Эту черту его характера Элпин давно изучила.— Не позволишь? Это попахивает деспотизмом…Он улыбнулся:— Называй как хочешь, но я предпочитаю, чтобы ты услаждала мой вкус и зрение, а не натирала себе мозоли на руках.Он не может быть таким заботливым после того, как вынудил ее вступить в этот позорный брак. Неважно, что идея принадлежала ей; она имеет полное право сердиться. Иначе ей не вынести фальшивые признания в любви. Она не должна забывать о своей задаче.— Мне нравится, — с притворным сожалением призналась Элпин, — удовлетворять твой аппетит.Он многозначительно посмотрел на нее.— Это обстоятельство, — он погладил ее по бедру, — разжигает вышеозначенный аппетит еще больше.Его прикосновение заставило Элпин вспомнить, как они занимались любовью, но она усилием воли подавила вожделение, вспоминая о предательстве Малькольма.— Малькольм Керр! Ты способен превратить в непристойность даже обычное приветствие!— Этим утром именно ты была непристойна. А я, если ты соблаговолишь вспомнить, был несчастной связанной жертвой.Пристыженная, Элпин отвела глаза.— Я развязала тебя перед тем, как…— Перед чем? Перед тем, как оседлала меня и довела несчастного тихоню до изнеможения?Она расхохоталась:— Если ты тихоня, то папа римский — еврей. Прекрати уходить от разговора. Мы говорили о сборе урожая. Если верить записям в гроссбухе, в прошлом году урожай был скудным.— Как ты узнала?Она смотрела на его макушку. В черных, как вороново крыло, волосах играли отблески света от лампы. Будут ли у ее ребенка такие же роскошные волосы? Кто это будет — крепкий парнишка, жаждущий узнавать новое, или девочка с карими глазами и обаятельной, как у ее отца, улыбкой?— Элпин?Она отвлеклась от мыслей о материнстве. У нее еще будет время подумать о ребенке.— Я сравнила записи за два последних года. Он провел пальцами по ее колену.— Зачем?Она подавила чувственную дрожь и сосредоточилась на его словах. Неужели он что-то заподозрил? Нет, просто любопытствует.— Мне было интересно. Не забывай, я твоя служанка и твоя экономка.— И моя жена.Его временная жена. Не желая сожалеть о том, чего никогда не будет, Элпин поддержала разговор.— Верно. Значит, все, что касается тебя, касается и меня.Он удовлетворенно хмыкнул и отхлебнул бренди.— В этом году урожай будет лучше. Шли дожди, и благодаря скоту у нас было много удобрений.Элпин решила перейти к делу.— Что, если в твое отсутствие кто-нибудь захочет приобрести овцу или корову?— Сомневаюсь, что это случится. Но ты всегда можешь сказать, чтобы зашли через месяц.Этот разговор ни к чему не приведет. Нужна хитрость.— Судя по всему, ты считаешь, что я не способна даже продать корову.Он начал осторожно приподнимать ее юбку.— Я считаю, что ты могла бы продать угольную шахту в Ньюкасл.Если бы у нее была эта чертова угольная шахта, она не забеременела бы и никак не влюбилась бы в мужчину, которого интересуют только постель и политика.— Ты льстишь мне потому, что удачно отделался: тебе не пришлось покупать подарок невесте.Он чуть не подавился.— Я так и знал, что ты хочешь от меня чего-то большего, нежели воссоединение с Мак-Кеями. Но чего?Встреча с Мак-Кеями была нужна ему, а не Элпин. Следуя своему плану, она уклонилась от ответа на вопрос.— Это шутка, Малькольм. У меня есть все, что нужно, за исключением того, что от безделья я не знаю, чем заняться.— Это скоро пройдет. Для всех найдется дело.Он говорил об урожае.— Только не для меня. Все, что мне позволено — это готовить и прогонять покупателей скота, — Элпин прищелкнула пальцами. — Ох, чуть не забыла. Ты обещал показать мне письмо Кодрингтона, — она затаила дыхание, ожидая, что он попадется на эту приманку.— Какое отношение это имеет к тому, что тебе нечем заняться?— Ну… — Она погладила его шею. — Поскольку я знаю о плантации больше, чем ты, ты можешь отдать мне «Рай» в качестве свадебного подарка.Его рука замерла. Юбка Элпин опустилась на место, закрыв ее колено.— Зачем он тебе?Здесь лгать не понадобилось.— Я выросла там, Малькольм. Я знаю рабов так же, как ты своих солдат. Я не смогу простить себе, если новый владелец будет плохо обращаться с ними.— Они хорошо относились к тебе?Она подавила приступ тоски по дому и любви.— Да, очень. Я боюсь, что чужой человек не поймет их. Ты не представляешь, как некоторые жестоки к рабам.— Расскажи.— Женщин заставляют рожать, причем не только от рабов. На некоторых плантациях детишки потрясающе похожи на хозяев.— Отвратительно.— Да, но бывает хуже. Часто малышей забирают у матерей и продают. Представь: продавать собственных детей соседям!— Разве закон не требует гуманности по отношению к рабам?— Белые сами создают законы, заботясь лишь о прибыли. Но на плантации «Рай» никогда не бывало такого. Если ты позволишь мне заниматься этим, я прослежу, чтобы там все шло как подобает.— Ты никогда не могла стерпеть дурного отношения к живым существам, правда, Эл — пин?Она не обратила внимания на комплимент. У нее будет достаточно одиноких ночей, чтобы вспоминать его похвалы.— Есть и еще одна причина… — она умолкла, потому что это был самый весомый аргумент.— Слушаю тебя.Она хорошо отрепетировала эти слова.— Как-то раз ты упрекнул меня, что я несправедлива к тебе потому, что ты родился в богатой семье, в то время как я родилась бедной. Тогда я спорила, но теперь вынуждена признать твою правоту.Он странно притих.— Ты больше не презираешь меня за то, что я с рождения обладал большими правами, чем ты?Воспользовавшись его же аргументами, Эл-пин возразила:— Мое поведение этим утром вряд ли походило на презрение.Он усмехнулся:— Правда. Ну что ж, в свете того, что ты сейчас сказала, мне кажется, что «Рай» должен стать твоим свадебным подарком.Элпин прикусила губу, чтобы не завопить от восторга. «Рай» будет принадлежать ей!Она возьмет бумаги и вернется в свой дом на острове. Никто не сможет помешать ей. Никто не сможет снова отобрать ее собственность. С помощью своих друзей она вырастит там свое дитя. Малькольм сможет жениться на своей богатой наследнице из горного клана. Она почувствовала укол ревности.— Может, в один прекрасный день у меня родится дочь. Тогда плантация станет ее приданым.Малькольм вскочил с кресла, чуть не сбросив Элпин на пол.— Рановато говорить об этом. Восстановив равновесие, она встала. Его непонятное поведение озадачило ее. Малькольм ушел в себя, разглядывая фамильный портрет на стене.Наконец Элпин заговорила:— Но дети — это очень важно. Что, если я не забеременею? Ты должен будешь завести наследника, чтобы передать ему Килдалтон. Что тогда станет со мной?Он резко повернулся к ней. Его лицо застыло.— Сейчас нам не стоит обсуждать это.— Напротив.— Оставь эту тему, Элпин, — проворчал он. Удивившись этой неожиданной вспышке гнева, Элпин с трудом заставила себя быть объективной.— Послушай, Малькольм. Если у меня будут свои средства, тебе не придется обеспечивать меня.— Под «средствами» ты подразумеваешь выручку от продажи плантации?Она не собирается продавать «Рай», но ему ни к чему знать это. Как только он передаст ей право на владение, она сможет расслабиться. В день, когда начнут убирать урожай, Элпин Мак-Кей отправится в путешествие. Она уедет домой.У нее есть план. Будущее в ее руках.— Да, — согласилась Элпин. — Мне очень важно иметь собственные средства. Ты в состоянии понять это?— Да. Ты не должна, будучи замужем за мной, по-прежнему ощущать себя бедной родственницей.На деле она чувствовала себя пешкой. Но, когда этот брак перестанет существовать, у нее останется обеспеченное будущее и бесценный подарок — ребенок.— Ты не можешь написать бумагу прямо сейчас? Тогда я завтра же напишу ответ Код — рингтону. — Если не удастся уехать как можно скорее, она напишет губернатору Барбадоса, уведомив его о передаче плантации и о том, что она планирует вернуться на остров.— Если это сделает счастливой тебя, Элпин, я готов, — Малькольм вышел.Она была так счастлива, что не могла двигаться и сидела, считая его удаляющиеся шаги. Каблуки его сапог ритмично постукивали по ступенькам. Но ведь она все осмотрела, обыскала их комнату от пола до потолка. Любопытство побудило Элпин встать и осторожно выглянуть из-за угла. Она увидела, как Малькольм пошел по коридору, ведущему в родительскую спальню. Так вот где он держит свои бумаги! Ей и в голову не пришло порыться там.Тут Элпин поняла, что для нее неважно, где хранятся эти бумаги. Имеет значение лишь го, что они окажутся у нее в руках.Он вернулся, неся под мышкой шкатулку. Деревянная поверхность была богато украшена мозаикой. Сев за стол, Малькольм передал ей письмо Кодрингтона и начал составлять документ о передаче плантации в ее полную собственность. Он выглядел встревоженным. Элпин хотела бы узнать, что его огорчило, но сейчас ей было не до этого. Она была слишком счастлива.Если верить Кодрингтону, плантация процветала под управлением Генри Фенвика. Элпин успокоилась.Когда бумага была готова, Малькольм подал ей перо.— Почему ты так нервничаешь? — поинтересовался он.Элпин с трудом сдержала дрожь в пальцах и подписалась.— Потому, что раньше у меня не было ничего собственного.— Ну а теперь есть, — с трудом сказал он и невесело улыбнулся.Он достал из шкатулки несколько списков, написанных ее рукой. Чарльз уверял, что отчеты нужны ему самому. Теперь Элпин догадалась, что еще пять лет назад, передав плантацию Малькольму, Чарльз посылал ему отчеты.Элпин равнодушно держала бумаги, борясь с желанием прижать их к груди и заплясать.— Элпин, я хочу кое-что сообщить тебе. Он казался очень серьезным. Решив, что Малькольм решил прочесть ей лекцию об обязанностях землевладельца, Элпин положила бумаги к нему на стол.— Не сейчас, Малькольм. Давай отпразднуем наш брак.Он стиснул зубы. Это свидетельствовало, что он не на шутку обеспокоен.— То, о чем я хочу сказать, имеет прямое отношение к нашему браку.— Судя по твоему лицу, это что-то грустное. Пожалуйста, оставь это на потом. Давай праздновать.Он нерешительно смотрел на хранившиеся в шкатулке документы.Сердце Элпин пело от счастья. Она уселась на ковер перед камином.— Садись рядом со мной, — попросила она и прихватила с собой бренди. — Мне хочется узнать о скоте, который ты сегодня продал.— Этот разговор наскучит тебе до смерти, Элпин.Он подошел к ней и сел рядом, но ее не покидало ощущение, что Малькольм находится за тысячи миль от нее. Может, это потому, что ей так хорошо?Решив развеселить его, Элпин сказала:— Тогда расскажи, как Саладин собирается вызволять свой ятаган из лап владельца таверны?— Мак-Гинти и не собирался оставлять его себе. Он опасался, что Саладин может кого — нибудь ранить. Господи, ну и зрелище он представлял, когда напился, правда?Элпин ткнула его локтем в ребра.— Ты тоже являл собой забавную картину. Он с вызовом посмотрел на нее.— Не настолько уж я напился.— Конечно. Ты всегда спотыкаешься на лестнице и ложишься спать одетым.— Это ты раздела меня?— Да, и мне пришлось немало повозиться.— Это было до или после того, как ты привязала меня к кровати?— Не скажу.— Заставлю.— Каким образом?Он затащил ее к себе на колени и наклонился ближе.— Начну с того, что отнесу тебя наверх и раздену догола.Элпин почувствовала, что в ней пробуждается желание. Она скоро покинет Малькольма, так почему не отдаться страсти, пока есть возможность? Заодно она изучит содержимое шкатулки. Наверняка в ней лежит письмо Чарльза. Отбросив стыдливость, Элпин обвила руками шею Малькольма.— Давай спать здесь. Тут тебе не удастся спихнуть меня с кровати.— Извини, Элпин.— Извинения приняты. Закрой дверь.— Все равно никто не войдет без стука.— Никто?Он пристально посмотрел ей в лицо. Она увидела свое отражение в его глазах и задумалась, будет ли он скучать по ней. При мысли о том, что этого может и не быть, ее сердце заныло.Он улыбнулся той самой чудесной улыбкой, которая, как надеялась Элпин, достанется по наследству их ребенку.— Никто, — пробормотал он, — кроме членов моей семьи. А их здесь нет.Затем он поцеловал ее. Его губы были мягкими и манящими, а руки, обнимавшие ее, были уютными и надежными, как колыбель. В поцелуе их души словно слились воедино. Затем Элпин ощутила знакомый жар, который приковывал ее к этому мужчине и навевал мечты, которым не суждено сбыться. Она запустила руки в его волосы, стремясь навсегда запомнить их мягкость и густоту, сохранить в памяти форму его головы и высокий лоб с едва заметными впадинами у висков. Даже представляя радость любви, которую им суждено разделить, она думала об их будущем ребенке.Ее больше не смущал страх и неуверенность в будущем. Она чувствовала, что может стать ведущей в этом союзе. Так же внимательно, как некогда Малькольм в их первую ночь, Элпин обняла его и, прижав к себе, покрыла поцелуями его лицо, шею и ушную раковину.Его дыхание стало хриплым. Уткнувшись в ее щеку, он заметил:— Если мой подарок стал причиной такого рвения, то я готов одаривать тебя ежедневно.Она знала, что им не суждено долго быть вместе.— Меня притягивает не твоя щедрость, а ты сам, — шепнула она в ответ. — Люби меня, Малькольм.Он застонал и раздел ее с быстротой человека, который не хочет терять время попусту. Затем он уложил ее на мягкий ковер и покрыл ее грудь нежными поцелуями, дотрагиваясь до сосков языком и чуть покусывая их. Когда он начал сосать ее грудь, Элпин вскрикнула и прижала его к себе.Знакомая боль внизу живота превратилась в яростное пламя. Она протянула руки и, приподняв полы его тартана, принялась ласкать и гладить Малькольма.Губы, сомкнувшиеся на ее груди, застыли. Поглядев на Малькольма, Элпин поняла, что он испытывает несказанное наслаждение. Его глаза были прикрыты, рот чуть приоткрыт. Видя мужа таким и сознавая, что она сама довела его до этого состояния, Элпин осмелела. Она гладила его ладонью, дотрагиваясь кончиками пальцев и чуть-чуть щекоча ногтями.Он судорожно вздохнул и открыл глаза. Сияющие карие глаза посмотрели на нее.— Мне кажется, — проговорил он, — тебе следует остановиться.Элпин задорно подмигнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39