Когда они наконец расстались, Бекки пошла в продовольственный магазин, а Шторм направилась на окраину города, где жили мексиканцы. Там она купила почти все, что ей было необходимо. В этом предместье находился магазин, в который они раньше часто заходили с Марией. Там продавались очень красивые пестрые, ярких расцветок юбки и блузки, – превосходные наряды для прогулок.
– Сеньорита Шторм! – тепло приветствовала ее хозяйка магазинчика, когда девушка переступила порог прохладного помещения, стены которого были увешаны юбками, платьями, блузками, шалями и широкополыми соломенными шляпами. – Мария сообщила нам, что вы вернулись домой. Она так радовалась по этому поводу.
– Я сама страшно рада этому, сеньора Лопес, – Шторм дружески улыбнулась маленькой полной женщине за прилавком. – Мне захотелось купить новую юбку и блузку, и поэтому я сразу же вспомнила о том, что у вас продается чудесная одежда.
– Си. И у меня как раз есть кое-что, что будет чудесно сидеть на вас и пойдет вам к лицу, – сеньора Лопес вся сияла, глядя на Шторм.
Через полчаса, покидая магазинчик, Шторм уносила с собой большой пакет, в котором лежал чудесный наряд, а также пара мексиканских сандалий к нему. Вернувшись к тому месту, где была привязана чалая лошадь Джеба, Шторм укрепила на спине животного у задней части седла свой большой сверток, а затем отправилась в мелочную лавку, чтобы купить там все перечисленное в списке Марии.
При выезде из города Шторм проезжала мимо магазина готового платья, принадлежавшего Джози, и метнула быстрый взгляд на большие окна дома, сразу же отвернувшись. Но удивленная увиденным, она еще раз взглянула сквозь окна в комнату, где Джози пребывала в страстных объятиях своего любовника, однако это был вовсе не Уэйд Мэгэллен.
Интересно, как к этому отнесется сам Уэйд, когда обо всем узнает. Губы Шторм скривила усмешка… «Несомненно, – думала Шторм, выезжая из города, – эта новость нанесет ощутимый удар по мужскому самолюбию гордеца Уэйда. Ведь Джози бросилась в объятия другого мужчины буквально через несколько часов после того, как провела целую ночь с ним самим».
Шторм все отдала бы за то, чтобы самой сообщить ему об этом и наговорить колкостей.
А с другой стороны, что бы сказала Джози Сейлз, узнай она о женщине, с которой Уэйд встречался в Шайенне?
«Что за странная парочка», – думала Шторм, подстегивая лошадь, чтобы та перешла с шага на легкий галоп.
Глава 10
Входная дверь с шумом захлопнулась за Шторм, когда она вышла из кухни и направилась к четырем длинным столам, сомкнутым в одну линию и расположенным под сенью двух мощных раскидистых деревьев в глубине двора. Она несла стопку жестяных тарелок, прижимая их к груди, и столовые приборы – ножи, вилки и ложки – в руке.
Племянник Марии, Хуан, семенил за нею, на его согнутой руке лежали четыре аккуратно свернутые клетчатые скатерти, а в ладони он зажал четыре солонки и перечницы.
Быстрыми ловкими движениями Шторм застелила столы скатертями, две из которых были их Собственными, а две они одолжили у соседей. Шторм поставила тарелки, положила ножи и вилки на последний стол, куда будут ставить и класть свою посуду прибывающие на вечеринку женщины. В их округе существовал такой обычай: на большие праздничные застолья женщины-гостьи привозили с собой всю необходимую посуду, которая имелась в доме, потому что кроме как в ресторане ни у кого больше не было пятидесяти или даже более того столовых приборов.
Положив все на свои места, Шторм втянула носом воздух, чувствуя сильный аромат соуса для барбекью. Она взглянула в ту сторону, где Кейн помешивал в огромной железной кастрюле, стоявшей на огне, булькающее варево – острый соус для мяса. Ей стало вдруг смешно при взгляде на эту сцену, и она усмехнулась. На лице ее брата появлялось выражение беспомощности и раздражения, когда он глядел на двух своих ковбоев, которые добровольно вызвались помогать ему. С первого же взгляда было ясно, что оба взялись не за свое дело. Все их движения были неловкими и неуклюжими, они постоянно сталкивались лбами, мешали друг другу, поворачивая на решетке, расположенной над раскаленными углями, куски мяса и большие разрубленные поперек пластины говяжьих ребер.
Повернувшись к ним спиной и поспешно отойдя подальше, чтобы ее громкий смех не смущал молодых парней, Шторм взглянула на смеркающееся небо. С приближением осени дни становились все короче и, хотя еще было рано, уже начинало темнеть. Над верхушками деревьев висела полная бледная луна. Когда вокруг совершенно стемнеет, ясная луна будет освещать своим ярким светом все окрестности не хуже, чем это делает солнце днем. Но на всякий случай Кейн развесил на деревьях, под которыми будут сидеть гости, фонарики, чтобы они освещали затененные участки, куда не сможет проникать из-за густой листвы лунный свет.
«Какая чудесная выдалась ночь, как будто специально для моего праздника», – подумала Шторм, торопливо поднимаясь в свою комнату, чтобы переодеться и приготовиться к встрече гостей, которые начнут прибывать уже через пятнадцать – двадцать минут.
Она заранее приняла душ, и ей оставалось только надеть свой новый мексиканский наряд. Это заняло всего несколько минут. Шторм надела через голову блузку и натянула через ноги пышную юбку. Затем она замерла на секунду перед зеркалом своего туалетного столика, обдумывая, что ей делать с волосами. Может быть, оставить их распущенными? Она будет выглядеть старше, если уложит их узлом на затылке.
В конце концов, она просто расчесала свои мягкие кудри и разметала их по плечам. Так, во всяком случае, ей не придется беспокоиться о своей прическе, когда дело дойдет до быстрых темпераментных танцев.
Затем она оглядела свой наряд в зеркало. Очень пышная юбка с гофрированной оборкой по краю подола была из ткани с рассыпанными по белому фону алыми маками. Блузка, заправленная в юбку, была белоснежного цвета, вокруг ворота шла широкая гофрированная оборка из ткани такой же расцветки, что и юбка. Она так и этак поправляла глубокий вырез блузки, открыв плечи и приспустив с них тонкую материю, а затем вернула ворот в прежнее, более пристойное положение. Шторм с интересом изучала свое отражение в зеркале. Мексиканские женщины выглядят очень привлекательными в блузках, спущенных с плеч, как, впрочем, и следует носить этот наряд.
– Понравится это Кейну или нет, но я надену блузку так, как ее носят мексиканки и как вообще подобает носить такой наряд, – вполголоса произнесла Шторм. – Я больше не девочка, чтобы терпеть чей бы то ни было диктат.
Сказано – сделано. Шторм спустила оборку ворота с плеч так, что обнажилось начало ложбинки ее груди. После этого, еще раз поправив волосы, она вышла из комнаты. Пышная юбка с легким шуршанием колыхалась вокруг ее колен, а стройные ножки, обутые в новые сандалии, вышагивали с мягкой грацией.
Кейн и Рейф тоже успели за это время переодеться. Подойдя к ним, Шторм сказала с улыбкой:
– О мой Бог! Я даже не знаю, кто из вас более хорош!
Оба мужчины были одеты в узкие брюки из саржи, заправленные в начищенные до блеска сапоги из мягкой кожи. Вороты тонких шерстяных рубашек были распахнуты на груди, а рукава закатаны выше локтей.
– Ничего себе! – Рейф окинул Шторм одобрительным взглядом. – Да ты просто неотразима! У меня сегодня не будет проблем с решением вопроса, кто самая красивая девушка на вечеринке.
– Спасибо, сэр, вы очень добры, – шутливо ответила Шторм, беря под руки обоих мужчин и направляясь с ними к двери. Кейн взглянул сверху вниз на ее обнаженные плечи, нахмурился, но не сказал ни единого слова.
У Шторм создалось такое впечатление, будто все их гости прибыли одновременно. На усыпанной гравием дорожке, ведущей к дому Рёмеров, вытянулась целая цепочка фургонов, легких колясок и всадников, прискакавших верхом. Шторм с первых же минут встречи гостей была приятно удивлена. Хотя Джози Сейлз все же приехала, но приехала она одна в своей легкой двуколке.
Рейф сопровождал Шторм, следуя за ней, когда та переходила от одной группы старых друзей и соседей к другой, здороваясь со всеми и сияя от счастья. Она была очень рада снова встретить своих старых знакомых. Прежнее чувство родства и сопричастности охватило ее. Живя в Шайенне, она так и не узнала этого чувства. Как только ее новые друзья заговаривали о прошедших далеких событиях и счастливых минутах, пережитых ими вместе друг с другом, Шторм тут же ощущала себя покинутой, чужой в их кругу.
Лишь одно обстоятельство омрачало праздничное настроение Шторм. Прошел уже почти час с начала вечеринки, а Уэйда все еще не было. Неужели он не приедет? Неужели он забыл, что у нее сегодня праздник?
Стараясь не выдать свое растущее беспокойство и волнение, Шторм двигалась и суетилась, как и положено хозяйке дома, и в то же время она напряженно следила за подъездной дорожкой, тайком бросая на нее взгляды и с тоской ожидая, когда же появится на ней большой вороной жеребец, скачущий галопом по направлению к дому. И вместе с тем она молила Бога, чтобы рядом с этим жеребцом не скакала другая лошадь, лошадь под дамским седлом…
Прошло еще полчаса, прежде чем ожидание Шторм было вознаграждено. Она ощутила, как ее сердце рванулось и замерло в груди, когда на дорожке появилась фигура скачущего на вороном коне всадника.
– Он один, – еле слышно прошептала Шторм, стараясь сосредоточиться на том разговоре, который шел вокруг.
Но вместо этого она вообще перестала что-либо слышать, веселые голоса гостей как будто внезапно смолкли, когда Уэйд легко соскочил на землю и зашагал к той группе людей, в которой она стояла. Глаза Шторм скользнули по его стройной фигуре, он был одет в белую рубашку из тонкой ткани и черные саржевые брюки в обтяжку, которые явственно обозначали выступающие внизу живота гениталии. Шторм, как зачарованная, следила за его приближением, не в силах отвести взгляда от гульфика. Страстное желание дотронуться, провести ладонью по этому запретному месту охватило девушку. Ей хотелось возбудить мужскую силу Уэйда, заставить ожить ее. Когда она, наконец, подняла глаза, ее взгляд встретился с взглядом Уэйда, в глазах обоих отражалось лишь одно – откровенное сладострастное желание. Посторонний мир исчез, растворился для них, они как будто позабыли обо всем на свете. И поэтому оба непроизвольно вздрогнули, когда внезапно резкий окрик Джози Сейлз вывел их из оцепенения, прервал этот чудесный незабываемый для Шторм миг.
– Уэйд! – рыжеволосая Джози набросилась на него, словно дикая кошка, вцепившись длинными крепкими пальцами в предплечье Уэйда. – Я уже думала, что ты не приедешь.
Тень скуки и отвращения пробежала по лицу Уэйда, и он сказал ледяным тоном:
– Я не помню, чтобы обещал тебе быть здесь.
– Тебе и не надо было обещать мне этого, глупый ты человек, – Джози притворилась, что вовсе не замечает его недовольно нахмуренных бровей. – Я же знаю, что Кейн снимет с тебя шкуру, если ты не появишься на вечеринке, устроенной в честь возвращения домой его принцессы.
Голос Джози звучал громко и вызывающе, и Шторм почувствовала на себе любопытные взгляды окружающих. Два противоречивых желания одолевали ее: ей хотелось наброситься на Джози, повалить ее на землю и избить до полусмерти, и еще ей хотелось броситься в дом и, закрывшись там ото всех, не появляться до конца вечеринки.
Но Шторм не сделала ни того, ни другого. Убегать было не в ее духе, а начинать постыдную свару казалось ей унизительным. Поэтому она расправила плечи, глубоко вздохнула и произнесла с гостеприимной улыбкой на устах:
– Привет, Уэйд. Рада, что ты смог выбраться сюда.
– Хорошо, что ты наконец вернулась домой, Шторм, – мягко сказал Уэйд и, вырвав руку из цепких пальцев Джози, пожал тонкие пальцы Шторм.
– Спасибо, Уэйд, – произнесла Шторм. У нее перехватило дыхание, и страшная робость охватила ее.
– Да-да, добро пожаловать в наши края, Шторм, с возвращением! – опомнилась Джози, переходя на светский тон, но тут же снова забылась. Пренебрегая правилами приличия, она оттолкнула Шторм и ухватила Уэйда под руку.
Пристально взглянув на Джози, Шторм подумала, что та по-своему довольно привлекательна, но ее возраст уже дает о себе знать, черты ее лица уже начинали заостряться и становились с течением времени все более грубыми. Сейчас искаженное злостью лицо Джози выдавало ее полное неудовольствие тем, как мужчина, которого она держала под руку и считала своим, поздоровался с более молодой и соблазнительной женщиной.
Кому-кому, а Шторм было знакомо и понятно чувство женской ревности, – ведь она сама его постоянно испытывала – поэтому она, как хозяйка, изобразила на лице приветливую улыбку и сказала самым любезным тоном:
– Как поживаешь, Джози? Мне приятно снова видеть тебя.
Тяжелый взгляд зеленых глаз выражал непримиримую враждебность, когда Джози окинула им девушку с головы до ног, заметив безупречную белизну ее кожи и упругую юную грудь. Вместо того, чтобы ответить Шторм тем же тоном, каким она приветствовала гостью, Джози пропустила доброжелательные слова мимо ушей и произнесла с нехорошей усмешкой, кривившей ее губы:
– Вот теперь я вижу, что маленькая принцесса совсем выросла. При звуке этих слов чувство жалости, которое Шторм на минуту испытала к зрелой, утратившей молодость женщине, растаяло, как дым. Ну, раз Джози этого хочет, пусть она это получит!
– Мы все изменяемся с возрастом, года-то неумолимо бегут! – произнесла Шторм и нарочно остановила взгляд на тонкой сеточке морщинок, собравшихся вокруг глаз ее соперницы. Лицо Джози покрылось красными пятнами, в кругу гостей раздалось тихое женское хихиканье и приглушенный смешок, который – Шторм была в этом уверена – издал Уэйд. Она ждала, чем же ответит на ее выпад уязвленная Джози, но та ответила самым неожиданным образом.
Притворившись, что не поняла смысла обращенного против нее замечания, Джози подняла свое лицо и, взглянув снизу вверх на Уэйда, промолвила, кривя губы в жалком подобии улыбки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46