Как же быть, задавал он себе сейчас мучительные вопросы, как сделать так, чтобы она навсегда покинула его?
Уэйд уселся на край стола, даже не подумав выйти во двор и помочь Джози сойти, с коляски. Щеки Джози пылали от гнева, когда она поспешно шла по дорожке к дому, потому что она прекрасно видела в распахнутую дверь, что Уэйд сидит на столе и наблюдает за ней, не двигаясь с места.
Но когда она ступила на широкое крыльцо, на ее лице не было и тени раздражения или недовольства.
– Доброе утро, Уэйд, – сладко промурлыкала она.
– Утро доброе, Джози. Что тебя привело ко мне в дом в столь ранний час – на рассвете? Уж не собралась ли ты на рыбалку?
Его взгляд скользнул по зеленому атласному платью Джози, остановился на глубоком вырезе, не подобающем для повседневного платья – если, конечно, обладательница его порядочная женщина, а не проститутка, какой, впрочем, и была на самом деле Джози в большей или меньшей степени. Так думал Уэйд.
– Не издевайся надо мной, Уэйд, – капризно надула губы Джози, пододвигая к себе стул, на котором он недавно сидел. – Ты отлично знаешь, почему я здесь. Я не могу смириться с тем, как мы расстались вчера.
Джози положила ладонь на руку Уэйда.
– Прости меня за то, что я сгоряча наговорила о Шторм и Бекки. Это все произошло из-за того, что я не смогла… ну, ты понимаешь… возбудить тебя. И подумала, что ты все это время встречался с другой женщиной. Вот я и начала обвинять первую попавшуюся, кто пришел мне на ум. Но я не хотела никого обижать.
«Так я и поверил, черт возьми, что ты – невинная овечка, а не злая истаскавшаяся сука, порочная с ног до головы, – подумал Уэйд и убрал свою руку, из-под ее теплой ладони.
– Во всяком случае, я слышала, что симпатичный приезжий, которого нанял Кейн и поселил в своем доме, ни на шаг не отходит от Шторм, говорят, что у них самый настоящий роман. Женщины, которые вчера заходили в мой магазин, болтали между собой, что не удивятся, если в недалеком будущем получат приглашение на свадьбу.
Уэйд изо всех сил сдерживал себя, чтобы не схватить Джози за горло и не вбить эти слова обратно в ее поганую глотку. И хотя услышанное чуть не убило его, ему удалось произнести со спокойным видом:
– Вполне возможно.
Джози встала и попыталась усесться Уэйду на колени, стараясь снова возбудить его. Но довольная улыбка, заигравшая было на ее губах, так как ей показалось на мгновение, что она близка к успеху, моментально исчезла. Уэйд встал.
– Ты бы лучше возвращалась в город и открывала свой магазин, – проговорил он. – У меня тоже полно дел.
Они вместе вышли на крыльцо как раз в ту минуту, когда мимо проезжала Шторм на своей Бьюти, пущенной легким галопом. Она стрельнула в них быстрым взглядом, а затем, высоко подняв голову, устремила взор на дорогу.
– Интересно, куда это она едет? – сказала Джози, и в ее голосе послышалась неприкрытая враждебность. – Наверное, направляется в гости к этой шлюшке, своей закадычной подруге. Поразительно, как это старший брат позволяет ей подобные вещи.
– Шторм и Бекки дружат с детских лет, а Шторм, к твоему сведению, всегда верна своим привязанностям и друзьям, – сказал Уэйд резким тоном, думая, что Джози Сейлз все равно ничего не поймет в этой недоступной для нее области человеческих чувств и взаимоотношений. Глаза Джози вспыхнули на мгновение, как отполированные стекляшки, но она моментально опустила веки, чтобы скрыть от Уэйда испытываемую ею к Шторм Рёмер жгучую ненависть.
– Ее верность погубит, в конце концов, ее репутацию, если она не будет более осторожной, – промолвила Джози, не в силах скрыть свою неприязнь. – Рано или поздно люди начнут злословить о ней.
– Им бы лучше поостеречься, чтобы не сказать чего лишнего, – с угрозой в голосе произнес Уэйд. – Рёмеров любят в округе. А тому, кто будет распускать свой язык, не поздоровится.
Джози видела по серым, горящим злым огнем глазам Уэйда, что он не шутит, и поняла – но было слишком поздно, – что зашла слишком далеко в своей болтовне.
– О, я уверена, что ничего слишком мерзкого о ней никто никогда говорить не будет! – затараторила она, запоздало оправдываясь. – Я же сама даже выслушивать подобные сплетни не стану.
«Ну уж так, черт возьми, и не станешь!» – подумал Уэйд и начал выпроваживать ее с крыльца.
Когда Шторм добралась до дома Бекки и вошла в сарай, чтобы покормить животных, она обнаружила там соседского мальчика Тимми, который задавал корм раненой кобылице, складывая перед ней охапки сена. Мальчик оторвался от работы и широко улыбнулся Шторм.
– Здравствуйте, мисс Рёмер. Я почувствовал себя немного лучше и пришел сюда, чтобы поухаживать за пациентами Бекки, – он нежно потрепал кобылу по крупу. – Они все уже привыкли K° мне.
– Я очень рада, что чувствуешь себя лучше, Тимми. Я люблю животных, но не до такой степени, как ты с Бекки. Собаки, кошки и лошади еще куда ни шло… Но все остальные меня несколько… выводят из себя.
– О, точно такое же чувство испытывают к диким животным все мои знакомые девчонки, – успокоил ее Тимми голосом, полным мужского самодовольства. – Но Бекки, она не похожа на остальных женщин, – восхищенным тоном продолжал мальчик. – Она не боится никаких диких зверей… за исключением, пожалуй, змей.
На этот раз Тимми усмехнулся.
Шторм еще поговорила несколько минут с юным помощником своей подруги, а затем распрощалась с ним. Тимми обещал ей приглядывать за пациентами Бекки, пока та не вернется. Шторм поднялась в седло и отправилась домой. Она была сильно не в духе. Еще утром Шторм встала не с той ноги, но ее настроение вконец испортилось, когда она увидела Уэйда и Джози, стоявших на крыльце дома Мэгэлленов рано поутру. У нее не возникло ни тени сомнения, что эти двое вместе провели сегодняшнюю ночь. Шторм попыталась убедить себя, что ее вовсе не интересует, сколько женщин приводит Уэйд к себе домой на ночь. Но ничего не могла с собой поделать: ее это действительно интересовало.
Жутко интересовало.
Когда Шторм проезжала мимо домика Мэгэлленов, внутри царила полная тишина, как будто никого не было дома. Двуколка Джози уже уехала, и Уэйд, должно быть, опять улегся спать, ведь ему необходимо было отдохнуть после бурно проведенной ночи.
Удаляясь прочь – по направлению к своему ранчо, Шторм чувствовала опустошенность в душе.
Когда Шторм приехала домой, к ее удивлению Кейн уже вернулся с работы.
– Что ты делаешь дома среди бела дня, и где Рейф? – спросила она, усаживаясь рядом с братом на обитую кожей кушетку.
– Рейф все еще в Ларами, сидит за покером, а я специально приехал домой пораньше, чтобы провести время с моей сестричкой.
– Я чувствую себя крайне польщенной, – отозвалась Шторм и откинула рукой волосы со лба.
– Еще бы! Я ведь не каждый день трачу свое драгоценное время подобным образом.
– О, я это отлично знаю. Время Кейна Рёмера стоит дороже денег.
– Да, это так, и все же я готов потратить какую-то его часть на свою неблагодарную сестру. По дороге домой мне в голову пришла великолепная мысль.
– Ты имеешь в виду, что, по-твоему, у тебя еще могут быть дети? – Шторм со значением посмотрела на серебрящиеся сединой волосы брата.
– У тебя сегодня особенно злой язычок. Ты что не в духе? – Кейн взял сестру за руку и начал с силой сгибать ее большой палец, пока она не взвизгнула от боли.
– Прекрати насмешничать над людьми, которые старше тебя по возрасту и умнее, деточка.
– Беру свои слова обратно! – взмолилась Шторм. – Ты – совершенно замечательный и во всех отношениях безгрешный человек.
Кейн одобрительно усмехнулся и выпустил ее руку.
– И никогда не забывай этого! – Улыбка, кривившая его губы, не вязалась с совершенно серьезным, даже строгим выражением глаз, устремленных прямо на Шторм.
Кейн вытянул и скрестил свои длинные ноги, одновременно закинув руки за голову движением, которое говорило о том, что он не позволит больше перебивать себя и направлять разговор в другое русло.
Шторм подождала еще минутку, но поскольку Кейн не прерывал молчания, а ее разбирало любопытство, она, наконец, снова задала вопрос:
– Так что же это за чудесная мысль, которой удалось пробить твою толстокожесть?
Кейн сделал движение, как будто он снова намеревался схватить ее руку, но она торопливо отдернула ее. Тогда он рассмеялся и сказал:
– Прежде чем мы отправимся с Уэйдом в Форт Ларами за новой партией скота, я собираюсь устроить грандиозную вечеринку. Мы пригласим к себе всех наших друзей и соседей. Это будет праздник в честь твоего возвращения домой.
– Какая замечательная мысль, Кейн! – глаза Шторм засияли от радости. – Я снова увижу всех своих старых друзей, узнаю, кто на ком женился и сколько у кого детей. Когда ты собираешься устроить вечеринку?
– Я так думаю, что на следующей неделе.
Но когда Шторм услышала дальнейшие планы брата относительно этого праздника, которыми он стал делиться вслух – в частности, какие блюда они подадут на стол, и что они не станут потчевать гостей крепкими горячительными напитками, чтобы не возникло ссор и потасовок, – ее энтузиазм поубавился, и она сникла в душе.
Ее лучшей подруги не будет на этом вечере. Она не осмелится пригласить Бекки к себе в гости. Это было так несправедливо. По всей вероятности, Уэйд привезет с собой Джози, эту старую истасканную шлюху, которая переспала с каждым мужчиной в округе в радиусе пятидесяти миль. И ее все примут с распростертыми объятиями. Но Бекки – честную, великодушную, в жизни никого не обидевшую Бекки, изгоняют из общества за то же, чем на глазах у всех занимается Джози. Разница только в том, что Бекки берет деньги, а Джози делает это в свое удовольствие.
– Скорее всего, Уэйд притащит к нам на вечеринку эту старую перечницу Джози, – произнесла Шторм, и в ее голосе ясно послышалось негодование.
– Вполне возможно, – ответил Кейн и с любопытством взглянул на сестру. – А почему ты недовольно хмуришься? У тебя такое выражение лица, как будто ты собралась кого-то побить.
– А я действительно скоро изобью кое-кого до полусмерти. Я однажды вдребезги разобью безмозглую башку Уэйда Мэгэллена. Как он может унижать себя до такой степени, чтобы открыто появляться в общественных местах с женщинами, подобными этой Джози? Он что, разве не знает, что она собой представляет?
– Ну от чего же, сестричка, – возразил Кейн, растягивая слова и кривя губы в насмешливой ухмылке, – конечно, Уэйд прекрасно знает, кто такая Джози. Почему ты думаешь он гуляет с ней? Да по той же самой причине, по которой с ней гуляют и все остальные мужчины.
Шторм на мгновение представила себе Уэйда и Джози в постели и вдруг потеряла контроль над собой.
Чувствуя глубокую душевную боль и досаду, она схватила первое, что попало ей под руку – маленькую подушечку с кушетки – и запустила ею в Кейна.
– Меня тошнит от всех вас, похотливых мужчин, – взорвалась она. – У вас только одно на уме.
Шторм вскочила на ноги и взглянула на сидящего Кейна сверху вниз.
– Я не хочу, чтобы Джози присутствовала на моем празднике! Передай это Уэйду, слышишь? – твердо сказала она.
Слезы закипали на глазах Шторм, когда она быстро поднималась по ступенькам лестницы к себе наверх. Через мгновение дверь ее спальной комнаты с шумом захлопнулась за ней, и Кейн грустно покачал головой.
Глава 9
Еще не открывая глаз, Шторм ощутила, какой жаркий и душный день будет сегодня. Ее живот и грудь были влажными от выступившей на них испарины. Она лежала на спине, совершенно раскрытая, а сбитые простыни валялись на полу. Шторм решала в этот утренний час нелегкую дилемму: ехать ли ей сегодня к Бекки, чтобы разузнать, как прошел ее уик-энд со знакомыми мужчинами, или отправиться в Ларами за покупками для вечеринки?
Шторм слышала, как внизу на кухне Кейн и Уэйд обсуждали предстоящую поездку, в которую они собирались отправиться в конце недели.
Она с удивлением подумала, куда запропастился Рейф. Он и Уэйд бегали друг от друга, как от чумы. Рейф сейчас, вероятно, был внизу у конюшни, занимаясь своим любимым делом: чистил скребницей изнеженных хорошим уходом кобыл, купленных недавно Кейном.
Шторм продолжала лежать в постели, ожидая, когда Уэйд уйдет. Ей казалось, что она может ударить его, если столкнется нос к носу. Воспоминание о Джози, стоящей рядом с ним на крыльце его дома, было слишком живо в ее памяти.
Ей недолго пришлось ждать. Вскоре она, наконец, услышала, как оба мужчины вышли из дома и направились по дорожке. Когда стук копыт вороного жеребца замер вдали, Шторм встала и подошла к окну, ее внимание было приковано к конюшне. Оттуда выехал верхом Рейф, ведя под уздцы лошадь Кейна. Кейн тут же легко вскочил в седло, и оба мужчины поскакали в направлении пастбища, где пасся скот шортхорнской породы. Шторм отвернулась от окна. Надев хлопчатобумажный халат, Шторм открыла выдвижной ящик комода и достала чистую смену нижнего былья. Взяв из гардероба блузку и юбку для верховой езды, она перекинула одежду через руку и, захватив также полотенце и кусок мыла с умывальника, направилась вниз. Недавний ливень наполнил большой резервуар мягкой дождевой водой, и Шторм собиралась принять душ.
Она на цыпочках прошла мимо кухни, где возилась Мария. Индейские мокасины позволяли Шторм двигаться беззвучно. Мария не любила, когда Шторм пользовалась душем, пристроенным к резервуару в конюшне, если Кейна не было поблизости, – чтобы его можно было позвать в любой момент – Мария всегда тревожилась по самым пустяковому поводу.
Открыв дверь в деревянную кабину, стенки которой доходили ей до плеч, Шторм усмехнулась. Где-то рядом в конюшне находился Джеб и распевал во все горло песенку своим надтреснутым старческим голосом» страшно фальшивя. Шторм разделась, свернула одежду и положила ее на барьер соседнего стойла, а потом забралась в кабинку и потянула за веревку. Вода ливнем обрушилась на ее голову и тело. Когда Шторм почувствовала, что ее волосы достаточно хорошо смочились, она отпустила веревку и тщательно намылила душистым, пахнущим розовым маслом, мылом голову, взбив на волосах густую пену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46