Сосредоточив все свое внимание на больном, она откинула одеяло и стала рассматривать забинтованную культю, которая осталась от ноги.
Как бы остаться на несколько минут наедине с пленником, раздумывала Грей. Нельзя же задавать ему те вопросы, на которые ей необходимо было получить ответы, в присутствии Люси. Однако, взглянув на мешок со снадобьями, приготовленными знахаркой, девушка поняла, что надо делать.
Пока Люси снимала бинты, Грей осторожно вынула горшочек с мазью для лечения ран и засунула его под соломенный тюфяк.
– Подайте мне коричневый горшочек, – дала указание Люси, прижимая комок бинтов к ране, которая снова начала кровоточить.
Грей притворилась, что ищет мешок.
– Я не могу найти его, – сказала она через минуту. – Его нет.
– Не может такого быть, – возразила Люси. -Подержите-ка вот это, я сама посмотрю.
Подавив беспокойство, вызванное необходимостью оказаться так близко от ужасной раны, Грей обошла тюфяк и взялась за бинты вместо Люси.
– Где же я могла оставить его? – воскликнула знахарка несколько секунд спустя.
– Может быть, у оружейника, – предположила Грей. – В последний раз этой мазью лечили его.
Люси вскочила на ноги и заторопилась к двери.
– Не приближайтесь к нему слишком близко, – бросила она через плечо и исчезла за дверью.
Зная, что времени у нее совсем мало, Грей • клонилась над раненым.
– Сэр рыцарь, – обратилась она к нему, – я должна поговорить с вами, пока не вернулась знахарка.
Раненому пришлось собрать все силы, но он все-таки повернул голову, чтобы взглянуть на нее.
– Я умру, – сказал он. – Скоро.
– Нет, – покачала головой Грей. – Люси хорошая знахарка. Здесь вы свои дни не окончите.
Он закрыл глаза.
– Вы забываете. Чтобы поправиться, человек должен хотеть жить.
А он не хотел, поняла Грей. Разумеется. Какой же воин сможет доживать остаток жизни, потеряв ногу?
– Я буду молиться за вас, – сказала она, надеясь хоть как-то утешить несчастного.
Раненый приподнял веки.
– Приберегите свои молитвы, леди, – произнес он, и глаза его снова начали закрываться.
Грей потрясла его за плечо:
– Сэр рыцарь, правда ли, что Эдуард направился на север?
Рыцарь посмотрел на нее полузакрытыми глазами:
– Так я сказал вашему любовнику.
Она не стала обращать внимания на насмешку.
– Но правда ли это?
– Почему вы хотите это знать?
Ложь. Она постаралась говорить убедительно.
– Я хочу уйти к отцу, – не думала она, что придется снова называть Эдуарда «отцом», но обстоятельства требовали этого. – Он ведь хочет получить наследника Бальмейна?
Рыцарь кивнул.
– Я хочу отомстить барону, – продолжала Грей. – Он плохо обращался со мной и принудил стать его любовницей. Я хочу передать ребенка в руки моего отца. Тогда все, что забрал у нас Бальмейн, снова будет нашим – и даже больше.
Удалось ли ей его убедить?
Рыцарь пробормотал что-то неразборчивое, его трепещущие веки сомкнулись.
Распрямившись, Грей испустила тяжкий вздох. Не убедила. Как же ей найти Чарвика, если…
– Я долго служил вашему отцу, – неожиданно заговорил раненый, – и хорошо знаю ход его мыслей, каким бы безумным он ни был. Да, верно, он собирался отправиться на север, но теперь он туда не пойдет.
Встревоженная Грей склонилась над пленником, но он уже не открыл глаз.
– Почему? – спросила она. – И куда же он пойдет?
– Хоть я и не понимаю, жив я или мертв, но он не рискует от того, что я знаю о его замыслах. Нет, сейчас он повернет на юг.
– К Пенфорку?
– Да, но не совсем. Неподалеку. Пока еще.
– Где? – Грей была вне себя от нетерпения. И любой момент могла вернуться Люси, и тогда не узнать ей тайны этого человека.
– Дьюхерси, – еле слышно произнес ранений. – Там произойдет битва с… Бальмейном.
Дьюхерси? Где же она слышала это название?
Кажется, Гильберт упоминал Дьюхерси в разговope… Вспомнила. Дьюхерси – это озеро, куда текут реки этого края. Гильберт обещал поехать с нею туда, когда родится малыш.
Грей услышала шаги знахарки, быстро достала из-под тюфяка горшочек с мазью и катнула его по полу. Когда женщина вошла, озабоченно разводя руками, Грей показала на горшочек.
– Вот он, – сказала она, продолжая прижимать бинты к ране. – Я его только что заметила.
Наверное, выпал из мешка.
Бормоча благодарственную молитву, Люси подобрала горшочек и заторопилась к раненому. Грей отодвинулась, и знахарка принялась быстро накладывать мазь.
– Мне нужно пойти в мою комнату и отдохнуть, – сказала Грей, направляясь к двери. – Можно мне и завтра тебе помогать?
– Да, если вам так хочется, – бросила Люси через плечо. – Там видно будет.
На следующий день Грей вспомнила события предыдущего вечера.
Если бы не помощь Мелли, обеспеченная после долгих упрашиваний и увещеваний, ей никогда не удалось бы выбраться из замка. К счастью, служанка была все так же предана своей бывшей хозяйке, леди Лизанне.
Грей подробно описала свой план спасения ребенка, похищенного Эдуардом, и убедила Мелли в том, что идея достойна внимания. Но служанка настояла, что Грей должна ехать на лошади, а не идти пешком.
Самое большое препятствие удалось преодолеть с помощью Мелли, которая отвлекала стражника у задних ворот достаточно долгое время, чтобы Грей успела выскользнуть наружу. Хоть Мелли и была привлекательной девушкой, но стражник попался стойкий, и потребовалось много хорошего эля, чтобы он позволил увлечь себя ее хитрыми уловками.
Как и было обещано, на краю леса Грей нашла привязанную к дереву лошадь, покладистую старую клячу, езда на которой не представляла никакой опасности. Трудность состояла в том, чтобы забраться в седло, так как девушка не приобрела таких навыков, нужных в ее положении. Обычно садиться в седло помогал Гильберт. Но ей удалось взобраться на лошадь, и вот теперь она находится на расстоянии многих миль от Пенфорка, следуя по течению реки.
Дьюхерси совсем рядом, успокаивала она себя. Мелли говорила, что хорошая лошадь доставит туда за несколько часов. Однако эта кляча вовсе не была хорошей, быстроногой лошадью, а понукать ее Грей боялась из-за своей беременности. Поэтому она прикинула, что понадобится в три раза больше времени, чем указала служанка.
Как ни трудно было спешиваться и снова карабкаться в седло, но жажда заставила остановиться. Не успела Грей выпить первую пригоршню воды из реки, как глум, не имеющий ничего общего с лесными звуками, привлек ее внимание. Выпрямившись, она огляделась вокруг, но не смогла определить, откуда он доносился.
Она оглядела лесную чащу. Наверное, это один из разбойников Эдуарда. Так должно быть. В следующее мгновение девушка поняла, что догадка правильна, хотя ей бы хотелось увидеть перед собой любого человека, только не того, что сейчас направился к ней, ведя коня в поводу.
«Не показывай, что боишься», – сказала себе она.
– Хорошо, что ты одна, Грей, – сказал Уильям с кривой ухмылкой на лице.
– Я приехала повидать отца, – заявила Грей. Его глаза, горевшие злобной издевкой, были отвратительны. Не меньше, чем красные руки, протянувшиеся к ней и притянувшие ее поближе.
– Оставь меня, – прошипела Грей, отстраняясь от него.
Но Уильям не собирался отпускать ее, он нагло положил руку на живот.
Грей замерла, дыхание у нее перехватило.
Когда его рука начала двигаться по округлости живота, Грей вскрикнула от отвращения.
– Будешь сопротивляться, Грей, – произнес он, – пострадает твой ублюдок. И его пальцы впились в ее плоть.
Она не могла выносить это! Отбросив руку Уильяма, девушка высвободилась и сделала шаг назад.
Как ни странно, но он не попытался снова схватить ее, чего она опасалась.
– Что за дело у тебя к старику? – спросил он. Поплотнее запахнув плащ, она посмотрела в ненавистное лицо Уильяма.
– Я везу ему наследника Бальмейна. Так он получит все, что хочет. Уильям, прищурив глаза, с подозрением взглянул на нее.
– А ты-то чего хочешь, Грей?
Воспользовавшись словом, которое уже помогло ей узнать местопребывания Чарвика, она вздернула подбородок и высоко подняла голову:
– Месть. Поверит ли?
По его виду не было похоже, чтоб поверил, но потом Уильям рассмеялся:
– И чему только тебя учили монахини в аббатстве?
– Монахини меня этому не учили, – ответила она, – а Бальмейн научил. Я хочу, чтобы он поплатился за то зло, что причинил мне и моему отцу.
– Значит, поплатится, – подхватил Уильям. Он повернулся к своему коню и сделал знак Грей подойти. – Поехали, ты сядешь со мной.
– Нет, я поеду на своей лошади, – возразила она, собираясь взять поводья.
Уильям оказался рядом и грубо схватил ее за руку.
– Не такой я дурак, чтобы доверять тебе, Грей Чарвик. Нет, ты поедешь со мной.
Она попыталась упереться пятками в землю, но безрезультатно. Уильям рывком притянул ее к себе.
– Я тебя предупреждал, – рявкнул он, без особых предосторожностей втаскивая ее на своего коня. – Будешь задираться, сама же и будешь виновата, если пострадает твой ребенок.
Грей с вызовом посмотрела на него:
– Ты говоришь чепуху, Уильям. Ты не посмеешь причинить вред мне или моему ребенку.
Уильям вдел ногу в стремя.
– Это Эдуард не захочет так рисковать, – сказал он, усаживаясь в седло позади Грей. – А он еще не знает, что ему доставят награду, которую он так хочет получить. Так что если с тобой что и случится, он ничего не узнает.
Обхватив ее напряженное тело, он наклонился к ее уху.
– Вот видишь, для меня не имеет значения, что станет с твоим ублюдком, Грей. Понятно?
Слишком хорошо она это понимала.
– Ты жестокий человек, Уильям Ротвильд.
– Да, такой уж я есть. И лучше бы вам помнить это, леди Грей.
Расступаясь перед Уильямом, который вез Грей на своем коне, разбойники из банды Эдуарда пожирали глазами появившуюся среди них женщину. Мелькали лица незнакомых Грей мужчин, женщин и даже грязных, худых детей.
Вилланы, крестьяне, которые оказались вне закона ради удовлетворения злобы этого безумного старика. Что он пообещал им?
Грей похолодела, когда Уильям направил коня в центр лагеря, где у костра стоял Эдуард Чарвик.
Зацепив большие пальцы рук за кожаный ремень, старик наблюдал за приближением Уильяма и Грей. Губы он сжал так плотно, что они превратились в тонкую линию. Если бы налетел ветерок, который развевал бы его длинные серебристые волосы, то это было бы единственное движение его застывшего в неподвижности тела.
Вся храбрость, собранная Грей во время долгого путешествия, показалась бесполезной, когда она глянула на отца и встретилась взглядом с его диким взором. Уильям, конечно, почувствовал трепет, пробежавший по ее телу, но хорошо еще, что внешне она никак не выказала охватившего ее ужаса. Этого Грей не могла допустить, потому что Эдуард использовал бы ее страх против нее самой. Держась прямо, она пристально смотрела на него немигающими глазами.
Уильям нарушил тишину.
– Смотрите-ка, на кого навел меня случай, милорд, – гордо объявил он.
Скривив губы, Эдуард отвел взгляд от Грей и глянул на своего рыцаря.
– Она пришла одна?
– Да, милорд. Для полной уверенности я некоторое время следовал за ней. Она говорит, что привезла вам наследника Бальмейна, чтобы отомстить вашему врагу.
Эдуард снова перевел глаза на Грей.
– Это правда, дочь? – спросил он, явно не доверяя ей. – Ты хочешь отомстить тому, кого взяла в любовники?
Никого не хотела она убедить в своей лжи так сильно, как Эдуарда.
– Я совершила ошибку, – с горечью проговорила девушка. – Бальмейн жестоко обращался со мной и отказался жениться на мне, чтобы ребенок был законным. Я жажду его смерти и хочу, чтобы все его владения принадлежали нам.
Последние слова дались ей с трудом и причинили душевную боль, но они были необходимы.
Двигая челюстями взад и вперед, Эдуард продолжал смотреть на нее. Потом он кивнул.
– Подойди-ка ко мне, дочка, – сказал Чарвик, протягивая к ней руки.
Больше всего на свете Грей сейчас хотелось шарахнуться в противоположную сторону, а не попадать в эти злые объятия, но девушка заставила себя идти. С огромным усилием сохраняла она бесстрастное выражение лица, когда наклонилась вперед.
При первом же прикосновении этих рук она затаила дыхание и вдохнула снова, только когда ее поставили на землю и Эдуард отступил назад, чтобы рассмотреть ее.
Грей старалась держать голову прямо, не дрогнув даже, когда его взгляд остановился на пятне.
– Ты должна была умереть, – сказал он. -Неужто дьявол спас тебя из пламени?
Дьявол. Вечно он об одном и том же. Что ж, пусть будет так. Зная, что Эдуард не причинит ей вреда, пока она носит ребенка Гильберта, Грей с вызовом тряхнула головой:
– Да.
Вокруг нее поднялся взволнованный гул, словно потревожили пчелиный улей. Слышался испуганный шепот.
Голова Эдуарда дернулась на толстой шее, будто его ударили по лицу; тело содрогнулось.
– Ты… ты… – он отступил на шаг. – Где твоя головная повязка?
Грей сложила руки на груди:
– Я больше ее не ношу. Глаза Эдуарда расширились.
– Будешь носить в моем присутствии, – брызгал он слюной.
Грей отрицательно покачала головой.
– Нет, не буду, – она демонстративно отвела прядь волос от виска и заправила за ухо.
Глаза Эдуарда метнулись к пятну.
– Ты меня боишься, – убежденно заявила она. Этих вызывающих слов было достаточно, чтобы стереть почти весь страх с его лица, хотя он не делал попыток подойти ближе.
– Боюсь? Тебя?
Теперь, завоевав преимущество, Грей не могла отступать.
– Да. Думаешь, кусок полотна отгонит от меня дьявола, отец? Нет, он так и останется во мне.
Несколько минут старик молчал, глядя в лицо женщины, которая совсем не была похожа на ту, что он знал почти девять месяцев тому назад.
– Пошли, – наконец сказал он. – Я тебе кое-что покажу.
Запахнувшись в плащ, так как к вечеру стало прохладнее, она последовала за Чарвиком мимо смутно мелькавших в сумерках силуэтов и лиц, как любопытных, так и испуганных.
Возле кое-как установленной палатки на земле, скрестив ноги, сидела женщина и кормила ребенка грудью. В корзине рядом лежал еще один младенец.
Грей сразу же догадалась, что один из малышей – ребенок Лизанны, но притворно нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40