Кто вымоет посуду?
– Не я, мне нужно принять душ и побриться. Вроде бы твоя очередь.
– Я придумала кое-что получше. Подожду, пока ты закончишь, а потом ты можешь вытирать посуду, пока я буду мыть. В семье обязанности делят поровну, помнишь?
– О'кей, о'кей.
– Когда мы вернемся с экскурсии, понравится ли тебе, если мы будем любить друг друга на той полянке, где растет дикий папоротник? Мы могли бы даже искупаться в пруду.
– Это лужа, а не пруд. Если ты займешься посудой, то я подожду тебя там.
Грохочущий грузовик превратил поездку в ужас. Отами молилась и постоянно взывала к помощи Господа, что вызывало восторг Райли. День пролетел быстро. Приготовленный для пикника обед оказался быстро съеден, и не успели они оглянуться, как пора было возвращаться в их крестьянский домик.
– В холодильнике для нас приготовлена бутылка шампанского, – улыбнулась Отами. – Ее послал мой дядя. Раз он не смог присутствовать на свадьбе или хотя бы благословить нас, он сделал, что мог. Это замечательный пожилой джентльмен и очень любит меня. Так он желает нам счастья и добра, не теряя лица. Мы должны выпить и произнести тост, как он пожелал. Я все приготовлю.
Райли подождал, пока Отами вернется с подносом и двумя бокалами. Взял один бокал с подноса и протянул другой Отами.
– Наверное, нужно произнести какой-нибудь цветистый тост, что-нибудь значительное и необычное, но за всю свою жизнь я не смог бы придумать ничего подобного. Почему бы нам не выпить за нашу новую жизнь, твою и мою? За любовь и понимание. Пусть наша новая жизнь будет полна юмора, красивой музыки и чудесных слов. За нас.
– За нас, – тихо повторила Отами. – За нас двоих.
* * *
Пришел и кончился сезон дождей – фануханан. Наступил сухой сезон – фанумнанган, – и двухгодичный срок службы Райли почти закончился. Он полюбил свой новый дом на острове и боялся того дня, когда получит приказ об увольнении. Отами царила в маленьком домике, как будто всегда жила там. Она продолжала свои занятия в университете, и часто, возвращаясь поздно вечером, Райли заставал жену склонившейся над книгами, разложенными на кухонном столе, покрытом клеенкой с рисунком в виде бабочек. Но как только она замечала мужа, сразу же бросалась в его объятия. Никогда в жизни Райли не чувствовал себя таким счастливым. Это был рай. Это был его дом. Он надеялся, что никогда не придется ему уезжать отсюда.
Но, как всегда случается с такими хрупкими вещами, как совершенство, обязательно происходят досадные неувязки.
Когда служба Райли на Гуаме закончилась, в соответствии с новым приказом его послали в Ацуги, в Японию, а оттуда – во Вьетнам. И он сразу же вылетел в ночной полет в дельту Май-Конга на самолете Коулмэна.
* * *
Тэд Кингсли глянул на почтовую марку на письме Райли и побледнел. Господи, как малыш оказался во Вьетнаме? Ведь предполагалось, что он останется на Гуаме до конца срока, на веки вечные, если понадобится. Что случилось? Он прочел письмо.
Дорогой дядя Тэд.
Я знаю, это письмо вас удивит. Я здесь! Боже мой, как мне это ненавистно. Я способен на убийство, лишь бы выбраться отсюда. И я убиваю. Каждый день. Стараюсь не думать об этом, но рано или поздно придется подводить итог, и от этого становится тошно. Я и не думал, что можно испытывать такой страх, до потери сознания, но я боюсь. Не хотел вам говорить, но мне пришлось выдержать борьбу с самим собой, лишь бы не написать папе, чтобы он забрал меня отсюда.
Отами уехала в Японию. Уже долго не получаю от нее вестей. Она собиралась узнать, не примут ли родители ее обратно. Она беспокоилась об этом, как можно было почувствовать из ее письма. Отами едет в Японию, а не остается на Гуаме ждать меня, главным образом, потому, что беременна. Господи, дядя Тэд, она будет рожать моего ребенка без меня. Ей нужны ее родные. У вас есть их адрес. Не могли бы вы проверить, как у нее дела? Если родители Отами откажутся принять ее обратно, посмотрите, что можно сделать для нее. Вы могли бы вмешаться и связаться с моим банком в Техасе. У Отами есть все необходимые документы. Сделайте, что сможете.
Я ненавижу это место. Не знаю, почему я здесь нахожусь. И, кажется, никто не знает. Как такое могло случиться? Кто виноват? Единственным утешением служит то, что я летаю на самолетах Коулмэна. Я чувствую себя в них в безопасности.
Поцелуйте за меня Отами, если увидите ее в ближайшее время, и скажите, что я очень ее люблю. Позаботьтесь о ней за меня, дядя Тэд.
С самыми лучшими пожеланиями,
Райли.
Тэд потерял почву под ногами. Он ненавидел вьетнамскую войну почти так же сильно, как Райли. Сердце у него сжималось от негодования, и, наверняка, начала образовываться новая язва.
Может быть, пора призвать на помощь Мосса. Билли он позвонит попозже, сначала Райли понадобится поддержка отца. Надо проявить такт, вскользь упомянуть о мальчике и посмотреть, как пойдет разговор. Нужно также связаться с Отами и посмотреть, как идут ее дела. Он должен поехать в Токио – дело слишком важное, чтобы доверять телефонному звонку. Для Райли Коулмэна, сына Билли, он сделает все, что в его силах.
В ту ночь Тэд почти не спал. Едва рассвело, он позвонил в Санбридж, где ему сказали, что мистер Мосс Коулмэн в отъезде по делам и вернется через трое суток. К вечеру того же дня он был в Токио и отправился по адресу, который дал ему Райли. Он позвонил в звонок, и ворота открыла опрятная служанка в шелковом кимоно.
– Что вы хотели?
– Я хотел бы видеть Отами. Скажите ей, что пришел адмирал Кингсли.
– Войдите в дом, сэр. Мисси Отами в саду. Я позову ее. Тэд стоял, держа шляпу в руке. Он знал не слишком много о японских домах и о японской мебели, но то, что видел, казалось ему жилищем, достойным короля. Здесь царило богатство, такое, к которому привыкли Коулмэны, может быть даже большее.
Увидев ужас в глазах девушки, адмирал не выдержал и поспешил ей навстречу, чтобы уверить, что ничего страшного не случилось, потом поцеловал.
– Это от Райли.
– У вас есть от него весточка? Скажите мне. С ним все хорошо? Как он? Уже много недель я от него ничего не получаю.
Тэд протянул ей письмо Райли и смотрел, как жадно ее глаза проглатывают снова и снова каждую букву. Отами аккуратно сложила письмо и отдала Тэду.
– Спасибо вам большое, что приехали сюда. Я знаю, Райли так беспокоится насчет моих родных. Они раскрыли мне свои объятия. Мне так повезло, что они очень любят маня. Скажите Райли, что мне не нужны деньги Коулмэнов. Моя семья была бы обесчещена, если бы мои родители не смогли позаботиться обо мне, их дочери. Райли поймет. Я должна согласиться на это, помня о том горе, которое причинила им вначале.
– Я счастлив, что у вас все хорошо. Райли вздохнет с облегчением.
– Я написала ему много писем, все объяснила. Наверное, он скоро их получит, может быть, все разом.
«Или ни одного, – захотелось сказать Тэду. – У вьетнамцев мания сбивать почтовые самолеты».
– Если хотите написать письмо, я прихвачу его в Ацуги и отправлю ближайшим рейсом. Завтра вечером Райли его получит. Не хотите ли поужинать со мной?
– Адмирал Кингсли! – укоризненно произнесла Отами, явно шокированная предложением. – Вы должны поужинать с моей семьей. Мой отец очень расстроится, если узнает, что вы были здесь и не оказали нам честь отужинать с нами. У моей матери страсть к голливудским актерам, и ей захочется… как бы это выразиться… выудить из вас побольше информации. Скажите, что согласны поужинать с нами.
– Был бы очень рад. Мне хочется познакомиться с вашими родными.
– Хорошо. А мне следует познакомиться с родными Райли. Я вас тоже причисляю к его семье. Для меня это будет большой честью.
– Отами, когда появится ребенок? Отами рассмеялась:
– Теперь уже в любой момент. Мама очень беспокоится. Отец тоже, но притворяется, что спокоен. Мужчины должны оставаться сильными и смелыми. Это женские дела. У моих родителей это будет первый внук. Все мы нервничаем. Особенно я. Как бы мне хотелось, чтобы Райли был здесь. Мама говорит, родится мальчик. Отец хочет, чтобы родилась девочка, похожая на меня. – Отами пожала плечами, чтобы показать, что не понимает такого образа мыслей. – Я молюсь о сыне для Райли. Но и дочка – тоже очень приятно. – Она улыбнулась немного смущенно.
– Близнецы, – бездумно высказался Тэд. Отами засмеялась.
В честь Тэда ужин подали на американский манер, блюда были приготовлены по типу кухни американского Запада. Он оценил это и поблагодарил хозяев.
– Мы рады достойно принять дядю нашей дочери. Вас мы почитаем не меньше, адмирал. Должен признаться, что суп янки из бобов не то блюдо, которое я хотел бы вкушать каждый день, – сказал, подмигнув, Садахару Хасегава.
– К числу моих любимых блюд он тоже не относится, – улыбнулся Тэд. Оба рассмеялись. Тэд втянул в себя живот, уже ожидая того, что должно было последовать.
– Пойдемте, выкурим по сигаре в саду. Женщины выпьют чаю, а мы поговорим подольше. Дочь меня заклюет, если я полностью завладею вашим вниманием. Пойдемте, пойдемте, – повторил он, делая одновременно успокаивающие жесты своей миниатюрной супруге и дочери. А потом, округлив глаза, снисходительно сказал: – Обещаю тебе, жена моя, что чуть позже сможешь обсудить американских кинозвезд с адмиралом Кингсли, если он согласится. – Тэд кивнул, и миниатюрная женщина пискнула от удовольствия. Отами обняла мать, и обе они вышли из комнаты. – Ох уж эти женщины, без ума от кино.
Не зная, какого ответа от него ожидают, Тэд просто согласился.
Когда сигары, наконец, были зажжены, мистер Хасегава заговорил:
– А теперь, раз поблизости нету женских ушей, мы должны поговорить о молодом человеке, Райли, и о его семье.
– Мистер Хасегава, я не являюсь кровным родственником Райли. Я друг семьи, но люблю мальчика, как если бы он был моим сыном. Не уверен, могу ли говорить с вами о его семье. Это не значит, что я не хочу, но я обещал Райли и должен сдержать обещание. Надеюсь, вы поймете.
Садахару Хасегава устало кивнул. Он задумчиво смотрел на кончик своей сигары.
– Многого я не понимаю в нынешние времена. Жена говорит, я отстал от жизни. Дочь считает, что мне нужно изучать современный западный образ жизни, если хочу выжить. Вдруг оказалось, что для молодых недостаточно нашей старой культуры, старых обычаев. У меня много дочерей. Восемь в общей сложности. – Он поморщился. – Представляете себе, что могут сделать девять женщин с человеком, который ценит старые обычаи?
Тэд улыбнулся. Этот пухлый коротышка вызывал жалость – казался таким беспомощным и обеспокоенным, – пока не заглянешь в его прищуренные глаза.
– Думаю, я понимаю, что вы имеете в виду. Я испытываю большое облегчение от того, что вы приняли Отами в лоно семьи. Сегодня я приехал, чтобы убедиться, что о ней хорошо заботятся. По просьбе Райли, разумеется.
– Расскажите мне об этом молодом человеке. Дочь может говорить о нем часами, но она влюбленная молодая женщина. Я должен знать, из какой семьи вышел этот юноша.
– Коулмэны – почтенная семья. Очень уважаемая. Они хорошие люди, мистер Хасегава. Ваша дочь вошла в прекрасную почтенную семью. Они богаты, если это имеет значение. У Райли есть страховой фонд, который обеспечит его с семьей до конца жизни. На этот счет вам не нужно беспокоиться.
– Я тоже вполне состоятельный человек. Я смогу позаботиться о дочери и ее ребенке, – рассердился мистер Хасегава.
– Уверен, что можете. Припомните, я ведь сказал, «если это имеет значение». Не думаю, что Райли или Отами много размышляли о деньгах. Я имел в виду, что, может быть, вы… интересуетесь.
– Интересовался. Нет нужды притворяться, что не интересовался. Почему молодой человек не хотел, чтобы его родные знали о том, что он Женится на моей дочери?
Тэд опасался этого вопроса и старался подобрать верные слова:
– Думаю… а теперь и понимаю, мистер Хасегава, – это просто мое мнение – думаю, Райли боялся, что его отец помешает ему. Должен сказать, что вполне согласен с Райли: его отец мог бы испортить задуманное. В вашу пользу говорит то, что вы достаточно мудры, чтобы принять дочь обратно вместо того, чтобы потерять ее.
Мистер Хасегава фыркнул и выпустил кольцо дыма.
– Моя жена, эта фарфоровая куколка, сказала мне, как и остальные дочери, что если я не приму Отами обратно, то все они уедут в Америку, чтобы сниматься в кино. Что мне оставалось делать? Я тоже учусь у молодежи. Я понимаю – нужно быть прогрессивным, чтобы выжить. Но я также не могу, просто не могу выдержать их трескотню, когда не соглашаюсь с их планами и идеями.
– Вы замечательный человек, мистер Хасегава. У вас прекрасная семья. Мудрый человек всегда знает, когда…
– Склониться под нажимом своих женщин. Кажется, это старинная китайская поговорка, не так ли?
Тэд рассмеялся, попыхивая сигарой.
– Значит, не стоило сообщать о женитьбе семье Коулмэнов?
– Да, мистер Хасегава, не стоило. Не сейчас. В конце концов, Райли и Отами принимали решение. Не вы. Я сожалею, если это вас обижает, но так мне кажется.
– Моя дочь рассказывала, что ее муж питает к вам большое уважение. Теперь я вижу, почему. Вы сообщили мне то, что хотели сообщить, что, как вы считали, мне нужно знать. Но не больше. Я уважаю такой подход, адмирал Кингсли. Я пойду навстречу их пожеланиям. Моя дочь всегда найдет приют у своей семьи. Это нанесло бы урон моей чести, если бы я позволил ей самой заботиться о себе, особенно сейчас. Коулмэнов не следует уведомлять о рождении ребенка?
– Только если Райли позволит. В любом случае, следует уважать его волю. Однако у вас будет утешение. Этот малыш останется целиком и полностью в вашей семье.
– Так не совсем честно. Лишить семью ребенка. Ведь есть дедушка, Отами мне рассказывала.
– Да, нечестно. Но не нам судить или принимать решения. Мы можем лишь прийти на помощь, если понадобится.
– Вы мудры, адмирал. Вы должны снова навестить нас, чтобы мы могли лучше узнать друг друга. Вы захотите увидеть младенца, когда он родится?
– Мне бы этого очень хотелось. Почту за честь.
– Мой дом – ваш дом. Приезжайте, когда сочтете нужным. В любое удобное для вас время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89