Если бы мне было предъявлено официальное обвинение, какой владелец гоночного автомобиля согласился бы нанять меня после этого?
– И как вы сами восприняли свой поступок?
– Мне было ужасно стыдно. Именно поэтому я и не рассказывал вам об этом случае раньше, и именно он стал главной причиной, побудившей меня принять меры.
Ноа пристально посмотрел на него, кивнул и переключил внимание на других пациентов.
– Хорошо, друзья. Кто еще хочет сегодня побыть в роли ведущего?
– Всем привет. Меня зовут Эл, и я – наркоман.
– Привет, Эл! – пропело сразу несколько голосов.
Джеффри откинулся на спинку кресла, испытывая явное облегчение. На этот раз пронесло.
Билли Рипер мерил шагами тесное пространство своей палаты, нервы его были словно натянутая струна. Он отчаянно нуждался в каком-нибудь стимуляторе. Кокаин, пилюли – черт возьми, тут все сойдет! Если он в самом скором времени не окажется снова в седле, им придется отдирать его от стены.
Ему больше не позволяли даже близко подходить к телефону. Как только Билли оказался здесь, его обыскали с ног до головы и забрали все деньги. Однако Джо Девлину удалось добиться свидания с ним.
– Что за дьявольщина, Билли! – воскликнул менеджер со своей неизменной улыбкой на лице. – Я едва сумел к тебе пробиться. Такое впечатление, что ты находишься в камере смертников!
– Черт побери, приятель, – проворчал Билли, – это гораздо хуже, чем находиться в камере смертников. По крайней мере там я знал бы, когда моим бедам придет конец. Я просто схожу тут с ума! И все по твоей вине, Джо. Это ты посадил меня сюда.
– Билли, Билли! Все это делается ради твоего же блага, и ты сам это знаешь. Ты был вне себя и до такой степени издерган, что удивительно, как ты не покончил с собой. Или не убил кого-нибудь.
– Сейчас у меня есть большое желание убить тебя. – Билли пошел на Девлина, растопырив руки, словно клешни.
Тот отступил к двери.
– Ну же, Билли! Все, что мне нужно сделать, – это постучать в дверь. Прямо за ней стоит охранник.
– Тогда забери меня отсюда!
– Я не могу этого сделать, Билли. Вся твоя карьера висит на волоске. Весь мир уже знает о том, что произошло в Ирвин-Мидоуз. Я уже сыт по горло отмененными выступлениями. Даже фирма звукозаписи угрожает разорвать контракт с тобой. Но прессе стало известно, что ты здесь, в Клинике.
– И я готов держать пари, что знаю, кто распустил этот слух. Ты, мерзавец.
– …И я же ухитрился хотя бы на время отвести от тебя грозу, заявив, что ты выйдешь из Клиники совершенно другим человеком. Послушай, парень, в том, что тебя поместили на лечение от наркотической зависимости, теперь уже нет ничего зазорного. Да что там говорить! Пребывание в заведениях вроде Клиники стало своего рода средством рекламы. Посмотри на Лиз, Лайзу, Боба Митчема. Никто не стал думать о них хуже. Но если ты не останешься тут до конца курса, ты – конченый человек. Тебе просто перестанут доверять.
Билли понимал, что Девлин прав, и потому вынужден был отступиться.
– Тогда оставь мне немного деньжат, приятель.
– Зачем тебе здесь понадобились деньги?
– Это тебя не касается! У меня есть свои потребности.
– Сколько? – осторожно осведомился Девлин.
– Десять сотен.
– Так много? Послушай, Билли, у меня нет при себе такой суммы.
– Не пытайся меня провести. Ты всегда расхаживаешь с туго набитым кошельком. Сейчас же дай мне денег, не то я подниму шум. Помимо всего прочего, это мои бабки.
– Если я соглашусь, ты обещаешь остаться тут на целый месяц?
– Да-да. Я буду держаться до конца, но будь добр в следующий раз, когда явишься сюда, принести побольше зеленых.
Девлин отсчитал десять стодолларовых купюр и неохотно передал их Билли, намереваясь спросить у сотрудников Клиники, зачем тому вообще понадобились деньги. Затем он постучал в дверь.
Билли заглянул через плечо менеджера, чтобы увидеть лицо дежурного. К его радости, на этот раз им оказался Джек Ньютон.
Из-за спины Девлина Билли сделал Джеку знак головой. Вскоре после того как Девлин ушел, в замке звякнул ключ, и в палате появился Джек Ньютон.
– Ты уже прочел все эти газеты, Билли? Мне нужно избавиться от них, пока газеты не нашли и не начали допытываться, кто принес их сюда.
– Конечно, Джек. Погоди минутку.
Билли открыл ящик шкафа, где лежало его нижнее белье, и вынул оттуда сумку для продуктов, в которой хранил газеты. Однако он не сразу отдал их дежурному.
– Джек, я хочу, чтобы ты оказал мне еще одну услугу.
– Принести тебе еще газет?
– Нет, на этот раз кое-что более важное. Я отчаянно нуждаюсь в поддержке, парень. Кажется, я вот-вот сойду с рельсов. Я уже намекал на это раньше, и ты обещал подумать.
Ньютон затаил дыхание:
– Я понимаю, Билли, но не знаю, как…
– Принеси хоть что-нибудь, мне все равно. Я бы хотел попробовать чистый кокаин, но у меня нет курительной трубки. Так что достань для меня немного порошка. Или «ангельскую пыль». Все что угодно.
Дежурный так и подскочил на месте.
– Я не имею дела с наркотиками! Проносить сюда газеты и тому подобное – пожалуйста, на это я готов. Лишние деньги никогда не помешают. Но наркотики – ни за что на свете! Если меня поймают, то не просто уволят – мне придется отбыть срок в тюремной камере!
– Кстати, о деньгах… – Билли отделил от пачки сотенных две бумажки так, чтобы дежурный видел остальные купюры, и помахал ими перед его носом. – Это задаток. Еще сотню получишь, когда доставишь товар. И конечно, я оплачу полностью стоимость покупки.
Мутные глаза Ньютона загорелись алчностью, однако он все еще качал головой.
– У меня нет никаких связей в Оазисе. В этом городишке строгие порядки. Начальник полиции Дарнелл держит всех в узде.
– Должен найтись какой-нибудь знакомый продавец в Палм-Спрингс. Все богатые наркоманы живут там.
– Только не на улице. Тамошние крупные шишки делают свои покупки по знакомству. Неужели ты думаешь, что какая-нибудь кинозвезда станет покупать у уличного торговца?
Билли быстро терял терпение.
– Тогда прокатись до Лос-Анджелеса, парень. Сегодня же вечером, как только сменишься с дежурства. Ты сам был наркоманом и должен знать, как достать товар на улицах Лос-Анджелеса. До него – дай-ка вспомнить – всего четыре часа пути в оба конца. Я покрою все расходы. Получишь лишнюю сотню, если привезешь мне товар к завтрашнему утру.
В конце концов алчность взяла верх над осторожностью, и Ньютон согласился выполнить просьбу Билли.
На следующее утро Билли расхаживал по палате в предвкушении скорого кайфа. Вряд ли ему опять станут делать анализ мочи, ведь он заперт в четырех стенах, у него нет никакой возможности раздобыть наркотики.
Он весь напрягся, услышав звяканье ключа в замке, и оказался у двери как раз в тот миг, когда она открылась. Там стоял дежурный.
Бросив взгляд в обе стороны коридора, Ньютон прошептал:
– Вот, Билли. Я достал для тебя грамм порошка.
Билли взял у него прозрачный конвертик.
Глава 15
Уильям Стоддард с первого взгляда почувствовал сильнейшее влечение к Лейси Хьюстон. Хотя он не был страстным поклонником кино и видел лишь две картины с ее участием, ему казалось, что ни одна из них не отразила должным образом ее физической привлекательности. В жизни она выглядела восхитительно – стройное, хотя и зрелое тело, белая, гладкая как шелк кожа, водопад темных волос и огромные зеленые глаза, в которых можно утонуть… А какая бесподобная грудь!
Направляясь этим вечером вместе с Лейси, Ремом и Джеффри в аудиторию, где им предстояло слушать выступление очередного оратора – доктора, работающего в «Обществе анонимных алкоголиков», – губернатор не сводил взгляда с Лейси. Стоддард давно убедился, что многие женщины находят его привлекательным, и он знал, что Лейси Хьюстон отнюдь не ханжа; ему было известно о трех ее браках, не говоря уже о бесчисленных интрижках.
Однако Стоддард задавался вопросом, подходящее ли это место для того, чтобы попытаться соблазнить женщину. Одним из главных правил Клиники был запрет на общение пациентов друг с другом после определенного часа и, само собой, на любые сексуальные отношения между ними. Здесь считали недопустимыми какие бы то ни было отвлекающие факторы, а что отвлекает сильнее, чем бурный роман?
Ну и черт с ними, с этими запретами! Он должен пробыть здесь в течение целого месяца, и теперь, когда его организм очистился от спиртного, в нем снова пробудились интимные желания. Он не мог припомнить случая, когда бы ему приходилось обходиться в течение целого месяца без женщин, начиная с подросткового возраста.
Что ж, надо положиться на собственную интуицию, а там будь что будет.
Он прислушался к разговору. Трое его спутников обсуждали между собой «Общество анонимных алкоголиков».
– Я дважды пытался обращаться туда, – признался Рем. – И оба раза все оказалось бесполезным, во всяком случае, действовало лишь до того времени, пока мне на пути не попадался бар.
– Но, если верить доктору Брекинриджу, из всех их методов здесь применяется лишь один, – заметила Лейси. – А именно то, что мы должны последовательно проходить двенадцать ступеней, которые сформулированы в «Большой книге Общества анонимных алкоголиков». Это всего лишь еще одно из орудий, применяемых при лечении, как он мне объяснил.
– Орудий! Наш славный доктор то и дело упоминает об орудиях. Мне это кажется неприличным, – ворчливо отозвался Рем и тут же спохватился: – Простите меня, мэм. Я вовсе не хотел…
– Все в порядке, Рем, – перебила его Лейси с ослепительной улыбкой на губах. – Я нисколько не задета.
– В здешней программе лечения есть еще один элемент, позаимствованный из практики «Анонимных алкоголиков», который у меня лично вызывает раздражение. И у нас, и у них курс лечения так или иначе связан с религией: кто-нибудь непременно начинает распространяться насчет обращения к Богу за советом и помощью.
– Не обязательно к Богу, – поправила Рема Лейси. – Речь идет о некоей высшей силе.
– А разве это не одно и то же?
– Не совсем так, Рем, – вступил в разговор Джеффри. – По крайней мере как я сам это понимаю. Они не используют здесь какое-либо определенное вероучение. От тебя требуется лишь верить в существование высшей силы. Даже агностик должен сознавать, что в природе существует сила более могущественная, нежели он сам. По-видимому, они считают, что человек не способен самостоятельно переменить свой образ жизни.
– Да, я все это уже слышал. Они говорят, что нужно пройти через обращение, прежде чем можно будет покинуть это место. Один парень рассказывал мне, как однажды утром он стоял на коленях возле койки и внезапно комнату залил сильный поток ослепительно белого света, после чего в его уме все вдруг прояснилось. – Рем фыркнул. – Да, какой-нибудь телевизионный проповедник мог бы нажить себе здесь целое состояние.
Лейси с улыбкой обернулась к нему:
– Неужели вы ни во что не верите, Рем?
– Пожалуй, нет. Если Бог, или какая-то другая высшая сила, и существует, то он, во всяком случае, никогда не протягивал мне руку помощи, – ответил Рем, сразу приуныв. – Того, что со мной случилось, вполне достаточно, чтобы заставить любого человека сомневаться в существовании Бога.
– А как насчет вас, Джон? – спросила Лейси, переводя взгляд на Стоддарда. – Вы во что-нибудь верите?
Стоддард не сразу уловил суть ее вопроса. Он до сих пор не успел полностью привыкнуть к имени, под которым его здесь знали.
– Да, разумеется, верю.
Губернатор был католиком и, несмотря на некоторые слабости, регулярно посещал церковь; однако теперь он стал сомневаться в том, является ли он человеком верующим.
Они уже находились у двери в аудиторию, и разговор сам собой заглох, к немалому облегчению Стоддарда.
Оказавшись в аудитории, Джеффри сначала почти не слушал лектора. Он сидел рядом с Лейси, с особой остротой ощущая ее близость. До сих пор еще ни одна женщина не влекла его с такой силой. Разумеется, Лейси по праву считалась одной из первых красавиц в мире кино, однако в ней было и нечто большее, чем просто красота, – гораздо большее. Она излучала душевную теплоту, и Лоуренс почувствовал в ней глубоко скрытую способность любить…
Тут его мысли резко оборвались. Он влюблен в Лейси Хьюстон! В первый раз в жизни он по-настоящему влюбился. Джеффри подавил стон. Разве он сможет ограбить ее? Он получил деньги под свою затею и теперь был по уши в долгах. Если не вернуть Берни одолженную сумму, ростовщик не только живьем спустит с него шкуру, но и раззвонит всему свету, что Джеффри больше нельзя доверять. Нет, теперь уже слишком поздно отступать, слишком поздно менять свои планы. Он должен довести дело до конца. У него не было другого выхода.
Пока он нисколько не продвинулся в осуществлении своего замысла. Еще до того как Джеффри попал в Клинику, он предполагал, что Лейси хранит драгоценности у себя в палате, однако ему с самого начала пришлось убедиться, что пациентам не позволяют держать при себе почти никаких вещей, кроме самых необходимых. Даже тюбики с зубной пастой проверялись на наличие наркотиков, а лосьон для бритья – на содержание алкоголя. Однако он все же умудрился провести накануне беглый осмотр палаты Лейси – просто для того, чтобы лишний раз в этом удостовериться. Незаметно ускользнув из столовой во время ленча, пока все остальные были заняты едой, он пробрался в ее комнату, благо ни одна из палат в отделении реабилитации не запиралась на замок. Там не нашлось ни одного достаточно крупного предмета, куда можно было бы поместить коллекцию драгоценностей. Тогда где же они?
Само собой, Лоуренс не мог спросить ее об этом прямо. Но так как они проводили большую часть свободного времени вместе, оставалось надеяться, что Лейси случайно обмолвится в минуту отдыха. Ему казалось по меньшей мере непорядочным обманывать ее доверие подобным образом. Но разве у него была альтернатива?
Вздохнув, Джеффри переключил внимание на оратора – высокого худощавого человека лет шестидесяти. В начале своей речи он представился доктором Джонасом Картером, бывшим алкоголиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47