„Из Прерии — во Дворец! Отдых на Двух Континентах!“. Бен получил эту афишу в подарок от самого полковника Коди, и вечный ребенок, живший в его душе, не желал расставаться с этим бесценным даром.
Дядя и племянница не обсуждали обстановку их дома, но оба знали, что многое тут придется менять. Шелби намеревалась обставить ранчо по своему вкусу, и даже дядюшка Бен не мог еще вообразить себе всю силу ее решимости.
Она надеялась, что сытный, обильный завтрак поможет задуманному, ослабит сопротивление со стороны дяди Бена или Тайтеса. Ее навыки в приготовлении пищи до сих пор неплохо служили ей, и Шелби принялась что-то напевать тихонько, улыбаясь, повязывая клетчатый передник и доставая яйца, бекон и масло из морозильника. Она еще напечет оладий с горячим кленовым сиропом. А что, если приготовить пудинг — или это уж слишком?
Через час мужчины ворвались в дом, неся с собой бодрящую предутреннюю прохладу и свежесть. Все четверо работников, одетые по-ковбойски, были точно близнецы-братья. Ноги — чуть кривоватые от месяцев, проведенных в седле, лица — загорелые дочерна в любое время года, все четверо в громадных шляпах, прикрывавших лица, с яркими платками, повязанными узлом вокруг шеи. Шелби нравился перезвон их шпор и отчетливая дробь каблуков их сапог по деревянному полу. Все говорили одновременно, перебивая друг друга, удивляясь этой неожиданной снежной буре в конце апреля, обсуждая, сколько еще нужно всего переделать перед майским загоном. Шелби нравилась вся эта суматоха. Когда все шестеро мужчин уселись за большой откидной стол, и Бен Эйвери прочел благодарственную молитву, они взялись за еду всерьез, одобрительно, с набитыми ртами кивая головой Шелби. Она подливала им кофе в кружки, передавала полные тарелки с оладьями, яичницей, ветчиной, пока не заметила, как Тайтес и ее дядюшка сонно заулыбались, расстегивая ремни на поясе.
— Ну, — пробормотал Бен, удовлетворенно отдуваясь, — должен признать, что наша маленькая Шелби научилась-таки, в конце концов, готовить.
— Так выпьем же за ее здоровье! — воскликнул Тайтес. Сияя улыбкой, он поднял свою кружку с кофе.
— Лучше и быть не может, мисс Шелби, — сказал Кэйл, разглядывая, свою пустую тарелку. Остальные, трое ковбоев закивали головами, издавая одобрительные восклицания.
Шелби поблагодарила их всех улыбкой, лучистой, словно утреннее солнышко, которое уже заглянуло в их бревенчатый дом.
— Не стану говорить, что я их не заслужила, но благодарю вас всех за эти лестные похвалы.
Как по команде, все четверо работников отодвинули свои стулья и встали.
— Изгородь надо ставить, — пробормотал Лусиус.
— Дров наколоть, — вставил Джимми.
— Ага, — подытожил Марш.
— Надеюсь, мне удастся-таки взобраться в седло, — Кэйл, говоря это, похлопал себя по плоскому животу. — Лошадь, наверное, осядет!
Все четверо парней вышли друг за дружкой из дома; когда дверь за ними захлопнулась, Шелби засмеялась:
— Ну, разве они не замечательные? Вы слышали когда-нибудь, чтобы Марш говорил что-нибудь, кроме «ага»?
Тайтес Пим, похожий на сказочного гнома в это чудесное утро, сделал вид, будто всерьез задумался над вопросом Шелби.
— Ты так неожиданно заметила это… но, по-моему, нет — ни разу!
Он подмигнул ей и широко улыбнулся, когда она тоже подмигнула ему в ответ.
— Шел, ты собираешься сегодня заняться счетами? — поинтересовался Бен. — Сдается мне, ты куда больше времени проводишь в седле, чем за письменным столом! Кстати, о лошадях. Пойду-ка я гляну на ту кобылу, что должна вот-вот ожеребиться. Мне что-то кажется, она может с этим поторопиться.
Он отодвинул стул.
Шелби, вздохнула поглубже. Ладони ее внезапно стали влажными.
— Дядя Бен… Пожалуйста, подожди! Мне нужно кое о чем поговорить с тобой и с Тайтесом.
— Ну, Шел, а нельзя с этим обождать до… Она встала, уперевшись ладонью в стол:
— Нет. Мы должны поговорить сейчас.
Увидев, что мужчины послушались и ждут, Шелби начала свою речь:
— Вы оба знаете, что папа доверил мне управление ранчо «Саншайн», но вы, наверное, думаете, все это только слова, а на деле-то я не буду принимать никаких решений.
Она испытующе взглянула на дядю и с удовлетворением заметила, что вид у того довольно растерянный.
— Так вот, этого не будет. У меня есть и другие планы, помимо того чтобы совершенствовать свои кулинарные способности, вести бухгалтерские книги и стать лучшей хозяйкой ранчо на всей долине Бигхорн. Мои истинные планы касаются ранчо «Саншайн»!
Бен нахмурился. Он взял синий эмалированный кофейник, налил себе кофе в кружку, потом сказал:
— Послушай, Шел, я знаю тебя с самого твоего рождения. Я был уже здоровым парнем, когда ты еще только родилась. Я видел, как ты училась ходить и говорить и как вертела всеми в Дэдвуде одним мановением своего маленького розового пальца. Никто лучше меня не знает, какой сообразительной и упорной ты можешь быть, но это не значит, что ты готова к тому, чтобы управлять таким ранчо, как это! Мы тут, знаешь ли, не в бирюльки играем! Это…
— Мужское дело? — перебила его Шелби; она подалась вперед, глаза ее сверкали. — Можешь говорить прямо, мы оба знаем, о чем ты думаешь! Ладно, пускай я женщина, но умом-то я вполне могу поспорить с тобой!
— Попридержали бы вы лучше свой язычок, юная леди! Тайтес, развеселившись, улыбнулся побагровевшему Бену Эйвери и заметил:
— Тут она права, парень. Давай-ка послушаем, что она скажет.
— Благодарю вас, уважаемый мистер Пим!
Шелби сама вся пылала, но постаралась взять себя в руки и села, сообразив, что дядя ощетинится, пытаясь обороняться, если она останется стоять, нависая над ним, сидящим.
— Я много читала, слушала, что говорят другие фермеры в Коди, и думала. Я убеждена, что нам надо расширять хозяйство. Прежде всего, необходимо посеять кормовые травы…
— Глупости! — крикнул Бен. — Мы еще только начинаем. Мы не можем охватить все разом в первый же год!
— Дядя, милый, пожалуйста, послушай! Я же не говорю, что мы посадим много, — ровно столько, чтобы сделать кой-какие запасы для лошадей и коров на случай суровой зимы. Такое уже бывало, так что не стоит рисковать, тем более здесь, где трава так скудна. Нам и нужно-то засеять каких-нибудь несколько акров под сено и зерновые, но для этого необходимо оборудование. Мы можем купить конную молотилку в Биллингсе… Да, и большую такую сеноворошилку, и ветряную мельницу, ну и еще много всего. Я вам покажу список, перед тем как вы поедете…
— По-моему, ты, просто спятила! — объявил Бен. — Ты думаешь, тебе удастся заслать меня в растреклятый Биллингс и накупить эту немыслимую кучу всякой всячины? Тайтес, скажи хоть ты ей! Как тебе нравится эта ее сумасшедшая выдумка?
— Ну… — Пим в задумчивости поджал губы. — Наверное, мне тоже придется поехать с тобой в Биллингс. Шелби, тут главная, нравится тебе это или нет, — папаша ее в письме ко мне четко все расписал. Если она чего напортачит, тогда Фокс, может, и передаст вожжи тебе, парень, но сейчас пока я должен выполнять распоряжения твоей племянницы — и ты тоже.
Бен Эйвери так и осел на стуле всем своим большим телом; на макушке у него, точно флажок, встопорщился светлый вихор.
— Сдаюсь, хозяин!
Шелби пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы не захлопать в ладоши.
— Я хочу превратить это ранчо в игрушку, мальчики! Вот посмотрите! Думаю, вам лучше отправиться в Биллингс поскорее, чтобы заранее разузнать цены и закупить с дюжину плененных лошадей. Я собираюсь заняться конезаводством.
Ее чуть прищуренные глаза сверкали.
— Так или иначе, осталось совсем немного времени до большого загона, а там и земля прогреется, и можно будет пахать ее, и сеять, и…
— У меня такое чувство, будто я сижу в мчащемся без машиниста поезде, — пробормотал Бен.
— Держись и наслаждайся быстрой ездой, — посоветовал Тайтес. — Ну что уж такого может случиться?
Бен хмуро посмотрел на него:
— Ты еще спрашиваешь? Там, где замешана Шелби, может случиться все, что угодно…
— Точно, — подтвердила она. — Я сотворю чудо!
— Ты понимаешь, о чем я говорю, — не сдавался Бен. — Кстати, как там у тебя с деньгами в твоем мешке с чудесами? Если мне не изменяет память, большая часть тех денег, что Фокс нам дал, уже распределена. И, сдается мне, я также припоминаю, как он говорил, что если в первый год ты сумеешь выкрутиться, он нам выделит потом больше. Шел, может, я что-нибудь забыл или перепутал?
Он искоса взглянул на нее с хитрым, самодовольным видом.
— Просто не верится, что девушка образованная, закончившая колледж может забыть, что нужно ведь платить за такие пустячки, как молотилки и ветряные мельницы…
Шелби снова вскочила, глаза ее метали молнии. Тайтес попытался предотвратить раздор между дядей и племянницей.
— Не бери на себя слишком много, парень! — предостеpeг он, протягивая руку к Бену. — Ты можешь запросто наговорить лишнего, а ведь на самом деле ты вовсе так не думаешь! Шелби, конечно же, собирается поступить разумно и посоветоваться с отцом насчет этих планов. Существует ведь такая штука, как телеграф, не забывай, и, уверен, она сумеет убедить его прислать нам деньги, необходимые для…
— Нет, — возразила Шелби. — Я не буду просить у папы. Я собираюсь раздобыть эти деньги сама, не прикасась к тому, что у нас отложено на повседневные расходы.
Она уже была на ногах и, обойдя вокруг стола, с жаром, размахивая руками, заговорила. Он ничего не узнает о наших кормовых посадках или о племенных лошадях, а потом, когда первый наш год закончится и мы вдруг получим прибыль, он просто… не поверит своим глазам! Да уж, тогда нам будет, чем гордиться! Знаете, когда-нибудь, надеюсь, отец позволит мне откупить у него ранчо. Я заслужу это своим трудом и заработаю каждый цент на его покупку, я буду так стараться, как никому и не снилось, и делать больше, чем просил папа.
Солнечный лучик сверкнул в волнистых, закрученных на голове огненных волосах Шелби; она на мгновение умолкла и подняла кулачок:
— Если вы оба поддержите меня, мы сможем разделить наш успех!
Бен, почесав в затылке, поинтересовался:
— Может, тебе лучше было стать проповедником? Ты меня, конечно, здорово воодушевила, вот только ты, кажется, забыла кое о чем упомянуть, малышка. Где, скажи на милость, ты собираешься достать все эти деньги?
Он посмотрел на Тайтеса; на лице у того ясно отражалось беспокойство.
— У меня есть замечательный план — простой и гениальный! — воскликлуна Шелби. Она остановилась между ними и наклонилась, обхватив их обоих за плечи. — Он настолько блестящий, что вы удивитесь, как сами до него не додумались.
— Что-то я не очень в этом уверен, — пробормотал Бен. Ее сияющее личико было, однако, всего в каких-нибудь дюймах от него, и он, не удержавшись, легонько, хотя и не слишком весело, улыбнулся ей. Она была неотразима со дня своего рождения.
— Я лично надеюсь, что ты права, моя рыбка, — сказал Тайтес. — Рассей же наконец, наши сомнения, а? Как ты собираешься добыть эти деньги?
— Я их выиграю в покер в салуне Парселла! Сияющая, ослепительная улыбка Шелби стала еще шире, глаза ее лукаво блеснули.
— Вот видите, вам совершенно не о чем беспокоиться! Я прекрасно знаю, что делаю. С такими идеями нам никогда не придется обращаться к папочке за деньгами!
Бен и Тайтес, ошеломленные, ничего не могли ответить.
Глава третья
Когда их повозка, преодолела последний подъем идущей вдоль реки дороги, и вдалеке показался Коди, Тайтес и Бен немного распрямились, радуясь, что эта тряска подходит к концу. Стоял чудесный апрельский день, правда еще немного прохладный и свежий. В пронзительной голубизне неба висели легкие, пушистые облачка, деревья были окутаны зеленью клейких, только что пробившихся из почек листочков. Жаворонки и дрозды распевали, возвещая о пробуждении земли, и первые весенние полевые цветы распускались повсюду. В подобные дни невозможно, кажется, пребывать в унынии, и все-таки Бен Эйвери был явно удручен.
— Ради всего святого, Шел, по-моему, ты окончательно сошла с ума! — проворчал он, прищурившись и вглядываясь вдаль.
— Ты мне уже сто раз об этом говорил, — ответила она. — Ты просто злишься, что я не бросила моих планов, когда ты заявил, что ни одна приличная женщина не может показаться за карточным столом в каком-нибудь из баров в Коди. Ты, как обычно, дорогой дядюшка, недооценил меня! Она сидела между Беном и Тайтесом на выщербленном сиденье, одетая в тот самый ковбойский костюм, в который вырядилась, чтобы потрясти родителей, в то последнее утро в Дэдвуде. На этот раз, однако, она пошла еще дальше, заколов волосы, так чтобы их не было видно под широкополой шляпой, погуще, начернив брови карандашом и прилепив длинные фальшивые, подкрученные кверху усы на свою нежную губку. Вид у Шелби с усами был до смешного нелепый, но Тайтес все же сделал их для нее из гривы ее любимой лошади, пегого маленького пони по кличке Бродяжка. Они попробовали даже приделать ей бороду, но Шелби с волосами, свисавшими с ее личика, выглядела просто уморительно.
— Я все-таки не понимаю, Тайтес, — жалобно протянул Бен. — Почему ты все время помогаешь ей? Если б я только попытался сделать что-либо подобное, вы все налетели бы на меня… как мухи на сахар.
Старик отвел глаза:
— Не знаю, что тут и сказать, но я чувствую, что в Шелби заключена большая… сила, которая так и рвется наружу, энергия, которая оставалась невостребованной, пока она жила в Дэдвуде. Все вокруг ожидали, что она будет играть роль богатой наследницы.
Тайтес потрепал ее по руке.
— Мне хочется дать ей возможность пожить хоть немного своим умом. К тому же, мне кажется, Шелби и так не отступилась бы от своих планов, стали бы мы ей в этом помогать или нет. — Он задумчиво улыбнулся Бену: — Так уж лучше я буду рядом.
— Ты лучший из людей, Тайтес, и оба вы не можете не признать, что это потрясающее приключение! — Она хихикнула: — Вы только посмотрите на меня! Что сказала бы мама?
— Боюсь даже подумать, — заметил Тайтес.
Они остановились перед салуном Парселла, на Шеридан-авеню. Это было одно из многих подобных заведений в городе, хотя, пожалуй, наиболее широко известное;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54