Он женился на женщине, подходившей ему по всем статьям — богатой, изысканной и со связями. Такая женщина никогда не стала бы работать официанткой в дешевом кафе, чтобы как-то свести концы с концами. Ди сомневалась, что Марго вообще когда-нибудь переступала порог такой забегаловки. После того как Брайан уехал из Си-Гейта, местные сплетники, шушукавшиеся за их спинами, переключились на более злободневные темы.
Она знала, что Эдди тяжело каждый день видеть Марка и не сметь назвать его своим внуком. Но старик держался изо всех сил. С первой же их встречи мальчик смотрел на Эдди с восхищением и каждый раз упрашивал взять ею в морс на «Пустельге». Эдди каким-то непостижимым образом удалось подружиться с пареньком, даже ни словом не обмолвившись о том, что их связывают узы кровного родства.
Ди без труда вернулась к прежней жизни, и спустя время ей уже казалось, что она вообще никуда не уезжала. После смерти родителей она перебралась в их старый дом, а те деньги, которые раньше тратила на аренду квартиры, теперь откладывала на обучение Марка в колледже. Она дала понять сыну, что и он должен внести свою лепту в семейный бюджет. Марк старался получать только хорошие оценки, чтобы вытянуть на стипендию и помогать оплачивать газ и страховку машины.
Что и говорить, она воспитала хорошего сына. Но ему нужен отец — особенно сейчас. Если бы у нее была дочь, Ди направила бы ее по бурным волнам взрослой жизни. В эти дни она как никогда остро ощущала различия между полами. Ее сын делал свои первые самостоятельные шаги. Милый малыш, которого она совсем недавно укутывала на ночь в одеялко, буквально на глазах превращался в угрюмого замкнутого незнакомца. Она могла поговорить с ним о футболе или бейсболе, но как научить его быть мужчиной — вот вопрос.
Она не осуждала Тони за равнодушие. Ее муж пытался полюбить Марка как собственного сына, но это было все равно что плыть против течения. Тот факт, что он поддерживал с мальчиком отношения вот уже тринадцать лет после развода, говорил сам за себя, хотя каждый раз при упоминании имени Тони в глазах сына появлялись боль и смятение, Марк был совсем не похож на Тони — ни лицом, ни характером, — и с каждым днем эта разница становилась все заметнее, зато все более отчетливо проступали черты Галлахера.
В этом-то и заключалась проблема. Марк был Галлахером до мозга костей, и настало время сказать ему правду.
На днях Ди набралась смелости и исповедалась Сэму Уэйтсу. Она никогда раньше этого не делала. Многие знали кое-какие эпизоды ее жизни, но только Сэм узнал о ней все — от начала и до конца. Они стали любовниками под Новый год, и теперь, почти шесть недель спустя, Ди смотрела в будущее с осторожным оптимизмом. Она знала, что даже осторожный оптимизм бывает опасен, но ничего не могла с собой поделать.
Не раз обжегшись на мужчинах, она была крайне осмотрительной, а порой и вовсе неприступной. Даже самому распрекрасному рыцарю пришлось бы немало потрудиться, чтобы покорить ее сердце. «Бедный Сэм! — думала Ди. — Он и не подозревает, во что влип».
Брайан звонил ей несколько раз после Дня благодарения. Его неожиданное внимание выбивало из колеи. Сначала Ди думала, что он хочет просто переспать с ней, но потом поняла, что это для него не главное. Он упорно пытался восстановить былые отношения, играя на струнах ее памяти и постоянно вспоминая годы их учебы в колледже. Ей хотелось затянуть телефонный провод на его горле.
Он вел себя так, будто и не было никакой беременности, будто Марк — чей-то чужой сын.
— Расскажи Марку правду, — просил ее Сэм за обедом на прошлой неделе, — это единственная часть уравнения, которую ты можешь решить сама.
Что ж, пожалуй, Сэм прав. Конечно, глупо надеяться, что между Марком и Брайаном возникнут родственные отношения, отношения отца и сына. Но она к этому и не стремится. Единение деда и внука — вот ее цель.
Пусть Джон пока не желает этого признавать, но с Эдди явно не все ладно, и Ди боялась, что знает причину. У ее тети Луизы все начиналось так же. Забывчивость, потом потеря ориентации, потом резкие перепады настроения, потом… она не хотела даже вспоминать, чем все закончилось.
Если она хочет подарить своему сыну семью, то надо собраться с духом и рассказать все сейчас — пока еще не поздно.
Глава 17
В последние годы Эдди все чаще задумывался: а есть ли на свете Бог? Когда ваша жена умирает долгой мучительной смертью, вы невольно задумываетесь над вопросом: почему Всевышний так несправедливо разделил меж людьми страдания? Эдди воспитывался в католичестве и почти семьдесят лет безо всяких сомнений исповедовал эту религию. Но со смертью Рози его убеждения сильно пошатнулись.
Эдди вновь обрел веру в День святого Валентина, когда Алекс Карри переехала жить к его сыну.
С тех пор прошло две недели, и все это время Джон ходил с улыбкой на лице, а иногда даже смеялся! Эдди уже забыл, когда в последний раз слышал искренний смех сына. Узнав, что Алекс на время ремонта переедет к ним, старик пошел в церковь и поставил Богу свечку.
Они вдвоем с Джоном расчистили дворик от снега, а потом занялись генеральной уборкой — пылесосили, терли, мыли, скребли. Их дом вполне мог попасть в Книгу рекордов Гиннесса по количеству паутины. Им удалось привести свое жилище в порядок всего за час до того, как Джон поехал за Алекс и ее вещами, да и то лишь потому, что Эдди предложил затолкать кое-какой хлам в кладовку.
Когда грузовик Джона подъехал к дому, Эдди стоял на крыльце и вместе с Бейли встречал долгожданную гостью.
— Добро пожаловать! — сказал он, целуя Алекс в щеку.
— Обещаю, что это только на время. — Она нагнулась и почесала Бейли за ухом. — Как только в моем доме починят крышу, я тут же уеду.
— Не торопись, — сказал Эдци. — Можешь жить здесь, сколько тебе хочется.
Алекс и Джон переглянулись, и их взгляды озадачили Эдди. Он слишком долго жил один и разучился понимать тот язык, на котором обычно разговаривают между собой мужчины и женщины.
С приходом Алекс дом сразу преобразился. В нем не было так уютно с тех пор, как умерла Рози.
— Я сварил кофе, — сказал Эдди, приглашая гостью на кухню. — У нас есть вяленая рыба и сливочный сыр. Хочешь?
— Я не очень люблю кофе, — сказала Алекс, ласково улыбнувшись. — А вот молока выпила бы.
— Садись, — велел Эдди, кивнув на обеденный стол. Джон был занят во дворе — разгружал машину. — Я подам.
— Не надо меня баловать, — снова улыбнулась Алекс, усаживаясь на стул. — Ведь я могу и привыкнуть.
— Вот и привыкай. — Эдди открыл холодильник. — В последнее время тебе крепко досталось: авария, потом ремонт крыши.
— Завтра наконец-то будет готова моя машина. Хоть будет на чем ездить на работу.
Эдди протянул ей стакан молока, а себе налил горячего кофе.
— Ты особенно-то не надрывайся, — сказал он.
— Джона вы наверняка учили по-другому, когда он был маленьким, — засмеялась Алекс.
— Его не надо было учить слишком многому. Этот парень сам знал, что делать. А вот с Брайаном пришлось повозиться, чтобы наставить его на путь истинный.
Алекс раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же потупилась, уставившись в тарелку с вяленой рыбой.
— Надеюсь, ты не играешь в покер, — сказал старик, накладывая сахар себе в чашку. — Твое лицо — как открытая книга.
— Я знаю, — пробормотала она. — Простите, я не хотела быть невежливой.
— Брайан нас разочаровал, — откровенно признался старик. — Семья его совершенно не интересует. Джонни — другое дело.
— А… так ты тут про меня байки рассказываешь? — Джон появился на кухне вместе с Бейли. — Оставь Алекс в покое. Пусть она сама составит обо мне представление.
Увидев озорной блеск в глазах сына, Эдди усмехнулся.
— Хочешь кофе? — спросил он.
— Ты лучше поешь, папа, — сказал Джон. — Я сам себя обслужу.
— Ну уж нет! — возразил Эдди. — Ты устал. Я налью тебе кофе.
Алекс взглянула на старика. В глазах ее плясали такие же озорные искорки.
— Джон прав, — сказала она. — Сядьте-ка и послушайте, что мы вам скажем.
— В чем дело? — спросил старик, в растерянности глядя то на Алекс, то на Джона. — Что вы еще затеяли?
— У нас есть для тебя новость, папа, — объяснил Джон, — и будет лучше, если ты выслушаешь ее сидя.
У старика упало сердце. Алекс тронула его за руку.
— Бога ради, Джон… — взмолилась она. — Хотя бы скажи своему отцу, что это хорошая новость.
— Это хорошая новость, — улыбнулся Джон.
— Ну говорите же наконец! — взорвался Эдди. — Мне скоро семьдесят лет. Я не могу ждать весь день!
Джон и Алекс снова загадочно переглянулись.
— Скажи ты, — кивнула Алекс Джону.
— Кто-нибудь говорите. И побыстрей, а не то…
— Папа, — сказал Джон, — у нас с Алекс будет ребенок.
Эти слова запрыгали в голове у Эдди, как кости на игральном столе.
— Что? — переспросил он, пытаясь осмыслить услышанное. — Что ты сказал?
— Папа, — Джон опустился перед отцом на колени, — Алекс беременна. Ты снова станешь дедушкой.
— А как же Либби? Что скажет на это твоя жена?! — возмутился старик. — У меня уже есть четверо внуков. Этого вполне достаточно, больше и не надо. — Светловолосая женщина смотрела на него с улыбкой, но его на это не купишь! — Вы хотите опозорить своих родителей, мисс! Идите поищите себе другого мужчину! Этот уже женат!
Ее золотистые глаза наполнились слезами.
— Эдди, это я, Алекс! Ты же знаешь, что я не могу никого обидеть.
— Я ничего про тебя не знаю!
В груди у него яростно захлопали крыльями дикие птицы. Это сердце… Нет, не может быть… Сердце не может биться так часто… Если бы у него так часто билось сердце, он бы умер…
— Папа! — крикнул Джон. — Папа!
— Какого дьявола ты разорался? — спросил Эдди, с недоумением глядя на сына. — У тебя такой вид, будто ты увидел привидение.
Кажется, он что-то не расслышал или забыл. Но что именно? В последнее время у него частенько разбредались мысли, и он не всегда мог справиться с этим. Сейчас был один из таких моментов.
За столом напротив сидела Алекс с глазами, полными слез. Она покосилась на Джона.
— Что это вы все переглядываетесь? — рассердился Эдди. — Стоит мне отвернуться, как вы начинаете играть в гляделки!
— Прости, пап, — сказал Джон. Он по-прежнему был бледен как полотно. — Мы… э… мы с Алекс должны тебе что-то сказать.
— Да, — подтвердила Алекс. Голос ее дрожал. «Я чем-то ее обидел? — в испуге подумал Эдди. — Но что я такого сделал?» — У нас для вас замечательная новость, Эдди.
— Так говорите же, не тяните. Хорошую новость я готов выслушать.
— Папа, — сказал Джон, — у нас с Алекс будет ребенок.
— Ребенок? — Эдди взглянул на Алекс. Она кивнула. В последний раз он видел такую лучезарно-прекрасную женщину, когда Рози сообщила ему, что у них будет первенец. — У вас с Джоном?
— Да. — Алекс потянулась через стол и пожала старику руку. — Ваш внук.
Эдди вспомнил Джейка и Майкла, и к горлу его подкатил огромный ком. Ему так не хватало этих мальчиков… Господи, как же ему их не хватало!
— Я… — Он замолчал, прочистил горло. — Я очень рад за… — Проклятый ком!
— Я знаю, — сказал Джон срывающимся голосом, — знаю…
— Я считаю, что нам необходимо познакомиться друг с другом, прежде чем начать осмотр, — сказала доктор Шалман, когда несколько дней спустя Алекс с Джоном пришли к ней на прием. — Сначала мы посидим здесь, в моем кабинете, поговорим, а потом приступим к осмотру.
— Конечно, — согласился Джон.
Алекс покосилась на него. Она сидела, крепко сцепив руки на коленях, чтобы они не дрожали, но это не слишком помогало. Общаясь с медиками, она всегда нервничала, а гинекологи вселяли в нее ужас. Слишком много лет они сообщали Алекс одни лишь неприятные вещи, и за это время у нее выработался условный рефлекс, как у собаки Павлова: поставь ее у гинекологического кресла — и она тут же начнет дрожать мелкой дрожью.
«Ты беременна, — говорила она себе. — По-настоящему беременна. Это обычное дородовое обследование, а рядом с тобой — добрый, хороший мужчина». Она в конце концов поймала свою птицу счастья, теперь осталось только в это поверить.
Алекс держала Джона за руку, пока доктор объясняла, какой будет график посещений, и перечисляла расценки.
— Сьюзан — наш менеджер, — сказала доктор, черкнув что-то в бледно-зеленом блокноте. — Когда будете уходить, обязательно подойдите к ней. Она перепишет всю информацию о вашей медицинской страховке.
— У меня нет медицинской страховки, — выпалила Алекс.
В кабинете воцарилась оглушительная тишина.
— Нет медицинской страховки? — проговорила наконец доктор Шалман, казалось, она не верила своим ушам.
— Нет, — кивнула Алекс, с вызовом глядя на собеседницу. — Боюсь, она мне не по карману.
«Что ты говоришь, Алекс? Если медицинская страховка тебе не по карману, как же ты собираешься растить ребенка?»
Доктор что-то яростно строчила в своем блокноте.
— Сьюзан поможет вам составить график оплаты услуг. Все медицинские услуги должны быть полностью оплачены до родов.
— Нет проблем, — сказал Джон, вынимая из кармана чековую книжку. — Скажите, сколько это стоит, и я заплачу прямо сейчас.
Алекс раскрыла рот, чтобы выразить свое возмущение, но, перехватив взгляд Джона, промолчала. «Он должен так поступить, — подумала она. — Должен позаботиться обо мне и о ребенке — защитить нас, насколько это в его силах». И он им действительно был нужен — и ей, и ребенку. Она никогда раньше не задумывалась о медицинской страховке, теперь же этот вопрос вдруг стал для нее жизненно важным.
Доктор вкратце объяснила, в чем смысл каждого дородового посещения, и дала им листки с информацией о курсах подготовки к родам. Потом просмотрела анкету, которую Алекс заполнила в комнате ожидания.
— Вам двадцать восемь лет, — сказала доктор Шалман, — в роду у вас никто не болел раком, сердечными заболеваниями и диабетом. Это ваша первая беременность. Группа крови — первая, резус — отрицательный. Вы кое-что пропустили, Алекс. — Она подняла голову и улыбнулась. — Дату вашей последней менструации.
— Я точно не знаю, — уклончиво ответила Алекс. — Это было давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32