Вселенная над ними казалась перевернутым океаном тонкого, как дымка, огня, разбухшим супом из искрящейся плазмы.
— Я только пойду закрою дверь. Я не собираюсь выходить наружу, — пообещала Табита Саскии.
— Элис! — взмолилась Саския. — Не пускай ее!
— ПРИКАЗЫ КАПИТАНА НЕ ОБСУЖДАЮТСЯ, ПЕРВЫЙ ПОМОЩНИК ЗОДИАК.
— Ты в самом деле с ней что-то сделала, — заметила Табита.
— Я всего лишь разбудила ее!
— Раньше она никогда такой не была. — Может быть, Элис была повреждена сильнее, чем показывала. Может, это напряжение заставляло ее работать на более примитивном уровне программирования. У Табиты было время надеяться, что Элис не превратится в один из этих безнадежно рабских электронных мозгов наподобие «Шиндзацу» Веры Шоу; и в этот момент она спохватилась.
Элис может превратиться только в металлолом.
И очень скоро.
В этот момент раскрылась экзосфера Венеры и выпустила их в космос.
В верхней части разбитого ветрового стекла постепенно появлялась знакомая пелена синего цвета. Это выглядело в точности так, словно корабль потихоньку поднимался в подвешенный пруд из слегка светившихся чернил.
— Как долго мы можем здесь продержаться, Элис?
— С КАКОЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ, КАПИТАН?
— Сто.
— ДВА ГОДА.
— А чтобы благополучно приземлиться?
— ДВА МЕСЯЦА.
Разбитое ветровое стекло наполнилось чернильным пространством и холодными белыми звездами. Все было очень тихо. Внизу лик Венеры закрывала ночь.
Элис начала вращение на своей орбите.
— Назад, туда, где мы были?
— ОТВЕТ ЗАВИСИТ ОТ ТОЧНОСТИ, С КОТОРОЙ МЫ ОПРЕДЕЛИМ ВРЕМЯ НАШЕГО СПУСКА, — ответила Элис. — УСЛОВНО…
— Не важно. Элис, сигнал бедствия по всем каналам.
— АЙ-АЙ-АЙ, КАПИТАН.
— Вставь вот это. Саския, автоматический повтор.
Саския нажала кнопку воспроизведения, и Элис стала наполнять пустоту повторяющимися сигналами координат. Любой, кто услышит их хотя бы вполуха, должен поймать электронный сигнал и знать, где искать.
В кабине «Элис Лиддел» царило молчание.
— Ты что-нибудь слышишь? — спросила Табита.
Саския покачала головой.
— Он исчез, — тупо повторила она.
— Я пошла закрывать дверь.
— Осторожнее, Табита, — сказала Саския. — Табита? Что я могу сделать?
— Следи за пультом. Если кто-нибудь отзовется, лови их. Не давай им уйти. И присматривай за ветровым стеклом.
Саския оглядела кабину в поисках оружия:
— Если он войдет…
— Да не войдет он, — напомнила ей Табита. — Он отвалился.
Табита с трудом прошла вдоль стены в проход. Оба выхода были надежно заперты. Она проверила их управление, затем выглянула в иллюминаторы с обеих сторон.
Смотреть там было не на что: ничего и есть ничего. Далеко внизу под ними вращалась Венера, прекрасная и уродливая одновременно. Ее мощные штормы и гнилые джунгли сияли обманчивым блеском.
Табита надеялась, что поблизости все же кто-то есть. Надеялась, что это окажутся какие-нибудь заботливые и гуманные обитатели системы, которые бросятся на сигнал бедствия независимо от того, во что им это обойдется и нравится им это или нет. Она надеялась, что они не будут тянуть, не желая ни во что ввязываться, и рассчитывать на то, что кто-то отзовется раньше их.
Индикатор на передней двери трюма горел красным. Фраск, по-видимому, точно знал, как с ним управляться. По счастью, в трюме был взрыв, и волна отбросила существо, прежде чем оно успело завершить последовательность команд. Элис была права: единственное, что надо было сделать, — это открыть дверь вручную и снова закрыть ее.
Табита положила руку на кнопку перезагрузки.
Нажала ее.
Красный свет мягко замигал.
Табита подошла к стене и низко нагнулась над вращающейся ручкой, твердо закрепившись ногами по обе стороны.
Взялась за ручку и повернула ее.
Дверь приоткрылась, совсем чуть-чуть.
Табита продолжала крутить.
Дверь ускорилась, ручка тоже. Гравитации тут могло и не быть, зато было трение.
Табита открыла дверь.
Выглянула наружу.
Там не было ничего.
Там не было ничего в буквальном смысле слова. Двести пятьдесят кубических метров пустоты.
По другую сторону пустой центральной части Элис Табита видела кормовой вход.
У той двери тоже ничего не было.
На мгновение Табита задумалась, не забыть ли ей об обещании, данном Саскии, и просто на один шаг выйти наружу, чтобы осторожно осмотреться. У капитана полная прерогатива, подумала она. Но если она увидит этого типа — или он заметит ее раньше, чем она его, — что тогда?
Она просто опустилась на колени и высунула голову; совсем чуть-чуть.
Ничего, кроме ободранного, исцарапанного металла. Венера быстро отскребла Элис.
Табиту передернуло. Она нырнула назад, снова нажала перезагрузку, затем кнопку «заперто».
Дверь с жужжанием закрылась.
Индикатор замигал зеленым.
— Саския? Есть ответ?
— Ничего не слышу, — отозвалась та.
— Элис? Мы стабильны?
— СТАБИЛЬНЫ, КАПИТАН.
— Кто-нибудь есть поблизости?
— ПРОДОЛЖАЮ ПОИСК, — сказала Элис.
— Я хочу взглянуть на наши запасы, — сказала Табита, отключила свои башмаки, встала, дергая ногами, и поплыла в центр прохода.
— Принеси мне что-нибудь, — сказала Саския.
— Если там вообще что-то осталось, — заметила Табита.
Осталось совсем немного. Она почти закончила осматривать кладовую, когда фраск неожиданно зловеще оскалился на нее сквозь иллюминатор.
Табита отскочила через весь камбуз и неуклюже распростерлась на стене, задыхаясь от шока.
В темноте, царившей снаружи, глазки фраска были невидимы в глазных впадинах, невидимыми были и мелкие зубы в безгубом рте. На минуту показалось, что песчаная буря выпотрошила его, вытащив все внутренности и оставив лишь хрупкую оболочку, прижатую к корпусу корабля. Но потом он шевельнулся, ящерицей прошмыгнул по стеклу и снова исчез.
— Проклятие. Черт побери. — Табиту трясло.
— Табита! Ты что-то сказала?
— Тут не очень много осталось, — быстро отозвалась Табита. Хорошо, подумала она про себя. Рука об руку.
Мне нужно что-то, чем бы его стукнуть, подумала она, чтобы спихнуть его с корпуса. Что-нибудь длинное, чтобы не надо было подходить слишком близко. Если я хоть раз смогу его оттолкнуть, он окажется беспомощным, ему сюда уже ни за что не забраться.
Табита выглянула в иллюминатор.
Там ничего не было видно.
— Все еще ничего, Элис?
— ПРИБЛИЖАЕТСЯ КОРАБЛЬ, — радостно отозвалась Элис. — В ПРЕДЕЛАХ СЛЫШИМОСТИ.
— Посылай ему сигнал!
— УЖЕ ПОСЫЛАЮ, КАПИТАН, — Элис была вежлива, как всегда, но в ее голосе прозвучали нотки, напоминавшие прежнюю Элис.
На минуту Табита чуть не отказалась от своего плана, потом подумала: только после того, как они ответят. Она вышла из камбуза и направилась в галерею машинного отсека, где с надеждой открыла ящик с надписью «ЭЛЕКТРОРАЗРЯДНИКИ».
Внутри находились пять видов запасных электроразрядников, аккуратно разложенных по мощности.
Табита закрыла ящик. Она снова прошла вперед, заглядывая в пустые контейнеры и ящики, расположенные вдоль прохода. Она подумала, что в хозяйстве «Контрабанды» была дюжина предметов подходящей длины. Все это теперь собирает водоросли и ил на дне Джиневры и будет лежать там вечно.
— Вот он! — закричала Саския. — Корабль!
— Отвечают?
— Да! Да!
Табита оттолкнулась от стены и нырнула в сторону кабины.
— Он уже пробивается!
В ее наушниках раздалось мягкое шипение внешнего сигнала:
— ЭГЕЙ, «КОБОЛЬД»! ЭЙ, КАПИТАН ДЖУТ! ТВОЙ СИГНАЛ ПРИНЯТ, ХИТРАЯ СТЕРВА.
Табита ворвалась в кабину.
Растрескавшееся ветровое стекло заливал ярко-зеленый свет.
Ей хотелось думать, что это снова дневная сторона Венеры, что они начали вращаться на своей орбите и шли носом вниз. Но это был не тот оттенок зеленого — менее гнилой и более яркий.
— Я КЕЛСО ПЕППЕР, ДЖУТ. ПОМНИШЬ МЕНЯ?
Зеленый силуэт повернулся.
Сверкнул серебристый глаз и неумолимый луч захвата крепко обвился вокруг «Элис Лиддел».
51
BGK009059
TXJ. STD
ПЕЧАТЬ
222&222&222&/fl s: //i sproooOOOOOOWWW%
РЕЖИМ? VOX
КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 14.31.31

— Элис!
Элис!
Ты меня слышишь, Элис?
Элис, я думаю, ты меня слышишь. Ты можешь подтвердить прием?
Ты можешь подать мне хоть какой-нибудь знак? Хотя бы гудок или световую вспышку.
Хорошо, Элис. Я буду продолжать говорить. Я буду говорить с тобой так, словно ты можешь меня услышать.
Если ты меня услышишь, ты сможешь подтвердить прием? Хорошо.
Я расскажу тебе историю, Элис. Историю про караван и скипфест. Историю про фею и мальчика, который так и не вырос. Историю про злосчастного старого джентльмена.
Если ты не выйдешь до того, как я закончу, по-моему, я этого не перенесу, Элис.
Элис?
Когда-то Табита Джут была пилотом шаттла и работала на Мелиссу Мандебра и владельцев и офицеров «Блистательного Трогона». Она летела на Юпитер. Это был первый раз, когда она там побывала.
Я никак не могла оправиться при виде размеров Юпитера. Каждый условный день я просыпалась, и он становился все больше. Он был твердым, с этой широкой, сияющей, оранжевой равниной, заполнявшей поле зрения наполовину, и у тебя не было уверенности, что ты не падаешь на него, а проносишься мимо, все быстрее и быстрее.
Трикарико говорил, что кольцо Юпитера было и на сотую долю не так красиво, как кольца Сатурна. Я уладила отношения с Трикарико. Я тогда чувствовала себя более жизнерадостно. По-моему, так было со всеми. Теперь, когда длинный подъем был почти закончен, казалось, все заводят романы, прощают своих врагов, устраивают свои дела — совсем так, как и говорил мне Трикарико. В шаттле все говорили только о том, кто был моим фаворитом в «Первом Побеге». «Канзан»? «Дзитоку»? Или сам «Василиск»?
— Нория говорит, ставить на «Стойкость Валенсуэлы» — это верняк, — сообщила мне Кэнфорт Магнолия, когда я везла ее на свидание на «Скорпион Лэмент».
— Честно говоря, я не знаю, мадам, — сказала я уже в двадцатый раз за эту смену.
Я знала, где деньги — верняк. В моем кармане. И там они и останутся. Но я помнила «Стойкость».
— Это ведь тот корабль, который наделал столько шуму тогда, в Селюции? Тот, с «Навахо Шерненковыми» на фюзеляже Митчума?
— Силы небесные, понятия не имею, — сказала леди Магнолия. Она посмотрела на меня как-то косо. — Я думаю, это люди вроде вас знают такие вещи.
— Да, это тот самый, — сказала я. Мы быстро нагоняли громыхающий беллерофон, полный блестящих упакованных бульдозеров. «Люди вроде вас», самодовольно подумала я. Сама того не зная, леди Кэнфорт только что сделала мне комплимент. Я дотронулась до боковых приборов, чтобы штопором проскочить сквозь строй беллерофона, и исподтишка посмотрела на миледи. Она держалась стойко.
Единственное, что интересовало меня в «Первом побеге» — это Скипфест. Все в караване, даже шоферини, были на каких-нибудь вечеринках. Все, за исключением тех, кто был на больших грузовых кораблях и все еще был поглощен тем, чтобы уговорить Привод выиграть еще пару минут у ближайшего соперника. Сначала, правда, это было скучно, потому что мне приходилось возить Мандебр по всему каравану, чтобы они могли показаться на всех нужных сборищах, подчеркнуто обойдя нежелательные, и внести некоторое оживление, неожиданно объявившись на парочке вечеров, где их не ждали. И все время поступали новости: — «Дулут» — двенадцать к одному! Скажите Хунсен Тредголд, что «Бегемот» вылетел!
По счастью, Мандебры не могли совершать облеты всю ночь, поскольку в восьми нам надо было быть на «Октябрьском Вороне», как раз к театру масок. Мелисса не могла опоздать в театр масок. Все, кто хоть что-нибудь из себя представлял, уходили с других вечеров только, чтобы сказать, что они были в театре масок Сансау. Даже если они не планировали этого, они быстренько передумали, когда узнали, что идут Мандебры.
Мы все были в костюмах. Мелисса нарядилась павлином, она была в бирюзовом платье, и два пажа несли ее шлейф. Стрэчен Алексис был кем-то, кого они называли «гусаром»: в красном мундире с кучей украшений, в огромной шляпе и больших блестящих черных сапогах со шпорами. Он сказал, что это что-то вроде солдата, но его обмундирование было таким, что в нем вряд ли захотелось бы пойти в бой. Там была и леди Кэнфорт, на ней тоже были сапоги выше колена, черный корсет и черный воротник с хромированными шипами. Я взяла с собой Трикарико, он был в костюме Пьеро. Мы потратили кучу времени, чтобы его загримировать: одну щеку — белым, другую — черным с большой драгоценной слезой на черной стороне. Все были в масках, но везде, куда бы мы ни пошли, Мандебр узнавали тут же.
Я была в костюме Питера Пэна. Это был мальчик, который так и не стал взрослым. Из истории, которую часто рассказывал нам мой отец. На мне была туника, будто бы сделанная из листьев, и пара крошечных бронзовых рожек, торчавших из моих волос.
Трикарико считал, что я выгляжу потрясающе сексуально в костюме мальчика. Он стоял, обняв меня одной рукой, пока я вела нас сквозь толпу маленьких кораблей, уже собравшихся толпой вокруг «Октябрьского Ворона».
«Ворон» был огромным. По тоннажу в три раза больше «Блистательного Трогона», хотя «Трогон» выглядел гораздо более элегантно, с его украшенными драгоценностями крыльями, полубаком в форме гребня и экипажем с косичками. Когда я подвела шаттл к борту, мы показались себе совершенными карликами по сравнению с иллюминаторами, находившимися в тени похожего на гору мостика, Я провела нас через толпу к парадному входу, чтобы Мандебры могли торжественно появиться на празднике, а потом я была свободна. Раз в жизни Мелисса соблаговолила дать согласие на то, чтобы домой ее вез робот.
Мы прибыли как раз вовремя. Театр масок начинался. Конечно, он должен был изображать историю Большого Скачка. Сначала появились трое людей и исполнили странный танец, изображая Солнце, Землю и Луну. Все заахали. Что касается меня, то мне пока все это казалось нудным, но я продолжала смотреть, потому что следующий номер должен был изображать Малый Скачок, а это была моя любимая тема. Сам Аларик Сансау в костюме капеллийца, с головой, которой придали форму большого лысого купола, и двое людей, изображавших звездоплавателей в смешных допотопных скафандрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62