исходивший от них жар выжег, казалось, весь воздух между их лицами, так, что стало нечем дышать.
Это невозможно было выносить! Арианна потупила взгляд на руки, так же судорожно стиснутые, как и колени. В горле, угрожая вырваться, нарастал панический звук, щеки горели. Хотелось вскочить и бежать, бежать, бежать... вот только куда?
Ничего не оставалось, как снова поднять голову. Глаза рыцаря не источали больше опаляющего жара, они снова были светлыми, очень холодными. Постепенно самообладание вернулось к ней.
Повисшая тишина была неглубокой, напряженной, готовой в любую секунду взорваться. Арианна спрашивала себя, с какой стати рыцарь вообще к ней подошел. Догадка озарила ее, когда Кристина развязала шелковую ленту, украшавшую рукав ее платья, и протянула оруженосцу — без сомнения, это был ее ответный дар застенчивому поклоннику. Неужели и черный рыцарь решил публично поухаживать за будущей женой? Согласно правилам хорошего тона, конечно!
— Уж не рассчитываете ли вы на то, что я дам вам знак своего расположения? Чтобы вы могли повязать его на кончик пики и все такое? — спросила она с презрительной улыбкой. — Это было бы смешно, сэр рыцарь, ибо во время турнира я стану всем сердцем молиться, чтобы граф, ваш брат, сшиб вас с коня. Надеюсь, вы свалитесь прямо в грязь этой вашей надменной физиономией.
— Знак вашего расположения, миледи? — Смех его был неожиданным и резким. — Я не нуждаюсь в нем. Ваши молитвы мне тоже без надобности. Я бы охотнее получил замок без невесты.
— А я бы охотнее приняла муки ада, чем повенчалась с нормандским ублюдком!
— Очень скоро, миледи, вам предстоит узнать, что муки ада и жизнь с нормандским ублюдком — одно и то же!
С этими словами он повернулся на каблуках и быстро удалился. Арианна смотрела ему вслед, взбешенная до такой степени, что ей хотелось разрыдаться в голос.
— Боже милостивый! Это самый заносчивый, самый отвратительный, злобный, ненавистный, гадкий...
— Бедняга Рейн! Такое впечатление, что он растерял свой шарм за годы битв и сражений.
Она вздрогнула, обернулась — и увидела совсем рядом поразительно красивое лицо и золотые локоны. Это был тот самый человек, который пытался изнасиловать ее в винном погребе башни, поэтому на секунду спазм страха заставил желудок болезненно и тошнотворно сжаться. Арианна с трудом перевела дух, убеждая себя, что теперь, когда она находится под покровительством самого короля, с ней не может случиться ничего плохого. Во всяком случае, этот нормандец никак не может наброситься на нее на глазах у всей толпы.
Он снова был в драгоценной серебряной кольчуге, немилосердно отражающей солнечные лучи. На шлеме, который он небрежно держал под мышкой, красовался роскошный плюмаж из перьев белой цапли. Локоны, рассыпавшиеся ниже плеч, отливали на солнце почти таким же ярким глянцем, как и кольчуга, и Арианне пришло в голову, что они вьются не совсем естественным образом. Должно быть, он каждый вечер завивал их горячими щипцами. Он выглядел точь-в-точь так, как рисовали славного и мужественного рыцаря многочисленные баллады.
— Формально нас до сих пор не представили друг другу, — сказал он, скользя по ней восхищенным взглядом синих, как вода горного озера, глаз. — Миледи, вы видите перед собой Хью, графа Честера. Еще одного смиренного почитателя.
Тут он сверкнул улыбкой, полной обаяния, показав белые ровные зубы.
Арианна замешкалась с ответом, до такой степени ошеломленная, что у нее перехватило дыхание. «Тот, кто пытался меня изнасиловать, — думала она тупо, — и есть пресловутый граф Честер». Выходит, если черный рыцарь потерпит поражение на турнире, она достанется в виде трофея этому человеку!
— Не могу удержаться от замечания, — продолжал тот, томно растягивая слова, — что вы как будто не питаете к моему брату особого расположения. Неужели он до такой степени неприятен вам?
— Именно так! — отрезала Арианна, обретая наконец дар речи. — Да и вы, милорд граф, немногим лучше его.
Этот выпад нисколько не обидел ее собеседника. Наоборот, ослепительная улыбка на его лице стала даже шире.
— Вы, конечно, намекаете на небольшой инцидент в винном погребе. — Тут граф развел руками с самым сконфуженным видом. — Вы не должны ставить мне это в вину, миледи. Я полагал тогда, что имею дело с девушкой низкого сословия.
— Охота на которых открыта день и ночь, в любое время года, — язвительно продолжила Арианна.
— Что-то вроде этого, — от души рассмеялся граф, тряхнув золотыми локонами. — Вообразите себе мое раскаяние, мой неописуемый ужас, когда я узнал, кто вы такая на самом деле! — Улыбка его померкла, голос стал печальным и проникновенным, хотя в глубине васильковых глаз притаилось что-то неуловимое, некая неприятная тень. — Простите ли вы меня когда-нибудь?
— Вряд ли.
— В таком случае, миледи, вы видите перед собой человека полностью отчаявшегося, — воскликнул граф с душераздирающим вздохом. — Человека, который не знает, как жить дальше, как вернуть расположение прекрасной дамы.
— Поскольку я никогда не была к вам расположена, граф, то совершенно ни к чему так убиваться.
— Но разве я не наказан достаточно за свою прискорбную ошибку? Я получил от вас сокрушительный удар по голове, шрам от которого принужден буду носить до конца своих дней. Хочу также напомнить о том, что вы пытались лишить меня мужского достоинства. Был даже момент, когда я боялся, что вы в том преуспели. К счастью для нас обоих, все обошлось.
— К несчастью, милорд граф! Если бы я и впрямь лишила вас мужского достоинства, это позволило бы женщинам Уэльса жить мирно и спокойно. — Арианна фальшиво улыбнулась.
В этот момент разноголосый говор толпы несколько стих, и добродушный смех графа прозвучал неестественно громко.
— Разрази меня гром, мне нравится ваш бойкий язычок! Чертовски жаль, что мой братец так хорошо владеет пикой. Разумеется, сам я не могу жениться на вас, леди Арианна, но я подыскал бы вам в мужья мягкого и великодушного рыцаря из числа моих вассалов. Без сомнения, вы были бы совершенно счастливы с таким мужем...
«...который бы тактично отворачивался, заметив, что ты пробираешься ко мне в спальню», — закончила Арианна мысленно, хотя ей очень хотелось высказаться вслух.
Оглушительный звук фанфар полностью заглушил дальнейшие слова графа Хью, и тот умолк на полуслове. К ним широким шагом направлялся король Англии, за которым следовала целая толпа приближенных и слуг. Над ложами воцарилась полная тишина, потом последовали шарканье и шелест — каждый из гостей поспешно поднимался на ноги.
— Ты, значит, волочишься за дамами, вместо того чтобы готовиться к бою? — спросил Генрих, хлопнув графа по спине так сильно, что тот зашатался. — Турнир-то вот-вот начнется!
— Все и каждый считают, что мне ни за что не победить, — ответил Хью и адресовал своему повелителю примирительную улыбку. — Не понимаю, зачем мне вообще участвовать в турнире, если это так? За все усилия я буду вознагражден разве что множеством разноцветных синяков.
— Вот еще глупости! — отмахнулся король. — Лично я считаю, что мы увидим замечательное сражение.
— В таком случае позвольте покинуть вас, ваше величество. — И Хью с поклоном удалился, оставив Арианну лицом к лицу с королем.
Ей уже приходилось видеть его, но мельком, и было это как раз после случая в шатре Черного Дракона. Естественно, она была так потрясена и растеряна, что едва бросила взгляд на короля Генриха. Он лающим голосом спросил, действительно ли она приходится дочерью Оуэну Гуинедду, и у нее даже не хватило сообразительности отпереться. Она остро чувствовала присутствие черного рыцаря, который стоял рядом с Генрихом и смотрел как бы сквозь нее. Она не могла отвести взгляд от безжалостной линии его рта... продолжала ощущать поцелуй-наказание, в котором было что-то от примитивной, звериной жестокости. Человек, который находился рядом с черным рыцарем, был тогда все равно что невидим для нее. — А я и не знал, что уэдьские девчонки такие хорошенькие, — тем временем говорил король.
Его взгляд несколько раз смерил Арианну с головы до ног, в улыбке появилось что-то плотоядное. Несмотря на то, что женой Генриха была красивейшая женщина всего христианского мира, он успел заслужить репутацию волокиты. Поговаривали, что он довольно часто проводит ночи в спальнях фрейлин, а не в спальне королевы.
Плюхнувшись на походный трон, Генрих бросил Арианне: «Сядь!» — и тотчас, не дожидаясь, пока она повинуется, схватил ее за руку и усадил на скамью рядом с собой. Находящийся поблизости слуга поспешил на щелчок пальцев и протянул королю кубок с вином. Арианна кротко опустила ресницы, пользуясь случаем,
чтобы украдкой рассмотреть монарха. Хотя наряд его был роскошным, как того требовал королевский статус, Генрих носил его без всякой элегантности. Поверх рубахи на нем была надета короткая куртка из венецианской парчи, отделанная мехом горностая. На волосах, подстриженных непривычно коротко, красовалась золотая корона, унизанная крупными рубинами. Квадратное, довольно грубо скроенное лицо, все в веснушках, несло на себе отпечаток власти, могущества. Арианна решила, что король Англии разительно напоминает ее отца. Должно быть, он тоже был непоколебимо уверен в своем умении управлять государством и достаточно проницателен, чтобы видеть мотивы человеческих поступков, кто бы их ни совершал, будь то наследник престола или последний слуга, выливающий ночной горшок.
— Кого ты предпочитаешь видеть победителем, леди Арианна? — спросил король, устремляя на нее свои выпуклые глаза.
— Осмелюсь признаться, ваше величество, мне отвратительна мысль о браке с нормандцем, кто бы он ни был.
— Тем не менее отец повелевает тебе выйти замуж за нового лорда Руддлана.
— Я исполню свой дочерний долг, ваше величество.
Некоторое время король смотрел на нее молча, с интересом, поглаживая рыжую бороду. Наконец он мягко потрепал ее по руке.
— Хочу дать тебе отеческое напутствие, дорогая моя, и очень, очень советую прислушаться к моим словам. Скорее всего в поединке победит Черный Дракон, а значит, ему и быть твоим мужем. Веди себя с ним кротко и послушно, девочка моя. Характер у этого человека поистине дьявольский, и ты жестоко пожалеешь, если рискнешь показать свои коготки.
— Ваше величество, я получила воспитание, достойное настоящей леди, — сказала Арианна, хотя руки ее были до боли сжаты на коленях. — Кто бы ни стал моим мужем, я буду почитать его и подчиняться ему.
Но она усомнилась в своих словах раньше, чем они слетели с языка. И в самом деле, она была воспитана так, чтобы ублажать мужа, предвосхищать его желания, присматривать за его замками, сколько бы их ни было, а главное — подчиняться ему, подчиняться всегда и во всем. Но она была внутренне готова к такой доле лишь потому, что надеялась на брак столь же счастливый, в каком жили ее родители: брак, полный любви и взаимного уважения, брак с человеком, который лелеял бы ее, желал бы с ее стороны не повиновения, а товарищества, подлинной духовной близости. Каким невозможным казалось все это сейчас! Арианна вдруг не обнаружила в себе ни на йоту желания подчиняться. Все, чего она хотела, — это негодовать и бунтовать против несправедливой судьбы и нормандского рыцаря, который собирался владеть ею, как вещью.
В это время к ярусу самых знатных гостей приблизился распорядитель турнира. Важный, разодетый в алый бархат, он склонился перед королем в ожидании знака. Получив кивок, он взмахнул белым жезлом и провозгласил:
— Ввести участников турнира!
Зазвучали фанфары. Четыре герольда в одеяниях из пурпурного шелка ступили внутрь палисада — это был авангард блистательной процессии. За ними следовал верхом на лошади жонглер, раз за разом подбрасывающий высоко вверх наточенный меч, чтобы потом ловко поймать его за рукоять. И, наконец, один за другим на место будущего ристалища выехали рыцари, распевающие под ритмичный аккомпанемент барабанов и тамбуринов. Начищенные доспехи немилосердно отражали солнечные лучи, ярко раскрашенные щиты и пики казались букетом гигантских полевых цветов, чудесным образом передвигающимся по полю.
Бессознательно, сама того не замечая, Арианна отыскала среди них черного рыцаря. Это было нетрудно. Он ехал бок о бок с графом Честером в арьергарде процессии. Это означало, что поединок между ними состоится последним.
Рыцари продефилировали перед ложами, намеренно горяча коней, и без того возбужденных предстоящим сражением, пусть даже потешным. Ленты, перчатки и подвязки дождем посыпались на арену. Арианна заметила, что наибольшее их количество предназначалось черному рыцарю. Тот ухитрился подцепить кончиком пики летящий чулок в желтую и голубую полоску. Нервно похохатывающая дама — очевидно, владелица чулка — испустила крик восторга. Черный рыцарь засмеялся, заставив своего коня проделать сложный пируэт. Зрители разразились приветственными криками.
Миновав центральные ложи, рыцари разделились на две цепочки и галопом поскакали в разные стороны арены. Две фанфары пропели вызов друг другу, и это означало, что турнир начался.
Арианна сидела рядом с королем совершенно неподвижно, не издавая ни звука, стараясь не выдать ничего из того, что чувствовала. Двух рыцарей уже вынесли с поля на щитах: у одного была сломана нога, другой был весь залит кровью, обильно текущей изо рта и носа. Похоже, черный рыцарь мог бы зарабатывать на жизнь, сражаясь на турнирах, когда поблизости не было ни одной войны. Он казался единым целым со своим конем, бросаясь вперед с яростным неистовством, ломая пику за пикой о щиты противников, нанося удар за ударом с такой силой, что невольно возникал вопрос, не трещат ли при этом его собственные сухожилия, не хрустят ли суставы.
К тому моменту, когда на арене остались только два рыцаря, было уже далеко за полдень. Напряженная тишина окутала ряды зрителей. Почему-то при этом глаза всех и каждого обратились на Арианну. Она почувствовала это и сумела сохранить полную неподвижность и бесстрастное выражение лица, и только боль в ладонях заставила ее бросить взгляд вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78