Он едва ощутимо потерся губами о ее губы, словно не до конца веря, что она здесь с ним.
Он осторожно провел рукой по ее лицу. Она никогда еще не выглядела так восхитительно, эта простодушная мисс Ситон, которая, оказывается, была членом Подпольной железной дороги с пятнадцати лет, которая умела плавать лучше, чем большинство мужчин, которая явно мало колебалась, прежде чем броситься в ледяную воду и поплыть к кишащему змеями берегу, и которая умела рисовать наравне с лучшими художниками. В ней было все это и гораздо больше, подумал он, глядя, как улыбка появляется на ее лице. Ее взгляд проник в его душу и похитил ее.
— Вы не представляете, в какой муке я жил последние недели, — сказал он мягко.
— Я думаю…
Он потянулся и поцеловал ее, одной рукой выпутывая ее шляпку из густых волос и пробегая пальцами по длинным прядям медового цвета. Ее сердце забилось сильнее, когда поцелуй стал глубже, и язык Квинна проник в ее рот, совершая длинные обжигающие движения. А Квинн ощутил восторг, когда язык Мередит ответил. Сначала она была почти застенчива, но вскоре на каждое движение его языка она стала отвечать движением своего. Квинн чувствовал, как трепещет тело Мередит от его легчайшего прикосновения, и знал, что его тело ведет себя так же.
Было ли это любовью?
Он обрушил водопад поцелуев на ее лицо, шею, думая о том, какая чудесная у нее кожа и как благоухает она весенними цветами. Он почувствовал, как рука Мередит коснулась его шеи и гладит его отросшие волосы. За прошедшие две недели он часто мечтал об этом, и теперь, когда мечта стала реальностью, он застонал от возбуждения.
— Квинн оторвался и посмотрел на Мередит, на губы, открытые для поцелуя, на подернувшийся дымкой взгляд. Однажды он чуть не уничтожил ее. Больше он этого не сделает.
— Как вы оказались в Цинциннати? — наконец спросил он, справившись с приступом грусти.
— У меня здесь подруга детства. Я много лет езжу к ней и к ее бабушке и дедушке.
— Они аболиционисты? — спросил он наугад, но ведь, скорее всего, именно так оно и было. Кто-то, или что-то, помимо ее единокровной сестры, должен быть связующим звеном.
Мередит кивнула, не зная, не понимая, почему изменилось его настроение. Магнетизм Квинна притягивал ее, вызывая в ней чувства, не согласующиеся с практическим здравым смыслом, которые она привыкла ценить.
— Та картина была ваша? Она скромно кивнула. Он усмехнулся.
— Я нашел еще одну. Думаю, она приехала вместе с нами на пароходе, но я тогда об этом не знал. Я страшно боялся, что это будет ваша последняя работа.
— Поля, — сказала она.
— Поля, — подтвердил он. — Картина в одном из моих сундуков. Мне казалось, я не смогу смотреть на нее… А теперь… возможно…
Мередит крепче прижалась к нему.
— Я рада, что вам понравились мои работы, особенно радуга.
— Хм-м, — пробормотал он, чувствуя, как возбуждение опять охватывает его. Ее тело так удачно прилегало к изгибам его тела. — В тот раз на пароходе был и кое-кто еще.
Мередит озадаченно взглянула на него.
— Дафна, ваша горничная. От радости Мередит захлопала в ладоши.
— Я так рада! Я очень о ней беспокоилась. Я попросила… друзей в Новом Орлеане позаботиться…
Квинн не мог сдержать смеха, и Мередит тоже засмеялась.
— А ведь мы были с вами на ножах, правда? — спросила она со смешком, но это был не тот глупый смех, который он слышал от нее на людях. Он был радостным и вызывал ответную радость.
— Я думала, как переправить ее на Север так, чтобы не выдать себя.
— Несмотря на то, что она удивительно хорошо умеет укладывать ваши волосы? — ехидно спросил он.
— Никому больше не удавалось так их укладывать, — весело ответила она. — Потихоньку Дафна пыталась сделать как-нибудь по-своему. Я подозреваю, она очень расстраивалась от того, что я настаивала именно на такой прическе.
Он откинулся на сиденье и расхохотался.
— Наверное, именно поэтому я был в отчаянии, что не могу забрать ее у вас. Я всегда думал, что ваши волосы могут выглядеть по-другому, гораздо лучше, — Квинн коснулся пальцем ее волос. — И я был прав.
— Как ей удалось убежать? — спросила Мередит.
— Кэм похитил ее из отеля. Мы пытались как-нибудь переправить ее на Север. Когда вы попали в мои…
— Лапы? — продолжила она.
Квинн проигнорировал ее едкое замечание.
— Тогда мы решили, что лучше будет забрать и ее… Мы опасались, что это будет последнее путешествие “Лаки Леди”.
— Из-за меня? — с любопытством спросила Мередит. Квинн пожал плечами.
— В вас всегда было что-то такое… скрытое… Бретт сказал, что вам всегда нужны деньги, и я подумал, что вы могли попытаться…
— Увеличить доход? — она согнулась пополам от смеха. — Представьте, то же самое я думала о вас. Когда вы пригласили за стол охотников за рабами…
Квинну удалось изобразить замешательство. Ему не в чем было обвинить Мередит.
— Это играло мне на руку, — объяснил он. Мередит стала серьезной.
— Почему именно Дафна?
Квинн не понял, отчего вдруг в ней произошла такая перемена.
— Дафна мечтала о свободе. Когда я был в Бриарвуде, мы с Кэмом говорили о ней с Пастором.
Кое-что Мередит стало ясно, но некоторые сомнения у нее все же оставались.
— И там вы увидели рисунок лисы?
— И портреты братьев Кэррол.
— А как все это объяснил Пастор?
— Он сказал, что рисунки прибыли из Нового Орлеана.
— Он мог бы сказать мне о вас, — задумчиво произнесла Мередит.
— А мне о вас. Это избавило бы нас от многих проблем. Они посмотрели друг на друга и опять улыбнулись.
— Как вы думаете, почему он ничего не сказал? — спросила Мередит.
Квинн пожал плечами.
— Обо мне знают совсем немногие. Большинство из тех рабов, которых мы перевозили, даже не знают, на каком пароходе. Так безопаснее.
Мередит с сомнением посмотрела на него.
— А может быть, он беспокоился о том, что произойдет, если мы окажемся вместе, — Квинн посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся той полуулыбкой, которая так много скрывала. Она почти физически ощутила, как он отдаляется от нее.
— Не надо, — потребовала она.
— Что не надо? — его брови сошлись на переносице.
— Не прячьтесь опять.
Он понял, о чем она говорит, и не стал ей возражать, а просто легко погладил ее по щеке. Квинн хотел, чтобы Мередит оставалась с ним, хотя и понимал, как это опасно и для нее, и для дела, которому они оба служили.
Мередит поняла, какая борьба происходит в его душе, и изменила тему разговора.
— А где сейчас Дафна?
— В Каире, у друзей. Я надеюсь, что это надежное место. Мы не знали, стал ли ваш брат ее владельцем, и не объявил ли он ее розыск. — Вспомнив о своих опасениях, о смерти, он опять помрачнел, и Мередит почувствовала, как нелегко далось ему признание своей вины.
— Так она не поехала в Канаду?
В этот раз Квинн дружески улыбнулся.
— Ей не хотелось уезжать от Кэма. А так они могут видеться время от времени.
— Дафна? — в голосе Мередит прозвучало удивление. А потом она вспомнила, как Дафна выходила из каретного сарая, а она, Мередит, обвинила во всем Квинна.
— Мне, кажется, следует извиниться, — сказала она мрачно. Ей казалось удивительным то, что она чувствовала себя с ним так естественно, так уютно. Особенно удивительным после того, что она испытывала к нему ненависть на протяжении последних недель. Но в кухне у Леви Мередит поняла, что она была неправа, думая, будто бы Квинн просто использовал ее, он страдал так же жестоко, как и она, а может быть, и еще сильнее.
Квинн Девро поднял бровь.
— Я думала, что вы ее добиваетесь. Я думала, именно поэтому вы хотите ее купить.
Он издал возглас изумления.
— Так вот почему вы были так враждебно настроены ко мне!
— Ну, понимаете, я видела, как располосована спина Кэма, а тогда за обедом вы дали понять, что это вы…
— Это случилось задолго до того, как я его нашел. Сейчас он свободен, как вы и я, — сказал, усмехаясь, Квинн. — Я так убедительно говорил?
Мередит поморщилась.
— Настолько убедительно, что я опасалась, как бы он не перерезал вам горло в тот же день в вашей собственной каюте.
— Вы беспокоились за меня, — произнес Квинн, тронутый ее откровением.
— Я не люблю насилие, — возразила, защищаясь, Мередит.
— Скажите это синяку на моей голове, — улыбнулся он, а она подумала, что Квинн Девро совершенно очарователен, когда улыбается так искренне, как сейчас, а не насмешливо, как обычно.
— Вы заслужили, — ответила Мередит.
— Ну да, конечно, если не раньше, то позже. Мередит сжала его руку.
— Тогда я подумала, что вам нужна… только информация.
— О, дорогая Мередит, я был до смерти перепуган теми чувствами, которые тогда испытал. Я не знал, что мне делать. Мне надо было подумать. А когда вы исчезли… — его голос стал резким, прерывистым, всякая радость пропала из него.
Мередит хотелось побольше узнать об этом человеке. Но вокруг Квинна Девро по-прежнему была стена, которая удерживала ее от многих вопросов. И все-таки ей было с ним так спокойно. Даже оказавшись несколько недель назад его пленницей, Мередит чувствовала удивительную, странную защищенность до того самого момента, когда он оставил ее одну после того, как они занимались любовью. И тогда ее собственная боль и чувство незащищенности заставили ее сделать нечто невероятно опасное.
— А вы зачем приехали в Цинциннати? — спросила она.
— Чтобы рассказать Леви о том, что произошло, — медленно ответил Квинн. — И попытаться разыскать вашу сестру.
Мередит сжала его руку. Он не мог бы выразить свои чувства яснее, чем выразил их этим одним предложением. Он все понял и посочувствовал ей. Но молчание затянулось, и Мередит решила подразнить Квинна, чтобы узнать, как далеко ей будет позволено зайти.
— Все?
— Что все?
— Вы собирались рассказать ему… все?
У него перехватило дыхание.
— Все, — наконец произнес он.
— А теперь?
— Я очень рад, что мне не нужно этого делать. Думаю, чем меньше сказано, тем лучше, хотя, мне кажется, Леви почти обо всем догадался, — Квинн крепко обнял ее, словно боясь, что она может убежать опять. Он сдерживал смех, и Мередит услышала рокот, похожий на звук отдаленного грома. — Наверное, Леви скажет, что мы нарочно сталкиваемся друг с другом без конца, по чьему-нибудь плану.
— Но по чьему? — спросила Мередит, подняв голову, чтобы заглянуть в его мерцающие голубые глаза.
— Я подозреваю, что вы считаете, будто сам дьявол за это в ответе, — сказал он с мрачным юмором.
Мередит проказливо улыбнулась.
— Я долгое время была в этом убеждена.
Карета остановилась, в стенке между пассажирами и кучером открылось окошко. Квинн протянул вознице еще одну банкноту, и колеса экипажа опять закрутились. Мередит выглянула в окошко. Небо окрасилось в нежно-розовый цвет, а звуки рождественских песен еще плыли по улицам.
— Он, наверное, хотел бы вернуться домой, все-таки рождественская ночь, — сказала Мередит, имея в виду кучера.
— У его семьи будет чудесное Рождество. Думаю, ему неплохо, — суховато ответил Квинн.
— Но мы же не можем провести в карете всю ночь.
— Почему бы и нет? — ответил Квинн. — Я не могу привести вас к себе в отель.
— Мы могли бы пойти к Мерриуэзерам.
— Но там же будут люди?
— И много, — кивнула Мередит.
— Тогда это не годится, — вздохнул Квинн.
— Но все будут думать, куда я… мы делись.
Квинн наклонился и поцеловал Мередит, избавляя ее этим поцелуем от всех вопросов.
— У вас восхитительный рот, мисс Ситон, — сказал он после поцелуя.
— Хм, — пробормотала Мередит, не в силах найти подходящий ответ и раздумывая над тем, как приятно кружится у нее голова. Она не обращала внимания на цоканье копыт, стук колес и покачивание экипажа, если только оно не прижимало ее к Квинну еще теснее.
Реальность была только одна — Квинн Девро и то, что он страдал из-за нее, и беспокоился о ней, и явно был к ней неравнодушен. Хотя он не произнес тех слов, которые Мередит хотела услышать, но всем своим поведением давал ей понять, какие чувства он испытывает, и Мередит понимала, что и это было очень необычным для него.
Некоторое время они молчали. Им не надо было ни о чем говорить — им было достаточно того, что они вместе.
Квинн почувствовал, как сжимается его грудь, и погрузил пальцы в волосы Мередит.
— Мне нравится, когда они у вас распущены, — сказал он.
— Это причина, по которой я приезжаю в Цинциннати, — тихо сказала она. — Здесь я могу быть сама собой. А вы — вам не опасно приезжать сюда, чтобы повидать Леви?
— Это преимущество моего дела, — ответил Квинн. — Леви — купец, как и Элиас в Новом Орлеане. Оба перевозят грузы вниз и вверх по реке, а я наношу им визиты редко и с большой осторожностью. И хотя известно, что Леви — аболиционист, он держит в секрете свою связь с Подпольной железной дорогой.
— А Бретт знает?
— Нет, — с сожалением ответил Квинн. — Он считает, как и все остальные, что я негодяй, гуляка и игрок.
Мередит успокаивающе погладила его по руке.
— А я и вправду во многом таков, — добавил он, словно предупреждая ее.
— Знаю, — весело согласилась Мередит.
— Дерзкая ведьма, — заметил Квинн.
— Высокомерный негодяй, — сказала она в ответ. — Совсем не похож на юношу, который однажды летним днем сделал мне качели.
Он сжал ее пальцы, которыми она водила по его запястью, вызывая в нем волны желания. Он поднес ее руку к своим губам и по очереди поцеловал каждый пальчик, а затем перевернул ладонь и покрыл ее поцелуями с коварной настойчивостью. Закончив, он слегка покусал ее ухо.
— Я помнил вас очаровательным ребенком. А когда встретил вас на “Лаки Леди”, ужасно разочаровался. — Квинн покачал головой. — Это хихиканье.
— Не больше, чем я, — усмехнулась Мередит. — Мой рыцарь в сияющих доспехах обедает с охотниками за рабами. Я была оскорблена.
— А я видел с удивлением, что же произошло с милой девочкой с лучистыми глазами, — а в его собственных глазах плясал чертенок веселья. — Пока вы не отпустили колкость насчет джентльменов, что заставило меня задуматься.
— Вы вызывали во мне самые плохие чувства.
— Вот как, неужели? — спросил он без особой радости. — А я видел, как сияли ваши глаза, и как вы изо всех сил пытались спрятать этот блеск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53