— Слова капрала были обращены в пространство между Фокс и Таннером, так как он не знал, кто из них был главным. — Я провожу вас к ним.
Фокс натянула сапоги и взглянула на спальный мешок Пича. Если он проснется и увидит, что в лагере никого нет, он не поймет, что случилось. Но сон был необходим Пичу, ему все же было много лет. Господи, о чем она только думает? Пич будет спать до Судного дня, он проснется, только если его как следует встряхнуть или над его ухом заиграть сигнал тревоги.
— А почему мои люди на гауптвахте? — сердито спросил Таннер, когда они подошли к факелам, расположенным по четырем углам плаца.
— Капитан Брайтман ждет вас. Он все объяснит.
— Я хочу знать сейчас, капрал.
— Была драка, сэр, — неохотно сказал Хансен. — Около дюжины солдат получили ранения или отправлены в тюрьму.
Хансен открыл дверь единственного дома, который был освещен в это время суток.
Брайтман уже не был так дружелюбен, как раньше. Он разговаривал с человеком, у которого на поясе висела связка ключей. Когда они вошли, он обернулся и внимательно оглядел Фокси Таннера.
— Я разрешу вам забрать их, но считай это моей любезностью, Фокс. Я хочу, чтобы вы убрались из форта с первыми лучами солнца. Если в следующий раз эти двое будут с тобой, когда ты поедешь этой дорогой, к форту вам лучше не приближаться.
— Что произошло? — спросил Таннер, взглянув на двери нескольких камер за спиной Брайтмана, из-за которых доносились крики и ругань.
Один из часовых застал ваших людей за нелегальной игрой в покер с какими-то идиотами солдатами. Весьма возможно, часовой прекратил бы игру и этим дело кончилось, но один из ваших людей захотел узнать, как он относится к войне, которая идет на востоке, и ответ ему, видимо, не понравился. Началась драка. Солдаты в бараках услышали шум и тоже приняли в ней участие. У меня в камерах, — капитан показал большим пальцем через плечо, — сидит десять человек, а троих пришлось отправить в лазарет.
Таннер стиснул зубы, и на скулах у него заиграли желваки.
— Если бы перед игрой все не отложили оружие, нам пришлось бы иметь дело с трупами. — Капитан кивнул тюремщику. — Выведи штатских.
— Мы должны вам что-либо за нанесенный ущерб? — спросила Фокс.
— Просто соберитесь и уезжайте.
Капитан прошел мимо и вышел, хлопнув дверью.
Когда Ханратти и Брауна вывели из камеры, трудно было сказать, кто из них выглядел хуже. Синяки под глазами, разбитые губы, окровавленные кулаки.
Джубал Браун посмотрел на свою рубашку, годную разве что на тряпки, и сказал, будто объясняя:
— Кровь шла носом.
— Черт, — буркнул Ханратти, трогая распухшую губу. Таннер забрал у тюремщика оружие охранников и вышел на улицу. Там он накинулся на них с яростной бранью:
— Вы не только злоупотребили гостеприимством форта, вы оставили наш лагерь без охраны! Назовите хотя бы одну причину, по которой я не должен убить вас на месте!
— Где бы еще ваш груз был в большей безопасности, — сказал Ханратти, оглядывая темную улицу, — чем в вооруженном до зубов форте? Поэтому мы подумали: что плохого в том, что мы немного отдохнем и развлечемся?
— Вы работаете всего два дня, — презрительно фыркнула Фокс. — И вам уже нужен отдых?
— Мы решили, что другого случая у нас не будет еще очень долго, — заметил Браун, потирая плечо. — Мы не думали, что делаем что-то плохое.
— Вы поклялись мистеру Таннеру, что сумеете переночевать в форте, занятом солдатами северян, и не затеете драку.
— Значит, я ошибся. — Глаза Брауна так злобно сверкнули, что Фокс, нахмурившись, сделала шаг назад. Джубал Браун произвел на нее впечатление более слабого человека, чем его напарник, но она, видимо, ошиблась. Сейчас он показался ей опасным и даже безумным.
— Идите обратно в лагерь, — приказал Таннер. — И начинайте собираться. — Он жестом попросил Фокс задержаться. Когда Браун и Ханратти скрылись в темноте, он спросил ее: — Что вы думаете по этому поводу? Интуиция подсказывает мне, что надо уволить обоих и идти одному, но тогда возникнут проблемы другого рода.
— Если бы у нас не было груза, — ответила она, с невольным страхом всматриваясь в темноту улицы, — я бы посоветовала избавиться от них.
— Они ослушались. Они нарушили правила форта. Они спровоцировали драку.
— Если вы их уволите, мы получим двух обозленных вооруженных бандитов, которым известно о вашем грузе, — медленно произнесла Фокс. — Кто поручится, что они не нападут на нас?
— Я подумал о том же. — Его взгляд остановился на ее лице.
— Вам решать.
Всякий раз, когда он смотрел на нее, у Фокс что-то переворачивалось в желудке и начинали дергаться губы. В голову лезли мысли о том, какой он красивый и как давно она не была с мужчиной. Вздохнув, она посмотрела на небо и поняла, что до восхода солнца у них осталось менее часа.
Таннер шел рядом с Фокс, рассуждая на ходу:
— Конечно, мне бы хотелось избавиться от этой парочки как можно скорее, но, думаю, надо немного обождать и посмотреть, что будет дальше. Вы согласны?
То, что Таннер спрашивал ее согласия, не только удивило Фокс, но и обрадовало, потому что вчера, когда Таннер настаивал на том, что он поедет первым навстречу Брайтману и его солдатам, Фокс показалось, что стычка из-за того, кто из них двоих за что отвечает, неизбежна.
— Я решаю, каким идти маршрутом, — сказала она осторожно, словно прощупывая сложившуюся ситуацию. — Вам решать, с кем вам ехать.
— Кто-то готовит завтрак, — заметил Таннер, когда они приблизились к лагерю. — По-моему, пахнет беконом.
Фокс была рада, что он не видит ее лица. Она вытерла о штаны вспотевшие ладони. Это пахло от нее!
— Вряд ли. Нам придется сейчас отказаться от завтрака.
Пич уже был на ногах и хлопотал вокруг мулов. Она прошла мимо него к канаве, чтобы смыть жир с рук и лица. Пич удивленно на нее посмотрел, но она буркнула:
— Потом все расскажу.
Если бы не золото, они могли бы обойтись без Ханратти и Брауна. Но золото было, и Фокс подозревала, что она не раз еще пожалеет о том, что согласилась взять такой груз.
Через сорок минут она вывела свой караван за пределы форта.
Около полудня она объявила короткую остановку для того, чтобы немного перекусить и дать попастись животным, хотя среди зарослей полыни травы было очень мало.
После того как все утолили голод галетами с ветчиной и сыром и выпили обжигающе горячий кофе, Фокс обратилась к своим спутникам:
— Я уверена, что вы заметили, что нас преследуют. Я не знаю, тот ли это отряд пайютов, что вчера, или другой.
Таннер достал из седельной сумки бинокль и внимательно оглядел окрестности.
— Я их вижу. — Он передал бинокль Каттеру Ханратти. — Как вы думаете, они на нас нападут?
Фокс пожала плечами:
— Карсон-Синк в четырех часах пути. До того как отменили почтовую службу на перекладных пони, это была почтовая станция. Я хочу, чтобы мы там заночевали. А пока, если пайюты намерены нас атаковать, мы увидим их задолго до того, как они к нам приблизятся. Их сейчас не больше восьми или десяти человек, так что силы почти равные. — Она допила кофе. — А теперь — в путь.
Вскочив в седло, она еле удержалась, чтобы не застонать: спина и ноги болели после двух дней езды. Остальные, наверное, чувствовали себя не лучше, но мужчины не станут жаловаться, если она не подаст виду, как ей тяжело. Ханратти и Браун, а возможно, и Таннер, скорее ступят в зыбучий песок, чем позволят женщине оказаться более стойкой.
— Раз вы улыбаетесь, значит, ситуация не такая уж и плохая, — заметил Таннер, подъезжая к ней. Становилось жарко. Он снял куртку и остался в рубашке с закатанными рукавами и жилете. К концу дня он наверняка обгорит. Когда она предупредила его об этом, он лишь пожал плечами. — Я провожу почти всю свою жизнь в шахте. А на солнце так хорошо. К тому же если будешь целый день на солнце, все равно обгоришь.
В этом он был прав. На всем пути не было ни малейшей тени, даже вдоль реки не было никакой растительности, и им все чаще стали попадаться белые пятна солончаков.
— Насколько серьезна угроза нападения индейцев?
— Трудно сказать, — ответила Фокс, вспоминая, намазала ли она лицо мазью против загара, приготовленной Пичем. — Солдаты Брайтмана разыскивают тех, кто убил семью Уотсонов. Так что пайюты обозлены. Если им удастся как следует себя взвинтить… могут произойти и другие инциденты.
— И мы будем первыми, на кого они нападут. — Таннер внимательно следил за горизонтом. — Неужели вы видите так далеко? У вас должно быть такое же острое зрение, как у орла.
Это был второй комплимент, который он ей сделал, и Фокс растерялась. Во всяком случае, подумала она, это похоже на комплимент. Ведь видеть, как орлы, — это хорошо. Но она не знала, что ему ответить.
— Вы когда-нибудь участвовали в стычке с индейцами? Она облегченно вздохнула. Теперь у нее было что сказать.
— Несколько раз. У всех племен сейчас есть лошади и оружие, но патронов не хватает, и они не могут часто упражняться в стрельбе. Если только индеец не подойдет почти вплотную к своей мишени, он наверняка промахнется. Но если они пустят в ход луки и стрелы, тут равных им нет.
Поскольку они покинули форт в спешке, Таннер не успел побриться. Фокс глянула на отросшую щетину и подумала о том, что ему, наверное, придет борода. Хотя ей больше нравились бритые мужчины.
Интересно, размышляла Фокс, сознает ли Таннер, что, несмотря на свой восточный выговор и дорогие сапоги и одежду, он представляет собой не менее внушительную фигуру, чем Ханратти и Браун? Но авторитет Ханратти и Брауна держался на оружии, Таннер легко завоевывал его своей манерой поведения — уверенной, с чувством превосходства. Достаточно было взглянуть на этих трех мужчин, чтобы безошибочно определить, кто из них босс.
Возможно, некоторые посчитали бы его высокомерным. Даже в том, как он носил шляпу — немного набекрень, — было нечто вызывающее, не говоря уже о том, с какой решительностью он брал все в свои руки. Но Фокс нравились высокомерные мужчины. Не было ничего противнее неуверенных хлюпиков или таких, кто предпочитал подчиняться, а не быть лидером. Конечно, с высокомерными труднее ладить из-за их раздражающей склонности всегда считать себя правыми.
— Как вы думаете, кто-нибудь попытается украсть у вас золото?
Он повернул голову и встретился с ней взглядом.
— Нет, не думаю.
Его ответ был доказательством того, что ее мнение о нем правильное. Никакие аргументы никогда не смогут убедить его в том, что он не прав. Что ж, придется ему все испытать на собственной шкуре. Дай Бог, чтобы она ошиблась, но это было маловероятно. Впрочем, ее уверенность свидетельствовала о том, что и она не лишена заносчивости.
— Видите вон там вдали деревья? Это почтовая станция. Там будет хорошее пастбище для животных, поскольку станция находится между озером и рекой, так что травы там будет вдоволь. — Она медленно и внимательно оглядела вершины холмов. — Похоже, сегодняшний день кончится благополучно.
На самом деле предсказать это было невозможно. Но если бы Фокс была пайютом, она напала бы сейчас, а не позволила бы своей мишени скрыться за толстыми глинобитными стенами станции. Скорее всего сегодня можно уже не беспокоиться об индейцах.
Старая почтовая станция была совсем крошечной: загон для лошадей и один дом, в котором могло разместиться не более десяти человек, да и то без особых удобств.
— В этих заброшенных местах есть что-то жуткое, — поежился Таннер, когда они въехали во двор.
Фокс взглянула на него с удивлением. Надо же, она только что подумала о том же самом. Домик явно разрушался. Один угол крыши провис, а из трубы вывалилось несколько кирпичей.
— Станцию закрыли всего четыре месяца тому назад, — сказала Фокс.
Да, природа здесь была суровой. Жара, холод и ветер с песком делали свое дело: высасывали жизнь и из людей, и из домов.
Когда они вошли в дом, в нос им ударил затхлый воздух нежилого помещения, смешанный с запахом табачного дыма. Короткий осмотр дома показал, что из него вывезли всю мебель и вообще все необходимое.
Фокс вышла на веранду и, осмотрев огороженный стеной двор, решила, что им будет удобнее расположиться здесь, чем в доме. Но только она повернула голову в сторону загона, где мужчины разгружали мулов, чтобы сказать им о своем решении, как в стену дома вонзилась стрела. Она пролетела в футе от ее головы, и то, что ее не задело, было чистой случайностью или скорее везением. Если бы индейцы могли видеть ее поверх стен, они выстрелили бы более точно.
Она спрыгнула на землю и помчалась к загону: ее ружье все еще свисало с седла.
— Индейцы!
Мужчины подняли головы, и в это время еще одна стрела перелетела через стену и проткнула корзину, под которой было спрятано золото.
Фокс чертыхнулась.
— Видите выступы в стене и прислоненные к стенам стремянки? — Эти выступы давали возможность обозревать окрестность и были удобными площадками для стрельбы. — Рассыпаемся. Встаньте по одному у каждой стены.
Схватив ружье и патроны, она бросилась к передней стене с воротами. Таннер побежал за ней. Она подтащила стремянку и присела у самой стены. Солнце уже садилось, но глиняные стены все еще держали тепло.
Из-за стен были слышны крики, хохот, улюлюканье и топот копыт. Индейцы атаковали деревянные ворота, осыпая стрелами нетесаные бревна.
. — Вы знаете, на что это все похоже? — шепотом спросила она и прислушалась. — Будто это шалят дети. — Она посмотрела на Таннера. — Прикройте меня, но стреляйте только в случае крайней необходимости.
Он хотел было возразить, но она уже встала и смотрела поверх стены. Ну ясное дело. Шестеро молодых пайютов в боевой раскраске просто забавлялись. Старшему из них было не больше пятнадцати.
— Эй! — крикнула она, чувствуя, что начинает злиться. Таннер поднялся рядом с ней и нацелил револьвер на индейцев.
— Что вы, черт возьми, делаете?
Отправляйтесь домой, пока вас всех не перестреляли! — крикнула Фокс на языке пайютов. Улыбки исчезли с лиц ребят, и они так ошеломленно смотрели на Фокс, будто на их языке заговорило дерево. — Стрелы ничего не могут сделать против ружей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39