– И часа не пройдет, как у меня будет готов ужин. Может быть, и вы тоже отужинаете с нами, Уэйд?
Но Уэйд только покачал головой и хмуро сказал:
– Спасибо, Мария, но я лучше поеду домой, посмотрю, как там отец. Он ведь оставался совсем один, пока я был в отъезде.
Он скользнул быстрым взглядом из-под полуприкрытых век по девушке, без дальнейших объяснений сошел с крыльца и вскочил на своего жеребца.
– Да, этот человек немногословен, – засмеялся Рейф, когда Уэйд пронесся галопом мимо них.
– Он не всегда такой, – возразила Мария, – просто ему, похоже, вожжа под хвост попала.
Рейф постарался сохранить безразличное выражение лица. Он-то уже давно догадался, что за вожжа попала под хвост Мэгэллену, и надеялся, что она хорошо припечатала его по больному месту.
Примерно через час, когда Шторм, Кейн и Рейф сидели на крыльце, до их слуха донесся громкий стук копыт, раздавшийся на прибрежной дороге. Всадник приближался к ним.
Рейф вгляделся в сгустившийся сумрак.
– Да это же жеребец Мэгэллена!
Похоже на то, – согласился с ним Кейн. – Думаю, Уэйд отправился навестить свою подружку Джози Сейлз. Он не видел ее уже пару недель.
Рейф почти физически ощутил, как тело Шторм, сидевшей рядом с ним, напряглось и застыло, и подумал, что такого дурака, как Уэйд Мэгэллен, он, пожалуй, не видел никогда в жизни.
– Нет, он, должно быть, поехал на работу, – произнесла Шторм тихим голосом, чуть не плача.
– Что это у него за работа по ночам? – Рейф вопросительно взглянул на девушку.
– Его отец содержит салун в Ларами под названием «Лонгхорн», – ответил Кейн за сестру. – И когда Уэйд не занят перегоном скота, он обычно работает поздними вечерами за стойкой бара в этом салуне.
Все трое помолчали, наслаждаясь тишиной теплой ночи. Сладкий пьянящий аромат доносился до них с клумбы, где росли невысокие кустики роз. Легкий ветерок играл в листве стоящей во дворе купы деревьев, которые отбрасывали в дневное жаркое время прохладную благотворную тень.
Кейн и Рейф, прервав молчание, опять начали переговариваться вполголоса, время от времени смеясь над острым словцом или замечанием своего собеседника. В ночной тишине слышалось отдаленное мычание прибывших в незнакомые места шортхорнцев, все еще нервничавших и тревожащихся.
Кейн взглянул на небо над головой и заметил:
– Сегодня полнолуние, светло, как днем, это отличное время для отлова одичавших лонгхорнцев. Их обычно окружают и загоняют в ловушки, когда эти коварные бестии выходят из зарослей на водопой или на пастбище, чтобы подкормиться.
– Ты не возражаешь, если я отправлюсь вместе с тобой? Я видел диких быков только на картинках.
– Конечно, поехали вместе. Но только будь предельно осторожен. Их рога очень опасны. Проклятые твари могут легко разделаться с человеком.
– До завтра, Шторм, – произнес Рейф и слегка взлохматил ее волосы, проходя мимо вслед за Кейном, спускающимся с крыльца.
Шторм еще немного посидела на крыльце, стараясь не думать об Уэйде и Джози и о том, чем они занимаются, оставшись наедине. Ей до слез хотелось, чтобы Уэйд действительно был сейчас в салуне, а не в постели Джози.
«Сейчас же прекрати думать о нем! – наконец приказала она самой себе. – Ты ходишь вокруг него кругами, думая об одном и том же. Переведи свои мысли на какой-нибудь другой предмет – хотя бы для разнообразия!»
И Шторм действительно принудила себя мысленно переключиться на завтрашний день. Она начала обдумывать свои планы, как провести его, что ей предстоит сделать. И прежде чем она отправилась спать, Шторм твердо решила, что завтра они с Бекки обязательно сходят на могилы родителей.
– Ну и как прошла твоя поездка? – спросила Бекки, вдохнув аромат букета цветов, сорванных со своей клумбы, и ставя их в кувшин с водой. – Надеюсь, отношение Уэйда к тебе изменилось в лучшую сторону.
Шторм испуганно взглянула на подругу.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Перестань, Шторм, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Он вел себя отвратительно по отношению к тебе в тот день – помнишь? – когда вы случайно встретились у меня. Как с цепи сорвался. Он не сказал тебе ни единого доброго слова.
– О, я совсем забыла тот инцидент, – солгала Шторм. – И потом он ничем не оскорбил меня.
Просто он игнорировал мое присутствие, делая вид, будто меня нет в комнате.
На секунду Шторм заколебалась, подумав, не рассказать ли подруге о жадном поцелуе Уэйда, об его объятиях, но она решила не делать этого. Бекки была по-своему натурой романтической и могла бы, вероятно, истолковать этот поцелуй самым лестным для Шторм образом, снова поселив в ее душе тщетные иллюзии.
Бекки сменила тему разговора:
– Эти цветы будут прекрасно смотреться на могильном камне, – произнесла она, вставая.
Над четырьмя могилами на холме возвышался один общий надгробный камень. Так захотели девочки. Их родители были при жизни близкими друзьями и должны были остаться таковыми и после смерти.
– Кейн содержал могилы все это время, пока мы отсутствовали, в образцовом порядке, старательно ухаживая за ними, – заметила Бекки, беря кувшин с цветами. – Каждую весну он красил оградку, которую сам установил вокруг могил.
Бекки не хотела переключаться на скорбные мысли об утрате родителей, об их безвременной кончине и поэтому вдруг спросила:
– А что приготовила нам на ланч Мария?
– Я точно не знаю, но думаю, что это жареный цыпленок, – ответила Шторм, когда они подошли к тому месту, где их ожидали лошади:
– Прекрасно. Мне нравится, как Мария готовит жареных цыплят.
Лошади тронули с места и пошли неспешным шагом, так как Бекки боялась расплескать воду из кувшина с цветами, который держала в руке.
– У нас на ранчо гостит один человек, – произнесла Шторм.
– Я его знаю? Мужчина или женщина?
– Нет, ты его не знаешь. Он сопровождал нас всю обратную дорогу домой, присматривая за купленным стадом. Он – специалист по новой породе крупного рогатого скота, которую решил завести Кейн.
– Он молод? Хорош собой?
– Он невероятно обаятельный мужчина, – ответила Шторм, весело улыбаясь, чтобы подруга не заподозрила каких-нибудь серьезных чувств с ее стороны к гостю. – Думаю, ему лет тридцать пять или около этого. Я хочу познакомить вас, надеюсь, он тебе понравится.
– Спасибо, Шторм, не надо. Я вовсе не ищу знакомства с мужчинами, какими бы обаятельными они ни были, – произнеся это, Бекки минуту помолчала, а потом спросила с надеждой в голосе:
– А тебе он нравится? Как ты сама чувствуешь, между вами может возникнуть роман?
– Нет. Только дружба.
Бекки разочарованно нахмурилась, и они надолго замолчали, не проронив ни единого слова до самого кладбища.
Когда они положили цветы к подножию могильного камня и выдернули пару сорняков, осмелившихся вырасти на святых для девушек могилах, Шторм обратила внимание Бекки на то, что небо начало хмуриться.
– Мне очень не нравятся вон те черные тучи. Думаю, что нам следует забыть о ланче на свежем воздухе и поспешить по домам.
– Ты права, – согласилась Бекки, взглянув на быстро мрачнеющее небо. – Но мне очень жаль, что я так и не попробовала цыпленка, приготовленного мисс Марией.
Взглянув на огорченное по-детски лицо подруги, Шторм рассмеялась:
– Возьми цыпленка с собой и съешь его дома.
Я наверняка получу то же самое блюдо на ужин, – сказала она.
Они торопливо сели в седла и, пришпорив своих лошадей, пустили их галопом. Шторм успела добраться до ранчо как раз в ту минуту, когда первые крупные капли дождя упали на пыльную землю. Она от души надеялась, что Бекки тоже успела вовремя вернуться домой.
Возникшие еще в дороге дружеские отношения между Шторм и Рейфом укрепились, они много времени проводили вместе. Им нравилось общество друг друга, и они не скрывали этого от окружающих. Их постоянно видели вдвоем: на прогулках верхом, в Ларами, куда они ездили за покупками и завтракали в кафе. Поэтому не было ничего удивительного в том, что в округе быстро распространились слухи и сплетни. Мария предостерегала Шторм и обращала ее внимание на то, что о ней говорили, но девушка только смеялась. Ее совершенно не интересовало то, что думали или говорили о ней соседи.
Рейф отвлекал ее мысли от Уэйда – по крайней мере, днем. Но ночью, когда она лежала без сна в постели, все ее мечты были обращены к Уэйду. О Рейфе не могло быть и речи. Только Уэйд, его руки, его тело, его страстная любовь грезились ей в ночной тишине.
Как и большинство соседей, Уэйд понятия не имел, что Шторм и Рейфа связывает только дружба. Ночи Уэйда тоже проходили в тревожном сне и беспокойных сновидениях.
Как раз после одной из таких мучительных ночей он буквально налетел на Шторм в Ларами, на главной улице.
Он шел в салун, чтобы поговорить с отцом, и по дороге туда его вдруг кто-то окликнул сзади. Уэйд обернулся и подождал, пока его догонит знакомый фермер – сосед.
– Если вы идете в заведение вашего отца, то пойдемте вместе, я тоже туда направляюсь, – сказал фермер.
Уэйд кивнул и, когда он обернулся, чтобы продолжить свой путь уже вместе с этим знакомым, задел широким плечом проходившую мимо Шторм. Если бы Рейф не кинулся к девушке и не поддержал ее, она наверняка упала бы на колени.
– Смотреть надо, Мэгэллен!
Холодное злое предупреждение Рейфа повисло между ними в сгустившемся от напряжения воздухе. Его рука заботливо обнимала Шторм за плечи. Эти хозяйские движения рук Рейфа по отношению к Шторм вывели Уэйда из себя. Он плотно сжал губы в одну узкую жесткую линию и с безрассудным выражением в глазах сделал угрожающий шаг по направлению к сопернику, но тут вмешалась Шторм, она встала между мужчинами, тяжело, взволнованно дыша.
Рейф еще усугубил напряженную ситуацию тем, что прижал за плечи Шторм спиной к своей груди и насмешливо взглянул в глаза Уэйда, как бы бросая ему дерзкий вызов.
– Ты что же это, Джеффри, занимаешься соблазнением младенцев? – насмешливо спросил Уэйд.
Шторм с удивлением и беспокойством увидела, что у него чешутся кулаки и он так и рвется в драку.
Вскоре стало очевидным, что Рейф тоже не намерен был ему уступать. Он улыбнулся, взглянув сверху вниз на Шторм, и сказал, растягивая слова:
– Может быть, ты и прав. Ну уж очень они хорошенькие, эти младенцы. И у мужчин есть шанс приучить их к себе, пока они совсем юные и податливые к воспитанию.
Уэйд бросился вперед на соперника, и Шторм оказалась стиснутой между двумя рослыми сильными мужчинами.
– Прекратите сейчас же! Слышите? Прекрати те оба! – взвизгнула она. – Вы что, забыли, что мы стоим посреди города и за нами все наблюдают?
Оба мужчины отступили от нее на шаг, и она нервными порывистыми движениями рук оправила свою блузку. Затем Шторм взяла Рейфа под руку и коротко сказала:
– Пойдем, Рейф, мы собирались перекусить.
Когда Уэйд повернулся, глядя вслед удаляющейся паре, его мучительные мысли были прерваны соседом-фермером, который молча наблюдал всю разыгравшуюся на его глазах сцену, а теперь заметил:
– Да, Шторм Рёмер – просто красотка, а? Похоже, между нею и чужаком назревает роман, – он помолчал, ожидая ответа, и не получив его, бросил на Уэйда искоса сочувственный взгляд, а затем продолжал: – Правда, он довольно старый для нее.
' Уэйд молча зашагал дальше, и тогда фермер решил подколоть его.
– Я слышал, – произнес он, – что некоторым женщинам нравятся мужчины, которые значительно старше их по возрасту. Они воображают, что такие любовники более опытны в интимных делах, ну вы понимаете, что я имею в виду. Поскольку само собой разумеется, кто старше, у того и опыта, в этом плане побольше.
Уэйд сжал кулаки. Его разрывали противоречивые желания – он не знал, то ли ему врезать сейчас как следует слишком разговорчивому соседу, то ли догнать наглеца Джеффри и надавать тому оплеух, чтоб он больше не смел так самодовольно улыбаться и обнимать Шторм.
Но Уэйд не сделал ни того, ни другого. Буркнув что-то на прощание своему знакомому, он заспешил, прихрамывая, через улицу, направляясь к Джози, вместо того, чтобы идти в салун, как намеревался вначале… Он был слишком не в духе, чтобы выслушивать сейчас пьяный вздор или другую чепуху, которую обычно несут завсегдатаи пивнушек.
Он не видел Джози с тех пор, как вернулся из последней поездки, и теперь не знал, какой прием его ожидает. Она наверняка была сердита на него, и он отлично это знал, потому что Джози уже послала ему несколько записок в салун, приглашая его на ланч или на ужин, как он сам того захочет. Но Уэйд даже не удосужился ответить ей.
Как Уэйд и ожидал, Джози довольно холодно встретила его. Потерпев такое пренебрежение собственной персоной несколько минут, он нахлобучил шляпу и направился к двери.
– Ты куда пошел? – Джози кинулась ему вслед и уцепилась за руку.
– Я лучше пойду туда, где мое общество ценят больше, чем здесь.
– О, Уэйд, ты же прекрасно знаешь, как высоко я ценю твое общество, – она повернула его лицо к себе и прижалась к нему. – Просто я немного обиделась, что ты не ответил на мои записки и не пришел ко мне… – ее голос пресекся от страстного желания, и она скользнула рукой вниз его живота, пытаясь ласками возбудить своего любовника. – Я так боялась, что ты встретил другую женщину.
Она постепенно оттеснила его к двери, ведущей в смежное помещение, где располагался ее маленький магазинчик готового платья. Эта дверь, наконец, была закрыта на ключ – но не раньше, чем она вытащила рубашку Уэйда из брюк и расстегнула ее. Ее торопливые пальцы усердно работали, пока не освободили Уэйда от одежды. Тогда она принялась сжимать и массировать половой член своего любовника.
Увидев, что у нее на этот раз ничего не выходит, Джози почти осатанела и начала неистовствовать, зажав в ладони вялую неподвижную плоть и пытаясь возбудить ее. Растерявшаяся Джози взглянула в конце концов вопросительно снизу вверх на Уэйда. Взгляд Уэйда, которым он ответил ей, выдавал его полное замешательство. Дело в том, что то же самое получилось у него с Эгги. Это уже было симптоматично.
– Наверное, он хочет, чтобы его немного поласкали, – промурлыкала Джози, не теряя надежды, и, упав на колени, поцеловала вялую плоть, а затем взяла ее в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46