на расстоянии вытянутой руки от Энни карабкался вверх индеец. Хэп прицелился и выстрелил, но промахнулся. Что ж, по крайней мере, этим он предупредил ее о близкой опасности. Шайенн поднял голову и посмотрел на него. Хэп сделал еще один выстрел, на сей раз попав точно в цель, и индеец, издав душераздирающий крик, покатился по склону холма вниз.
Решив, что шайенны ее заметили, Энни выскочила из укрытия и, выстрелив из «генри», уложила индейца, только что начавшего взбираться по неровной отвесной стене, затем бросилась вдогонку за Хэпом, повергнув его этим в ужас. Прижимая к груди котенка, она бежала к скале, по которой он поднимался, и на ходу стреляла.
– Сзади тебя индеец! – крикнул он ей. – Лезет по другой стороне!
Она попыталась обернуться, но нога ее соскользнула с камня, и она чуть было не упала прямо в объятия подбиравшегося к ней индейца. Хэп прицелился, но, из боязни попасть в Энни, выстрелил не в него, а в скалу рядом, выбив пулей осколок породы. Шайенн импульсивно пригнулся, и Энни, воспользовавшись его замешательством, с лихорадочной быстротой, едва не срывая ногти, вскарабкалась на тот самый тупиковый выступ, на котором чуть было не застрял Хэп.
Вот оно, начинается светопреставление, подумал Хэп, увидев в этот момент, что внизу, по всей ширине каньона, в несметных количествах несутся команчи на лошадях. Не пройдет и нескольких минут, как они запрудят весь склон холма и на этот раз уже никого слушать не станут – ни Энни, ни тем более его, Хэпа. Но голыми руками его не возьмешь – он заберет с собой на тот свет столько индейцев, сколько сможет. Перезарядив кольт, он снова глянул вниз, на Энни, которая к этому времени уже поняла, в какую ловушку попала, и крикнул:
– Прикрой меня – я спускаюсь к тебе!
– Не делай этого! Они подстрелят тебя! – закричала она в ответ. – Лезь дальше!
– Без тебя не полезу!
С этими словами он ухватился за край уступа, на котором стоял, сполз с него, повиснув на руках, и под градом пуль спрыгнул вниз на выступ, где стояла Энни.
– Фу-у-у! – выдохнул он, отступая в укрытие под уступом, но тут же услышал за спиной характерный сухой треск и, стремительно обернувшись, увидел свернувшегося кольцом так называемого «ромбовидного гремучника», приготовившегося защищать свою территорию. Это была, пожалуй, самая большая гремучая змея, которую ему приходилось видеть.
– Проклятье! – выругался он.
Энни поспешно вскинула винтовку, собираясь выстрелить, но Хэп решил поступить с ней иначе и, выхватив из рук Энни «генри», ткнул в змею дулом. Та яростно взметнулась и бросилась на него, но он ловко подхватил ее стволом винтовки и швырнул через край уступа. Упав на индейца, который в это время подбирался к выступу, змея укусила его, и тот взвыл от боли и ужаса.
Со дна каньона послышались какие-то выкрики, и стрельба неожиданно прекратилась. Воспользовавшись затишьем, Хэп проверил магазин «генри» и перезарядил винтовку. Он не знал, что задумывают индейцы, но был уверен – ничего хорошего. Обняв Энни за плечи, он сидел, весь напрягшись, и ждал.
– Я не должна была тебя об этом просить, – едва слышно произнесла она. – Прости меня, Хэп.
– За что? За то, что ты подарила мне семь лучших недель в моей жизни? – возразил он.
– За то, что тебя могут убить. – Она прикусила задрожавшую губу и прижалась к его плечу головой. – Мне тоже не следовало сюда приезжать. Я должна была понимать, что никогда не найду Сюзанну. Но для меня так важна была эта надежда. Я не могла от нее отказаться, Хэп.
– Послушай, Энни, еще не все потеряно.
– Особенно если учесть, что внизу по меньшей мере сотня индейцев. – Она повернулась, чтобы видеть его лицо, и продолжала: – Я долго не хотела в это поверить, но теперь окончательно убедилась, что мне не найти ее. Она просто исчезла с лица земли.
– Ну, это еще как сказать.
Она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок и повторила:
– Я не имела права просить тебя ехать со мной.
– Ты не должна этого говорить, Энни. До встречи с тобой у меня, по сути, не было близких людей. Никого вроде Итана, Джоуди или Сюзанны. Но можешь поверить – если бы такое случилось с моим ребенком, я, как и ты, сделал бы все, чтобы его отыскать. А мне, между прочим, всегда хотелось иметь детей.
– А у тебя и был бы ребенок – примерно к концу года. Мне очень жаль, Хэп, но этому уже не суждено случиться. Получается, что и в этом я тебя обманула, хотя видит бог – я этого не хотела.
Он сидел, замерев, по-прежнему прижимая ее к себе, и пытался осмыслить услышанное.
– И давно ты об этом знаешь? – спросил он наконец.
– Недели две. – Она снова сглотнула комок и, закрыв глаза, продолжала: – Я боялась, что, если скажу тебе, ты заставишь меня вернуться домой и не захочешь больше искать Сюзанну. Мне кажется, я ошибалась, правда?
– И ты еще спрашиваешь!
– Ты ведь дал слово и не стал бы его нарушать, верно?
– Не стал бы, конечно.
А оттуда, снизу, некоторое время не доносилось ни звука, как если бы там никого не было и ничего там не происходило. Пододвинувшись к краю выступа, он с некоторой опаской глянул вниз.
– Ну и ну, будь я проклят! – пробормотал он и, повернувшись к Энни, широко улыбнулся.
– Я ничего не понимаю. Что там такое?
– Сама посмотри.
– И все-таки?
– Кажется, там, внизу, твой приятель.
Она осторожно выглянула из-за края выступа и тут же отпрянула назад:
– Боже мой. Молодой Бык!
– Во всяком случае, очень похож на него.
Не зная, плакать или смеяться, она снова глянула вниз и крикнула, размахивая рукой, чтобы привлечь внимание индейца:
– Вайтепах!
Тот заслонил рукой глаза, чтобы лучше ее разглядеть, и она добавила, указывая на себя:
– Салеавеа! Нермернух!
Некрасивый индеец поднял руку в знак миролюбия и сделал жест в сторону Хэпа:
– Тондехвахка!
Повернувшись к стоявшим сзади, он снова показал наверх:
– Тондехвахка!
Те тоже подняли руки в миролюбивом жесте, и с лиц их исчезло враждебное выражение.
– Слава богу, все закончилось хорошо! – воскликнула Энни, схватив Хэпа за руку. – Теперь, Хэп, у нас снова есть шанс найти мою девочку, и мы сможем вернуться домой.
Видя, что он хмурится, она спросила, несколько отрезвев:
– Что-то не так?
– Смотрю я на тебя и не возьму в толк, как тебя отсюда снять.
– Я спущусь точно так же, как и поднялась, – ответила она и только потом поняла, что он имеет в виду. – Так я и знала: стоит тебе только сказать, и ты ничего не позволишь мне делать. Но тебе не о чем беспокоиться. Когда я носила Сюзанну, да и Джоуди тоже, у меня никаких проблем не было.
– Может быть, но ты теперь старше.
– Но совершенно здорова, а это в конечном счете самое главное.
– Я буду спускаться первым, – решил он. – Так, по крайней мере, я смогу в случае чего тебя поймать. И, ради бога, отдай мне этого чертова котенка. – Взяв у нее шипящего зверька, он сунул его за пазуху, сперва предупредив: – Попробуй только царапнуть меня, и не шайенны, а я тебя съем.
К тому времени как они, скользя по камням и цепляясь за любое углубление и выступ, спустились вниз, пенетакский вождь уже спешился и поджидал их. Он окинул обоих пронзительными черными глазами, а затем, словно не замечая присутствия Меткого Стрелка и обращаясь исключительно к Энни, завел с ней продолжительный разговор по-команчски, то и дело для убедительности жестикулируя. Наконец, после обмена с ней многочисленными репликами и непрерывного покачивания головой, он обратился к Хэпу:
– Ты приезжать.
Это было больше похоже на приказание, чем на приглашение. Прежде чем он успел ответить, индеец отрывисто отдал какое-то распоряжение рабу-мексиканцу, затем снова повернулся к Хэпу и повторил:
– Ты приезжать. Молодой Бык давать подарок.
Речь, как оказалось, шла о Реде. Хитрый пенетака дарил ему его же собственного коня. Впрочем, вдобавок и жизнь, напомнил себе Хэп. Если бы Молодой Бык не появился так вовремя, ему, Хэпу, наверняка пришлось бы расстаться со своим скальпом. Само собой разумеется, что шайенны, только что подобравшие с поля боя павших товарищей, не могли испытывать большой радости по поводу такого поворота событий, хотя, с другой стороны, они не осмеливались и роптать. И вот сейчас, направляясь к мулам, Хэп понимал, что просто обязан сделать какой-нибудь широкий ответный жест. Энни, шедшая сзади, вполголоса проговорила: – Молодой Бык предложил доставить нас к Кване – он видел его недавно и знает, где его можно найти.
Квана Паркер был настоящей грозой Техаса. В погоне за индейцами Хэп изъездил штат вдоль и поперек, но ни разу не видел этого наполовину белого и крайне воинственного вождя племени квахади, испытывавшего лютую ненависть ко всему, что имело хотя бы отдаленное отношение к белому человеку. Нужно сказать, что Хэп смог бы легко пережить, если бы не увидел Квану и на этот раз, но он хорошо понимал, насколько важно для них предложение Молодого Быка. Они давно надеялись на нечто подобное, и скорее всего это даст им возможность получить ответ на вопрос, жива ли Сюзанна Брайс.
– Что ж, похоже, тебе наконец удалось напасть на золотоносную жилу, – произнес он без особого энтузиазма.
Энни хорошо знала о давней вражде между техасскими рейнджерами и боевым вождем племени квахади, и поэтому ответила:
– Тебе не обязательно туда ехать, Хэп. Ты можешь и здесь меня подождать. Молодой Бык говорит, что доставит меня назад в целости и сохранности.
– Ну, это уж дудки, – криво усмехнулся он. – Я с тобой до конца в этом деле, Энни. «Куда ты пойдешь, туда и я пойду». Так, кажется, говорится в Библии?
– Да, насколько я помню, этими словами Руфь ответила своей свекрови, – подтвердила Энни. – Но учти, Квана вступил на тропу войны. Молодой Бык говорит, что он выкурил с кайова и шайеннами трубку войны. И, как я поняла, к нему присоединятся даже команчи из резервации – они уже в пути.
– Ничего, скоро Маккензи обломает ему рога, – процедил Хэп сквозь зубы.
Заглянув в узлы с оставшимися вещами, он нашел там лишь мешочек с кофе, блокнот с записями и свою грязную одежду. Да-а, шайенны ограбили их самым безжалостным образом. Стараясь скрыть кипящее внутри негодование, он повернулся к Молодому Быку и проговорил:
– Скажи ему, Энни, что если он заставит их возвратить наши вещи, то может получить этих мулов.
Когда она перевела эти слова, лицо индейца расплылось в широкой улыбке. Проведя с оставшимися в живых шайеннами короткие переговоры, он сумел убедить их вернуть почти все отобранное, даже лошадей. После того как размалеванные шайеннские воины вскочили в седла и отправились дальше по тропе войны, а команчи растворились в глубинах каньона, мексиканец поспешил подвести к Молодому Быку ставших его собственностью мулов.
– Отбери, Энни, из вещей, без чего нельзя будет обойтись в дороге, а остальное придется им отдать. Дальше, без мулов, мы будем вынуждены ехать по возможности налегке.
– Молодой Бык говорит, что нам следует поторопиться. Дело в том, Хэп, что Квана в ближайшее время собирается направиться к реке Биг-Спринг.
– Так, может быть, имеет смысл подождать его здесь?
– Это будет очень большой военный отряд. Судя по словам Молодого Быка, их там несколько сотен.
Увы, он не в состоянии их остановить. Как это ни парадоксально, но после стольких лет сражений с этими проклятыми команчами он едет в гости к Кване Паркеру, словно тот ему какой-нибудь родственник. А если учесть, что индейцы отправляются с набегами на те самые фермы и ранчо, которые он в былые годы так самоотверженно защищал, то он оказывается в совершенно дурацком положении. Но ради Энни он готов пойти и на это. Но потом, когда он доберется до Силла или до Ричардсона, он уж постарается как можно подробнее объяснить военным, где они смогут найти этого Квану.
– А что ты сказала Молодому Быку обо мне?
– Что ты мой муж. И он знает, зачем мы сюда приехали, – я ему объяснила. Но он не может ничего обещать кроме того, что доставит нас к Кване. Говорит, что таким образом он будет с нами в расчете.
– Ладно, хотя я бы не стал никому из индейцев распространяться о том, зачем к ним пожаловал. Черт, я и так не могу быть уверен, что останусь с волосами на голове. – Подойдя к поклаже, он стал заталкивать в одну из сумок свою одежду и бритвенные принадлежности. – Когда он собирается отправляться?
– Прямо сейчас. Другие поедут дальше без него, а он, насколько я поняла, собирается потом их нагнать.
– И далеко нам ехать?
– Он не сказал. Сообщил только, что он там бывал и знает, как туда добраться. А в этом каньоне, между прочим, сколько угодно мест, где можно отлично спрятаться. – На какое-то мгновение она замялась, затем хмуро добавила: – Он говорит, что в стойбище Кваны много воинов из племени нокони. Я… я не решилась спросить у него о Ветвистом Дубе.
– Можешь не беспокоиться из-за этого сукина сына. Единственное, что от тебя требуется, – показать его мне.
– Но ты же не станешь его убивать, Хэп? Тогда тебе не выбраться оттуда живым.
– Уж как-нибудь выберусь. – Он взял ее за плечи и повернул к себе лицом. – Знаешь, Энни, когда меня по-настоящему разозлят, я становлюсь способным на все. А каждый раз, когда я думаю, что он с тобой сделал, во мне поднимается невероятная злость.
– Главное, чтобы ты остался жив, Хэп. Важнее этого для меня нет ничего на свете.
Даже здесь, среди диких скал, в присутствии Молодого Быка с его команчами, Хэп не мог не поддаться магическому воздействию этих удивительных голубых глаз. Его лицо медленно осветилось улыбкой, и он уверенно произнес:
– Не за такого уж дурака ты вышла замуж, Энни. Да и, кроме того, нам теперь есть ради чего жить.
20
После безуспешных двухдневных поисков по всему огромному стойбищу квахади Энни в конце концов была вынуждена признать, что больше им здесь делать нечего. Возвращаясь с Хэпом вдоль реки к тому месту, где стояла их палатка, она вдруг отчетливо осознала, что потерпела окончательное поражение. Чувствовала она себя бесконечно усталой и измученной. Теперь у нее не оставалось никаких оснований считать Сюзанну живой. Дальнейшее пребывание в стойбище Кваны становилось и бессмысленным, и опасным, поскольку сюда каждый день прибывали все новые шайенны, а это не улучшало отношения к Хэпу остальных индейцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38