Некоторые молодые люди начали подставлять свои лица солнцу. Во время своего последнего визита в «Липовую аллею» сэр Арло застенчиво продемонстрировал Пруденс для одобрения свой золотистый загар.
Вспомнив сэра Арло, девушка вздохнула. Последнее время у него не было времени для частых визитов в «Липовую аллею». Произошла серия новых ограблений вдоль шотландской границы.
Наглость ужасного Керкпатрика росла с каждым днем. Ходили слухи, что скоро он оставит большие дороги, чтобы грабить сами особняки. При упоминании его имени вчера за чаем служанка уронила поднос с фарфором и ударилась в слезы, заработав нагоняй от Фиша и пощечину от Триции. Никто, к счастью, не связывал разбойничьи набеги с частыми отлучками лорда Керра в Эдинбург для проверки своих владений в Высокогорье.
К Пруденс Себастьян был неизменно внимателен. Он изо всех сил старался привлечь ее к игре в вист или упрашивал посетить бал в соседнем имении. Теперь она носила по два куска пирога в библиотеку по утрам, зная, что найдет его углубившимся в книгу или просматривающим ее корреспонденцию, отсеивая просьбы о деньгах от тех, в которых, действительно, интересовались работой ее отца.
Перед знатью он мог предстать этаким франтом, пренебрежительно относящимся к тому, какое впечатление он производит на окружающих, но при ней всегда безупречно соблюдал этикет, был неизменно вежлив и мил.
Пруденс платила за его доброту добротой и вниманием. Ближе пододвигала к нему его прибор за столом или предостерегающе покашливала, когда он рассеянно брал графин с бренди и подносил его к губам.
Прошлым вечером она, Себастьян и Триция собрались в гостиной, словно дружная семья. Триция пела, аккомпанируя себе на фортепиано. Пруденс расположилась в глубоком кресле с рукоделием. Но когда девушка, смущенная ощущением того, что за ней наблюдают, отвлеклась от вышивания, то обнаружила, что Себастьян рассматривает ее поверх края бокала с бренди. Его глаза были сощурены, словно он никак не мог отыскать что-то важное для себя. Это напоминало ей потерянное выражение лица ее папы, когда он не мог вспомнить, куда положил свой парик. Нахмуренное лицо Себастьяна расстроило девушку, а собственное болезненное желание помочь отыскать то, что он потерял, действовало на нервы. Ей пришлось извиниться и уйти, снова сославшись на головную боль.
Пруденс резко вырвал из ее воспоминаний и вернул в теплую летнюю ночь звонкий стук железной ложки о чайник. Очевидно, кто-то решил, что такой аккомпанемент улучшит нестройное звучание хора.
Вдруг какой-то шорох за окном привлек внимание Пруденс. Она наклонилась вперед, чтобы определить источник доносившегося до нее дребезжащего скрежета и бормотания, подозрительно напоминающего голос старика Фиша. Лицо пугала вынырнуло из темноты. Пруденс вскрикнула. Шерсть кота Себастьяна, развалившегося на подушках рядом с Пруденс, встала дыбом. Он вскочил девушке на колени, вонзив когти в нежную кожу через тонкую ткань ночной рубашки, и соскользнул вниз, оставив длинные царапины вдоль ее бедра.
Пруденс соскочила с подоконника и из-за шторы пугливо выглянула в окно. Но пугало исчезло, словно невидимая рука снизу дернула его за ноги.
За странным глухим ударом последовал поток непристойных ругательств.
Пруденс схватила шпильку с ночного столика и подкралась к подоконнику. Она выглянула вниз, всматриваясь в шелестящий плющ, сжимая шпильку, словно крошечный кинжал.
Блестящие листья раздвинулись, и сказочный гном появился снова с ликующим криком.
— Я знал, что это ты! Истинный Бог, он говорил мне держаться подальше от дома. Но я увидел тебя из конюшни и могу поклясться, что ты — та самая девушка, которую мы застали в хижине арендатора.
Пруденс отшатнулась от уродливого, веснушчатого лица.
— Джейми, — в ужасе прошептала она.
ГЛАВА 8
— Ага, девушка. Это Джейми Грэхем собственной персоной. — Его карие глаза угрожающе сузились. — А ты видишь лучше, чем раньше, а?
Пруденс отступила еще на шаг.
— Я ездила в Лондон. Мне сделали операцию.
Она была плохой лгуньей, и они оба понимали это.
К ее ужасу Джейми перебросил свои жилистые ноги через подоконник и забрался в комнату. Ни один мужчина, за исключением отца, никогда не переступал порога ее спальни. Пруденс поплотнее запахнула на себе халат.
— Может быть, свершилось чудо? — спросил он. — Ты ведь католичка. — Он помахал перед ее лицом своими костлявыми пальцами. — Священник брызгал святую воду тебе в глаза, и твое зрение улучшилось? Я не хочу, чтобы кто-нибудь сказал, будто Джейми Грэхем не признает чудес. У меня у самого папаня — священник.
От удивления Пруденс позабыла о страхе.
— Твой отец священник?
— Ага, так и есть. — Он осклабился. — А что, разве по мне не видно?
— Конечно, — слабо отозвалась она. — Я подозревала это с момента нашей первой встречи.
Джейми стряхнул грязь и листья со своих штанов на ее чистый ковер.
— Чертов плющ.
Пруденс выпрямилась.
— Лучше бы это были розовые кусты. Поделом было бы тебе за то, что осмелился шпионить за молодой леди.
Ее возмущение не произвело никакого впечатления на Джейми. Его физиономия сморщилась в улыбке.
— Хорошенькое у тебя тут местечко.
В ужасе Пруденс наблюдала, как он плюхнулся на кровать, скрестив ноги в лодыжках и заложив руки за голову, словно намеревался остаться.
— В самом деле, очень мило.
Он покачался на пуховом матраце, проверяя его упругость, прежде чем покинуть кровать. Его сапоги оставили грязные пятна на покрывале. Девушка схватила свою подушку, стряхнула ее и прижала к себе. Ее глаза расширились от ужаса, когда он принялся носиться по комнате, словно обезумевший эльф.
Джейми схватил ее позолоченное зеркальце и разглядел свою лисью мордочку со всех сторон, улыбнулся и послал поцелуй своему отражению. Затем поднес ее щетку для волос к своей всклокоченной шевелюре. Пруденс слабо вскрикнула. Он повертел щетку в руках, рассматривая ее с хитрой улыбкой.
— Стоит хорошеньких деньжат, если спросишь меня.
— Я не спрашивала тебя, — ответила она, отчаянно желая избавиться от присутствия этого ужасного создания в своей комнате.
Джейми присел за туалетный столик, примерил ее очки и побрызгал розовой водой за каждым ухом.
— Дамы любят, когда от мужчины хорошо пахнет, верно? Так сказал мне Себастьян.
Он развернулся на табуретке.
— И посмотри, как ему повезло. Две прелестные девушки под одной крышей. В чью же спальню он приходит вначале каждую ночь? Твою или ее?
Пруденс перестала дрожать. Она почувствовала страстное желание воспользоваться шпилькой в своей руке. Джейми следовало бы радоваться, что это был не заряженный пистолет.
— Не думаю, что розовая вода именно то, что имел в виду Себастьян. Будь добр, покинь мою комнату.
Насмешливая улыбка Джейми сникла. Он поднялся, пожав своими худыми плечами.
— У тебя никогда не будет повода сказать, что Джейми Грэхем не умеет угодить дамам. Я подумал, что тебе, должно быть, очень одиноко, пока Себастьян укатил развлекаться с другой.
Он направился к окну, бросив на девушку оскорбленный взгляд из-под своих редких ресниц.
— Постой.
Пруденс удивлялась сама себе, ибо любопытство пересилило и гнев, и страх. У нее больше может не быть такой прекрасной возможности узнать что-нибудь о загадочном женихе ее тети.
— Себастьян Керр — его настоящее имя?
Джейми пожал плечами.
— Теперь, да. А раньше он был Керкпатриком. Иногда мы называли его просто Керк. — Тяжело вздохнув, он уселся на подоконник. — И почему каждый раз, когда я нахожусь в спальне девчонки, все заканчивается тем, что я отвечаю на вопросы о нем? — Его голос сорвался на визгливый фальцет. — Какой цвет он любит? Какая его любимая еда? Как удовлетворить его в постели? — Джейми фыркнул. — Если бы я это знал, им бы не было нужды беспокоиться об этом, верно?
— Себастьян будет не очень доволен, узнав, что ты был здесь, не так ли?
Пруденс изобразила милую улыбку. Джейми принял скрытую угрозу, насмешливо ухмыляясь.
— Ты когда-нибудь был в его доме в горах — в Данкерке?
— Ага. Тайни затащил меня туда однажды ночью, когда мы скрывались.
— Как он выглядит?
Джейми пренебрежительно махнул рукой.
— Да сущая дыра: полуразвалившийся замок, громоздящийся на верхушке горы под самыми небесами.
Пруденс села на ковер, скрестив ноги, по-прежнему прижимая к себе подушку.
— Если это такая дыра, почему тогда он рискует всем, чтобы заполучить его обратно?
Но другой, не менее мучительный вопрос остался невысказанным: «Почему он ради этого женится на Триции?»
— Потому что он не хочет, чтобы какой-то вонючий Мак-Кей владел им. Мак-Кеи и Керры — заклятые враги со времени резни у Каллодена. Мама Себастьяна приехала из Франции, чтобы стать женой Мак-Кея. Но папаша Себастьяна похитил ее и сделал своей. Мак-Кей поклялся отомстить. Когда папаша Себастьяна свалился замертво, Мак-Кей захватил замок. Себастьян был тогда еще мальчишкой. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить его.
— Ты знал отца Себастьяна?
— Нет. — Джейми передернуло. — Но Тайни рассказывал мне о нем. Он был гнуснейшим из негодяев, чьи сапоги когда-либо топтали вереск. Ты видела шрам у Себастьяна под подбородком?
Она медленно кивнула, не желая разговаривать с Джейми о ее близости с Себастьяном в хижине арендатора.
— В этом месте папаша кольцом разорвал ему кожу, когда Себастьян осмелился пролить слезу на похоронах своей матери. «Мужчины не плачут», — сказал он ему. А парнишка был совсем еще ребенком.
Пруденс мяла подушку в руках, застигнутая врасплох наплывом противоречивых эмоций.
— Детка? — голос Джейми стал удивительнодобрым.
Девушка подняла голову, часто заморгав, чтобы прогнать подступившие слезы. Он склонил голову набок, с любопытством рассматривая ее.
— Тогда, в хижине, Тайни не понял, что Себастьян нашел в тебе. Ты не совсем в его вкусе, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но теперь, кажется, я понимаю. Ты не так уж плоха. Я сначала подумал, что это на тебе он собирается жениться. Это был бы разумный способ обеспечить тем самым твое молчание.
Пруденс задумалась над сказанным. Джейми поерзал на подоконнике.
— Послушай, девушка, будь начеку, когда он поблизости.
Она встала, уронив подушку на пол.
— Почему?
— Ты не знаешь, что говорят о любопытстве и котах?
Джейми провел большим пальцем по горлу.
Пруденс взглянула на своего кота, который терся о ее ноги. Когда же она снова подняла голову, подоконник был пуст, а Джейми бесшумно убегал по лужайке. Девушка долгое время стояла у окна, глядя в темноту бархатной ночи и дрожа под теплым ночным ветерком.
ГЛАВА 9
Раздался тихий стук в окно. Пруденс замерла в кровати, затаив дыхание. Тук. Тук. Девушка сжала край одеяла пальцами, раздумывая над мудростью решения натянуть его на голову. «Пожалуйста, только не Джейми! — молча молила она. — Два визита за одну неделю — это много». Стук прекратился. Девушка повернулась на бок, надеясь, что это ей приснилось.
Град камешков ударил в окно, отчего стекла зазвенели. Затем последовало приглушенное ругательство. Пруденс соскочила с кровати, на цыпочках подошла к окну и выглянула в парк, осторожно раздвинув портьеры.
Темная фигура стояла на лужайке под окном в потоке лунного света.
«Но тише! Что за свет блеснул в окне? О, там восток! А Пруденс — это солнце!»
Девушка нырнула за портьеры. Ей, должно быть, это снится, думала она. Как иначе могло случиться, что разбойник с гор стоял под ее окном и, нещадно перевирая, декламировал Шекспира?
«Встань, солнце ясное! Убей луну-завистницу!»…
Пруденс снова выглянула в окно. Театральный шепот Себастьяна был достаточно громким, чтобы разбудить покойных мужей Триции, спящих в фамильных склепах.
— Шшш! Ты сошел с ума, Себастьян! Еще одно слово, и я разбужу тетю.
Укоризненный взгляд, который он бросил на нее, устыдил бы даже отпетого головореза. У Пруденс перехватило дыхание. Она забыла, как ослепительно он выглядел во всем своем шотландском одеянии. Юбка с поясом гармонировала с черно-зеленым пледом, сколотым на плече серебряной брошью.
Пруденс нахмурилась, когда первое впечатление от его внешнего вида померкло.
— Что ты здесь делаешь? Ты ведь должен быть в Эдинбурге.
Себастьян насмешливо поклонился и едва не упал в траву.
— Я остановился в Лондоне, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю Георгу.
Пруденс распахнула окно и высунулась наружу.
— Сейчас не время для шуток. Как поступит Триция, если обнаружит тебя на лужайке одетого подобным образом? Что сделает сэр Арло?
— Возможно, подстрелит меня еще раз.
Руки Пруденс, готовые, не медля, захлопнуть обе створки окна, застыли. Во рту у нее пересохло. Это могла быть ловушка. Она единственная в «Липовой аллее», кто знает его истинное лицо. Предостережение Джейми не выходило у нее из головы. Она будет дурой, если выйдет к нему в темноту ночи.
Девушка высунулась из окна, намереваясь прогнать его. Словно понимая ее опасения и тревоги, Себастьян вымученно улыбнулся и произнес:
— Ты нужна мне, Пруденс.
Не раздумывая больше ни секунды, она набросила халат и побежала к двери.
Пруденс неслась по росистой лужайке, не замечая, что полы промокшего халата облепили ее ноги. Она налетела на низкую живую изгородь и молча отругала себя за то, что забыла очки. Чепец съезжал на глаза. Завернув за угол дома, она в нерешительности остановилась. Лужайка под ее окном была пуста. В лунном свете она увидела лишь примятую ногами Себастьяна траву.
«Должно быть, это сон, — подумала Пруденс, — и если я гляну на себя, то, возможно, обнаружу, что обнажена».
Пруденс осмелилась бросить взгляд вниз. Но, нет. Складки халата по-прежнему уютно окутывали ее. Девушка чувствовала, как от холодной росы застыли ноги.
Приглушенное ворчание подтолкнуло ее вперед. Себастьян прислонился к железной решетке. Его руки были скрещены на груди, поза небрежна. Распущенные волосы лениво перебирал ночной ветерок. Мягкий свет новой луны серебрил рыжевато-каштановые пряди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51