— У нас местный, — ответил он и достал телефон из-под стойки. На тыльной стороне его правой руки она успела заметить татуировку, явно самодельную, изображающую пронзенное стрелой сердце и слова “любовь и смерть”. Видимо, мальчик был не из тех, кто помогает маме печь к праздникам пироги.Она сняла трубку и только тогда сообразила, понятия не имеет, куда ей надо звонить. Кашлянув, она снова обратилась к подростку:— Простите, не подскажете, куда следует звонить, если найден труп?Разговор за ее спиной снова резко оборвался, она бросила короткий взгляд через плечо. Если в первый раз трое мужчин за карточным столом были полны подозрения и удивления, то теперь в их глазах ясно читались злоба и испуг. “Какого еще черта?” — словно бы говорили их взгляды.Между мужчинами произошло короткое обсуждение, кому именно надо в этом случае звонить, причем имелись две главные кандидатуры: городского пристава, то есть служащего мэрии, который не носил оружия и чьей главной обязанностью было следить за состоянием домов и улиц, и местного шерифа. Наконец все сошлись на том, что шериф округа Метафора в данном случае подойдет больше.Подросток за кассой оказался не в состоянии отыскать нужный номер в телефонной книге, поэтому одному из игроков, уже немолодому и одетому по патриархальной моде, чего Ларк первоначально ждала от местных жителей, и с зеленой сеткой для разбрызгивания пестицидов на голове, которую он не снимал во время игры, пришлось подняться из-за стола. Он покопался в справочнике и набрал нужный номер.— А где труп? — спросил он, ожидая, пока на другом конце ответят.— На ферме Натана Сенатры. Все снова замолчали.— Опять этот мечтатель, — раздался чей-то голос.“Натан Сенатра — мечтатель? — подумала она. — Это еще почему?”Она в нескольких словах объяснила, что только что обнаружила труп бывшей жены Натана Сенатры в пруду.На другом конце провода отозвались, и человек у телефона передал им ее слова.— Нет, это не шутка. Пошлите туда кого-нибудь прямо сейчас, — сказал он и повесил трубку.Все присутствующие заговорили одновременно, перебивая друг друга.— Ну вот он наконец и решился, — сказал один.— Я всегда знал, что он рехнутый, — сказал другой.— Рано или поздно он все равно переступил бы черту.— Странно, что этого не случилось раньше.— Одно слово — мечтатель!— Именно — любитель природы!— Подождите! — закричала она. — О чем вы говорите?Но они не слушали и не слышали ее. Они продолжали оживленно разговаривать о чем-то понятном только им.— Помните овраг, который он не стал засыпать — это, видите ли, природная среда обитания каких-то там мелких животных. А по-моему, ему просто было лень.— А тот дурацкий журнал про природу? Как бишь он назывался? “Континент”, что ли?Послышалось презрительное фырканье, а затем дружный смех.Наконец Ларк решила, и не без основания, что все эти люди не очень ей по нраву. Одеты они были как раз в те самые костюмы, которые она ожидала увидеть на героях этой пьесы, но их реплики были совсем не теми, что она ожидала услышать. Эти люди производили на нее даже более неприятное впечатление, чем сам этот пресловутый Натан Сенатра. Слишком много глупых разговоров.Она изо всех сил топнула ногой, чтобы наконец привлечь к себе внимание.— Я не говорила, что это убийство, — громко заявила она, когда эти несносные болтуны обернулись к ней. Ей приходилось почти кричать, чтобы они ее услышали:— Это мог быть и несчастный случай.— Если это действительно его жена, это никакой не несчастный случай, — ответил кто-то.Теперь, когда она наконец сумела завладеть их вниманием, они все как один уставились на нее, стараясь понять, кто она такая и почему она здесь. Конечно, ей совсем не хотелось, чтобы они неправильно ее поняли и решили, что она имеет какое-то отношение к этому Сенатре.— Я приехала наблюдать за коровами, — объяснила она.— Как?— Что-что? Ну-ка еще раз.— Я приехала, чтобы провести здесь исследование, я изучаю удовлетворенность скота.Они на мгновение замерли, потом дружно расхохотались ей прямо в лицо — все четверо. Смеялись долго, от души, до слез, до красноты в лицах. Когда она покидала здание заправки, на прощание хлопнув дверью, они все еще продолжали смеяться.Натан Сенатра сидел на вершине холма и смотрел в сторону шоссе. С момента отъезда этой девицы прошел почти час, и вот только сейчас он увидел у горизонта облачко пыли, которое двигалось через невспаханное поле по направлению к нему.Это был огромный кортеж, целый парад автомобилей с огромным джипом во главе, но среди них не было ни одной полицейской машины или хоть чего-нибудь в этом роде.Кортеж приблизился к подножию холма и остановился. Дверцы хлопали, открываясь, люди выходили наружу. Ему показалось, что половина Елизаветы прибыла сюда раньше полиции — и неудивительно, ведь в таких местах слухи передаются быстро. Глава 3 Полицейский Адам Трент был на посту — он патрулировал главную улицу Елизаветы, Мейн-стрит: медленно ехал вдоль тротуара, время от времени заставляя подростков-скейтбордистов уйти в другое место и проверяя счетчики на парковках автомобилей. Именно в этот момент ему позвонили со станции и сообщили, что на его участке найден труп.Адам Трент любил проверять счетчики и одергивать подростков, но мертвые люди — это уже слишком. Особенно мертвые женщины. Хотя, собственно, почему он решил, будто это женщина? Разве диспетчер что-то говорил?В свое время Тренту пришлось убраться из Чикаго, так как от покойников там просто не стало житья. Чего только он не нагляделся за время службы в большом городе. Чудовищные преступления так угнетающе действовали на его нервы, что он решил вернуться на родину в Елизавету. К тому же родители недавно скончались, и его сестре был нужен уход.Это был его первый день на новой службе, и подумать только — сразу же ему на шею повесили убийство! А как было бы хорошо, если бы и сегодня, и всегда все ограничивалось бы только проверкой счетчиков.До сих пор ему не приходилось расследовать ничего серьезнее, чем кражи со взломом и угоны автомобилей.Он заметил еще один просроченный счетчик и с сожалением вздохнул. Придется на какое-то время забыть о счетчиках, равно как и о том, чтобы, припарковавшись у заправки, выпить баночку шипучки и закусить бисквитом. Да и рыбалка, на которую он весь день мечтал пойти сегодня, скорее всего тоже отменяется.В прошлом году один знакомый предложил ему поработать агентом по продаже автомобилей, но Адам Трент даже и представить себя не мог в роли продавца. Многие “знатоки” разводят так много шума вокруг мотора, стильности линий корпуса и качества шин, но для Трента автомобиль всегда был только средством передвижения. Но сейчас, когда ему сообщили о найденном трупе, он даже пожалел, что в прошлом году отказался от этого предложения. И вот, вместо того чтобы продавать “Мазды” местным фермерам, он должен сейчас направиться в участок, чтобы взять чемоданчик, где есть все необходимое для сбора вещественных доказательств, который он надеялся больше никогда в своей жизни не увидеть. * * * Поначалу Трент даже и не думал торопиться, но по мере того, как он приближался к ферме Натана Сенатры, движение становилось все более оживленным. Под конец дорога стала напоминать федеральное шоссе, но все машины двигались только в одну сторону.Тренту пришлось включить сирену. Едущие впереди с явной неохотой, но все же уступали ему дорогу.По масштабам Чикаго один труп был сущей мелочью, никто даже не обращал внимания на такие пустяки. Но в этом округе, где дела соседа были многим интереснее их собственной жизни, большим событием было даже споткнуться на улице, а уж труп, плавающий в пруду на соседней ферме, — с таким событием можно было сравнить разве только визит президента или чемпиона по боксуТрент тихо выругался — по всему было видно, что без подкрепления с зеваками не справиться.— Эй. Да здесь половина города! — сказал он в микрофон рации. — Пришлите добровольцев, чтобы перекрыли дорогу. Надо очистить место происшествия от зевак. — Диспетчер ответил, что подкрепление будет, и Трент положил рацию на место.Натан Сенатра.Трент про себя усмехнулся. Прошли годы, и парень, похоже, все-таки не ушел от того, что было ему предначертано.Трент вспомнил о тех временах, когда он еще не покидал Елизавету, не стал еще полицейским и даже не кончил школу. Вспомнил о том дне, когда он, Адам Трент, крепко отдубасил этого самого Натана Сенатру. В тот день Трент пришел на ферму Сенатры ранним утром из города пешком, остановился перед крыльцом его дома и громко позвал Натана. Солнце только-только взошло. Сенатра появился на крыльце, заспанный, с мутными глазами. Наверно, со стороны Трента было нечестно вот так напасть на него, но “приличия” тогда волновали Трента меньше всего — он жаждал крови, и он получил то, чего хотел.Вспоминая сейчас об этом происшествии, Трент понимал, что Сенатра тогда совсем не хотел драться, после первых ударов он повалился под дерево и уже не сопротивлялся. Трент так и оставил его лежать там с разбитым в кровь лицом.Тогда приятное ощущение чего-то твердого под кулаком быстро развеялось, но сейчас судьба предоставила Тренту редкую возможность по-настоящему разделаться с Сенатрой, наказать его за то, что он когда-то сделал с сестрой Трента, доведя ее до сумасшедшего дома. * * * Грунтовая дорога, ведущая к усадьбе Сенатры, была настолько забита машинами, что Тренту пришлось съехать на целину. Иначе пришлось бы тащиться невесть сколько в общем потоке. Но чем ближе он теперь становился к цели, тем больше портилось его настроение. Когда его терпению пришел конец, он остановил машину, взял мегафон, при помощи которого он обычно разгонял скейтбордистов, и выбрался наружу.— Всем, кроме непосредственных свидетелей происшествия и лиц, намеренных сделать официальное заявление полиции, — покинуть эту территорию и вернуться в город. Немедленно. Иначе вы будете арестованы за намеренное уничтожение вещественных доказательств и противодействие правосудию, — объявил он в мегафон.Угроза возымела действие — уже через десять минут большинство машин уехало, а с ними исчезла и большая часть зевак. Еще через пятнадцать минут на месте происшествия остались только полицейские-добровольцы, дознаватель, подозреваемый и труп женщины.Дознавателя звали Джон Кларк. С ним Трент был знаком еще со времен воскресной школы. Кларк встретил его на краю пастбища. Обменявшись приветствиями и несколькими ничего не значащими фразами, они перешли к делу.— Налицо случай насильственной смерти, — сказал Кларк. — Я уже вызвал машину, чтобы забрать труп в морг. Сенатра нашел труп в пруду в погруженном состоянии, но к моменту нашего приезда уже вытащил его на берег.Вокруг все дышало весной и покоем — такой приятный, теплый и солнечный день! Пригревало. Пели птицы. Живи и радуйся, так нет же!— До твоего приезда мы пока не клали ее в мешок, — сказал Кларк.Трент кивнул и начал играть отведенную ему роль, стараясь за непринужденностью скрыть от коллеги нежелание участвовать в этом спектакле.— Вероятная причина смерти? — спросил он.— Я уже говорил, смерть, по всей видимости, насильственная, скорее всего ее задушили. На шее у жертвы видны синяки. После вскрытия можно будет сказать точнее.— Сколько времени труп пролежал в пруду?— Полагаю, все произошло не раньше, чем прошлой ночью, труп еще достаточно свежий.Они потихоньку пошли в сторону пруда.— Что ее бывший муж?— Говорит, что знает только то, что она мертва и ее труп плавал в пруду.Трент ни секунды не сомневался, что именно бывший муж и есть убийца — надо только собрать доказательства, а это всего лишь дело времени.Когда они подошли к пруду, его настроение нисколько не улучшилось.— Уберите отсюда скот и позаботьтесь об оцеплении, — распорядился Трент, давая указание добровольцам. — Я буду промерять это место.Боже правый, коровы исходили здесь все вдоль и поперек. Все вещественные доказательства, должно быть, втоптаны в грязь! Хочешь не хочешь, нет доказательств — нет обвинения, какой бы очевидной ни казалась тебе чья-то вина. Все просто, как дважды два.Трент заметил, что двое добровольцев переглянулись с раздраженным выражением. Он знал, эти люди недолюбливали его за то, что он всегда педантично придерживался процедуры. Он знал, что за глаза они издеваются над ним, говорят, что он считает себя большой шишкой, потому что пару лет поработал в Чикаго.На самом деле Трент вовсе не считал себя большой шишкой, просто он собирал доказательства, как положено. Он твердо знал, как это надо делать, и ни на йоту не отступал от правилДобровольцы закричали и замахали руками, пытаясь отогнать скот, но этим только еще больше напугали животных, которые, вместо того чтобы уйти с места происшествия, стали беспорядочно метаться туда-сюда, жалобно мыча. Сенатра наконец вышел из оцепенения и решил прийти на помощь — он сумел быстро успокоить стадо и через ворота погнал его на другое пастбище.Адам Трент пошел осматривать место, где был найден труп, и с ужасом обнаружил, что оно затоптано окончательно. Тем не менее он все тщательно сфотографировал, потратив три рулона пленки, промерил место рулеткой и начертил схему в блокноте, посмотрел на часы, записал время и не забыл про дату. Он собрал и запечатал в пластиковые пакеты кое-какие предметы, которые, как он считал, все-таки могут помочь расследованию, а потом показал добровольцам, какой участок огородить лентой для дальнейшего сбора вещественных доказательств.— Сделайте отпечаток этого следа, — сказал он, указывая на след большого ботинка, который, скорее всего, принадлежал Сенатре и поэтому вряд ли представлял какую-то ценность для следствия.Теперь настал черед записать первичные показания Натана Сенатры. Этот парень выглядел гак ужасно, что Тренту на какое-то мгновение даже стало его жалко. Почти жалко.С тех пор, как они виделись последний раз, прошло много, очень много лет. Трент заметил, как сильно изменился за это время Сенатра — стал старше, выше ростом, но цвет его глаз, которые, казалось, видели тебя насквозь, остался таким же голубым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26