Он помог ей сесть, а затем сел сам, неловко сложив свои длинные руки и ноги. Но ее руку он так и не выпустил. Другой рукой он погладил ее по щеке.
— Ты очень хорошенькая, — сказал он наконец.
Она застыла, и Кэм почувствовал, что она замыкается в себе.
— Все в порядке, — успокоил он ее. — Я не сделаю ничего плохого. Я тебя не обижу.
Она сжалась в комочек. Она боялась его, боялась тех чувств, которые он вызывал, и того, что после завтрашнего Дня она больше никогда его не увидит.
Дафна почувствовала его руки и испугалась, что он начнет ее тискать, но ничего такого не произошло. Наоборот, ей было очень уютно. Внезапно в самой глубине ее души появилась боль. Она сможет противостоять всему, кроме этой нежности, которая так скоро исчезнет.
По-птичьи быстро она вскочила на ноги, но Кэм, несмотря на свой рост, оказался столь же проворен.
— В чем дело? — спросил он.
— Разве твой хозяин не будет тебя искать? — ответила она вопросом на вопрос.
Он немного помолчал.
— Он в кают-компании.
Мягкие карие глаза заглянули в его темные, почти черные.
— Ты его ненавидишь?
Кэм положил руку ей на плечо.
— Ненавижу всех, кто держит рабов, — сказал он с напряжением.
— Это он так… твою спину?
Лицо Кэма стало грубым, его глаза, казалось, загорелись. Ни следа мягкости в нем не осталось. Он ничего не сказал, но по его лицу и напряженному молчанию Дафна поняла ответ.
— Я тоже его ненавижу, — сказала она зло. — Я их всех ненавижу.
Кэм вздрогнул. Ему очень не хотелось говорить неправду о капитане, но такая игра была серьезной частью их защиты. Когда все дело только началось, они с капитаном решили, что Кэм будет притворяться рабом Квинна. Полосы на его спине были лишним доказательством того, что капитан твердый приверженец рабства.
— Понимаю, — наконец сказал он мягко.
Дафна внимательно посмотрела вокруг, прежде чем вслух высказать эту свою мысль:
— Ты когда-нибудь… хотел… убежать? Кэм рассмеялся с не наигранной горечью.
— Дважды, — ответил он. — В первый раз меня выпороли. Во второй раз они изуродовали мне лодыжку, чтобы я больше не смог убежать.
— Он! — с ужасом воскликнула Дафна, опять имея в виду капитана парохода.
Кэм пожал плечами. Ему не нравилось видеть в ее глазах ненависть к единственному другу, который у него был, но сейчас с этим ничего нельзя было поделать. Потом она все узнает. Потом, когда это будет безопасно.
— Ты попробуешь… еще раз?
Кэм опять не знал, что сказать. Как много можно открыть? Он хотел подготовить ее к тому дню, чтобы она предпринимала что-нибудь сама. Это было крайне опасно.
— Не без помощи друзей.
— Есть… помощь?
— Я слышал, что есть.
Ее глаза стали большими:
— А как ты их найдешь?
— Держи свои уши открытыми и слушай сюда, малышка. Это называется Подпольная железная дорога. Говорят, что они помогут добраться до Канады.
— Белые люди? — недоверчиво спросила она.
— Белые люди и бывшие рабы, — сказал он.
— Если ты так много знаешь, почему же ты не ушел? — все еще с недоверием спросила Дафна.
Кэм улыбнулся своим мыслям. Она была сообразительной малышкой.
— Я еще не нашел нужных людей. Но найду, — пообещал он.
— Белых людей? — повторила она с сильным удивлением.
— Есть такие, которые не любят рабство, — сказал он медленно.
— Не верю, — ее слова были полны сожаления. — А ты как можешь? После всего того, что они с тобой сделали?
— Приходится, — ответил он просто.
Дафна не могла понять, как человек может так говорить. Она чувствовала, что все надежды рушатся. Она опустила глаза, отводя взгляд от силы, ясно читаемой в его лице, от огня в его глазах.
— Ты должна надеяться, — сказал он тихо, но убежденно.
— Я и не знаю, как, — прошептала она.
Он наклонился к ней и легко коснулся губами ее лба. Так легко, что Дафна была удивлена тем, какую бурю эмоций вызвал в ней этот мимолетный поцелуй.
— Поверь мне, — сказал он.
— Я не знаю, как, — повторила Дафна, опять уклоняясь от ответа. Она споткнулась о веревку и покачнулась, падая, но вдруг ее подхватили сильные руки. Впервые в жизни она почувствовала себя защищенной.
Но за пределами его объятий не было защиты, уныло подумала она.
— Пусти, — с отчаянием произнесла она, боясь поверить в его слова, поверить во что бы то ни было, потому что это означало впоследствии горькое разочарование.
Лучше не иметь надежды. Лучше не иметь чувств.
— Пусти, — повторила она, вырываясь от него и вылетая на мисс Мередит.
Мередит поднялась на палубу, чтобы подышать воздухом, когда увидела, что из-за тюков хлопка выбегает Дафна с таким лицом, словно сам дьявол гонится за ней. Капитан Девро? Но затем она увидела, как за Дафной выходит большой черный мужчина. Человек капитана.
— Оставь ее! — со злостью закричала она.
Кэм резко остановился, старательно принимая покорный вид.
— Да, мэм.
Мередит посмотрела на Дафну.
— Он обидел тебя?
Потрясенная Дафна могла только покачать головой. Не услышала ли ее хозяйка что-нибудь из ее разговора?
— Ты уверена? Не надо бояться.
— Нет, мэм, — сказала Дафна. — Я просто… просто крысу увидела, и она испугала меня. А он поддержал меня, чтоб я не упала, вот и все.
Мередит видела, как дрожат плечи девушки, и грозно взглянула на слугу-великана. Он, похоже, как и его хозяин, пытался с помощью мужской силы взять то, чего не мог добиться убеждением.
Мужчина опустил глаза, но Мередит уловила в них отблеск ненависти, искру протеста против собственной покорности. Она подумала, не сообщить ли об этом капитану, но ей нисколько не хотелось видеть этого заносчивого мерзавца еще раз, да и подвергать этого раба очередному наказанию она тоже не хотела. У Квинна Девро был порочный характер, судя по отметинам на спине этого раба.
— Как тебя зовут? — резко спросила она.
— Кэм
— Я ничего не скажу, если только не увижу тебя опять возле Дафны. Если увижу, позабочусь, чтобы тебя наказали.
— Да, мэм, — сказал он тихо, но она увидела, как его кулаки сжались от гнева.
Она смотрела на него, пока он опять не опустил глаза, а затем, повернувшись к Дафне, сказала смягченным голосом:
— Пойдем, Дафна. Нам обеим надо поспать.
Когда они вернулись в каюту, Мередит зажгла масляный светильник и увидела следы высохших слез на щеках Дафны. Девушка выглядела невероятно одинокой.
— Нет, он что-то сделал, — сказала она обвиняюще.
— Нет, мэм, — сказала Дафна.
— Тогда в чем дело?
По лицу Дафны побежали слезы, которые она тщетно пыталась сдержать.
— Я поговорю с капитаном Девро, — вслух высказала свое решение Мередит, надеясь при помощи этих слов вытянуть из девушки что-нибудь еще.
— Нет, этого нельзя делать! — закричала Дафна. — Капитан Девро… он…
— Что он сделает?
— Что-нибудь ужасное, — сказала Дафна. — Он уже изувечил его. — Дафна вовсе не собиралась это говорить, но слова уже выскочили из нее, страх за Кэма перевесил ее страх перед Мередит.
Мередит в ужасе замерла. Она слышала о подобном, хотя на их плантации физических наказаний не применяли. Но она и подумать не могла, чтобы кто-нибудь мог обречь человека на такое чудовищное наказание. Она вспомнила, как отвечала на поцелуи капитана Девро, и ей стало дурно. К горлу подступила тошнота, и ей пришлось сесть.
— Вы ничего не скажете, мисс Мередит, нет? — молила Дафна. — Он просто хотел мне помочь.
— Нет, — ответила Мередит. Она чувствовала себя грязной, изнасилованной, ощущала приливы ненависти к человеку, который может быть так жесток. Как могла она испытывать к нему хоть какое-нибудь чувство?
Слава Богу, она больше никогда его не увидит.
Квинн играл плохо. Его знаменитая собранность исчезла. Он глядел в проклятые карты, но его мысли были заняты мягкими губами и глазами, которые разбрызгивали золотистые огоньки. Она действительно ответила на тот поцелуй, да еще со страстью, которой он в ней и не подозревал. Это возбудило в нем такое сильное и болезненное желание, что он едва мог дышать.
Он был потрясен. Восемь лет, проведенные им в британских тюрьмах и на каторжных работах, он прожил без удовольствия и уюта, доставляемого женщиной, и со времени своего возвращения не чувствовал особой потребности ни в чем, кроме быстрого физического удовлетворения, и уж конечно, ничего похожего на то, что подобно дьяволу поселилось сейчас в его паху.
После того как в течение двух часов он непрерывно проигрывал, он вышел из-за стола и отправился в свою каюту. Он вытащил бутылку хорошего шотландского виски и налил себе изрядную дозу. Он не стал смаковать его, как обычно а выпил залпом, желая поскорее найти забвение.
Карие глаза. Синие глаза. Зеленые глаза. Черт, они все были одинаковы. Предательские. Обманчивые.
Он вспомнил глаза Морганы. Они были синими. Голубыми. Голубыми, как небо в середине лета. Ее губы были как свежие ягоды, с такой же резкой сладостью.
И она стоила ему восьми лет тюрьмы и жизни трех человек. Больше он никогда ни одной женщине не позволит такого.
Квинн одним духом выпил еще стакан виски, зная, что ему не хватит одной бутылки, чтобы забыться. Он швырнул пустую бутылку в стену каюты, ясно осознавая, что ему предстоит еще одна бессонная ночь.
“Лаки Леди” пришвартовалась в Виксбурге рано утром. День был ярким и безоблачным, небо имело густой синий оттенок. Звучала музыка — корабельные музыканты по прибытии корабля в большой порт всегда выходили поиграть на палубу. Это прибавляло общей картине веселости.
Квинн стоял на капитанском мостике возле кабины лоцмана и наблюдал, как пассажиры сходят на берег. Среди первых вышли Опал Фрейзер, мисс Ситон и Дафна. Он почувствовал присутствие Кэма раньше, чем тот успел что-либо сказать, и просто кивнул ему, пока они оба смотрели, как компания, сопровождавшая мисс Ситон, идет к кабриолету. Багаж был погружен, и дамы сели в коляску.
Дафна повернула лицо к пароходу, ее глаза искали Кэма. Когда она его увидела, на ее лице было написано отчаяние. Кабриолет уже ехал по главной улице, когда обернулась и мисс Ситон. Она выгнула спину и вздернула подбородок. Квинн не мог видеть выражение ее лица из-за аляповатой шляпки, которая почти полностью скрывала лицо.
Его губы сложились в полуулыбку.
— Мы с вами еще не закончили, Мередит Ситон. И даже ДО середины не добрались, — пробормотал он.
ГЛАВА 5
Карие глаза. Синие глаза. Голубые глаза. Глаза Морганы были голубыми, как небо в середине лета.
Квинн с первой минуты был заинтригован леди Морганой Стаффорд и ничуть не был польщен, когда, казалось, она предпочла его внимание вниманию сына и единственного наследника графа Сетвика. Квинн провел в Лондоне два месяца после путешествия по континенту, и на оставшиеся деньги снимал дом в наиболее фешенебельной части Лондона.
Он не торопился возвращаться домой в Америку. В Новом Орлеане его ожидал банк, а банк означал долг и ответственность. Он не был готов запереть себя в крохотной комнатке и выдавать ссуды людям, которые в них не нуждались. Если бы они нуждались, то ни за что бы их не получили, цинично думал он. Вместо того чтобы попасть к бедным, которым они смогли бы помочь, ссуды доставались богатым и делали их еще богаче. Он насмехался над лицемерием такой системы, но сам не готов был сделать ничего для ее изменения. В то время его единственной заботой было воспользоваться каждой минутой своей свободы, ежесекундно наслаждаясь жизнью.
А наслаждение обитало в комнатах леди Морганы.
Она была живописно-красивой — светло-пепельные волосы до талии, большие чистые голубые глаза, кожа цвета слоновой кости и большие пухлые губы, которые знали все уловки, чтобы привлечь мужчину. А он был самым старательным учеником.
Его предупреждали. Его друзья говорили ему, что она была частной собственностью, что она принадлежит молодому Джону Данну, единственному сыну Сетвика, что его, Квинна, она лишь использовала для того, чтобы вызвать ревность Данна и спровоцировать его на брачное предложение. Но Квинн уже был влюблен в нее, безумно, слепо, особенно после того, как вкусил радости в ее постели.
Это продолжалось до тех пор, пока однажды ночью к ним не ворвался Данн со своими друзьями. Юный лорд ударил Моргану по щеке, Квинн погнался за ним и избил его. Данн требовал сатисфакции, а злость или гордость Квинна заставила его принять вызов.
Дуэль произошла на каком-то поле неподалеку от Лондона. Как сторона, принявшая вызов, Квинн имел право на выбор оружия и остановился на пистолетах.
Это произошло на рассвете чудесного для лондонской зимы дня. Розово-оранжевые полосы освещали небо, а птицы распевали веселые песни… пока не прогремел выстрел. Квинн был лишь чуть задет первым выстрелом. Теперь очередь была за ним. Он прицелился чуть правее Данна, но когда спускал курок, Джон Данн, пытаясь уклониться от пули, встал как раз на ее пути.
Так Квинн впервые убил человека. Не веря своим глазам, он смотрел, как молодой лорд упал на землю. Кровь растекалась по его груди. Затем на них налетела группа всадников. Двое из них спешились и схватили Квинна за руки, в то время как третий, самый старший из них, склонился над поверженным наследником. Когда он поднял голову и взглянул на Квинна, на его лице смешались гнев и горе.
— Ты заплатишь за это… Я сделаю так, что ты пожалеешь, что ты не в аду.
“Пожалеешь, что ты не в аду”….
И Сетвику удалось это сделать, подумал Квин.
Голубые глаза. Карие глаза. Держись от них подальше.
Квинн твердил себе об этом с утра до вечера всю неделю с тех пор, как они покинули Виксбург. Больше всего его озадачивало то, что Мередит Ситон не была даже хорошенькой, возможно, не считая ее волос и глаз, совершенно не принадлежала к тому типу женщин, который привлекал его раньше.
Может быть, говорил он себе, такое страстное желание явилось лишь результатом воздержания. Любая женщина с двумя глазами, двумя руками и двумя ногами выглядела достаточно привлекательной для него. Или, может быть, в нем росло желание чего-то большего, желание нежного союза с женщиной, которую не волновало бы ни его прошлое, ни настоящее. Он знал, что немногие женщины здесь, на Юге, могли бы простить ему его нынешнее занятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53