Она повернула на углу улиц Третьей и Фремонта, издали заметив людей, завершавших колокольню башни. Теперь здание действительно походило на церковь. Аманда подошла ближе, наблюдая, как пастор настилает кровлю. Он помахал ей сверху.
– Я принесла завтрак! – крикнула Аманда. – Вы там скоро?
– Как только закончим эту часть.
На столе под платаном стояли корзинки с едой. Стол готовили к завтраку. Несколько женщин помогали красить стены церкви снаружи. Аманда решила присоединиться к ним после того, как люди передохнут.
Аманда увидела Либби Уолтон и хотела подойти к ней, как вдруг услышала, что ее кто-то окликает. Она обернулась и сразу же узнала Нору в том же поношенном платье и толстой шерстяной шали на плечах, несмотря на жару. Она кивнула Аманде.
Аманда спиной ощущала неодобрение прихожанок, когда подходила к Норе. Она тут же выбросила все из головы, заметив, насколько ослабела эта бедная молодая женщина. Аманда уже знала, что Нора умирает от туберкулеза. Болезнь прогрессировала, и несчастная женщина стала похожа на тень. Бледная кожа, цветом напоминавшая пергамент, обтягивала худое, измученное лицо, на котором блестели отчаянием темные большие глаза. Сердце Аманды сжалось при взгляде на нее. Пора хотела что-то сказать, но захлебнулась кашлем. На носовом платке, который она поднесла ко рту, появились пятна крови.
– Ты очень больна, Нора, – сказала Аманда, обняв одной рукой ее худенькие плечи.
– Да, мисс. Никогда не чувствовала себя так плохо. Может, вы дадите мне какое-нибудь лекарство?
Аманда покачала головой. Она не в силах была помочь женщине.
– Ваш магазин был закрыт, – тихо произнесла Нора. – Но один мужчина подсказал мне, что вы пошли сюда.
– Хорошо, что ты все-таки нашла меня. Пожалуй, я дам тебе лекарство от кашля, но обязательно сходи к доктору.
– Нет. Я не хочу идти ни к каким врачам.
– Нора, доктор Гудфеллоу поможет тебе больше, чем я. Ему все равно, какая у тебя… профессия.
Нора неистово затрясла головой:
– Нет! Не хочу. Это холодные ночи сделали меня больной, больше ничего.
– Холодные ночи? – спросила подозрительно Аманда. – Ты все еще живешь в той каморке?
Нора отвернулась.
– Я еще могла работать, когда требовалось, если выпью. Но когда и это перестало помогать, Большая Джерта вышвырнула меня вон.
– Так где же ты спишь?
– В подъездах, – Нора пожала плечами» – Если они не заперты. Но ночи очень холодные.
– О Боже, – воскликнула Аманда. – Это – преступление. Когда ты по-настоящему ела?
– Не знаю. Дня два назад.
– Пошли со мной, – Аманда схватила девушку за руку. – У меня есть корзина с едой. Ты сейчас же поешь.
Нора слабо сопротивлялась.
– Я не пойду туда, мисс. Не нужно этого, пожалуйста, не заставляйте меня.
Аманда оглянулась: женщины скептически смотрели в их сторону. Она решила отказаться от своей затеи, но, увидев слезы на бледном лице Норы, передумала.
– Хорошо. Подожди здесь. Я принесу тебе поесть, и мы пойдем в гостиницу. Ты останешься у меня.
– О, мисс! Я не могу! – воскликнула Нора. Ее глаза округлились. – У вас будут неприятности из-за меня.
Аманда нахмурилась: Нора права. Марта Пул устроит скандал, если обнаружит больную проститутку в своей гостинице. А ведь Марта так добра к Аманде.
– Хорошо. В моей аптеке есть маленькая комнатка. Поживешь там, потом мы что-нибудь придумаем. По крайней мере, тебе не придется мерзнуть в подъездах.
Нора плотнее запахнула на груди шаль и слабо улыбнулась Аманде.
– Спасибо, мисс. По правде говоря, я была бы очень благодарна за постель.
Когда Аманда подошла к столу, миссис Стоун загородила ей дорогу.
– Вы не позволите себе привести сюда эту женщину. Здесь только порядочные люди, – зло прошипела миссис Стоун, Либби Уолтон встала рядом с Амандой.
– Послушай, Джорджина, не заводись. Я уверена, что мисс Аманда не хочет сделать ничего такого, чтобы опорочить себя или нас.
Аманда взяла свою корзинку. Женщины собрались вокруг нее.
– Возможно, Нора и «замаранная голубка», но она тяжело больна. Она спит под открытым кебом и несколько дней ничего не ела. Где же ваша христианская добродетель?
– Она вела распутную жизнь, – возмутилась одна из женщин.
– Она в беде, – также возмущенно ответила Аманда.
– Аманда, – Либби положила руку на ее плечо, – мы все – христиане и поможем тому, кто в беде. Возьмите еду из моей корзинки. Думаю, остальные тоже поделятся.
– Но вы ведь не разрешите ей сесть за этот стол?!
Пухлое лицо Либби стало озабоченным.
– Этого никто не делает, дорогая.
– Почему она спит на улице? – спросила миссис Джесперс.
– Ее выгнали из каморки, так как она больше не могла работать. Ей не более двадцати двух – двадцати трех лет, и она умирает от туберкулеза. Если говорить откровенно, то, как я вижу, приличные люди в этом городе имеют больше жалости к лошадям и собакам.
Женщины виновато посмотрели друг на друга.
– Может быть, она присядет поесть здесь, – тихо спросила одна из них. – Я сделаю ей горячий кофе.
Миссис Джесперс кивнула:
– Надо найти ей какое-либо место для ночлега.
Аманда всмотрелась в лица прихожанок: все-таки они хорошие, сострадательные люди. Теперь она не сомневалась, что Нору не оставят без еды и найдут ей ночлег. Но не в своем доме, не за своим столом. Аманда укоризненно покачала головой.
– Ладно. Вам не стоит сейчас беспокоиться, – примирительно сказала Аманда. – Нора сама не хотела идти сюда. Сейчас самое главное – накормить ее и уложить в постель. Пусть она сегодня переночует у меня в аптеке. Надеюсь, вскоре вы поможете Норе, как обещали.
Аманда повесила на руку корзину и подошла к Норе.
– Пошли, – сказала она и обняла женщину за плечи. – Я уложу сейчас тебя в постель.
Коул смотрел, как Аманда шла по улице рядом с проституткой из «Птичьей клетки»: что за девушка! Разве она не понимает, какие будут разговоры. Коул знал, что Аманда добрая, но ей все-таки следует больше заботиться о своей репутации.
Господи, он начинал думать как настоящий Стори. Коул улыбнулся своим мыслям и продолжал работать. Он не разобрался пока, что его разозлило больше, – то, что Аманда ушла, или то, что ушла с проституткой. Когда Аманда подходила к церкви, Коул видел, как переливались на солнце ее волосы, любовался ее легкой походкой и хотел быть рядом. А вместо этого был вынужден соблюдать осторожность, оставаясь вместе с прихожанами. Он мечтал снова взять ее на руки, перебирать ее волосы, ласкать ее грудь, но вокруг них всегда столько чужих глаз. Легкие пожатия рук и случайные прикосновения, когда они находились на людях, только дразнили Коула.
Но, наверное, все эти полувзгляды и недосказанность делали их нечастые встречи даже более желанными. Наедине они давали волю своей страсти. Коул так хотел быть с ней рядом…
А она сейчас шла с этой проституткой! Не переставая удивляться своему раздражению, Коул закончил часть своей работы, спустился вниз по лестнице и подошел к столу.
– Думаю, вы проголодались, преподобный Стори, – сказала миссис Стоун, подходя вместе с ним. – Мисс Лэсситер унесла корзинку, которую, видимо, приносила вам. Садитесь, пожалуйста, я угощу вас. Элис сама приготовила все сегодня утром.
– Я угощаю нашего пастора, – вмешалась миссис Макдоуэлл. – Я захватила побольше еды на тот случай, если кто-нибудь забудет свою корзинку.
Либби Уолтон пододвинула Коулу тарелку:
– Преподобный Стори, не беспокойтесь, голодным не останетесь. У нас еды хватит, по-моему, на целый город.
Миссис Стоун сердито посмотрела на Либби.
– Пастору следует задуматься о поведении мисс Аманды. Очень неприлично девушке средь бела дня идти рядом с такой женщиной, как Нора.
– Да-да, – согласилась миссис Иллис. – Вы должны непременно с ней поговорить, преподобный Стори. Мисс Лэсситер кажется неплохой девушкой, но она очень молода и не всегда понимает, как следует поступить.
– Ну ладно, хватит, – оборвала их Либби. – Нора больна, ей нужны лекарства. Мисс Лэсситер хочет ей помочь. Вспомните, Мария-Магдалина по Библии тоже была порочной женщиной.
Коулу вовсе не хотелось быть вовлеченным в этот спор, и он немного отступил назад, спросив у Либби, правда ли, что Аманда пошла за лекарствами.
– Я слышала, как мисс Лэсситер обещала этой женщине устроить ночлег в своей аптеке, – вмешалась миссис Стоун. – Только представьте: устроить ее там… ведь там – лекарства. Безобразие.
– Ради Бога, Джорджина, – прервала ее Либби. – Та бедняжка одной ногой в могиле… Если бы у нас в городе была больница, ее отправили бы туда. Аманда не хочет, чтобы Нора ночевала на улице.
– В самом деле, Либби? – снова спросил Коул.
– Конечно, все это слышали.
– В таком случае, наверное, мне придется пойти и поговорить с ними обеими. – Коул взял свое пальто и перекинул его на руку.
– Раз уж вы идете туда, посоветуйте мисс Аманде, как следует вести себя, – добавила миссис Стоун.
– На этот раз священнику не подобает читать проповеди. Нора скоро предстанет перед своим Творцом, и ей, возможно, понадобится совет.
– По счастливой случайности ей придется покаяться.
– Дамы, – обратился Коул, прерывая спор, и поднял обе руки. – Если вы не возражаете, я пойду. Либби, передайте Линдеру, чтобы он присмотрел за работами на крыше. Я вернусь позже.
Он ушел, оставив женщин, которые продолжали спорить, правильно ли поступает Аманда, помогая падшей женщине, или нет. Коул немного знал Нору. Однажды он навестил девушку в ее убогом пристанище, служившем ей и домом, и местом «работы». Было нелегким делом развернуться в ее крошечной каморке. Тогда Коул ничего не мог сказать: любые слова казались кощунственными, настолько цепко схватила Нору болезнь. Она жила в совершенно жутких условиях. Коул сидел там, стараясь ни до чего не дотрагиваться. Он, казалось, даже переставал дышать, когда Нора начинала кашлять, и стремился как можно быстрее уйти. Пожалуй, тогда ему меньше всего хотелось быть преподобным Стори.
Он восхищался Амандой и злился одновременно. Женщины были правы: Коул должен предупредить ее о последствиях. В конце концов, она ведь собиралась остаться в Тумстоуне после того, как он уедет…
– Здравствуйте, преподобный Стори. Коул прервал свои размышления. Перед ним была Тилли Лэсей. Она везла в повозке, запряженной парой лошадей, темно-зеленый ящик с пианино. Вокруг никого не было, только одинокий всадник ехал в противоположном им направлении.
– Здравствуйте, миссис Лэсей, – неохотно отозвался Коул на ее приветствие. Если бы он не задумался, то смог бы вовремя ее заметить и избежать нежеланной встречи.
– Прогуливаетесь, как я вижу? – Тилли широко улыбнулась. – Или по вызову?
– Да, вы угадали. Иду навестить… одного из моих прихожан.
– О, так давайте подвезу. Ведь нам по дороге, не так ли? – Она подвинулась на сиденье.
– Спасибо, но я лучше пройдусь. Здесь недалеко.
– Ну, пожалуйста, преподобный Стори, – настаивала они. – В самом деле, нам не так часто представляется возможность поговорить.
– Нет-нет…
– Нет, садитесь. Пускай сегодня это будет моим хорошим поступком.
Коул тоскливо оглядел улицу. Ему оставалось только убежать, другого способа отвязаться от нее он не видел. Но тогда он покажется Тилли слишком уж подозрительным.
Он с неохотой взобрался на сиденье, сел как можно дальше. Тилли подняла поводья, лошади резко взяли с места. Уловив момент, она все же успела прижаться к нему бедром.
– Вам на Аллен-стрит? – спросила она весело.
– Да. Аллен-стрит и Пятая улица.
– Хороший денек, правда?
– Кажется, мы проехали поворот. – Коул вертелся на сиденье.
– Я решила проехать более длинным путем. К тому же, как я сказала, нам редко удается пообщаться. А мне очень нужно поговорить со священником. Ведь это – ваша обязанность, верно? Выслушивать о людских заботах и тревогах.
– Да, конечно…
Тилли взяла поводья одной рукой, а вторую, свободную, положила ему на бедро.
– Хочу сказать, что это очень здорово – разговаривать со служителем Бога. У меня было не слишком много таких возможностей прежде.
– Думаю, вы правы, – пробормотал Коул.
– Ну так что?
– Да ничего. Я понимаю, но, в самом деле, миссис Лэсей, мне нужно…
– О, знаю! Вам нужно навестить прихожанина и заняться делом. Но разве вы не уделите мне несколько минут? Такой добрый человек, как вы…
Коул стиснул зубы и молча смотрел прямо перед собой. Другого выхода, кроме как спрыгнуть с повозки, не было. Иначе придется терпеть ее до тех пор, пока она сама не соизволит отпустить его. А она, кажется, не собиралась этого делать. Тилли повернула лошадей на последнюю, боковую улочку, выходившую на главную дорогу. Дальше – пустыня.
– Я не помню, чтобы говорил вам, что еду в Бисби, – сухо сказал Коул.
– Ну вы и чудак, мой преподобный отец! – Тилли хихикнула. – Я совсем не собираюсь в Бисби. Я хочу найти миленькое, тихое местечко для интимного разговора.
Она вплотную придвинулась к нему, и Коул вынужден был схватиться за перекладину, чтобы не упасть с повозки. Говорить что-либо было бесполезно, поэтому он ждал, когда Тилли остановит лошадей. Если чего и хотела от него Тилли Лэсей, так только не облегчения бремени несуществующих проблем. Это стало еще более очевидным, когда она остановила повозку около низкого, вечнозеленого кустарника рядом с кактусовым деревом, почти пятнадцати футов высотой. Несколько дней назад здесь прошел редкий в этих местах дождь, и пустыня расцвела мексиканскими маками, пурпурно-красными, и полуночным клевером, покрывшим грубую бурую землю живописным ковром. Коул вспомнил прогулки с Амандой по этим диким местам, но спутница быстро оторвала его от приятных воспоминаний.
Тилли ослабила поводья и, скромно потупясь, посмотрела на него:
– Помогите мне, пожалуйста, преподобный Стори.
Коул с интересом наблюдал за ее поведением. Он слез с повозки и подал ей руку. Тилли подняла свою юбку так, чтобы Коул заметил ногу в черном чулке и высоком, зашнурованном ботинке, и оперлась на него. Он попробовал отступить назад, но сделал это недостаточно быстро.
Коул и сообразить не успел, как в следующую минуту Тилли оказалась на нем, обвив руками шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38