— Не волнуйся, — сказал Марко, — мы все уладим. Ты только доставь нас на место. Мы переведем деньги по телефону, первым делом. Приоритетная важность. Ты сможешь познакомиться с ребятами, посмотреть шоу, мы пообедаем, пару раз выпьем, хорошенько выспимся, а завтра мы достанем тебе твой кристалл. Ты знаешь там кого-нибудь, кто занимается этими делами?
— Нет, — сказала Табита. Она практически не знала никого, кто бы работал на Изобилии, и не доверяла никому, кто бы стал там работать. В тех случаях, когда ей приходилось доставлять туда что-либо или забирать оттуда, она приезжала и уезжала как можно скорее.
Табита ступила на верхнюю палубу, Марко следовал за ней по пятам. Все-таки все вышло, как он хотел. Решение было принято, и ее чувства взяли верх. Она была явно не на высоте. Когда случались такие вещи, все летело в тартарары.
Они установили ящик с Тэлом позади своих сидений. Марко и слышать не хотел о том, чтобы оставить его в пассажирской каюте. Ему надо было, чтобы ящик все время стоял рядом с ним, чтобы он мог постоянно следить за приборами-индикаторами признаков жизни. У Табиты мелькнула мысль о правилах перевозки животных. Она натянула на ящик сетку и пристегнула ее.
— Тебе не мешают все эти штуки?
— Да нет, в общем.
Сеть на что-то наткнулась. Табита пошарила между ногами и вытащила засохшую дыню.
— А я-то думала, куда она делась, — сказала она.
Табита уселась в свое кресло, подтянула к себе панель приборов и включила компьютер, оставив его немым. Она терпеть не могла, чтобы кто-нибудь подслушивал, как она разговаривает с Элис.
«ВНИМАНИЕ», — сообщил экран. Он вспыхнул ей в лицо схемой, повернул ее на 180 градусов, загудел и включился. На экране вспыхивал и гас большой голубой бриллиант. «ДЕФЕКТ КРИСТАЛЛА ОСЕВОГО ЗАПОРА», — сообщал он. «ВЕРОЯТНОСТЬ АВАРИИ — 43.29%».
Табита нажала ручную перезагрузку.
Она откинула манжету, проверяя свой монитор, и заговорила в микрофон:
— Браво Гольф Канзас ноль-ноль-девять-ноль-пять-девять — диспетчеру.
Марко стоял рядом с ней в узком проходе между креслами. Он протянул руку над пультом и стер немного пыли с ветрового стекла. Снаружи лежала бесконечная предангарная площадь космопорта Скиапарелли, бурая и обожженная.
— Диспетчер — Браво Гольф Канзасу ноль-ноль-девять-ноль-пять-девять. Ваш номер стоянки, пожалуйста.
— Черт, — сказала Табита. Она стала рыться в ворохе карточек, засунутых за герметическую раму стекла.
— Повторяю, ваш номер стоянки, пожалуйста, Браво Гольф Канзас ноль — …
— Минутку, — сказала Табита. Она раскладывала карточки. Она бросила взгляд на Марко. — Он где-то здесь.
Марко сочувственно кивнул, держа руки в карманах.
— Многовато карточек, — заметил он.
— Он должен быть у вас в журнале, — сказал диспетчер.
— Нет, — ответила Табита. — Я его не занесла. — Она закусила губу, наугад взяла одну из карточек, бросила на нее взгляд, скомкала и швырнула в мусорный контейнер, стоявший у ее левого колена.
— Процедура требует, чтобы номер стоянки был занесен в судовой журнал по прибытии, Браво Гольф Ка…
— Он где-то здесь, — перебила Табита.
— Подождите, пожалуйста, Браво Гольф Канзас ноль-ноль-девять-ноль-пять-девять, — сухо сказал диспетчер.
— Спасибо, — одними губами выговорила Табита и скорчила гримасу микрофону.
Затем указала на кресло второго пилота.
— Забирайся, — сказала она. Затем нажала кнопку. Кабину залил красный свет, и раздался высокий жужжащий звук.
— Браво Гольф Канзас ноль-ноль-девять-ноль-пять-девять, Джут, Табита, капитан?
— Да.
— Ваш номер стоянки — Танго Танго один-пять.
— Хорошо.
— На будущее во время визитов в порты этой или любой другой системы, пожалуйста, заносите ваш номер в память судового журнала по прибытии.
— Хорошо. — Она обследовала линию огней, нажала еще три кнопки. Над жужжанием закружился вой. Свет погас, затем вспыхнул снова.
— Я могу теперь стартовать?
— Вы подали заявку о вылете?
— Изобилие, пассажирский рейс.
— Вы подали уведомление об этой заявке, капитан Джут?
— Послушайте, я всего лишь лечу на Изобилие, а не на Харон или еще куда-нибудь!
— Каков маршрут вашего полета, Браво Гольф Канзас ноль-ноль-девять-ноль-пять-девять?
Табита откинулась в кресле и стала нараспев произносить координаты, потом повернулась к приборной доске сбоку и дала еще координаты, считывая их с экрана.
Диспетчер в точности повторил все данные, а в это время под полом начался тихий, медленный, приглушенный стук. Температура в кабине пилота стала повышаться. Табита ударила по ряду красных кнопок. Все, кроме одной, стали зелеными.
Табита ткнула красную кнопку. Затем с силой нажала ее.
Кнопка мигнула зеленым, затем опять стала красной.
Табита стукнула по ней ребром ладони.
Корабль трясся, стук участился.
— Вы можете стартовать, Браво Гольф Канзас ноль-ноль-девять-ноль-пять девять.
Снаружи взвился вверх ослепительный белый свет, потом он пронесся наискосок и вернулся назад, начертив на бетоне вокруг них квадрат.
— Не включайте двигатели, пока…
Табита притронулась к клавише, и все потонуло в грохоте.
Вне мягких, плавающих полей, окружавших кресла Табиты и Марко, все стонало и гнулось. Все экраны шипели. По приборной панели вверх-вниз пробегали всплески света.
Грохот нарастал.
«Элис Лиддел» задрожала. Потом завибрировала. Она оторвала три ноги от поверхности, затем снова опустила. В кабине было жарко. Снаружи все было окутано дымом, кроме светящегося квадрата, ставшего теперь зеленым.
Они качались, шатались, а потом что-то схватило их, и они взвились вверх, в небо.
Под ними исчезал порт Скиапарелли, уменьшались грузовики, грузовые платформы с кислородом; ангары, блочные дома и мосты уменьшались до размеров модели, миниатюры, затем — сложной геометрической диаграммы, поглощенной красными туманами Марса. Дальше они могли видеть город, бурливший уже без них. От каналов отражался солнечный свет.
А грохот все продолжался, все сотрясал их. Вокруг корпуса корабля молниями извивались электрические разряды, катализируя хрупкий воздух. Раздался свист на высокой частоте и страшный шум, словно рвалась ткань неба. Он все звучал и звучал.
А потом шум и тряска стали стихать, и очертания Марса стали удаляться и помчались прочь под ними, как волна откатывается от песка, и уже ни под ними, ни над ними, ни вокруг не было ничего, кроме синевы и какого-то непрекращающегося шипения.
Первым в следующий момент включилось радио. Корабль наполнился голосами, информировавшими, дававшими инструкции, просившими, объявлявшими, подтверждавшими. Статика смешала их все, сделав нечленораздельными. На экранах рывками сменялись изображения — страница за страницей. Вокруг пульта плавно двигались муаровые схемы. Снова начался стук, громкий, настойчивый и неровный. Все вещи, запрятанные под сетку, тряслись и двигались.
Затем потревоженные карточки вылетели из-за рамы лобового стекла и поднялись в воздух перед их лицами, словно стая бумажных рыбок на мелководье.
— Ах, ты, черт, — сказала Табита.
Марко Метц расхохотался. Выскользнув из своего кресла, он стал ловить кружившие в воздухе кусочки бумаги.
14
Они были в сотне тысяч километров от Скиапарелли. Сотни тысяч звезд озаряли вечность космоса ровным холодным светом. Движение было не интенсивным: голубое мерцание митчумского магнетопоезда по маршруту Фобос-Византия, маленький старый «Фарго», скользивший вниз из Долговечности к Серебряному Берегу, везя свежие овощи марсианам.
Элис шла ровно. Табита включила проверку осевой системы. Прислушалась к звуку моторов. Все было в порядке. Экран сообщил:
«ВЕРОЯТНОСТЬ АВАРИИ — 44.49%».
— Принято, — откликнулась Табита.
Марко не мог усидеть на месте. Он снова отстегнул ремни и стал плавать по кабине, подбирая кружившие предметы. Он проверил, как там Тэл, — тот все еще крепко спал. Он обследовал кучу вещей, сваленных под сетью. Отыскал скомканную джинсовую тряпку и стал протирать ею все подряд.
— Не надо, Марко, — попросила Табита.
— Не волнуйся, не волнуйся, — ответил он, вытирая экраны сканеров. Разница была потрясающей. Десятикратно усиленная, дуга галактики осветила кабину — серебристая вуаль в пустоте.
— Ты только посмотри на это, — сказал Марко. — Яблоня.
— Что?
— Яблоня, — повторил он. — Разве ты не так ее называешь? Я думал, все астронавты ее так зовут.
— Я — нет, — ответила Табита. — И никогда не слышала такого названия.
— Так ее и зовут, — объявил Марко.
— А почему яблоня?
— Не знаю. Потому что нам не дано вкусить ее плодов, наверно.
Табита задумалась.
— Это из христианства, да? Ты ведь не христианин?
— Нет, — ответил Марко. — Я блудник.
— Ну, вот, — сказала Табита, — во что я влипла. — Марко плавал позади ее кресла, пытаясь через отверстия поцеловать ее в затылок. — Марко, — предостерегающим тоном сказала Табита.
— Что? Тебе что-нибудь нужно? Чего ты хочешь?
Теперь он висел вверх ногами и, протянув руку между ремнями, поглаживал ее по спине. Табита резко откинулась назад, отталкивая его. Ремни спружинили.
— Я тут на работе, — заявила она.
— Что? — спросил Марко, дразня ее. Он проплыл под Табитой и вынырнул у нее между ногами. — Что ты такого делаешь, что это старое корыто не может сделать само?
Глаза Табиты сверкнули:
— Не смей оскорблять мой корабль, — сказала она.
— О'кей, прости, прости, дорогая старушка, — он протянул руку и похлопал по корпусу корабля. — Не обижайтесь, леди.
На пульте вспыхивали и гасли цветные огни — красные, голубые, зеленые. Дисплеи покрывались завитками, перекрывались, мигали, таяли, коалесцировали. Меньше чем за долю секунды Элис произвела легкую коррекцию курса.
А снаружи все так же простирался космос. Он был так необъятен, что казалось — они совсем не движутся.
— Ну, так просвети меня, — сказал Марко, — я всего лишь невежественный музыкант. Чем ты сейчас занята? Я не вижу, чтобы ты что-нибудь делала. Что такое жизненно важное ты делаешь теперь?
Я не обязана ему отвечать, подумала Табита. Но все же ответила:
— Везу тебя на танцульку, — деловым тоном сказала она и, нахмурившись, склонилась над мезоскопом.
Этого, разумеется, оказалось для него недостаточно.
— Нет, нет, — сказал он, проплывая назад в свое кресло и усаживаясь в нем, скрестив ноги и сложив руки на груди с видом инквизитора: — Это же делает корабль, верно? Вот эта маленькая Элис. А что делаешь ты?
Теперь Табита обернулась к нему:
— Я часть этого корабля, — заявила она. — Та часть, которая принимает решения. — Она похлопала по своим выцветшим погонам. — Капитан.
— А я-то думал, у них есть свои мозги, разве нет? — настаивал Марко. — У них есть маленький мозг, который ты втыкаешь в компьютер, и он управляет двигателем, моторами, сортиром и всем остальным. Разве не так? Или эта посудина такая допотопная, прости меня, находится в столь почтенном возрасте, что у нее их нет?
— Она все может делать сама, — сказала Табита. — Она может делать все, но не может решать, что надо делать. — Она оглядела кабину. Ее взгляд упал на маленький дорожный ящик, легонько подпрыгивавший под сетью: — Это как ты и Тэл. Он может петь, но ты говоришь ему, что надо петь дальше.
Это понравилось Марко:
— Правильно! Правильно! Очень умный ответ, — сказал он с восхищением.
Не такой уж и умный, подумала Табита, бросая взгляд на Марко. Он, может, и красив, но, видно, не слишком сообразителен.
— Ты очень умная перевозчица, ты знаешь об этом? — продолжал Марко. — Ты слишком хороша для такой работы. Как бы тебе понравилось быть импресарио крупнейшей межпланетной труппы кабаре?
— Нет, спасибо, — пробормотала Табита, подсоединяя командный провод.
— Правда, — сказал Марко. — Я серьезно. Ты слишком умна, чтобы быть водителем грузовика. Держу пари, ты можешь вести эту штуковину с закрытыми глазами. Держу пари, ты можешь вести ее одним мизинцем.
Он снова выпрыгнул из кресла.
— Держу пари, ты можешь вести ее со своей постели.
— Марко, не надо, — сказала Табита. — Не надо все портить. Почему бы тебе не посмотреть фильм или еще что-нибудь?
Он плавал в воздухе совсем рядом с ней, не отодвигаясь ни на сантиметр:
— Я лучше посмотрю на тебя…
— Если ты не можешь держать руки при себе, займись чем-нибудь полезным. Реконструируй вон тот наружный параллакс-фибриллятор.
Он поискал в беспорядке на верху пульта:
— Этот?
— Нет, вон там. С гармоникой в отверстии.
— О! О, конечно. Наружный параллакс-фибриллятор. Правильно.
Марко вытащил его и стал рассматривать.
— Он заглох на сети до десяти.
— Одиннадцати, — сказал Марко, быстро нажимая кнопку туда-сюда.
— Ну, сколько там.
— Ты сама можешь их ремонтировать, без проблем, — сказал он. Все, что тебе надо сделать, — это вынуть детальку средней дальности.
— Я уже это сделала, — отозвалась она.
— Ну, тогда тебе надо его байпасировать. Это просто. Ты можешь попросить кого-нибудь сделать это для тебя.
— Я вроде просила тебя.
Он отпарировал:
— Это может сделать для тебя кто угодно.
— Ты можешь?
— Конечно.
— Ты когда-нибудь это проделывал?
Он поколебался:
— Нет. Вообще-то я никогда этого не делал, по крайней мере, сам.
— А я делала, — сказала Табита. — Поэтому я и хочу, чтобы это сделал кто-нибудь другой.
Марко открыл рот, чтобы ответить.
— Ш-ш-ш, — сказала Табита. Ей послышался какой-то шум. Она было вызвала еще раз проверку осевой системы, потом отменила приказ. Она просто нервничала.
Мимо пронеслись еще пять тысяч километров пустоты. Земля и ее спутники были далеко впереди — крохотная сияющая точка, почти неотличимая от других сияющих точек.
Табита потянулась и зевнула.
Марко тут же принялся за свое:
— Ну, похоже, ничего особенного не происходит, — начал он.
— Марко, — сказала Табита.
— Нет, нет, — отозвался Марко, — я просто хотел спросить, ты играешь на этой гармонике?
— Да, — ответила она, — очень плохо. Она уже давно не играла. На самом деле она уже забыла, что положила туда гармонику.
— Я тебе не верю, — объявил Марко.
Табита посмотрела на него:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62