На их глазах парашютисты группа за группой приземлялись за деревьями: одна, другая, третья, четвертая, потом сразу две, пять, четыре. Парашютисты достигали аэродрома и оставались лежать, так как пулеметы вели бешеный огонь: Пули рикошетом летели с площадки через головы Тэпа и Квейля, пока те взбирались по склону. Неожиданно они наскочили на один из пулеметов.
— Идиоты. Они нас укокошат!.. — заорал Тэп.
— Здорово палят, — крикнул в ответ Квейль.
Кричать не было надобности, но оба невольно кричали под действием опасности и непрерывной трескотни пулеметов. Парашютисты опускались теперь повсюду, но больше всего на площадке, где они оставались лежать, так как пулеметы не прекращали ураганного огня» На фоне отрывистого стрекотанья пулеметов до слуха Квейля доносились отовсюду отчетливые сухие выстрелы из винтовок и резкие хлопки револьверных выстрелов.
Скорчившись, чтобы не попасть под пули «Брена», они смотрели, как спускается последний слой парашютистов, как некоторые парашюты загораются и огонь охватывает их; и как человеческая фигура, камнем упав на землю, мгновенно превращается в комок черной грязи. Дважды случилось так, что парашютист опустился между ними и площадкой, и Квейль успел заметить мундир и очки на лице немца, ленту патронов на шее и высокие сапоги, усилия отстегнуть парашют тотчас же после приземления и вслед затем прекращение всех усилий: после того как раздавался треск винтовки, человек вздрагивал и уже лежал неподвижно.
После того как спустилась последняя группа и белые пятна усеяли всю площадку и повисли на деревьях, Квейль увидел, как некоторые парашютисты бросились к укрытиям, но ни один не добежал, так как пулеметный огонь скосил и рассеял их.
— Ничего у них не выйдет, — опять крикнул Тэп.
Оба молчали, глядя то в одну, то в другую сторону; то на убитых, то на бегущих.
— Где же остальные? — спросил Квейль.
— Двинулись на Канию. А вот и планеры.
Квейль увидел нестройную группу планеров, которые приближались широкими кругами, наклонив носы и надвигаясь медленно, в то время как трассирующие пули рвались к ним, не достигая цели. Он обратил внимание на снижающуюся группу трехмоторных «Юнкерсов».
— Кажется, они хотят посадить планеры.
— Они разобьют их о скалы.
Два «Юнкерса» совсем было снизились, но выравнялись над пространством, которое было почти сплошь покрыто лесом, без единой прогалины. Квейль и Тэп видели, как «Юнкерсы» опустили посадочные щитки, а затем оба самолета, планируя на посадку, скрылись из виду.
— Чтоб им стукнуться! Наверно, полны солдат.
Новые планеры подлетали к аэродрому и шли на снижение.
Первый снизился слишком быстро, стремительно заскользил по траве, наскочил на воронку и опрокинулся. Раздался треск; люди, планер — все смешалось. Тотчас пулеметы подняли вокруг столбы пыли. Некоторые из немцев побежали, другие нырнули в усеивавшие аэродром воронки. И засевшие в одной из них тотчас в свою очередь открыли бешеный пулеметный огонь.
— Если они тут закрепятся, мы пропали, — сказал Тэп.
— И «Гладиатор» там на виду!
— Гляди, гляди! Еще планеры.
Два новых планера выровнялись над площадкой, приземлились и выбросили целый рой черных фигур. И опять одни устремились к краю площадки, другие нырнули в воронки. Теперь в воздухе стоял непрерывный треск вступивших в единоборство пулеметов обеих сторон. Сосредоточенным огнем палили из расстилавшегося за «Гладиатором» леса.
— Идем, — крикнул Квейль. — Укроемся в лесу.
— А этот чертов «Гладиатор» так и будет стоять…
— Идем.
Они пригнулись. Тэпу трудно было бежать из-за руки. Квейль взял его под руку. Они побежали по неровной местности под пулеметным обстрелом, параллельно площадке, туда, где дорога подходила к бензохранилищу. Квейль увидел несколько охваченных пламенем планеров: из них выскакивали люди, и пулеметный огонь косил их. Некоторым удалось укрыться за возвышением на северном конце площадки.
Квейль и Тэп спустились в ров недалеко от пулеметного расчета, который вел огонь по северному концу площадки, где укрывалось большинство уцелевших немцев.
— Ложитесь! — крикнул им кто-то.
Пулеметные пули зашлепали по земле. Квейль и Тэп, пригнувшись, поползли по глубокому рву к пулемету.
— Вы кто такие? — спросил их высокий русый шотландец-капитан в комбинезоне.
— Из восьмидесятой эскадрильи.
— Ваши документы.
Ему приходилось кричать, так как при их появлении пулемет «Брена», содрогаясь на треножнике, снова открыл огонь.
— А в чем дело? — спросил Тэп.
— Да откуда же, черт возьми, я могу знать, что вы не парашютисты?
Они вытащили документы. Он быстро просмотрел их и вернул.
— Ладно, — сказал он. — Видно, что вы не немцы.
— Из последней партии кому-нибудь удалось удрать?
— Их там целый выводок, — на том конце площадки.
Капитан говорил отрывисто, его движения были быстры и уверенны.
— Мы потеряли там несколько пулеметов. Моя фамилия Манн, — прибавил он.
— Это еще что такое? — спросил Квейль.
Низко над аэродромом шла группа «Хейнкелей». Они подходили с северного конца, не открывая огня, пока не оказались почти над рвом, и тогда открыли огонь из пулеметов. «Брен» отвечал, поливая огнем и их, и лес за ними.
— У них там, наверно, радио, — сказал Манн, указывая на другой конец площадки.
— Где же «Бленхеймы»? — подумал вслух Тэп.
— Должны бы быть уже здесь, — ответил Манн. — Только не знаю, какого дьявола они будут здесь делать. А ваши люди в лесу.
Квейль посмотрел на «Гладиатор», стоявший слева, недалеко от рва.
— В этот самолет попадания были? — спросил он Манна.
— Ни одного. Если бы вы могли отвести его под деревья.
— И почему не засыпали этот ров? — крикнул Тэп, стараясь перекричать треск пулеметов.
Они вылезли по другую сторону рва и, согнувшись, побежали к деревьям. Там, возле небольшой замаскированной листьями и землей палатки, они нашли диспетчера и несколько рядовых. Увидев Квейля и Тэпа, командир эскадрильи «Бленхеймов» Арнольд спросил:
— Вы не пострадали?
— Нет, — ответил Тэп. — Когда должны появиться «Бленхеймы»?
— С минуты на минуту. Где вы были?
— За постройками.
— Есть там парашютисты?
— Нет. А здесь?
— Выше, на горе. Туда послали разведчиков.
— Что же происходит? — спросил Квейль.
— Немцы закрепились на северном конце. По всей площадке рассеяны отдельные парашютисты, но они не представляют опасности. Мы по-прежнему удерживаем дорогу на Канию. Много их опустилось между нами и городом. Несколько «Юнкерсов» разбилось.
— Как же быть с «Гладиатором»?
— Не знаю, Джон. Надо подождать «Бленхеймов». Что вы можете сделать один? Они должны быть здесь с минуты на минуту.
— Славно они будут выглядеть там, после посадки, — заметил Тэп.
— Этот проклятый ров! Если б не он, мы могли бы перетащить их сюда.
— Вот они, — сказал Квейль, взглянув вверх. — А возле Суда-Бэй парашютисты спускались?
— Там эти мерзавцы спускались тысячами. Они повсюду, — ответил Арнольд.
Квейль остро почувствовал непостижимость совершающегося. Он никогда не поверил бы, чтобы все могло так быстро кончиться. Ему хотелось обдумать, как быть с Еленой, но напряженность обстановки не давала ему сосредоточиться. Теперь его беспокоила судьба появившихся над аэродромом «Бленхеймов».
— Хоть бы они догадались двинуть сюда, — сказал Тэп.
— На площадке есть сигнал, — ответил Арнольд.
Все смотрели на «Бленхеймы». Их было пять. Они приблизились, низко планируя, и один за другим пошли на посадку с северной стороны площадки. Ведущий выбрал пространство, свободное от воронок, остальные последовали за ним. Как только «Бленхеймы» сели и в поисках укрытия стали рулить туда, где возле рва над площадкой возвышалась скала, немецкие пулеметы открыли по ним беглый огонь. Экипажи вышли из самолетов: один из сидевших во рву солдат высунулся и окликнул их. Они побежали к лесу. С северного конца огня не было.
— Как видно, с теми фрицами разделались, — сказал Арнольд.
— Что должны теперь делать эти ребята? — спросил Квейль.
— Будь я проклят, если знаю. Вы здесь, Стюарт?
От группы солдат отделился сержант.
— Позовите ко мне, пожалуйста, капитана Манна.
— Я здесь, — послышался голос Манна, и тотчас же высокий, светлорусый капитан появился из-за деревьев.
— Вы убрали тех, что засели на том конце?
— Да, — ответил он. — Мы ходили в штыки.
Квейлю стало ясно, что Манн знает свое дело.
В это время подоспели люди с «Бленхеймов». Всего их было пятнадцать человек. Командир звена отрапортовал Арнольду и заметил, что здесь, как видно, довольно жарко. Арнольд велел сержанту распорядиться, чтобы самолеты подтащили поближе к скале, заправили горючим и осмотрели.
— Что мы должны делать? — спросил Арнольда молодой командир звена.
— Ждать распоряжений штаба, — ответил за Арнольда Манн.
На площадку вышли рабочие команды — привести в порядок взлетную дорожку, засыпать воронки. Они дважды подверглись обстрелу засевших в укрытии снайперов.
— Это ваш «Гладиатор»? — спросил Квейля один из летчиков.
— Ну конечно.
— Вы не из восьмидесятой?
— Да.
— Я брат Хикки.
— Вот как? А я Квейль.
— Квейль? Я так много слышал о вас.
Квейль смотрел на младшего Хикки. Доносилась прерывистая пулеметная стрельба из оврагов, но в общем теперь было сравнительно тихо. Квейль смотрел на Хикки и удивлялся его молодости. Потом вспомнил о Елене, но постарался не думать о ней, потому что она не имела отношения к тому, что происходило вокруг, а ему нельзя было отвлекаться. И он стал искать в лице младшего Хикки черты сходства с братом.
— Жаль, что мне не удалось спасти ничего из его снаряжения, — сказал он юноше.
— Ну, что вы!
— У меня было кое-что из его вещей. Но все пропало.
— Может быть, так даже лучше.
— Пожалуй.
— Я так рад, что познакомился с вами, — сказал юноша.
— Да. Нам надо познакомиться поближе.
На этом разговор кончился.
Квейлю было ясно, что теперь, когда «Бленхеймы» здесь, ему трудно будет что-нибудь сделать для Елены. Он понимал, что у него остается только одна возможность: поехать, чтобы забрать ее либо убедиться, что с ней ничего не случилось или что она может уехать. Но теперь он должен сидеть здесь и ждать приказаний. И ничего не попишешь.
Наступила тишина, нарушаемая только беглым пулеметным огнем да взрывами бомб, доносящимися издали, со стороны Кании и Суда-Бэй. Так продолжалось весь день. В этом затишье таилась угроза, но к вечеру бомбежка в той стороне усилилась и слилась в непрерывный гром. Квейль слышал, как Манн сказал, что в Суда-Бэй настоящий ад, а вокруг Кании почти замкнулось кольцо парашютистов. Вечер прошел в томительном ожидании. Квейль решил, как только стемнеет, отправиться в Суда-Бэй. И когда солнце стало склоняться к закату, он подошел к Арнольду и сказал, что хотел бы повидать жену в Суда-Бэй.
— Там все кишмя кишит немцами, — возразил Арнольд.
— Я знаю. Но, может быть, можно добраться туда по дороге?
— Как только стемнеет, туда пойдут грузовики, — ответил Арнольд.
— Спасибо. Часа через два-три я вернусь, — сказал Квейль.
Он ничего не сказал Тэпу и пошел через лес, покрывавший горную седловину. Его все время окликали, но он каждый раз показывал документ с печатью. Наконец он вышел на дорогу и вскоре сел на один из грузовиков.
— Вам до какого места? — спросил его шофер.
— До оливковой рощи по ту сторону Суда-Бэй.
— Желаю удачи. Утром она была отрезана.
— До каких мест мы можем доехать?
— До той стороны Кании. Я еду в Канию.
— Едем туда, — сказал Квейль.
В Кании его все время останавливали и часовые, и вообще каждый встречный. Быстро миновав совершенно разрушенные бомбежкой улицы, он вышел на дорогу в Суда-Бэй. Тут ему опять попался грузовик, который довез его до окраин городка. Он тоже сильно пострадал. Квейль шагал среди развалин. Остановившие его солдаты, в стальных касках, с примкнутыми штыками, заметно волновались.
Он прошел насквозь весь разрушенный городок, прошел и через мощенную булыжниками площадь, превратившуюся в мешанину мусора, камней и воронок. Через Суда-Бэй торопливо проходили войска и проезжали грузовики. Не обращая ни на что внимания, он свернул к оливковой роще и зашагал по середине дороги; на дороге не видно было ни одного грузовика. Откуда-то спереди, со стороны оливковой рощи, доносилась пулеметная стрельба.
Вдруг его окликнули.
— Кто идет? — послышался голос часового-австралийца.
— Лейтенант авиаотряда Квейль.
— Подойдите сюда.
Он подошел. В сумраке он увидел в руках часового винтовку с примкнутым штыком.
— У меня пропуск, — сказал Квейль.
— Хорошо, — ответил австралиец.
Квейль поблагодарил и пошел дальше.
— К сожалению, тут вы не пройдете, — остановил его австралиец.
— Почему?
— Тут дорога кончается.
— Мне нужно в ту оливковую рощу.
— Только не этим путем, — сказал австралиец. — А зачем вам туда?
— У меня там жена.
— Жена?
— Да.
— Подождите минуту. Я позову лейтенанта.
Австралиец сошел в придорожный ров и кого-то позвал. Квейль остановился. Из рва вышел другой австралиец.
— Вы лейтенант? — спросил его Квейль.
— Да.
— Я лейтенант авиаотряда Квейль. Мне нужно попасть в оливковую рощу.
— Вы никак туда не попадете. Ее заняли немцы. Во всяком случае большую ее часть.
— А женщины, которые там были?
— Их вчера утром увезли.
— Куда?
— Не знаю. Куда-то по берегу, по направлению к Ретимо.
— Как мне туда попасть?
— Туда попасть невозможно. Весь этот район отрезан, — ответил лейтенант.
— Черт возьми! Вы уверены в этом?
— Ступайте по дороге, если хотите. Вы не пройдете и двухсот ярдов.
— Но есть же туда какой-нибудь путь? — настаивал Квейль, приходя в отчаяние.
— Не думаю. Во всяком случае отсюда нет. Мы посылали разведчиков. Они не могли прорваться. Завтра; вероятно, очистим путь, если только не появятся новые парашютисты.
Квейль видел, что наткнулся на каменную стену. Все произошло так быстро. Но этого следовало ожидать. Надо было давно забрать Елену отсюда. Впрочем, еще есть надежда, хоть и неизвестно, все ли с ней благополучно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48