Она пришла сюда, чтобы шпионить, а вместо этого слышит такие приятные слова.— Правда, — раздался голос Саладина. — Жизнь на острове явно пошла ей на пользу.— Верно. Но ей лучше здесь, на родине.— Что она собирается делать?— Она не делилась со мной своими планами. Мне хотелось бы верить, что ее устраивает роль моей домоправительницы.«Скорее на манговых деревьях вырастет инжир», — подумала Элпин. Как только удастся заставить его передать ей «Рай», она сядет на первый же корабль и уедет домой.Саладин засмеялся:— Представляю, как ты рад, что Элпин настолько близко к тебе!— Согласен, это разжигает мое воображение. Надеюсь, что она об этом не догадывается.— Не догадывается о чем? — поинтересовался Саладин.Да, о чем?Малькольм произнес что-то по-шотландски. Элпин никогда не удосуживалась выучить этот язык.— Мы оба знаем, что ты испытываешь к ней определенные чувства, — по-английски заметил Саладин. — Но я и не подумаю рассказывать об этом ей. Уверен, правда, что она кое о чем догадывается.— Почем тебе знать, — огрызнулся Малькольм.Элпин смотрела во мглу, темную, словно чернила. В ее мозгу бушевали растерянность и любопытство.— Достаточно видеть, как ты смотришь на нее.— И как же? — Малькольм говорил тихо, но Элпин прекрасно расслышала обвинительные нотки в его голосе.— Так, как смотрит голодающий на первое блюдо на огромном банкетном столе. И нечего так злобно пялиться на меня. Не я заказывал меню.— Но ты радуешься моей неудаче.— Виноват. Но скажи, дружище, готова ли леди Элпин ответить тебе взаимностью?— Если сейчас и не готова, то скоро ответит. У меня созрел план.Элпин насторожилась и подошла ближе. При этом она споткнулась обо что-то твердое и острое. Ногу свело болью, и, чтобы не закричать, девушка прикусила губу.— Что это за звук?Элпин прислонилась к стене, сняла туфельку и принялась растирать ушибленные пальцы.— Какой звук? — заинтересовался Сала — дин.— Мне показалось, что из туннеля донесся шум.Сердце Элпин бешено забилось. Она затаила дыхание. О, если бы она могла их видеть! Но увы, потайная дверь была столь тщательно пригнана, что ни лучика света не проникало в туннель.— Давай фонарь, я посмотрю, что там, — предложил Саладин.Элпин задрожала и, поспешно надев туфельку, попятилась прочь из приютившей ее ниши. Оказавшись в основном коридоре, она прижалась к стене. Собравшись с духом, она дотронулась до кармана, в котором лежал ключ.— Наверно, это крыса.— С каких это пор в твоем замке появились крысы?— С той поры, как передохли змеи. Змеи! — Элпин прислушалась, не шелестит ли по грязным камням пола чешуйчатое тело… Ее колени подогнулись.— А что, если они не передохли, а, наоборот, расплодились?— Не может быть, — заявил Малькольм. — Обе змеюки были самцами.— Откуда ты знаешь? Они были похожи, как две капли, вплоть до ядовитых зубов.Ядовитые зубы!— Меня уверял в этом продавец змей на рынке в Барселоне.— И ты поверил этой скотине? Ты что, забыл, как он пытался всучить тебе корону Изабеллы?— А тебе — меч твоего прославленного тезки! — расхохотался Малькольм. — Ты собирался купить его!— Забудь о-продавце змей и наших юношеских приключениях. На чем мы остановились? Ах, да… Ты собирался поделиться со мной своим планом относительно Элпин.Голос Малькольма понизился до неразборчивого бормотания. Элпин снова прокралась в нишу и прижалась ухом к маленькой двери, через которую когда-то спокойно пробиралась внутрь. Но это было много лет назад. Она была одиноким, отчаявшимся ребенком. Она стала озлобленной, отчаявшейся женщиной — и никак не может разобрать, что там бормочет этот чертов Малькольм!Когда шепот прекратился, Саладин присвистнул и заявил:— Меня впечатлили твои смелые идеи.Какие идеи? Мучимая нетерпением, уставшая стоять в темноте, Элпин постаралась собраться с силами и дышать потише.— Ты ничего не слышал? — спросил Малькольм.— Опять шум в туннеле? Возможно, явился призрак Властителя Границ.— Ба! Да это сказки! — не согласился Малькольм.Элпин знала об этом больше его. Первый взгляд на взрослого Малькольма Керра убедил ее, что Властитель Границ и ее Ночной Ангел — одно и то же. Но почему Малькольм не знает о том, кто это на самом деле?— Он меня всегда интересовал, — признался Саладин. — Узнать бы, существует он на самом деле или же это просто сказка, которую выдумали родители, чтобы пугать непослушных детей!— Тебе интересно все на свете, от звезд на небе до истории грехопадения.— Пожалуйста, — процедил Саладин, — вернись к теме нашей беседы. О чем мы говорили?Вы говорили обо мне! Черт бы побрал этого противного Малькольма! Поделится он своим планом или нет?— Мы, помнится, беседовали о грызунах в туннеле. У меня возникла идея. — Голос Малькольма стал тише: по-видимому, он направился в глубь кабинета. — Ты пойдешь ко входу в туннель. Я влезу в эту маленькую дверцу. Мы выгоним паршивую крысу в огороженный сад.Сердце Элпин замерло. Именно тем путем, о котором говорил Малькольм, она сумеет убежать. Много лет назад она проникла в замок именно через дверь в саду. Она пробежит по темному коридору и через окованную железом дверь выскочит в сад. Или же воспользуется ходом, ведущим в башню, и спрячется там. Но мысль о том, что ей придется снова войти в башню, которую она некогда считала своим домом, беспокоила Элпин больше, чем возможная встреча с крысой.— Мне не нужны крысы в саду. Именно там я обычно возношу молитвы Аллаху.— Бери с собой ятаган. Ни одна крыса не устоит перед этим клинком.— Да не пойду я в этот ход!— Почему? Неужели ты боишься? А я-то полагал, что мавры не ведают страха.— Даже если змеи сдохли, а крысы стали безобидны, я помню, каких ловушек ты наставил в этом коридоре.Ловушки! О, Господи! Куда она влезла? И когда эти двое продолжат разговаривать о ней?— Это было давно. Я все их обезвредил. Саладин недоверчиво фыркнул:— Неужели я оставил бы такие опасные вещи там, где на них может наткнуться ни в чем не повинный слуга?— Может, и нет, но ведь этим ходом никто больше не пользуется. И я не собираюсь.— Никто, если не считать этих отвратительных, мохнатых пауков с длинными лапами, — согласился Малькольм.Пауки? Подумаешь! Элпин никогда не боялась пауков.— Мерзкие твари! — с отвращением произнес Саладин.— Только не говори, что ты боишься насекомых.— Боюсь, если это такие же пауки, как тот, что пару лет назад укусил миссис Эллиот. Бедняга чуть не скончалась.Ядовитые пауки! Элпин аж взмокла. Ее охватил леденящий страх.Заскрипела кожаная обивка: кто-то из мужчин встал с кресла. Элпин убеждала себя не нервничать. Даже смертельно опасные пауки не нападают первыми и боятся людей. Разве не так? Она отнюдь не была уверена в этом, но ей казалось, что у нее хватит времени убежать, если она не споткнется о какую-нибудь из ловушек Малькольма и не попадет в сеть…— Мне почему-то не верится, что змеи сдохли, — подал голос Саладин.— Странно. Я готов в этом поручиться.— Что-то ты слишком жаждешь заманить меня в эту дыру. Подозреваю, что ты хочешь, чтобы я там на что-нибудь напоролся.Да здравствует скептицизм Саладина!— Я давно перерос подобные забавы.— Поклянись честью девятого графа Ки — лдалтона!Элпин полагала, что понятие чести, графской или какой-либо иной, было глубоко чуждо Малькольму. Лично она не поверила бы ему, даже если бы он поклялся костями Христа.— Обидно, что ты не веришь мне.— Правильнее будет сказать, что я слишком давно знаком с тобой и меня твои слова не убедили.— Погоди, — предложил Малькольм. — Присядь. Я расскажу Элпин про крыс, а уж она придумает, как с ними поступить.— Вот уж не думал, что ты когда-нибудь будешь хвалить ее.Да! Теперь-то она узнает, что у него на уме!— Времена меняются. Люди тоже. — Элпин буквально видела, как он пожимает плечами.Саладин расхохотался:— Да уж. Ей ты готовишь знаменательные перемены.Какие еще чертовы перемены? Когда они прекратят говорить загадками? Можно подумать, они знают, что она подслушивает… При этой мысли по коже Элпин побежали мурашки. Но она отказалась от нее — они не могут знать, что она стоит здесь.— Кстати, где Элпин? — спросил Саладин.— Наверно, катается верхом. Ей понравился серый в яблоках мерин.— Это норовистая зверюга. Ты думаешь, она с ним справится?— Надеюсь. Мне бы не хотелось, чтобы девчонка пострадала. Уверен, что тогда барон найдет, что сказать.Барон! Услышав упоминание о ненавистном дядюшке, Элпин топнула ногой.— Опять шум!— Это твои мавританские фантазии. Там ничего нет, кроме привидений, крыс и пауков.Элпин задрожала.— Что скажет Синклер, когда узнает, что она предпочла жить здесь, а не у него? Ведь он — ее единственный родственник.— Он все еще в Ирландии. Никак не налюбуется на внука.— Он сильно изменился с тех пор, как твоя мачеха одержала над ним верх, Малькольм. Он захочет узнать об Элпин.— Да. Я могу известить его письмом, но, как мне кажется, первой новость должна узнать леди Мириам.— А ты расскажешь барону и леди Мириам то, что только что рассказал мне?Интересно, что там рассказал великий Малькольм?— Нет, не думаю, — нежность, прозвучавшая в его голосе, заставила Элпин замереть. — Я предпочитаю, чтобы мои планы относительно ее остались в моем сердце.«Кинжал гораздо лучше смотрелся бы там», — подумала Элпин.— Ну что ж, оставляю тебя наедине с письмами, — сказал Саладин. — Подошло время прочесть мои молитвы.Когда Элпин услышала звук закрывающейся двери, она осторожно выбралась из туннеля. Оказавшись в зале, она плюхнулась в кресло и с облегчением вздохнула. Прогулка по закоулкам замка Килдалтон почти ничего не дала ей, если не считать информации о том, что у Малькольма имеется некий план. Элпин решила точно выяснить, что же у него на уме.Здравый смысл подсказывал, что в ее распоряжении имеются необходимые для достижения цели средства. Но хватит ли у нее духу воспользоваться ими? Глава 7 Позже этим же днем, далеко за стенами замка Килдалтон, ветер рвал шаль с головы Элпин, а девушка изо всех сил натягивала повод, пока серый не пошел шагом. От бешеной скачки у нее болели ноги, а натруженная поясница напоминала, что Элпин не сидела в седле с тех пор, как покинула «Рай».«Рай». На нее нахлынула волна ностальгии. Элпин прикрыла глаза и представила себе ярко-голубое небо, остров, сверкающий, словно драгоценный камень, изящные, словно кружево, листья папоротника, фиговые деревья и бескрайние, как океан, плантации сахарного тростника.По ее щекам покатились слезы. Холодный ветер студил кожу, напоминая, что между ее тропическим островом и этой северной землей нет ничего общего. Живя здесь, она ненавидела эти места, и, когда отец Малькольма, лорд Дункан, посадил ее на корабль, Элпин ни разу не оглянулась назад. Она приняла Барбадос с жаром первопроходца, осваивающего девственные края. Ее края. Ее собственный новый мир.Там от нее зависело множество людей. Она обещала рабам свободу. Вернувшись, она снова будет бороться за их освобождение. Долгие годы тяжкого труда слуг будут вознаграждены земельными участками и независимостью. Под присмотром Генри Фенвика «Рай» продержится несколько месяцев после сбора урожая. Если понадобится, сев задержат до ее приезда.Чувство одиночества усилилось. Элпин захотелось разрыдаться, но она знала, что должна набраться смелости. Если думать о былых обидах и грядущих наградах, она не скоро вернется в «Рай». И все же несправедливо, что Малькольм завладел столь многим, в то время как у нее почти ничего нет.Малькольм.При мысли о нем она терялась. Он под-дразнивающе улыбался, когда она ждала издевательского смеха, и его мужское обаяние не оставляло ее равнодушной, хотя Элпин полагала, что не в состоянии кем-либо увлечься. Она вспоминала совместные купания в озере и поиски плоских камешков, которые можно было «блинчиком» запустить по воде. Когда шел дождь, они играли в прятки в темных, запутанных коридорах замка Килдалтон.Какой он видит ее сейчас? Как вспоминает совместно проведенное детство? Он говорил о поломанных ходулях и поцелуях украдкой, но, когда он обнимал ее, Элпин чувствовала затаенный гнев. Она не понимала, в чем дело. С ловкостью портового бандита, заманивающего пассажиров, сошедших с корабля, он завлекал ее в какую-то ловушку. Иногда становилось видно, что его обаяние и чувства, якобы питаемые к ней, поверхностны, словно играемая актером роль. Он с детства любил такие игры.Элпин не понимала, откуда в нем столько бессердечия. Может, из-за того случая со шмелями? Но ей было только шесть лет… не может же он мстить за этот эпизод? Ведь он не так уж серьезно пострадал.Она была сиротой, бедной родственницей, которую забрали от смертного одра матери и отдали на попечение равнодушного дяди, барона Синклера. Поначалу ее плач и ночные кошмары не давали приемным родителям спать. Они не любили несчастное дитя, и это Л ранило, пожалуй, больше, чем безответственность нищей вдовы, давшей Элпин жизнь и умершей с разбитым сердцем.Избегая насмешек и ругани родни, Элпин собрала свои скудные пожитки — монетку-талисман, прядь волос матери и коллекцию ножей — и переселилась в дальний угол конюшен замка Синклер. В замке никто не удосужился заметить ее отсутствие.Она научилась слышать колыбельную в по-сапывании коровы. Она радовалась, помогая больным и увечным зверькам, не догадываясь о том, что ей уготована та же участь.Однажды холодным зимним вечером неподалеку от того места, где она сейчас проезжала, Ночной Ангел нашел ее и показал, что дети приходят в мир, чтобы их любили и опекали.Глядя на взрослого Малькольма, она наконец поняла, кто был тот человек, который первым отнесся к ней по-доброму. Тогда о ней позаботился отец Малькольма. Воспоминание о темноволосом спасителе придало Элпин смелости.Она смахнула слезы с глаз и приободрилась. Черт бы побрал Малькольма Керра. Она сможет выдержать все, что готовит ей Приграничье, и сделает это! Она будет наслаждаться землей, покинутой много лет назад.Среди орляка и утесника попадались кустики вереска, наполнявшего воздух незабываемым ароматом Шотландии. Вдали виднелся Адрианов вал, стелившийся над землей, словно позвоночник огромной рептилии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39