И что стоит вам подпустить меня к себе поближе, я отъем от вас пару кусочков, а потом припрячу вас где-нибудь в уголочке или под матрасом и… забуду о вас напрочь. Так?
Неожиданно для себя Ферн рассмеялась:
– А вот и нет. Ваша тетя, Росс, не говорит ничего подобного. – И эти слова были правдой. Эдвина, разумеется, вовсе не имела в виду, что ее племянник – любитель пофлиртовать. Напротив, она, похоже, не сомневалась, что он по-прежнему любит Ларейн.
– Тогда спасибо хоть на том, что называете меня по имени. – Они подошли к машине, и Росс помог ей забраться в нее. – Не судите меня строго, Ферн, за то, что я чуть не потерял голову там, в лесу. Вы такая милая и в вас столько сочувствия! Знаете ли, мужчины иногда нуждаются в женском сочувствии.
Сама не зная почему, Ферн вдруг посмотрела на его изуродованный шрамом висок, сердце ее дрогнуло и сжалось, и это ей совсем не понравилось.
Загородный клуб Кэп-Фламинго оказался белокаменным зданием, расположенным на скале, откуда открывался вид на голубые просторы Тихого океана. Имелся здесь и свой пляж, к которому можно было спуститься по выдолбленной в скале лестнице, и теннисные корты, и лужайки для гольфа, и длинная, огибающая все здание терраса с точеными столбиками перил, где в уединенных нишах были устроены каменные скамьи. А воздух был напитан ароматом цветущих кустарников.
Дженифер выбрала клуб местом для вечеринки, с тем чтобы избавить тетю от суеты и волнений, связанных с приготовлениями, и конечно же от шумных гостей. В клубе имелось все – хороший оркестр, прекрасные повара и просторный танцзал.
Дженифер с Россом уехали из дома рано – чтобы встречать в клубе прибывающих гостей – и теперь стояли на пороге зала, пожимая руки входящим, – красивая пара, чье внешнее сходство сегодня вечером особенно бросалось в глаза. На Дженифер было бледно-салатовое платье из органзы и ожерелье из идеально подобранных изумрудов, нанизанных на серебряную нить. Росс, в белом вечернем смокинге и черных брюках, показался Ферн еще выше ростом. Она прибыла на вечер вместе с Дианой, чей отделанный оборками наряд оттенка цветущего миндаля только подчеркивал классическую простоту гиацинтово-синего платья Ферн.
Росс написал свое имя в танцевальных карточках обеих девушек, и, заглянув в свою, Ферн обнаружила, что он записался у нее на четыре танца, в том числе и на заключительный вальс. Ферн закусила губу, недоумевая оттого, что он избрал на последний танец ее, а не Ларейн, которая сегодня выглядела просто обворожительно в переливающемся перламутровом платье. В ушах ее красовались жемчужины, обрамленные рубинами, а ее смоляные, как вороново крыло, волосы были убраны в стиле Клеопатры.
Очень скоро зал наполнился оживленной болтовней, на столе появилась огромная серебряная чаша с пуншем, полированные стенки которой отражали сверкание драгоценных украшений, многочисленные складки и оборки платьев всех расцветок и коралловые улыбки. Оркестр играл безукоризненно, и, кружась в танце с кинопродюсером, приятелем Дженифер, Ферн увидела, как в зал не спеша вошел Кертис Уэйни. «Боже мой!» – мысленно воскликнула Ферн и по тому, как он встал в дверях, внимательно скользя взглядом по лицам присутствующих, поняла, что он ищет ее. Наконец, увидев ее, Кертис заулыбался и, когда танец закончился, в два счета оказался рядом с нею.
– Извини, старик, это моя девушка, – бесцеремонно заявил он продюсеру и, прежде чем Ферн успела запротестовать, увлек ее на террасу. На террасе Кертис оглядел ее всю и рассмеялся. – Ах ты, маленькая бестия! Я тогда целых полчаса искал этот ключ зажигания! Зачем ты это сделала? Или мы живем в Викторианскую эпоху и парень должен быть знаком с девушкой не меньше двух месяцев, чтобы поцеловать ее не то что в губы, а хотя бы в левую бровку?
В его тоне звучала какая-то мальчишеская смесь обаяния и раскаяния, так что Ферн не могла удержаться от улыбки.
– Ну а ты конечно же думал, что все девушки уже после двух часов знакомства хотят, чтобы их поцеловали? – Ферн повернулась, чтобы возвратиться в зал, но Кертис преградил ей путь.
– Пожалуйста, Ферн, дружи со мной, и я буду вести себя хорошо, – сказал он. – Понимаешь, у меня есть деньги, а такие парни, как я, привыкают к тому, что девушкам нужны от них только подарки да возможность весело провести время. Вот парни и считают, что девушек больше интересует их банковский счет, а не они сами. Но, честное слово, я совсем не хотел напугать тебя! Когда я немного поостыл, я искал тебя и очень беспокоился, а потом догадался, что кто-то подвез тебя до дому. – Улыбаясь, он заглянул ей в глаза. – Ты получила мои цветы и записку с извинениями?
Она кивнула, внезапно почувствовав к нему жалость: и вправду, человек «не отягощенный» деньгами хотя бы знает, что девушек интересует только он сам. Поэтому Ферн не стала возражать, когда Кертис снял у нее с запястья танцевальную карточку и записал свое имя напротив единственного оставшегося свободным танца. Это был не парный танец, а ча-ча-ча, и Кертис состроил жалобную гримасу.
– Я хотел приехать пораньше и записаться к тебе не на один танец, но, к сожалению, застрял в «пробке». – Вдруг он заметил имя Росса напротив заключительного вальса, и брови его хмуро сдвинулись. – Ах вот оно что! Значит, наш блудный братец воспользовался положением и заграбастал себе последний вальс с самой хорошенькой девушкой! – сердито воскликнул он.
Кертис наблюдал за Ферн, пока та прикрепляла карточку обратно к запястью, потом спросил:
– Тебе он нравится, Ферн?
– Мне нравятся все Кингдомы, – ответила она. – Это замечательная семья.
– Но тебе, наверное, известно, что Росс когда-то был помолвлен с Ларейн?
– Конечно.
– У нас народ все гадает, женится он на ней или нет. А ты что скажешь? Все-таки ты живешь у Кингдомов, так, может, тебе известно, куда ветер дует?
– Знаешь, Кертис, я всего лишь сиделка мисс Кингдом, и члены семьи не посвящают меня в свои частные дела.
– Да нет же, милая, ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ларейн часто бывает в их доме, и ты, наверное, уже могла заметить, какие чувства они питают друг к другу. Я-то думаю, Ларейн по-прежнему хочет выйти за него, только ему вряд ли понравится идея жениться на дочери мошенника. Он ведь, знаешь ли, голубая кровь, потомок Чарлстонов, и гордыни в нем побольше, чем у самого Люцифера.
Доносившаяся из зала музыка сливалась с рокотом изрядно расшумевшегося океана – целый день погода стояла неопределенная, а теперь воздух наполнился влагой, что свидетельствовало о приближении дождя. В лунном свете Кертис разглядел, как глаза Ферн удивленно округлились при упоминании об отце Ларейн Дэвис.
– Если бы ее отец не умер, то обязательно сел бы в тюрьму, – продолжал Кертис. – Только благодаря его внезапной смерти удалось раскрыть махинации, которые он проворачивал, играя на бирже незаконно присвоенными фондами компании.
– Ну и что? Ларейн же не виновата в проступках своего отца, да и не думаю, что подобные вещи смогли бы повлиять на отношение к ней мистера Кингдома, – возразила Ферн, хотя Кертис был прав – Росс действительно чертовски горд.
Ферн взялась рукою за парапет, вдоль которого стояли горшки с гортензией. Гордыни побольше, чем у самого Люцифера, – так сказал Кертис. И ей вспомнился Росс, высокомерная посадка его головы, какая бывает у людей, не склонных изменять своим решениям, даже если тем самым они причиняют себе боль.
Кертис открыл портсигар и протянул Ферн, но она покачала головой. Когда он прикуривал, Ферн заметила в его глазах заинтересованность.
– Видишь ли, милая, помимо свойственного всем Кингдомам обаяния, – Кертис выдохнул клуб дыма, – они все как один буквально помешаны на чести семьи. Знаешь, лет шесть назад Росс любил показать характер. Никому не позволял командовать собою, и я думаю, это и стало причиной его разрыва с Ларейн. Некоторые мужчины считают, что это важнее всего. А я… – В голубых глазах Кертиса сверкнул огонек, и Ферн почувствовала, как он приблизился к ней. – Я не стал бы возражать, если бы мною немного покомандовала… хорошая девушка…
– Мне, наверное, пора вернуться в зал, – сказала Ферн, оторвавшись от парапета. – У меня есть партнер на следующий танец.
– И про ча-ча-ча не забудь, – напомнил ей Кертис.
– Не забуду. Пока, Кертис!
Высокий молодой блондин с тоскливой улыбкой смотрел вслед Ферн, когда она входила в залитый ярким светом зал.
В Кэп-Фламинго не без оснований поговаривали, что на вечеринках Кингдомов всегда бывает весело, вот и на этот раз Дженифер имела полное право выглядеть довольной.
Когда оркестр заиграл заключительный вальс, Росс огляделся по сторонам, хорошо помня, что танцует сейчас с Ферн. Он увидел ее у буфетного столика, занятую беседой, и подошел. В синем платье, с изысканно убранными платиновыми волосами, она смотрелась как флорентийская принцесса, сошедшая со старинной картины, которую он когда-то видел за границей. «Ей не хватает, – подумал он с улыбкой, – только драгоценной короны и жемчужного ожерелья вокруг изящной шеи». Он молча увлек ее от столика, и, пока они танцевали, Ферн чувствовала себя в его объятиях гибкой и стройной.
– Вам понравился сегодняшний вечер? – спросил Росс.
– Да, все было просто прекрасно.
– Это весь ответ? – Он рассмеялся. – Я видел, как некоторое время назад вы танцевали ча-ча-ча с Кертисом Уэйни. То есть, насколько я понял, вы с ним снова друзья?
– Мне почему-то сделалось его жаль. У него столько денег, а все интересы сходятся на том, чтобы кататься на яхте и ухлестывать за девушками.
– Ну что ж, по-моему, весьма приятный образ жизни. – Росс не скрывал насмешки.
– Но ведь на самом деле, Росс, вы так не считаете? – Ферн посмотрела на него и заметила, что он выглядит усталым. – Вы хорошо себя чувствуете? – озабоченно спросила она.
– Немного болит голова, – признался Росс. – Но дома у меня есть таблетки, так что скоро все пройдет.
– Вам нужно всегда носить их с собой. Хотите, я схожу в дамскую комнату и попрошу у дежурной пару таблеток аспирина?
– Нет, давайте не будем портить такой чудесный вальс. Этот танец последний, и скоро мы уже поедем домой.
Ларейн и ее партнер танцевали рядом, и Ферн не могла не заметить, сколько обиды было в темных глазах топ-модели, когда она смотрела на них с Россом. И, как назло, именно в этот момент он нежно поправил выбившийся локон Ферн. Девушка покраснела. Она не хотела, чтобы Ларейн или кто-то другой думал, что она поощряет Росса. Но, вольно или невольно, он умудрился создать именно такое впечатление. Шепоток прошел по залу, когда Росс пригласил на заключительный вальс юную англичанку, сиделку своей тетушки, всем своим видом, несомненно, радовавшую глаз. Некоторые даже обменялись язвительными улыбочками – дескать, Ларейн Дэвис пора браться за оружие, ведь, как ни крути, мужчины предпочитают очаровательных маленьких блондинок!
Когда Ферн и Росс закончили танец, к ним подбежала возбужденная Дженифер. Ферн удивилась про себя, что заставило Дженифер так перемениться и привело ее в такое возбуждение.
– Росс! – Дженифер держалась рукой за шею. – Я потеряла ожерелье! Я знала, что застежка слабая, но думала, что сегодня она еще выдержит. Представляешь? Я потеряла это чертово ожерелье!
– А оно, поди, стоит кучу денег, ведь так? – Росс озадаченно потер подбородок. – Пожалуй, нам лучше поискать его незаметно – мы же не хотим, будто люди думали, будто его украли. Ты можешь припомнить, Дженни, когда последний раз видела его на себе?
– Примерно час назад. Глэдис Хэммонд интересовалась, кто его изготовил, и я сказала, что купила его в Нью-Йорке у Тиффани, после чего мы, естественно, вспомнили пьесу Брайди, в которой я играла в тот год, как раз перед смертью моего бедного Грэма…
– Ну, не расстраивайся, милая! – сказал Росс. – И помни: потеря ожерелья – это только наша проблема. Если мы хотим найти его, лучше начать искать там, где ты побывала за последний час.
– Да я везде была! – захныкала Дженифер. – И на террасу выходила подышать, и в дамской комнате была…
– Вот там-то ты, скорее всего, его и обронила, – перебил ее Росс. – Возьми с собою Ферн, и пойдите хорошенько там все осмотрите. А я тем временем попробую раздобыть у официантов фонарик и поищу на террасе. – Он вдруг лукаво посмотрел на сестру: – А ухажер в порыве страсти не мог стряхнуть его с тебя?
– С Джоем Синденом мы говорили исключительно о делах, – с достоинством, серьезно пояснила Дженифер.
Она взяла Ферн под руку, и они направились в дамскую комнату, где потихоньку сообщили о потере смотрительнице, которая ответила, что никто не приносил ей изумрудного ожерелья. Да, одна из дам потеряла брошь, но та нашлась почти сразу же. Дженифер озадаченно закусила губу. Ее положение осложнялось тем, что она была кинознаменитостью, и если они не найдут украшение и в известность будет поставлена полиция, то репортеры и газетчики раструбят об этой истории на весь свет, накинувшись на нее, как голодные собаки на кость. Большинство гостей, пришедших на вечеринку, были ее личными друзьями или деловыми партнерами, и Дженифер очень не хотелось, чтобы кого-то из них допрашивала полиция.
– Пойду узнаю, как дела у Росса.
Дженифер убежала, оставив Ферн вместе со смотрительницей обыскивать каждый уголок комнаты, куда ожерелье могло закатиться, случайно отброшенное чьей-нибудь ногой.
Примерно через минуту после ее ухода в дамскую комнату заглянула Ларейн – она разыскивала Дженифер, и кто-то сказал ей, что та здесь.
Дамская уборная была устроена так, что собственно комната, где дамы поправляли макияж и наряды, была отделена от остального помещения задернутыми занавесками. Войдя, Ларейн услышала голоса, доносившиеся из-за занавесок, и уже собиралась окликнуть Дженифер, как ее внимание привлекла синяя атласная сумочка, лежавшая на одном из стульев. Ларейн пригляделась. На сумочке темно-синим бисером были вышиты инициалы «Ф.Х.» – они-то буквально и загипнотизировали Ларейн. Ферн Хэтерли, та самая маленькая сиделка, которой все так восторгаются!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24