Прожектора освещали забор в тёмное время суток. С бельгийской стороны к нему примыкали проволочные заграждения, ловушки, капканы и минные поля. Всё было продумано с немецким педантизмом.
Тёмной ночью, одетая во всё чёрное, Луиза, стоя на голландской стороне, ждала проводника.
— Его зовут Альфонс Верстапен, он бельгиец, профессиональный контрабандист. Но война сделала его патриотом. Он отлично знает границу. Я думаю, мы можем верить в его патриотизм, но не знаем, как он будет вести себя с хорошенькой женщиной. Если вы почувствуете малейшее сомнение, мы дадим другого проводника, — предупреждал Луизу английский офицер.
Вот с этим-то человеком Луиза и должна была переходить границу. Он, словно тень, бесшумно подошёл к ней, прошептал пароль, она ответила отзывом, чуть не задохнувшись от запаха табака и перегара. Некоторое время он вглядывался в неё, затем взял за руку. Без единого слова повёл по узкой лесной тропе.
Перед высоким забором, увитым колючей проволокой, они остановились, и Альфонс опустился на колени. Руками начал раскапывать песок. Хотя, казалось, действовал не спеша, он удивительно быстро добился результата, полез в дыру и потащил за собой Луизу. Так они очутились на бельгийской стороне.
Альфонс знал каждый дюйм земли, по которой шёл, обходя ловушки, проволоку и мины. Луиза следовала за ним шаг в шаг.
Внезапно ночную темноту прорезал яркий луч прожектора. Альфонс бросился на землю, рывком потянув за собой Луизу. Они лежали, уткнувшись лицами в траву, зная, что за каждым прожектором стоит готовый к стрельбе снайпер. Пулемётная очередь пронеслась над головами, но стреляли не в них, просто немцы запугивали тех, кто рискнёт перейти границу. Выждав, когда погасли прожектора, двинулись дальше.
Настало утро. Забор, мины и прожектора оказались уже далеко позади. Но почти каждый перекрёсток дороги охранялся германскими патрулями. Они проверяли паспорта, «разрешение на передвижение» у всех прохожих, опрашивали о целях передвижения. Луиза и Альфонс были снабжены надёжными документами.
К ночи они добрались до дома Луизы. Альфонс с удовольствием отведал горячей пищи и вина, но отдохнуть отказался.
На следующее утро Луиза оделась в строгий тёмный костюм — свой обычный рабочий наряд. В сумке среди прочих необходимых вещей находились документы на имя кружевницы и продавщицы кружев Алисы Дюбуа.
Позавтракав, Алиса вышла на прогулку. На улицах всюду виднелись следы прошедших боёв: повреждённые дома, выбитые окна, кое-где воронки от артиллерийских снарядов. Признаки железного порядка, установленного оккупантами: посты и патрули, патрули и посты — были повсюду. И особенно опасной, потому что она была невидимой, являлась контрразведывательная сеть, которую, как она знала, немцы набросили на всю оккупированную зону. Следовало остерегаться не только профессиональных немецких контрразведчиков и тех, кто служил им, но даже соседей, слабых духом, подавленных мощью оккупантов. Но ощущение опасности заставляло только сильнее биться сердце Алисы.
Алиса стала бродить по городу и его окрестностям, торгуя кружевами, а в действительности знакомясь с обстановкой и подыскивая себе помощников. В маленькой лавочке встретила молодую энергичную продавщицу Марию Леонию Ванхут. Они сразу понравились друг другу. Алиса попросила Марию Леонию стать её помощницей, и та охотно согласилась, взяв себе псевдоним «Шарлотта», странствующая торговка сыром.
Алиса привлекла к работе живших в городе Мускроне химика де Гейтерса с женой, и их дом стал одной из конспиративных квартир. В лаборатории де Гейтерса появились новые странные предметы: фотокамеры разных видов, увеличительные стёкла, химикалии для приготовления невидимых чернил, стальные гравировальные доски, ручной пресс, который можно было в одну минуту собрать или разобрать на части, материалы для ремонта радиоаппаратуры. Владение даже одним из этих предметов, будь оно раскрыто немцами, навлекло бы на голову хозяина немалые неприятности.
В городе Сантес картограф Поль Бернар служил ей своим каллиграфическим почерком и пером. Со временем, с помощью лупы и системы стенографии, Бернар стал записывать бесцветными чернилами донесения Алисы, состоявшие из трёх тысяч слов, на крошечном листочке прозрачной бумаги, умещавшемся на линзе очков.
Во многих городах и местечках люди разных профессий и различного общественного положения вступили в организацию Алисы Дюбуа. Она создала резидентуру из тридцати восьми человек, которой руководила одна, без посредников, заменяя собою целый аппарат сотрудников. Более того, в большинстве случаев сама же исполняла обязанности связной.
Алиса была озабочена не только сбором информации, но и обеспечением безопасности этих людей, тем, чтобы в случае провала одного из них другие не пострадали и могли продолжать работу. Она постоянно повторяла:
— Если завтра я или кто-нибудь из вас будет схвачен немцами и доставлен на очную ставку с другим нашим человеком, ваша память должна прекратить свою работу. Неудачник — неважно, кто им окажется — вам незнаком и должен быть предоставлен своей судьбе. Жалость, дружба в такое время будут означать только смертный приговор для вас и для тех, чья жизнь зависит от вас. Запомните это.
Они-то запомнили, и только сама Алиса в страшный момент своей жизни забыла об этом.
Организация начала действовать. Первое задание было несложным. После серьёзных боёв союзникам важно было узнать о немецких потерях. Поезда с ранеными проходили через Лилль. Окна домов, выходящих на железную дорогу, полагалось держать закрытыми плотными шторами днём и ночью. Приходилось подчиняться, ибо в любую минуту, заметив открытое окно или свет, мог явиться немецкий патруль или влететь немецкая пуля. Но в шторах проделали маленькие дырочки, через которые были видны железнодорожные пути. Когда проходил длинный поезд с ранеными, человек за таким окошком делал карандашом одному ему понятные заметки. Затем число раненых, размещавшихся в одном вагоне, умножалось на количество вагонов, и точная цифра становилась известной Алисе, а от неё Бернару. Он каллиграфическим почерком вписывал цифру в очередной рапорт.
Теперь Алисе предстояло самое трудное — проделать путь через оккупированную Бельгию, от кордона к кордону, через «зону ужаса» на границе со всеми возможными опасностями этого пути. Нередко она совершала эти ходки каждую неделю, часто с кем-нибудь из своих помощников. Документами надёжно обеспечивала «фабрика» Алисы в лаборатории де Гейтерса, которая выпускала совсем как настоящие «удостоверения личности», «визы», «разрешения на передвижение», «подтверждения о регистрации», «паспорта» и «сертификаты».
Реальные трудности возникали, когда немцы вели допросы, сопровождаемые обысками. Обнаружение донесения означало смерть. Только благодаря таланту Бернара удавалось проносить донесение из трёх тысяч слов в линзе очков. Бернару удалось снять тонкую плёнку с фотографии Алисы на её «удостоверении личности», поместить под неё написанное невидимыми чернилами донесение и снова вернуть плёнку на место.
Но до того как Бернар достиг такой степени мастерства, Алисе и её помощникам пришлось пережить немало трудных минут, пряча донесения. Однако и теперь Алиса, казалось, играла в спортивную игру. Однажды ночью, например, она непринуждённо брела по шоссе, неся в руке фонарик со свечой. Как раз перед входом в дом, куда она должна была зайти, её остановил патруль. Она знала, что её обыщет женщина, которая раньше была надзирательницей в немецкой тюрьме. За неуклюжую фигуру её прозвали «Жабой». Алиса спокойно задула свечу, чтобы не расходовать её зря, и только тогда разрешила, чтобы её обыскали. «Жаба» раздела её донага и ощупала, но ничего не обнаружила. А ей следовало бы заглянуть внутрь свечи!
Другой раз, тоже ночью, когда патруль задержал Алису, она незаметно выбросила моток чёрной шерсти в кусты. Но сделала это так, что конец нити зацепился за куст. Когда после обыска её отпустили, она вернулась и смогла отыскать моток, в котором хранилось донесение.
Как-то утром в отеле она очень испугалась. Накануне вечером Алиса оставила свои туфли в коридоре, чтобы их почистили. Выглянув утром, обнаружила пропажу туфель. Её обеспокоила не потеря туфель, а то, что в каблуке могли обнаружить её донесение!
В действительности оказалось, что туфли забрала немецкая полиция. Она проверяла каждого постояльца и не хотела никого выпускать из городка, пока всех не проверят. А туфли забрали для того, чтобы убедиться, что постоялец никуда не ушёл. И когда очередь дошла до Алисы, ей вернули почищенные туфли, допросили и отпустили.
Донесения прятали в корсетах и швах юбок, воротничках и стельках туфель, ручках зонтиков или дамских сумочек, в фальшивых днищах хозяйственных сумок и коробках с пирожными или фруктами.
Иногда у девушек не было иного способа пересечь границу, кроме как переправиться через глубокий канал. Алиса сшила для этого специальный костюм: брюки, юбку и жилетку тёмного цвета, лёгкие по весу. Она была отличным пловцом, брала на спину «Шарлотту», не умевшую плавать, и таким невероятным способом они переправлялись на другой берег. В плохую погоду им угрожала не только водная стихия, но и опасность схватить воспаление лёгких.
Их «игры» с германской военной полицией заставляли каждый раз придумывать что-то новое, дважды нельзя было применять одну и ту же хитрость: немцы тоже были достаточно искушены.
Как-то раз поезд, в котором они ехали, был остановлен между станциями. Немецкие детективы начали повальную проверку с первого вагона. Девушки находились в последнем. Выбравшись из купе, полезли под вагонами вдоль поезда, пренебрегая тем, что тот может тронуться в любую минуту. Добравшись до первого, уже проверенного вагона, вскарабкались в него и долго не могли отдышаться от пережитого страха.
В одной гостинице, где Алиса обычно останавливалась, проверки проводились, как правило, по ночам. Алиса выбрала эту гостиницу потому, что проверки были довольно поверхностными и проходили в одно и то же время. При первом сигнале о появлении полиции Алиса одевалась в чёрный костюм, выбиралась через окно на крышу, а оттуда спускалась во двор и пряталась. Но постель оставалась неубранной и, естественно, могла вызвать подозрение полиции. Выручала хозяйка гостиницы, спавшая с детьми в соседней комнате. Когда в дом входили полицейские, один из детей перебирался в комнату Алисы и ложился в её постель. Заглянув в комнату и увидев в ней только ребёнка, полицейские следовали дальше. После окончания проверки хозяйка давала сигнал, и Алиса возвращалась.
Становясь всё более самоуверенной, Алиса относилась ко всем своим приключениям как к весёлым проделкам и постепенно теряла чувство опасности. Как-то раз набралась смелости пробраться в особо охраняемую зону штаб-квартиры принца Рупрехта Баварского, командующего германскими войсками в этом секторе. Получив там нужную информацию, направилась к выходу из зоны, неся донесение в сумочке. На пропускном пункте часовой вдруг заявил:
— Это разрешение не годится. Вы должны иметь специальное разрешение на пребывание в особой зоне.
Она попыталась выразить негодование, но немец знал своё дело и был слишком флегматичным, чтобы поддаться на её трюки.
Как раз в это время дверь особняка отворилась, и оттуда появился какой-то важный генерал с целой свитой офицеров. Луиза узнала его: это был принц Рупрехт. В её памяти мгновенно всплыл вечер в Баден-Бадене. Немецкая семья, в которой она была гувернанткой, пригласила принца Рупрехта на бридж, где он проиграл значительную сумму. Без колебаний Алиса пересекла дорогу и остановила принца.
— Ваше высочество, вы не помните меня? — улыбаясь спросила она. — Я побила вас в партии в бридж в доме графини Орландо в Баден-Бадене, несколько лет тому назад.
Он не узнал её. Но он помнил Баден-Баден, графиню Орландо и свою неудачную игру в бридж. Мужчины в определённом возрасте становятся чувствительными к своим воспоминаниям.
Принц радушно поздоровался с Алисой.
— Это был мой не единственный проигрыш в тот сезон, — он улыбнулся. — Но вас я помню.
— Боюсь, ваше высочество, вы более галантны, чем правдивы. Но я не могу осуждать вас за это.
Он рассмеялся и с добродушной улыбкой отправился дальше.
Этот разговор произвёл впечатление на охрану. И Алиса доставила своему шефу, майору Камерону, детальный отчёт о количестве и расположении артиллерийских батарей в важном секторе фронта.
К этому времени информация Алисы стала столь важной для союзников, что они предприняли дополнительные меры для её бесперебойного поступления. Как-то раз Алиса вернулась после встречи с шефом с целым мешком незаполненных воздушных шариков. Она не делала попыток спрятать их, и когда часовой поинтересовался их предназначением, ответила:
— Игрушки для детей. Конечно, если вы боитесь, что с их помощью я улечу, можете забрать их.
Как обычно, её находчивость сработала, и часовой, сентиментальный ветеран, имевший собственных детей, отпустил её.
Но уже в ближайший день надутый шарик перелетел линию фронта и был сбит выстрелом английского солдата. Донесение попало по адресу.
В другой раз на площадку возле Моускрона опустился ночью аэроплан, после быстрой выгрузки нескольких закрытых корзин взмыл в воздух и скрылся прежде, чем немецкие солдаты заметили его. В эту ночь связные обзавелись почтовыми голубями.
Наконец, Алиса почувствовала себя столь уверенной, что потребовала от своих шефов радиосвязи. Те колебались, ссылаясь на опасность для неё и её людей: немцы к этому времени весьма преуспели в пеленгации тайных радиостанций.
Но Алиса продолжала настаивать и добилась своего. В тот день, когда поступила последняя деталь портативной радиостанции, она так ликовала, будто получила платье от самого модного кутюрье из Парижа.
Тем временем германская контрразведка не дремала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107