не вылить половину жидкости себе на ноги.— Может, у тебя есть и другие скрытые таланты, о которых я не догадываюсь? — игриво спросил Джерри, перегнувшись через письменный стол.И все потому, что я удачно создала пару файлов. И составила две цифровые таблицы. Неужели такие вещи могут возбудить мужчину?— Ты преобразила это место, — сказал он.Тут Джерри был прав. Теперь по офису можно было ходить, не рискуя споткнуться о гору никому не нужных бумаг. Или остатки еды, заказанной в ближайшем ресторане.— Не могу поверить, что тебе понадобилась для этого всего неделя. Я не видел крышки своего письменного стола с девяносто восьмого года. Богом клянусь, сегодня утром я решил, что ошибся дверью. Я понятия не имел, что у меня была полочка для входящих и исходящих.— И не мог иметь. Потому что я только вчера ее купила.— О господи… Надеюсь, ты взяла деньги из фонда на мелкие расходы?— Не хочу говорить об этом. — Я скорчила гримасу.— О чем? О полке для входящих и исходящих?— О твоем фонде на мелкие расходы. Я почти уверена, что это незаконно.Он засмеялся и захлопал в ладоши.— Ох, Энни, добро пожаловать в сыскное агентство Даннинга!— Точнее, в сумасшедший дом, — охладила я его. Это становилось опасно. Когда Джерри смеялся, от него нельзя было отвести глаз. К счастью, это случалось нечасто, хотя в уголках его рта действительно таилась улыбка. Он умел шутить с невозмутимым видом, но большую часть времени был смертельно серьезен. По крайней мере, в моем присутствии. Однако сейчас он улыбался. А его кабинет был слишком тесным, чтобы чувствовать себя в безопасности.Пришлось напомнить себе, что он все еще носит обручальное кольцо на среднем пальце левой руки.Сотрудники Джерри с энтузиазмом встретили весть о моем зачислении в штат. Во всяком случае, два сыщика.Реакция Сандры была немного иной. Она подала заявление об уходе.— Ты не можешь отпустить ее, — сказала я Джерри. — Во-первых, она очень старается. Во-вторых, я не хочу, чтобы из-за нее меня мучила совесть. Поговори с ней. Она восхищается тобой. Почему-то считает тебя великим человеком.Он удивленно поднял бровь, но с Сандрой поговорил. И попытался объяснить, что я ей не конкурент.По окончании этой беседы Сандра заявила, что уйдет немедленно.Я пригласила ее на ленч.— Сандра, — сказала я, обращаясь к ее мрачному профилю, — я видела, как ты общаешься с людьми. У тебя поразительный талант. Ты вызываешь у них лучшие чувства. Жених обожает тебя, Джерри просто души не чает, а клиенты присылают открытки с благодарностями. Я сама их видела, — быстро прибавила я, заметив ее удивление.Не увидеть эти открытки было нельзя, потому что они были приколоты к плакату, висевшему у нее за спиной. Рядом с влажным пятном, напоминавшим отстойный пруд.— А у меня хорошо получается только одно. Делопроизводство. В остальном я полное ничтожество. Все мужчины, которые у меня были, рано или поздно бросали меня. Мои родители погибли во время путешествия, на которое их подбила я. А мои друзья не могут быстро выехать из страны. — Я сознательно промолчала об истории с миссис Бичем. Боль была слишком свежа.— Вы серьезно? — В ее сильно накрашенных глазах блеснула искорка интереса.— Я пытаюсь убедить тебя в одном: я не очень умею ладить с людьми. И если уж на то пошло, то со всем живым. Стоит мне завести растение, оно через час вянет. Однажды отец купил мне хорошенького хомячка. Это была большая ошибка!— Ах… — Теперь она смотрела на меня, открыв рот.— Да. У него были карие глазки и пушистый мех. Просто лапочка. Я поставила его клетку рядом со своей кроватью, потому что это было в разгар зимы и я не хотела, чтобы он простудился. И даже укрыла его одеялом. А когда на следующее утро я проснулась, он был мертвый и уже окоченел. Пробыл у меня всего несколько часов и превратился в трупик. Без всякой причины. Никто не мог сказать, почему он умер. Даже ветеринар. Даже жена ветеринара, которая знала все на свете. Теперь ты меня понимаешь?— Да, — важно кивнула она. — Таких, как вы, называют «поцелуй смерти».— Ну, это уж чересчур… — сравнение не слишком понравилось мне. — Впрочем, может быть, ты и права. Но я хочу сказать только одно: у каждого свой талант. Ты умеешь работать с людьми. Для сыскного агентства это очень важно.Сандра засмеялась.— Неужели отец не убил вас за хомяка? Мой папаша этого так не оставил бы. Вытряс бы из меня всю душу!— Гм-м… нет. Мой отец был человеком совсем другого склада. Он обнимал меня, пока я не перестала плакать. А потом мы пошли ловить рыбу.— Он повел вас ловить рыбу? — Сандра смотрела на меня как зачарованная. — Вместо того чтобы выдрать?Мысль о том, что мой добрый отец мог кого-то выдрать, насмешила меня. Он отгонял от меня мух. При первом признаке нездоровья или незначительном повышении температуры он обливался холодным потом. Но его пугали не только болезни. Перед сном он вынимал из розеток штепсели всех электрических приборов. А до того дважды проверял каждую дверь и окно. И наверняка держал бы в саду парочку ротвейлеров, если бы не испытывал панического страха перед собаками.«Лучше перебдеть, чем недобдеть», — гласил его девиз.Вот почему его гибель в результате несчастного случая казалась особенно жестокой. Полицейские говорили, что он вел машину идеально. Был осторожен, как всегда. Не превышал скорость. Погода стояла такая, что лучше не бывает. Машин на шоссе было мало. И видимость была хорошая, потому что еще не успело стемнеть.Но все это ничего не значит, если встречная машина едет не по той стороне. И вписывается в поворот на скорости сто сорок километров в час. Таких людей в газетах называют лихачами.Люди, сидевшие в обеих машинах, погибли мгновенно. Не успев понять, что случилось. Во всяком случае, к такому выводу пришло следствие.— Ваш отец был пострадавшей стороной, — сказал полицейский.Но это не утешало.В ту ночь я легла в постель, чувствуя себя брошенным ребенком. А четыре месяца спустя мне на работу позвонил мистер Дидди и сообщил, что так оно и было. Всю мою жизнь.— А мой старик пьет, — поделилась со мной Сандра. — В этом вся беда. Когда он трезвый, это совсем другой человек. Конечно, ему далеко до вашего отца. Он никогда не брал меня с собой. И все равно он хороший. Пока не нажрется как свинья. Вот почему мне нравится Джимми. Он умеет вовремя остановиться.Джимми был ее женихом и работал в садоводческом центре.— Он знает о растениях все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39