Ларк стала раскачиваться на качелях, пытаясь притвориться спокойной.— Куда же мне деваться после того, как меня так грубо выставили из единственной гостиницы в городе?— В заведении миссис Баррингтон строгие порядки.— Глупые порядки.— Но здесь не Голливуд или откуда еще вы там, и, чтобы не привлекать к себе внимания, надо вести себя как все. В маленьких городах порядки гораздо более строгие, чем в других местах, некоторые вещи, которые там допустимы, здесь просто неприемлемы.Она перестала раскачиваться.— Если кто-то родом из Калифорнии, вовсе не обязательно, что он склонен к беспутной жизни.— Наконец, нам может потребоваться опечатать дом, — сказал он, не обращая внимания на ее реплику.“Какой смысл опечатывать дом спустя несколько недель?” — подумала Ларк.— Мне некуда больше идти, — сказала она вслух.— Перебирайтесь ко мне, — ответил он, как будто предложил ей сходить в кино.Она ошарашенно посмотрела на него. Глядя на пол, он коротко вздохнул и провел большим пальцем руки по перилам.— У меня уже столько времени не было женщины.Он поднял взгляд на нее, и ее потрясло выражение голодного животного в его глазах.— Я каждый вечер буду готовить вам на ужин жареное мясо. Вы любите жареное мясо? Обещаю, вы не пожалеете, — добавил он после паузы.Она вся сжалась, и в его глазах блеснула злоба.“О боже, — подумала она, — я его разозлила!” Не стоило делать этого, сейчас они здесь одни, и он может сделать с ней все, что захочет. Мысли бешеным колесом завертелись у нее в голове.Странно, что Трент появился как раз тогда, когда из ее машины украли провода зажигания. Как он сумел тогда найти ее в глухом месте? Он почти было уговорил ее сесть к нему в машину, но, к счастью, рядом оказался Брет.Неужели это Трент вытащил провода, потом вернул их, а потом нашел другие, которые использовал для того, чтобы взвалить вину на Натана? Другая догадка поразила ее еще больше. Раз Натан не помнил, что с ним происходило в ночь убийства Мэри-Джейн, то он просто идеальная жертва для Трента.— Вы что-то имеете против полицейских? — спросил Трент, возвращая ее назад к реальности, к его злобе, которая была все еще весьма очевидна.— Нет, — сказала она, стараясь больше не злить его. — Если я правильно понимаю, что именно вы мне предлагаете, то это мне не подходит. Боюсь, я не из тех женщин.Он попытался улыбнуться, но у него это не вышло. Лицо его настолько отвыкло улыбаться, что получилось какое-то похоронное выражение.Мурашки побежали у нее по спине.— Вы были с Сенатрой, так почему бы вам не попробовать меня?Это была уже настоящая паранойя. До прошлой ночи она вообще не знала мужчин, а теперь вот этот ведет себя с ней, словно со шлюхой.— У меня это неплохо выходит, уверяю вас, — сказал он.Глядя на него, вполне можно было этому поверить. Пусть так, но только не с ней. Ей было достаточно одного взгляда на это чудовище.— Или вы собрались хранить ему верность? — Трент презрительно фыркнул. — Этот парень вообще не уважает женщин, он ими пользуется. А потом выбрасывает. Пятнадцать лет назад это случилось с моей сестрой, когда она от него забеременела, он ее бросил.У Ларк перехватило дыхание. Сестра Трента была беременна от Сенатры? Ей казалось, что ничто уже не способно потрясти ее, но, выходит, она была не права.— Знаете, что было дальше? — спросил Трент. — Моя сестра попыталась покончить с собой.Ларк тряхнула головой. Не слишком ли много сообщений в единицу времени? И как отделить правду от лжи? Было невыносимо выслушивать все это, но Трент продолжал свой рассказ:— Ее спасли, но ребенка она все-таки потеряла.— Как ужасно, — пробормотала Ларк.— И с тех пор ее не выпускают из психиатрической клиники.Теперь все вставало на свои места, по крайней мере, в отношении того, что касалось мотивов Трента, — это была месть.— Мне очень жаль, — прошептала Ларк.— Мне тоже, — согласился Трент.“Он убил Мэри-Джейн, — подумала Ларк, — а теперь использует ее смерть для того, чтобы свести счеты с Натаном”.— Забудьте Сенатру, он — отрава, — сказал Трент. — Ну что, пойдете со мной?Она еще раз посмотрела на его устрашающие мышцы и вспомнила, как он отделал Натана. Натан сам был не из слабых, и все же Трент вышел из схватки почти без потерь. Теперь, когда Трент возвышался над ней, словно башня, ей было страшно до смерти, и от страха она начала качать головой из стороны в сторону.С замиранием сердца она следила, как он борется со своей злобой, стараясь унять вскипающую ярость.— Я не из тех, кто может позволить себе совершить насилие над женщиной, — наконец сказал он. — Но я еще вернусь проверить, уехали вы или нет.Слава богу, он уходил. Вскочив с места, Ларк долго следила, как удаляется прочь его машина. Как только автомобиль скрылся из вида, она быстро побежала в дом, захлопнула дверь и, заперев ее на все запоры, бессильно прислонилась к ней спиной.Ларк закрыла глаза. Теперь ей стало абсолютно ясно, что именно Трент и есть настоящий убийца. И что же теперь делать? Звать полицию? Но он сам и есть полиция.К тому же в этом доме нет телефона, и ей снова придется отправляться на знакомую заправку. Надо кому-нибудь все рассказать. Внезапно в дверь постучали, и снаружи донесся знакомый голос — голос Брета.Он постучал еще раз. Ларк быстро отперла дверь и широко ее распахнула.На крыльце стоял Брет, такой знакомый и безобидный. Она обрадовалась ему как родному. Кажется, никогда в жизни она так не радовалась.— Брет! — воскликнула она, хватая его за руку.Он вошел в дом, и Ларк быстро захлопнула и заперла дверь. Глава 23 Путаясь в словах и перескакивая с темы на тему, она принялась рассказывать ему все разом, оживленно жестикулируя.— Не так быстро, не так быстро, — остановил Брет, хватая ее за руки.— Трент только что был здесь! — объявила она. — И говорил очень странные вещи! Скажу вам по правде, Брет, я думаю, что это он убил Мэри-Джейн!— Надеюсь, вам он не причинил вреда? Забота и сочувствие Брета тронули ее. Только сейчас она почувствовала, насколько была до сих пор одинока.— Нет, все в порядке, — сказала она и подумала о страшном взгляде Трента и о том, что он обещал вернуться.— Но он напугал меня, — призналась она.— Что он сделал? Что он вам сказал? — живо поинтересовался Брет.От него исходил хорошо ощутимый запах алкоголя. Он был пьян, и сердце ее упало. Может ли человек в таком состоянии хоть чем-то ей помочь?— Он рассказал мне о своей сестре, — ответила она.— Нэнси? — удивился Брет и сразу отдернул руки.Ларк машинально потерла ладони.— Не помню, чтобы он упоминал ее имя, — сказала она, расхаживая по комнате. — Он только рассказал, что его сестра забеременела от Натана, а потом попыталась покончить с собой.Брет ничего не ответил.Она остановилась, не в силах свести с него глаз — так ее поразило странное выражение его лица. Его рот был открыт, а взгляд блуждал в пространстве.— Вы знали ее? — спросила она. — Я имею в виду сестру Трента.Ее вопрос вернул его к действительности.— О да, — ответил он.Его взгляд снова стал почти осмысленным, но в его голосе продолжали слышаться странные интонации, словно его сознание было здесь только отчасти.— Да, можно так сказать. Она старше меня, и в школе мы учились в разных классах.Он покачнулся, но схватился за стену и выпрямился.— Да вы совсем пьяны! — не удержавшись, воскликнула она с испугом и раздражением одновременно.“Похоже, — подумала она про себя, — что вот-вот отключится”.— Ну и что? — возразил он. — В наших местах и заняться-то больше нечем.Эти слова удивили ее.— А я думала, что вам здесь нравится.— Да вы что? Я терпеть не могу эти места! Это же Айова, господи ты боже мой!При их первой встрече он говорил совсем другое. Или это сказывается алкоголь? Или Брет действительно так недоволен своей жизнью? Почему же он тогда торчит здесь? Он одинокий человек, его никто и ничто здесь не держит, и он всегда мог бы уехать.— А вы не поняли? — сказал он, словно угадав ее мысли. — Здесь то место, где собираются неудачники.О чем он говорит? Она покачала головой.— Я не считала вас неудачником. Он саркастически засмеялся:— Вы ничего обо мне не знаете — вот что замечательно. И вы ничего не хотите обо мне знать — разве не так?— Нет, — сказала она, но почувствовала, что в его словах есть доля истины.Она вспомнила, с каким нетерпением старалась избавиться от него днем, и поняла, что в общем, если по правде, он ей безразличен. У него свои проблемы, у нее — свои. Так что в проницательности ему не откажешь. Похоже, Брет не зря окончил факультет психологии.— Вы, например, не знаете, что я начал работать в университете, преподавать студентам? Не знали, правильно? Но когда я оказывался перед аудиторией, во мне что-то происходило, словно внутри все замерзало, и я не смог это преодолеть. Как же можно быть преподавателем, если ты так теряешься перед людьми? Я бежал оттуда и спрятался здесь.— Но есть же способы преодолеть эти страхи?— А вы думаете я не пробовал? Я испробовал все — гипноз, таблетки, алкоголь. И ничего не помогло.Он махнул рукой.— А, это все неважно. Я наконец понял, что принадлежу этим местам. Я понял, что невозможно покинуть место, где ты когда-то был несчастлив. Труднее, чем то, где ты был счастливым. Вы не замечали?На самом деле он не ждал ответа и продолжал свой монолог:— Большая часть моей души похоронена здесь, и переезд в другое место сделал бы меня никем и ничем, просто формой без содержания. И в этом-то и заключается причина, почему я не смог преподавать, — меня на самом деле там не было. Разве это не заметно? Моя сущность всегда находится здесь, в округе Метамора, штат Айова. * * * Фары патрульной машины рассекали тьму. На спидометре было точно пятьдесят пять миль в час.Адам Трент сразу же почувствовал влечение к Ларк Леопольд. Она выглядела старомодной, что было в его вкусе. И чистой, по-настоящему чистой. Это ему особенно понравилось. Но потом Брет рассказал ему, как они развлекались в его машине после поездки в кинотеатр, так что даже стекла запотели изнутри. Потом она переспала с Сенатрой.Сенатра, опять Сенатра, почему только его так любят женщины? Разве они не видят, что он собой представляет?Сначала Трент был разочарован тем, что она совсем не такая, какой показалась ему сначала, но потом он принял все как есть. К тому, что вещи имеют неприятную сторону, изнанку, он давно привык. Но что плохого в том, если бы двое взрослых людей по взаимному согласию хорошо провели время?Чем больше он об этом думал, тем лучше мог представить в своем воображении ее белые ляжки, обхватившие его бедра. Чем больше он об этом думал, тем больше ему хотелось включиться в игру самому.Когда он сказал, что у него давно не было женщины, он сказал правду, а когда он услышал то, что про нее говорили, он решил, что это именно то, что ему нужно, — есть партнер на одну ночь. Он страшно удивился, когда она его отбрила.Перед тем как ехать домой, Трент решил заскочить в участок — еще раз убедиться, что Сенатра на месте — за решеткой и под замком. Предосторожность совсем не лишняя, потому что парень с его очарованием вполне мог бы удрать и не из такой тюрьмы.Сенатра оказался там, где ему и полагалось.Проклятый сукин сын выглядел просто ужасно. На минуту в душе у Трента шевельнулась жалость. “Плохо, — подумал Трент, — когда ты начинаешь их жалеть и воспринимать как человеческие существа, тогда-то они и садятся тебе на шею”.— Что, объявил голодовку? — спросил он Сенатру.Сенатра медленно поднял голову, его глаза глубоко запали. Надзиратель предлагал ему электробритву, но он ею не воспользовался, так и сидел, по глаза заросший щетиной.— Пошел к черту, — сказал Сенатра, и хотя слова и были крепкими, но голос его был полон усталости и разочарования. Жизнь потихоньку начинала его обламывать.— Сожалею, что повредили тебе ключицу, — сказал Трент.— Ничего, не волнуйся. Вообще-то я не сутяга, но думаю, что судебный иск будет здесь в самый раз.— Но ты первый напал на меня.— Меня нельзя держать в тюрьме по состоянию здоровья, это предусмотрено законом.“Какой упрямец”, — подумал Трент.— А я-то думал, ты уже приготовился сознаться.Сенатра презрительно фыркнул.— Я слышал, сегодня твоя бабушка заходила навестить тебя? — спросил Трент.Сенатра промолчал.— Но ты, конечно, не знаешь, что после свидания с тобой она зашла и ко мне в участок.Было видно, что на этот раз Сенатра заинтересовался.— И что же ей было надо от тебя?— Оживить в памяти кое-какие воспоминания. Ты сам, наверное, уже не помнишь, что она вела мой класс в воскресной школе, так что мы поговорили о старых добрых деньках. Но она приходила не для этого.— Ближе к делу.— Она призналась, что совершила убийство.— Никак не могу взять в толк, что ты мелешь. — Трент оттягивал этот момент как только мог, чтобы подольше посмаковать реакцию Натана. Он не сомневался в том, какой именно она будет.— Она призналась в том, что собственноручно убила твою бывшую жену, — сказал Трент.Сенатра не разочаровал его — через долю секунды он уже был на ногах, молнией подлетел к решетке и схватился за прутья.— Ах ты сукин сын, ты все врешь! — закричал он. — Ты все врешь, проклятый ублюдок!— Ты так думаешь? — спросил Трент, подняв брови, и достал из кармана диктофон.Он поднес его к решетке так, чтобы Натан смог хорошо слышать запись, и включил.Из крохотного динамика послышался голос Милли Сенатры, объясняющей, как и зачем она убила несчастную Мэри-Джейн. Трент выключил диктофон и вопросительно посмотрел на Натана.Тот был взбешен, оскалившись, словно собака, готовая укусить, он вдруг потряс решетчатую дверь так, словно хотел сорвать ее с петель. Потом его рука молниеносно просунулась в щель между прутьями, намереваясь вырвать у Трента диктофон, но тот успел вовремя отпрыгнуть в сторону, и пальцы Сенатры сомкнулись вокруг пустоты.Добрая старушка Милли любила своего внука и хотела спасти его, но вышло так, что она, сама того не подозревая, подыграла Тренту. Возможно, что Сенатра и преступник, но всем было известно, что он просто боготворит свою бабушку. Он никогда не допустит, чтобы она села в тюрьму из-за него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26