Прядь за прядью волосы начали соскальзывать Арианне на плечи, укрывая его руки до локтей. Лучи, струящиеся в распахнутое окно, заставили их искриться, как искрится под солнцем лед.
— Так-то лучше, а то я буду бояться, что получу прутом по пальцам за первую же ошибку.
Рейн улыбнулся, и Арианна не удержалась от едва слышного стона удовольствия. Он собрал ее волосы, закинув их за спину, и убрал руки. Раскладывая буквы по алфавиту, она старалась делать вид, что ничего особенного не произошло, но пальцы ее дрожали. Он стоял совсем рядом, очень близко — так, что плечи их прижимались друг к другу, — и внимательно слушал, как она называет буквы.
Когда настала очередь буквы «R», он жестом остановил Арианну, поднял букву и долго смотрел на нее. Она была черного цвета, с узором из золотых звездочек. На лице Рейна было то же самое выражение печали и удовольствия одновременно, как и утром, когда он держал апельсин.
— Одна девушка... — Он умолк и, когда Арианна уже решила, что ничего больше не услышит, добавил: — Как-то раз она показала мне, как пишется мое имя.
Внезапная ревность больно кольнула Арианну. Она сказала себе, что должна радоваться за него, потому что жил на свете хоть один человек, которому Рейн был настолько небезразличен, что он научил его писать имя... вот только этот «он» был женского рода, и это меняло дело. Рейн не назвал имени девушки, но Арианна и без того знала — это была Сибил, его утраченная любовь. Знать это было больно. Пусть это было эгоистично, но ей хотелось, чтобы происходящее касалось только ее и Рейна, чтобы это был интимный момент и третьих лишних в нем не было. Однако он разделил нечто похожее с другой женщиной. Больше того, в тот момент он любил эту женщину.
Она мягко игобрала у Рейна букву «R», вернула на положенное место и продолжала называть буквы, поясняя их соответствующими звуками и словами, в которых оии использой вались. Когда с этим было покончено, она решила на примере показать, как буквы образуют слова. Книги, как правило, писались на латинском языке, по-латыни шла и переписка, но Арианна выбрала для примера французское слово, одно иэ немногих, которые знала.
— Помнишь эту букву? Это «В». Сейчас я сложу из букв слово, которое начинается с «В».
Она бросила быстрый взгляд на лицо мужа и убедилась, что он внимательно следит за ее губами.
— Bouche... — сказала она медленно, постаравшись сделать голос низким и горловым, как того требовало французское произношение (губы почему-то сразу пересохли, но она вовремя удержалась и не облизнула их). — «Bouche» — это «рот», ты знаешь. «Bouche» начинается с... начинается с...
Даже не видя этого, она почувствовала, как потемнели глаза Рейна. Она подняла взгляд. Да, они были темнее грозовых туч перед самым началом ливня, и они не отрывались от ее рта.
— Покажи, как пишется это слово...
Она начала выбирать буквы, но они выскальзывали и выскальзывали из влажных пальцев. В спальне было очень тихо, и это постукивание звучало оглушительно. Она сама дышала слишком громко, и так же громко дышал Рейн. Как близко он стоял! Она буквально чувствовала, как движутся у виска его губы.
— Очень хорошо, — повторил он несколько раз, пока она складывала слово, как будто это она отвечала ему урок.
— С буквы «В» начинается и слово «baiser», — продолжала Арианна.
«Целовать, — перевела она мысленно! — целовать, целовать...»
Стало еще тише. Хотя Рейн по-прежнему прижимался к ней плечом, он как будто вообще перестал дышать.
— Назови еще какое-нибудь слово, начинающееся с «В», и я сложу его для тебя, — пролепетала она, сама едва дыша.
Рейн наклонился за еще одной буквой «В», задев при этом ее грудь. Оба соска мгновенно напряглись так, что буквально окаменели. Словно ощутив это, он повернулся, не поднимая головы. Теперь их губы были почти совсем рядом. Арианна мысленно приказала ему поцеловать ее.
И он услышал ее. Поцелуй был осторожным, ласковым — и, тем не менее, опустошающим. Губы Арианны раскрылись при первом же прикосновении языка, выдавая ее готовность подчиниться всему, что произойдет. Рейн отстранился очень быстро, и все же тело ее успело стать безвольным и тяжелым, и пришлось ухватиться за край столешницы, чтобы не сползти на пол.
— Рейн... — сказала она, не слыша себя. — Рейн... Он стиснул зубы так, что по щекам заходили желваки, и отступил на пару шагов.
— Продолжим урок! — сказал он резко, почти зло.
Но это было уже не важно. Теперь Арианна знала: она ошиблась, думая, что больше не нужна ему. Он хотел ее не меньше, чем прежде, и поцелуй выдавал его желание так же, как и этот темный, тяжелый взгляд, которым он смотрел на нее, когда был голоден, когда вожделел ее. Боже милостивый, да он просто изнемогал от желания!
Арианна сделала шаг в сторону Рейна, чтобы снова оказаться рядом с ним, и наклонилась, намеренно касаясь грудью его плеча. Она почувствовала, что он дрожит. Он промолчал и не отстранился, и она улыбнулась краешком губ.
— Если вы прочтете это, милорд — сказала она с невинным видом, раскладывая выбранные буквы в ряд, — значит, вы усвоили, как составлять из букв слова.
Слово было неприличное, но она не знала других, которые означали бы то, что она хотела сказать. Это было первое слово, которое ее братья выучили на языке проклятых Богом нормандцев, и они не замедлили научить ему Арианну.
Рейн с примерным старанием начал одну за другой произносить про себя буквы. Брови его приподнялись.
— А ты, оказывается, бесстыдница, моя маленькая женушка!
— Раз уж слово сказано, почему бы нам не воплотить его?
— Я ничего такого не говорил, — возмутился Рейн, но не удержался от смеха. — Ты сказала это слово!
— Я? Я не помню, чтобы произносила его!
Рейн улыбнулся. Той самой улыбкой, открытой и прекрасной, лишенной всякой настороженности, незащищенной и мягкой. Арианна задержала дыхание, а когда позволила ему вырваться, самое сердце ее, казалось, унеслось из груди вместе с ним. Она чувствовала близость этого человека, этого мужчины — о, как она ее чувствовала и как сильно хотела его!
Без смущения или опаски она прижалась к нему всем телом, обвила руками его шею и пригнула голову так, чтобы дотянуться до его рта. Некоторое время Рейн отвечал на поцелуй, пощипывая губами ее губы все более жадно. Но потом он схватил ее за плечи и оттолкнул, почти отшвырнул от себя.
— Проклятие! — крикнул он, тяжело дыша. — Зачем ты это делаешь, Арианна? Если ты не перестанешь, я повалю тебя на пол и возьму прямо здесь, на этом камыше! Ты хоть понимаешь, чем кончится дело? Я убью этим ребенка или вас обоих!
Ребенок! Так вот почему Рейн не прикасался к ней все это время! Он боялся за ребенка... нет, он боялся за них обоих. Он так и сказал, вот только что!
— Ничто не мешает нам заняться любовью в постели, — заметила она, и счастливая улыбка осветила ее лицо.
— Иисусе! — воскликнул Рейн в отчаянии, отворачиваясь и хватаясь обеими руками за волосы. Когда он снова повернулся, на лице его отражалась мрачная решительность. — Хочу напомнить тебе то, что сказала мать Беатриса...
— Она сказала, что нам надо быть осторожнее. Но я не помню, чтобы речь шла о полном воздержании.
— Шла, не шла — какая разница, — отрезал он. — Я решил воздерживаться, и довольно об этом.
«Этот тип, — подумала Арианна с внезапным раздражением, — ведет себя, как баран, который не хочет заходить в овчарню, и все тут! Ну ладно! Только глупый пастух пытается силой сладить с упрямым животным, а тот, что поумнее, найдет более действенный способ».
— Что ж, милорд, можете воздерживаться, сколько вам угодно, — сказала она. — Тогда я заведу себе любовника.
Она была готова к немедленной вспышке ревности, но обманулась в ожиданиях. Рейн внимательно оглядел ее с головы до ног и поднял одну из угольно-черных бровей. Похоже, услышанное позабавило его.
— А я не намерен давать тебе разрешения на это.
— В вашем разрешении нет необходимости. У нас в Уэльсе, если муж отказывается выполнять супружеские обязанности, жена имеет полное право взять себе любовника. И наоборот, если женщина отвергает законные притязания своего супруга, он вправе завести любовницу. При таких обстоятельствах никому из них не требуется специального разрешения.
— Не знаю, как у вас в Уэльсе, а в этом замке оно точно требуется.
Арианна решила сменить тактику.
— Э-э... милорд, вам известно, что происходит с мужчинами, если они долго обходятся без женщины?
— А тебе, выходит, известно, — Рейн еще выше приподнял бровь.
— Еще бы это не было мне известно! Вспомните, у меня ведь девять братьев. Это я к тому, милорд, что то же самое происходит и с женщинами. Если уж женщина узнала наслаждение, которое способен доставить ей мужчина, впредь она не может долго без него обходиться, и у нее...
— Начинаются боли в паху? — осведомился Рейн с едкой насмешкой. — И к чему же мне быть готовым? Что в один прекрасный день у тебя пена пойдет изо рта?
— По-моему, шутки здесь неуместны, милорд, — сурово заметила Арианна, очень надеясь, что сумеет и дальше притворяться серьезной. — Речь идет о важных вещах, поэтому потрудитесь вести себя соответственно. Было бы нелепо с вашей стороны ожидать, что я буду наносить вред своему здоровью, когда проблема решается так просто. Говорю вам, я заведу любовника.
— Талиазин! — рявкнул Рейн, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.
В следующую секунду дверь приоткрылась, и в щель сунулась, мотая оранжевыми прядями, голова.
— Тебе будет все слышно гораздо лучше, если ты просто войдешь и присоединишься к нам, — сказал Рейн на несколько тонов ниже.
— Как вы можете подозревать меня Бог знает в чем, милорд? — упрекнул оруженосец, при этом незаметно подмигнув Арианне. Дверь открылась шире, пропуская его. — Я просто проходил мимо, вот и все. Вы ведь знаете, как много у меня важных дел.
Рейн выслушал его, не перебивая, потом уселся на стол, опираясь ладонями о край и положив вытянутые ноги одну на другую.
— Не сомневаюсь, что, проходя мимо по какому-то из своих важных дел, ты успел кое-что расслышать. То, например, что моя жена намерена взять любовника. Даю тебе задание обеспечить ей такового до конца недели.
Рыжие брови Талиазина поднялись так высоко, что совершенно исчезли под низко нависающей челкой. Он с деловым видом повернулся к Арианне.
— Миледи, будьте любезны уточнить, какой тип мужчин вы предпочитаете? Блондинов или брюнетов? Долговязых или коротышек? Тощих или крепеньких? Мускулистых или изнеженных? Остроумных или недалеких? Красавчиков или...
— К чему ей утомлять себя раздумьями! — со скучающим видом отмахнулся Рейн. — Собери побольше народу, а уж она сама выберет, что нужно. Одно условие: чтобы каждый претендент был хорошо знаком с французскими извращениями. Леди Арианна их просто обожает!
Арианна вспыхнула, но Талиазин невозмутимо отвесил ей поклон.
— Будет исполнено, миледи.
Она проводила оруженосца взглядом и долго смотрела на закрывшуюся дверь, стараясь напустить на себя небрежный вид. Она чувствовала, что взгляд Рейна по-прежнему не оставляет ее. Пропади он пропадом, невозможный тип! Он раскусил ее уловку, он загнал ее в угол, и теперь, как бы ни обернулось дело, она будет выглядеть идиоткой! Оставалось только сохранить хорошую мину при плохой игре.
— Я рада, милорд, что вы проявили рассудительность, столь необходимую для супруга. — Тут она отважилась украдкой бросить на лицо Рейна взгляд — и совершенно напрасно: можно было и без того догадаться, что оно не более выразительно, чем надгробие на могиле бедняка. — Весьма благодарна вам за понимание и великодушие.
— Всегда рад помочь, миледи.
Арианна почувствовала, что еще секунда — и она разразится слезами. Схватив шапочку с вуалью, она нахлобучила ее на распущенные волосы. Вышло криво, но ей было все равно.
— Прошу простить меня, милорд, но придется отложить урок на более позднее время, — сказала она с достоинством. — Я припоминаю, что не отдала распоряжения по поводу... по поводу ужина.
Направляясь к двери, она прошла так близко от мужа, что почти коснулась его. Она не ожидала, но надеялась, что он ее остановит. Разумеется, он и не подумал сделать это. У самого порога она обернулась. Рейн так и оставался в ленивой, небрежной позе, и на губах его играла отвратительная самодовольная улыбка.
— После того как я воспользуюсь услугами любовника в первый раз, я непременно поделюсь с вами впечатлениями. Вы не будете против, если я сравню ваш опыт? Возможно, он познакомит меня с извращениями, о которых вы даже не слышали.
С этими словами она выплыла через дверь, а когда спускалась по лестнице, то удовлетворенно вспоминала, как быстро исчезла с губ мужа его дурацкая ухмылка.
Глава 19
Густой туман скоро заглушил звуки охоты: перекличку рожков, возбужденный лай гончих собак, гулкие удары подков по земле, уже покрытой слоем палой листвы. Туман полностью скрадывал краски леса, одинаково приглушал зеленый, желтый и бурый цвета до однообразной гаммы серых тонов. Влажный воздух пахнул землей, плодородной и бесконечно древней.
Рейн перевел взгляд на лицо женщины, ехавшей бок о бок с ним. Она все время намеренно отворачивалась от него. Так случилось, что большая часть охотничьего отряда оставила их далеко позади, благодаря чему он оказался наедине с женой впервые за последние два дня. С того самого вечера в спальне, когда Арианна начала учить его читать... когда он был на волосок от того, чтобы заняться с ней любовью. Лесной олень к осени нагулял жиру, но охота была задумана не только по этой причине. Рейн надеялся также, напасть на след кабана, который раз за разом портил все крестьянские посадки под зиму. Те немногие, кому посчастливилось заметить зверя, утверждали, что шкура у него белого цвета. Ходило поверье, что белый кабан обладает магической силой, и потому только самый храбрый рыцарь может выследить и убить его.
Разумеется, Рейн приказал Арианне остаться в замке, но она заявила, что с детства мечтала увидеть сказочного белого кабана, и он не сумел отказать ей в просьбе участвовать в охоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78