Больница Святого Джона обслуживала Си-Гейт и соседний городок.
— Джонни забыл все, что знал о семейной жизни, — сказал Винс, отправляя в рот горсть соленых орешков.
— Да он слишком мало жил семейной жизнью, черт возьми! Где ему нас понять? — вставил Деви. — Ему бы пожить годков двадцать… — Деви осекся. Остальные мужчины смотрели в пол. — О Господи, Джонни, прости!
Джон кивнул. Он не мог помочь Деви сгладить неловкость. Он вообше не хотел говорить. Либби и мальчики умерли всего три года назад. Три Дня благодарения назад. Разве можно забыть свою семью всего за три Дня благодарения?
— Куда ты? — окликнул Джона Винс. — Даллас вот-вот сравняет счет.
— Пусть идет, — услышал он голос Эдди, уже выходя из комнаты. — Оставьте его в покое, идиоты несчастные!
— Вот голова! — Ди хлопнула себя ладонью по лбу. — Я забыла сладкую картошку в багажнике.
Алекс положила на противень последний бисквит и отступила на шаг, любуясь своей работой.
— Сходить принести?
— А как же бисквиты? — спросила Ди.
— Они уже готовы, — сказала Алекс. — Тебе осталось только поставить их в духовку.
Она хотела дать понять, что не останется обедать, но ее намек не был замечен.
Ди бросила в кучку еще одну очищенную креветку.
— Ну что ж, сходи. Ключи от машины висят на крючке у двери.
Алекс надела плащ.
— Я мигом.
Она выскользнула черным ходом и обогнула дом. Шоколадно-коричневая «тойота» Ди стояла перед дверью гаража. Автомобиль был старым, но ее «фольксваген» был все же старее. Эта мысль доставила Александре странное удовлетворение.
Как оказалось, Ди оставила в багажнике не только сладкую картошку, но и две банки клюквенного соуса.
Александра положила банки в бумажный пакет и хотела уже возвращаться в дом, но тут услышала какой-то странный звук. Она на мгновение затаила дыхание, прислушиваясь. Звук повторился. Заинтригованная, Алекс поставила пакет на крышку багажника и осмотрелась. Совсем рядом чайка ринулась к земле — и снова взмыла ввысь с пронзительным криком.
Ну вот и разгадка, подумала Алекс. Что может быть печальнее крика чайки? Но тут взгляд ее упал на машины, стоявшие на подъездной дорожке. Она увидела грузовичок Джона, а в нем — самого Джона. Он сидел, обхватив руль и уронив голову на руки. И опять этот звук — низкий гортанный вопль вселенской скорби, вопль, ножом полоснувший по сердцу. Алекс быстро зашагала по грязной дорожке.
«Я его совсем не знаю, — говорила она себе. — У меня своих забот по горло, зачем мне еще чужие?» Господи, неужели он плачет? Нет, только не это! Она не представляла, какое жуткое событие могло вызвать слезы у такого сильного мужчины.
Он провел рукой по глазам, поднял голову — и замер. На мгновение ей захотелось убежать, спрятаться за ближайшей машиной — за старым синим «шевроле». Но она не могла сдвинуться с места. Он смотрел на нее так, словно между ними вдруг возникло полное понимание.
И давно она так стоит, глядя на него своими печальными глазами?
Казалось, она знает о его чувствах и сама испытывает ту же боль. Джон помотал головой. Не может быть! Они совершенно чужие… И все же между ними как будто протянулся пульсирующий нерв, почти осязаемый.
— Уходишь? — спросил он. — Ты не останешься на обед?
Она покачала головой:
— Ди забыла в багажнике сладкую картошку.
— Нам еще повезло, что она не забыла там индейку.
Алекс улыбнулась, но с лица ее не сходило сочувственное выражение.
— Прости, если я тебя побеспокоила.
— Ничего страшного. Я просто вышел покурить.
Если бы объявили конкурс на самые глупые реплики, то его ответ получил бы первый приз. В гостиной было накурено, как в опиумном притоне. Находясь там, можно было посадить легкие, даже ни разу не затянувшись. Выкури он хоть целую пачку в доме, никто не обратил бы на это никакого внимания.
— Ну что ж, не буду тебе мешать, — сказала она, отступая.
Лицо ее было мокрым от дождя. Капельки дрожали на кончиках ресниц и блестели на скулах. «Красивая, — подумал Джон. — Черт возьми, какая же она красивая!» Сердце его заныло от одиночества.
— Нет, — проговорил он.
Алекс озадаченно посмотрела на Джона:
— Что — нет?
— Ты мне не мешаешь.
— Очень рада. — Она отошла еще на несколько шагов. — Пойду отнесу картошку.
— Подожди. — Джон открыл дверцу грузовика. — Я тебе помогу.
Она подхватила бумажный пакет.
— Я и сама справлюсь.
— Но он тяжелый.
— Нет.
— И все-таки. — Джон потянулся к пакету, но Алекс прижала его к груди.
— Я не беспомощная, — отрезала она.
— Никто и не говорит, что ты беспомощная.
— И вообще, я более самостоятельная, чем ты думаешь.
Черт возьми, откуда в ней это?
— Конечно, Алекс, кто бы спорил. Ведь ты купила свой дом за наличные, а у всех у нас закладные.
Она заметно смягчилась, словно уже одна мысль о владении домом Уинслоу делала ее счастливой.
— Пожалуйста, разреши я все-таки тебе помогу, — сказал Джон. — Обычно сестра Мэри Бернадет била меня линейкой по пальцам, если я не помогал Митси Донохью нести ее портфель.
Губы Алекс дрогнули в улыбке.
— И ты думаешь, я тебе поверю?
Он приложил руку к сердцу и посмотрел на нее с шутливым негодованием.
— Восемь лет в школе Святого Алоизиса накладывают свой отпечаток.
— На, держи. — Она протянула ему пакет. — Раз это для тебя так важно. — И снова улыбнулась — на этот раз от души.
— Спасибо. — Он сунул пакет под мышку. — А теперь можешь расслабиться. Ты уже сделала доброе дело. На сегодня хватит.
— Рада слышать.
«Какое у нее необыкновенное лицо! Точно сотканное из света и тени. Этим лицом можно любоваться всю жизнь».
— В последнее время я мало забочусь о свершении добрых дел, — добавила Алекс, помолчав.
— А еще спасибо, что не задаешь лишних вопросов.
Она наклонила голову:
— Мы все имеем право на секреты.
— Да, конечно. — Джон подумал о Либби и мальчиках. А еще о том, как быстро человек может погрузиться в беспросветную мглу. — Только иногда я забываю, зачем они нам нужны.
Глава 7
— Отличная индейка, Ди-Ди, — подал голос Рич Ипполито, сидевший в дальнем конце стола. — Хоть ты и забыла оставить мне ножку.
— Вы только на него полюбуйтесь! — Жена Рича Джен кивнула на мужа. — Семьдесят два года, а говорит с набитым ртом. Нет, все-таки мужчины совершенно неисправимы!
— Радуйся, что у него хоть зубы целы. — Салли Уайттон оторвалась от своей тарелки со сладкой картошкой. — В прошлом году у меня был один парень, так он засовывал в рот вставную челюсть каждый раз, когда хотел меня поцеловать.
— Жестокая ты женщина, Сал, — сказала Ди, выставляя на стол большое блюдо с картофельным пюре, две тарелки со сладкой картошкой и бисквиты. — У тебя есть парень, и ты еще чем-то недовольна.
— Эй, Ди, — Эдди ткнул ее локтем, — я всегда в твоем распоряжении, ты только свистни.
Ди усмехнулась и поцеловала старика в лысую макушку.
— Нет, Эдди, ты же знаешь: у нас с тобой ничего не получится. Ты меня быстро сведешь в могилу.
Все засмеялись, на что и было рассчитано. Она правильно сделала, что не пригласила на обед Сэма Уэйтса. Остальные гости усмотрели бы в этом жесте невесть что, и бедняге Сэму пришлось бы вытерпеть целый шквал добродушных шуточек. Но она по нему скучала. Наверное, это хороший знак.
Ди уселась во главе стола, весьма довольная собой. Она всегда чувствовала душевный подъем, когда ей что-нибудь удавалось, и сейчас — один из таких чудесных моментов. Стол был накрыт ее лучшей скатертью, на которой красовался ее лучший фарфор. В свете свечей поблескивали мамины серебряные столовые приборы. По дому витали волшебные ароматы жареной индейки и клюквенного соуса. Звучали веселые голоса и смех.
— Кому еще лука в сметане? — спросила Алекс Карри, передавая овощное блюдо.
Ди вздохнула:
— Мой желудок говорит «да», а бедра кричат «нет».
— Слушай свой желудок. Куда тебе худеть? У тебя же от силы восьмой размер.
— Если бы! У тебя неважный глазомер, — откликнулась Ди. — Я ношу вещи двузначного размера.
Алекс понизила голос:
— Твоя тайна умрет вместе со мной.
«Ты мне нравишься», — думала Ди, прихлебывая вино. Кто бы мог подумать? Хорошо, что она все-таки заставила Алекс остаться на обед. Впервые увидев эту женщину в кафе, она готова была причислить ее к разряду богатых стервочек, не стоивших и ломаного гроша. Ее мама говорила, что у Ди врожденный нюх на людей. Если уж она кого не любила, то за дело.
Наверное, сейчас в ней говорила обыкновенная зависть. Алекс была моложе ее и симпатичнее. Из сидевших за столом мужчин половина была хоть чуточку влюблена в Александру, а другая половина уже втрескалась по уши. Ди с благодарностью улыбнулась Джону, подлившему вина ей в бокал. «Даже ты, старина, попался на удочку». Сам он, конечно, полагал, что ему ловко удается скрывать свои чувства, но только слепой мог не заметить: Джон просто без ума от новенькой.
«Новенькая»… Забытое школьное словечко. Когда же она слышала его в последний раз? Если бы жизнь была такой же простой, как раньше! Модные шмотки и знание подросткового сленга — вот и все, что ей требовалось для счастья. Разве могла она тогда знать, что волшебные принцы бывают только в сказках?
Если бы она это знала, сейчас у нее не было бы Марка.
Ее сын сидел между Салли и Терезой Ипполито, дочкой Рича и Джен. Марк сутулился, сидя за столом, — типичный мальчик-подросток.
Сколько еще Дней благодарения они проведут вместе? Через два года Марк уедет учиться в колледж, отведает там свободы, и еще неизвестно, как часто будет наведываться домой.
— Ты в порядке? — тихо спросила Алекс, наклонившись к самому уху Ди.
— Да, просто чувствую себя старухой, — вздохнула Ди. — Сын растет, а я не знаю, что будет дальше.
Алекс посмотрела на Марка, и на лице ее промелькнуло странное выражение.
— А у тебя есть дети? — спросила Ди.
Алекс покачала головой:
— Нет.
Ди хотела спросить, была ли Алекс когда-нибудь замужем, но женская интуиция подсказывала ей, что это запретная тема. К тому же достаточно было взглянуть на левую руку Алекс, чтобы узнать ответ. Белая полоска на пальце, оставшаяся от обручального кольца, выдавала женщину с головой. Тринадцать лет назад у нее тоже была такая полоска.
— Иметь детей вовсе не так просто, как кажется, но, к сожалению, об этом никто не предупреждает, — проговорила Ди, словно размышляя вслух.
— А если бы предупреждали, ты бы поверила?
Ди усмехнулась:
— Пожалуй, нет. Раньше я думала, что все знаю. — Она отхлебнула вина и заставила себя улыбнуться. — Может, я была не права, но по крайней мере я знала, что важно, а что нет.
Однако она не могла сказать то же самое про отца Марка.
— Еще пива?
Брайан Галлахер взглянул на бармена.
— Нет, — сказал он, бросив на прилавок десятидолларовую бумажку. — Мне хватит.
Двух бутылок вполне достаточно. Много лет назад, переехав в Манхэттен, он в числе прочего отказался и от пива. Пиво, пестрая одежда и плохая стрижка — это именно то, что выдает в тебе уроженца Нью-Джерси, прежде чем ты откроешь рот.
— Если побережье Нью-Джерси устраивает этого парня, Брюса Спрингстина, то почему оно не устраивает тебя? — недоумевал Эдди.
Его старик гордился тем, что родился и вырос в Нью-Джерси. Эти места хороши для рокеров, щеголяющих в черной коже. Но Брайан вращался в другом мире — там, где детей еще в утробе матери записывают в элитарные школы. С годами ему удалось избавиться от распятий и четок, висевших на зеркальце заднего вида, избавиться от запаха рыбы, пива и морского ветра. Но прошлое всегда было с ним и лишь ждало момента, чтобы подставить ему ножку.
Черт возьми, что же он делает здесь, всего в пяти милях от отцовского дома? Что он здесь забыл? Его мать умерла, а брат — законченный неудачник. Он, Брайан, единственный из всей семьи, кому удалось чего-то добиться в жизни. Ну и что, что сегодня День благодарения, а жена с детьми улетела в Аспен? Разверни свой «порше», и через два часа будешь сидеть в обнимку с бутылкой солодового виски и смотреть в окно на мигающие огни большого города.
Но шли минуты, а Брайан по-прежнему сидел здесь, в южном Нью-Джерси, сидел, пытаясь найти себе оправдание. На самом же деле у него просто не было выбора.
За годы супружеской жизни с Гриффином Алекс усвоила одну вещь: можно очень много узнать о людях, если просто слушать. Вот и сейчас, за обедом, она немножко болтала с Ди и Джоном, а в основном молча пила вино и слушала разговоры. Очень скоро ей стало ясно, какие семьи живут хорошо, какие неважно, а какие держатся исключительно в силу сорокалетней привычки. Она также выяснила, что Эдди — вдовец, Салли никогда не была замужем, а Ди развелась в 1984 году.
Единственным человеком, о котором она так ничего и не узнала, остался Джон Галлахер. Это было тем более странно, что про него говорили почти весь вечер. Алекс невольно вглядывалась в лицо Джона и сравнивала его с лицом Марка, пытаясь понять, действительно ли они похожи. Когда она впервые увидела Марка, ей показалось, что у него на лбу написано: «Галлахер». Теперь она в этом сомневалась. Поведение Марка ничего не объясняло. Он игнорировал Джона точно так же, как и всех остальных, сидящих за столом. Нет, надо искать иное объяснение…
И пожалуй, начать стоит с бесспорной симпатии между Джоном и Ди.
Эта парочка весело смеялась, когда Эдди сказал что-то смешное про лодку Винса «Леди Ди». Александра никогда не слышала такого дружного смеха. Она прожила с Гриффином почти одиннадцать лет, но они никогда так не смеялись. Как у большинства супружеских пар, у них были свои, только им понятные шутки, но дальше они не заходили — не хотели заходить, как понимала она теперь, оглядываясь на прошлое.
Может быть, все дело в том, что Джон и Ди вместе росли. У них был общий жизненный опыт, общие взгляды на мир. Они разговаривали друг с другом полунамеками, которые казались Александре более интимными, чем ласки и поцелуи. Тот момент понимания, который возник у них с Джоном сегодня утром, померк в сравнении с этим почти родственным единодушием. Алекс вдруг отчетливо представила Ди Мюррей в объятиях Джона Галлахера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32