Поскольку Арианна, увидев его, затаила дыхание, то нескончаемый поцелуй Кайлида почти заставил ее потерять сознание от удушья. Сквозь шум в ушах она услышала похотливый хохот часового. Наконец, когда в глазах заплясали сполохи, она начала отбиваться. Кайлид в ответ почти расплющил ее губы своими зубами.
Все это было в какой-то мере забавно, потому что в возрасте тринадцати лет (в том самом возрасте, когда она втирала по ночам в груди сок левкоя, чтобы они выросли побольше), Арианна обещала Святой Деве, что поставит самую толстую свечу перед ее статуей, если Кайлид будет охвачен безумным желанием поцеловать ее. Неудержимое желание так и не охватило его, и постепенно увлечение кузеном сменилось столь же пылким и преходящим чувством к сыну пасечника. И вот, шесть лет спустя, Кайлид все-таки поцеловал ее. Увы, Арианна испытывала при этом только удушье. Вволю насладившись зрелищем, часовой пошел вокруг башни. Кайлид выпустил Арианну из объятий и она смогла наконец отдышаться. Губы ее совершенно онемели.
— Ты целовался или давил виноград на вино? Я почти осталась без губ.
— Черт возьми, Арианна, ты же годы и годы ждала, пока я сделаю это! И не говори, что тебе не нравится, как я целуюсь.
— Ты целуешься, как мальчишка. Сплошные слюни! — Кайлид оскалился и подтолкнул ее к лестнице, ведущей с холма. В раздраженном молчании он спустился следом за ней по бревенчатым ступенькам, прошел по мосту и ступил во двор замка.
Они помедлили, прежде чем выйти за границы тени, которую отбрасывала вздымающаяся за их спинами башня. Воздух ночи был кристально чист. Казалось, что до звезд рукой подать, что их можно собирать в корзины, как яблоки по осени. Луна, хотя и далеко не полная, заливала двор таким ярким светом, словно близок был час рассвета и солнце уже готовилось показать над горизонтом свою золотую макушку.
— Я не могла опоить сонным зельем всех обитателей замка, — зашептала Арианна. — В привратницкой полно часовых, но ты сможешь проскользнуть через потайную дверь.
Она сделала шаг вперед, но Кайлид схватил ее за руку и рванул назад в тень.
— Дай мне свой нож.
— Я его не взяла.
Не успела она глазом моргнуть, как он просунул руку между подолом платья и сорочкой и выдернул из ножен скрытый там кинжал. Зубы его сверкнули в насмешливой улыбке.
— Ты забыла, сестричка, что нам давали уроки одни и те же учителя. А теперь говори, где этот бездушный ублюдок, которого ты называешь мужем? Я должен кое за что с ним рассчитаться.
— Его нет в замке.
— Ты ведь не солгала бы мне, Арианна, душенька? — спросил Кайлид, повернув лезвие кинжала плашмя и поглаживая им по ее щеке. — Или времена изменились и тебе не хочется видеть перерезанным красивое горло своего мужа? Его поцелуи тебе куда приятнее, чем мои, так ведь? Может, тебе уже по нраву и французские извращения?
— Я сказала, его нет в замке! — прошипела она, хватая его за руку и отбрасывая ее. — Лучше погляди, где потайная дверь: вон там, между кузницей и соколятней. Бери ноги в руки, пока кто-нибудь еще не вышел отлить и не наткнулся на нас, стоящих здесь и шлепающих губами, будто нам некуда торопиться!
Кайлид вдруг схватил ее за подбородок и грубо потряс, фыркая, как раздраженный кот.
— У тебя на плечах голова или котелок с овсянкой? По-твоему, я — лошадь и могу доскакать до Гуинедда? Мне придется ехать верхом, так что поди-ка приведи с конюшни какую-нибудь клячу. Да поскорее! Я буду за тобой приглядывать.
— Наказание Божье! — прошипела Арианна, рывком высвобождая подбородок. — Я начинаю жалеть, что не бросила тебя на произвол судьбы.
Она выполнила требование Кайлида, больше всего желая теперь, чтобы он поскорее исчез с ее глаз. Она выбрала среди лошадей Руддлана самое невзрачное животное: чалого мерина, в котором хватало пыла только на бодрую рысь, но не на энергичный галоп. Это была ее личная лошадь, и потому передача ее Кайлиду не выглядела воровством. Арианне так хотелось поскорее покончить с этим делом, что она оседлала и взнуздала животное в считанные минуты. Чмокнув кроткого мерина в теплую шею, она повела его под уздцы к дверям конюшни.
— Я так и знал, что вы замыслили что-то в этом роде!
Она повернулась всем телом, схватившись за горло, куда сразу подскочило перепуганное сердце. Когда она увидела «того, кто заговорил, оно забилось даже сильнее.
— Ты с ума сошел! Бродишь, пугаешь людей!
Талиазин заступил ей дорогу. Его длинные ноги были широко расставлены в недвусмысленном обещании стоять насмерть, уголки рта угрюмо опустились. Он выглядел точь-в-точь как любой из братьев Арианны, которому вдруг вздумалось надуться... нет, не совсем так. За исключением тонкого лунного лучика, пробивающегося сквозь щель в кровле, конюшню ничто не освещало. Тем не менее, фигура Талиазина была прекрасно видна, словно ее окружало слабое свечение, словно за его спиной теплилась лампа или догорающая свеча. Он был одет в простые кожаные штаны и полотняную рубаху оруженосца, и потому золотой шлем казался чем-то инородным. К тому же он светился все так же ярко, хотя отражать ему было нечего. Он как будто испускал свое собственное мерцающее сияние...
Арианна поморгала. Сияние исчезло. Где-то поблизости раздался рычащий, рокочущий звук. Арианна сочла его раскатом грома, но потом отбросила эту догадку: всего несколько минут назад небо было абсолютно безоблачным, и ни единого облачка тумана не тянулось от реки. — Миледи, вы напрасно затеяли побег, — сказал Талиазин. Арианна открыла рот, чтобы протестовать, но тут же снова его закрыла. Если она скажет, что и не думает спасаться бегством, то как объяснить, зачем ей ночью понадобилась лошадь? Пальцы ее конвульсивно сжались на кожаных поводьях. Хоть бы у Кайлида хватило соображения не лезть на глаза, пока она не разберется с оруженосцем! Чтоб Талиазину провалиться сквозь землю! Она же своими глазами видела, как он отправился в набег бок о бок с Рейном — и на тебе! Он тут как тут! Ну до чего же этот негодяй любит выскакивать из-под земли, когда его меньше всего ждут! Только бы как-нибудь отвлечь его и вывести лошадь из конюшни... Кайлид изловчится и сбежит, можно быть уверенной...
Арианна попыталась припомнить уловки, на которые шла в детстве, чтобы перехитрить братьев. Помнится, у нее было множество способов добиться желаемого... и каждый срабатывал!
Через секунду губы ее уже жалобно дрожали, а в глазах стояли слезы.
— Пойми, Талиазин, я опасаюсь за свою жизнь! — воскликнула она вполголоса, умоляюще прижав руки к груди. — Сегодня вечером лорд Рейн избил меня...
Оруженосец ничего не сказал на это и не двинулся с места.
— Он избил меня так сильно, что я вся покрыта синяками, ссадинами и кровоподтеками. Я едва держусь на ногах от боли! Он уверен, что я предала его ради моего кузена, и ничто, никакие оправдания не могут смягчить его сердце.
Талиазин прикусил нижнюю губу. Глаза его сузились, и на лице отразилось сомнение. Арианна уже решила, что ее маленький обман удался, но оруженосец снова упрямо выпятил подбородок.
— Лорд Рейн не избил бы вас, если бы вы не вынудили его. В душе он ненавидит насилие.
— Ненавидит насилие?!
Арианна начала было выкрикивать эти слова, но вспомнила о необходимости сохранять тишину и закончила неразборчивым бормотанием. Его заглушило свирепое завывание ветра, который вдруг порывом обрушился на стены конюшни. Сверкнула такая яркая молния, что даже сквозь узкие щели строение озарилось мертвенным светом. Гром загрохотал над головой, заставив мерина испуганно попятиться.
— Вы никуда не поедете! — И Талиазин сделал шаг к Арианне.
Другой порыв ветра, даже более сильный, налетел на конюшню. Незапертая дверь распахнулась и с треском ударилась об стену. Мерин бросился в сторону, и Арианне пришлось повиснуть на новодьях, чтобы удержать его. Рот ее сам собой приоткрылся, когда она увидела, как разыгрались снаружи стихии. Очередная вспышка молнии осветила стульчак для дойки коров, который ветер катил через двор. Небо было черным, как адское жерло. Внезапно хляби небесные разверзлись, и ливень обрушился водопадом, в мгновение ока превратив двор в море грязи.
— Вы не можете бежать в разгар грозы, — сказал Талиазин, и его рука легла на руку Арианны — голубоватая, как рука призрака в непрерывных вспышках молний.
Арианну обожгло так, словно на руку ей пролили расплавленный свинец. Казалось, вся мощь грозы внезапно сосредоточилась в оруженосце. «Или она изначально исходит от него...»
Здравый смысл испуганно отказался от этой мысли. Сияние мерцало и переливалось вокруг Талиазина, а его черные глаза сверкали, словно в них скопился свет давно скрытой за облаками луны. Очередная молния ударила перед самой дверью конюшни, ее сухой треск ворвался Арианне в уши, а жар опалил кожу. Она вскрикнула, инстинктивно прикрыв голову обеими руками. Перед закрытыми глазами затанцевали ослепительные пятна, она ощутила запах серы. Когда она робко открыла глаза, перед ней было просто лицо, и никакой сверхъестественный свет его не озарял. Талиазин казался даже более испуганным, чем она сама.
— Ничего себе! — прошептал он, поводя вокруг округлившимися от изумления глазами. — Еще бы немного, и...
Арианна постаралась как-то успокоить лошадь, которая совершенно обезумела от ужаса и забилась в дальний угол конюшни. Когда это удалось, она повела мерина к двери. Талиазин шел следом, не умолкая ни на секунду.
— Постойте, миледи, подумайте хоть немного! Милорд очень, очень рассердится на вас за этот поступок. Не видать семейного счастья женщине, которая в брачную ночь всаживает в мужа кинжал, а через неделю после венчания совершает побег. Вот увидите, когда он явится за вами, он будет в самом плохом настроении, в каком вам только приходилось видеть его! — С этими словами Талиазин бросился наперерез Арианне. -Не делайте этого, миледи, умоляю вас!
— Дай мне пройти, парень. Дай пройти или хуже будет!
— Я пропущу вас, будьте покойны! — прошипел Талиазин, сжимая кулаки. — Я не имею права вас удерживать, богиня не позволяет мне этого. Одно могу сказать по этому поводу: когда она устанавливала правила, то не знала, с какими двумя упрямцами имеет дело!
— Какие еще правила? О чем...
Арианна как будто подавилась остатком фразы, когда из воющей, бурлящей тьмы вынырнул Кайлид с кинжалом в руках.
Он замахнулся. Кинжал по самую рукоятку вошел между ребрами Талиазина. Глаза парня раскрылись на всю ширь, и из них полыхнули светом, почти таким же ярким, как недавняя молния. Молния вспыхнула тоже, сопровождаемая громом, от которого затряслась земля. Глаза Талиазина закрылись, и он осел вперед, как оседает тряпичная кукла, которую ребенок устал держать стоя и выпустил из рук. Арианна подхватила падающее тело, вес которого заставил ее согнуться.
По рубахе Талиазина расплывалось темное пятно, лицо побелело и окаменело, превратившись в лицо восковой фигурки святого. Положив голову оруженосца на колени, как когда-то голову Сейдро, Арианна посмотрела на Кайлида. Он был одной крови с ней, и потому она предала Рейна ради него.
— Ты убил его, — сказала она, не в силах поверить в это... не желая верить в это. — Ты убил Талиазина.
— Невелика потеря!
Кайлид подхватил Арианну и поднял на ноги. Тело Талиазина перекатилось на живот, руки раскинулись в стороны, как у распятого.
— Давай выбираться отсюда! Снаружи льет так, что и утка захлебнется. Теперь мы можем выехать прямо через главные ворота, часовые и носа не высунут.
— Так убирайся, разрази тебя гром! — крикнула она, вырываясь.
Она снова опустилась на колени перед лежащим телом. «Талиазин... о Господи! Он убил Талиазина!» Сверкнула молния, отразившись во влажном и красном — о, каком красном! — пятне на спине оруженосца. Его рубаха была теперь вся пропитана кровью. «Если кровотечение не прекратилось, возможно, он еще жив, — подумала Арианна. — Надо позвать лекаря... нет, Рейна! Надо поскорее позвать Рейна!» Но она тут же вспомнила, что Рейна нет в замке.
Кайлид снова поднял ее на ноги, на этот раз за волосы.
— Ну, уж нет, моя маленькая сестричка! Ты пойдешь со мной. Ты слишком дорого стоишь, чтобы оставлять тебя здесь. Выкупа хватит на полдюжины армий...
Арианна замахнулась кулаком, но Кайлид ловко уклонился. Он быстро намотал ее волосы на руку с такой силой, что Арианна стиснула зубы, чтобы не закричать.
— Ты дурак, Кайлид, — с трудом выговорила она. — Рейн ненавидит меня. Он не даст и свиного уха за то, чтобы вернуть меня.
— Он заплатит как миленький, — засмеялся Кайлид. — Если не из любви к тебе, то из гордости.
Арианна боролась изо всех сил, но она была женщиной и не могла сравниться с Кайлидом в силе.
— Кайлид, ради Бога! Чтобы спасти твою жизнь, я предала мужа и разрушила все надежды на семейное счастье, почему же ты платишь мне такой неблагодарностью?
— Арианна, душенька, ты уж прости, но есть вещи, которые для мужчины превыше всего остального, например... — Остальное было не разобрать за внезапным воем ветра.
Кайлид отстранил Арианну, придерживая левой рукой, и она увидела занесенный над ней кулак за мгновение до того как тот ударил ее в висок.
***
Целый дождь соленых брызг обрушился Арианне на лицо, вернув к действительности. Кайлид как-то сумел посадить ее верхом на лошадь, и теперь они ехали парой: oн сзади, левой рукой стискивая ее талию с силой кузнечный клещей. Пока она оставалась без сознания, они доехали до реки. Ночь была слишком темна, чтобы разглядеть это, но вода неслась у берега, бурля, и звук ее стремительного бег. бил по ушам, словно рядом, хлопая крыльями, снималась с земли целая стая чаек.
Кайлид, видимо, направлялся к мосту, соединяющему Ро и Телеингл, но продолжающаяся гроза мешала Арианне сориентироваться. Ветер бросался зверем со всех сторон сразу, дождь хлестал и хлестал, водопадом обрушиваясь на голову, и впечатление было совершенно такое, что и лошадь, и седоков засосало в гигантскую приливную воронку. От соли жгло глаза и першило в горле. Арианна тупо размышляла о том, возможно ли утонуть в дожде, как тонут в реке или озере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78