Она что было сил старалась вырвать свои руки, но Гильберт был слишком силен, чтобы высвободиться. Хоть и пыталась Грей выскользнуть, но опасалась: ее покорность и подчинение требовательной страсти – лишь вопрос времени. Этого нельзя было допустить…
Рука Гильберта вкрадчиво скользнула под вырез рубашки, завладела одной из маленьких грудей, а большим пальцем он принялся слегка ласкать напряженный сосок. Потом его губы прижались к ее рту.
Стон наслаждения вырвался из ее груди. Грей подумала, что умрет от унижения, если непокорное тело не подчинится голосу разума. В последнем порыве сопротивления девушка согнула ногу в колене и каким-то образом попала Гильберту между ног.
Она услышала громкий стон боли, но не поняла, в чем дело, пока Гильберт не скатился с кровати, держась за пострадавший орган.
Конечно, ей никогда не приходило в голову, что такой маневр может оказаться лучшим способом избежать пылких знаков внимания со стороны мужчины. Видя, какую боль такой способ может причинить, она смогла убедиться, насколько это просто и действенно.
Грей понимала, что когда Гильберт оправится, то обратит свой гнев на нее, поэтому поспешила перебраться на край кровати и уже готова была сбежать, как Гильберт снова завладел ее рукой и уложил рядом с собой. Без лишних слов он повернул ее спиной к себе.
В ожидании гневной мести Грей попыталась освободиться, подстегиваемая чувством самосохранения, вспыхнувшим с новой силой, но поистине надежды не оставалось.
Когда прошло несколько минут, и ничего страшного не произошло, враждебность Грей даже усилилась. Что он собирается с нею сделать? Подавив страх, она медленно повернулась в его объятиях и отважилась бросить взгляд на лицо Гильберта. Опасение сразу же уступило место удивлению.
Положив голову на вытянутую руку, Гильберт смотрел на нее без каких-либо бурных эмоций, хотя Грей ожидала увидеть их отражение на его лице. Лишь один уголок рта был приподнят чуть выше, чем другой.
– Где же послушница научилась таким штукам? – спросил он.
Грей удивленно качнула головой и поинтересовалась:
– Каким? – потом, сообразив, что он имел в виду, предвосхитила объяснение, готовое сорваться с его губ. – Хоть я и не собиралась причинять вам вреда, но вы это заслужили, – сказала она.
Теперь оба уголка рта загнулись кверху. Гильберт перекатился на спину и положил темноволосую голову на согнутую руку.
– Да, заслужил, – согласился он, – очень даже заслужил, можешь быть уверена.
Грей лишь смотрела на него во все глаза, гадая, что за игру он ведет. Как собирался Бальмейн наказать ее за нанесенное оскорбление? Когда он отодвинулся, это было так неожиданно, что она не сразу осознала, что Гильберт встал с постели и стоит рядом.
– Приношу вам свои извинения, леди Грей, – сказал он, поправляя ремень. – Не подобало мне силой добиваться от вас знаков внимания.
Извинение? Ничего не понимая, Грей села на кровати. Вполне осознавая, насколько мало на ней одежды, она и не подумала прикрыться.
– Однако в будущем, – продолжал он, опуская руки на пояс в привычно-властной позе, -рекомендую вам не распускать руки и употреблять мой титул, обращаясь ко мне по имени… а также одеться подобающим образом. – И Гильберт выразительно посмотрел на грудь Грей, обтянутую тонкой тканью рубашки.
Так, значит, это она не должна распускать руки! Гнев снова стал ее союзником, и Грей, поборов желание скрестить руки на груди, посмотрела на Бальмейна в упор.
Гильберт заметил, как напряглось ее тело, но пожал плечами, говоря сам себе, что это его не касается.
– Вам следует знать, что подобная фамильярность между мужчиной и женщиной не всегда остается безответной, леди Грей, – заявил барон, направляясь к двери.
– Я пришлю вам служанку, чтобы вы могли приготовиться к обеду, – сказал он, оборачиваясь в дверях. – Не заставляйте меня долго ждать, иначе я приду и одену вас сам. Понятно?
Как же можно не обратить внимания на такую угрозу? Грей слабо улыбнулась.
– Конечно, – проговорила она, потом встала и снова подошла к окну. Дверь позади тихонько закрылась.
Облачившись в одно из старых платьев своей матери и специально не надев привычную и удобную повязку, Грей вошла в холл как раз в тот момент, когда Гильберт поднимался со стула, чтобы идти за ней, как он и обещал. Снова усевшись за стол, он сделал ей знак пройти вперед и указал на свободное место рядом с собой.
О появлении Грей громко объявила улыбающаяся служанка, которая заплела ей волосы в одну косу, поэтому пришлось пройти под любопытными взглядами присутствующих по бесконечно тянущемуся участку пола. Лишь некоторые уже видели раньше ее лицо, покрытое синяками, и, казалось, жаждали посмотреть на него сейчас. «Ну и вид у меня, должно быть», – думала Грей. Не только «метка дьявола», но еще и шрам от ссадины, и следы синяков, что остались от побоев отца. Несмотря на испытываемое унижение, Грей была странно спокойна. «Пусть смотрят», – сказала она самой себе, вздергивая подбородок.
– С каждым днем ты становишься все храбрее, – шепотом заметил Гильберт, когда она усаживалась на стул рядом с ним.
Грей поняла, что он имеет в виду отсутствие головной повязки, но оставила эту колкость без внимания, занявшись лежавшей перед нею деревянной доской для нарезания хлеба и мяса во время трапезы. При обычных обстоятельствах ей пришлось бы пользоваться ею вместе с кем-то из обедающих, так как доска была слишком большой для нее одной, но раз она появилась среди обеда, никто не претендовал на то, чтобы разделить трапезу вместе с дочерью старого Чарвика.
Не глядя на Гильберта, она взяла с ближайших подносов ломти нежного мяса и рыбы и отыскала взглядом овощи, которые ей нравились. Поглощая еду, девушка поглядывала вокруг, наталкиваясь на взгляды многих обедающих. Их любопытство ее забавляло.
Чего-то недоставало, быстро поняла Грей. Еще раз скользнув взглядом по холлу, она обнаружила, что отсутствовали люди короля. «Когда же они уехали из Медланда?» – размышляла Грей, делая глоток пенного эля.
Погрузившись в рассеянные размышления, Грей не заметила появление Ворчуна. Только когда тот положил ей голову на колени, девушка обратила на пса внимание. Ласковая улыбка коснулась ее губ, рука сама собой потянулась погладить верного друга по голове. Хотя он и был ее постоянным посетителем в первые дни выздоровления, в последнее время пес стал приходить реже, прибегая в комнату ненадолго ради мимолетной ласки и остатков трапезы Грей. Отыскав лакомый кусочек среди тех, что лежали на доске, Грей отправила его в пасть Ворчуна, раскрытую в ожидании угощения.
– Смотрите, как бы пес не вырос еще больше, – произнес рядом с нею веселый голос.
До сих пор Грей не глядела на человека, сидевшего по другую руку от нее, но голос узнала сразу.
– Сэр Майкл, – приветствовала она юношу. Она не понимала, почему он до сих пор одаряет ее теплом своей улыбки, но оценила это.
Все так же улыбаясь, он наклонился поближе.
– Я уже начал думать, что стал невидимым, – сказал он, завладевая рукой Грей, чтобы запечатлеть на ней поцелуй.
Грей виновато улыбнулась в ответ; стараясь быть как можно вежливее, она отняла свою руку.
– Что вы делаете за столом владельца замка, лорда Бальмейна? – спросила Грей, так как не ожидала, что Гильберт Бальмейн благосклонно отнесется к одному из бывших дружинников Чарника.
Майкл придвинулся поближе и прошептал, почти касаясь губами уха девушки:
– Кажется, я в милости у барона. Чувствуя себя неловко от близости молодого рыцаря, Грей отодвинулась подальше и подняла на него глаза.
– Ради Бога, расскажите, как вам удалось совершить такой подвиг.
Майкл улыбнулся.
– Мне был поручен надзор за возведением новой сторожевой башни, – гордо заявил он.
Можно было не продолжать: наблюдая за строительством этого колоссального сооружения, Грей вполне могла понять, как Майкл угодил барону Бальмейну. Однако тот приготовился подробно объяснять сложности, связанные с таким грандиозным проектом.
Грей вежливо слушала, иногда вставляла свои замечания, а когда молодой человек придвигался слишком близко или касался рукой ее ноги, отодвигалась на противоположный край скамьи. Ворчун переходил вслед за Грей, недовольно урча, когда молодой человек теснил его хозяйку.
Вскоре Грей оказалась на самом краю. Одна ее нога была прижата к стулу Гильберта, другая касалась ноги сэра Майкла. Рассерженная Грей повернулась к барону Бальмейну и посмотрела прямо в его сверкающие гневом голубые глаза. Она с удивлением заметила, что уже в течение нескольких минут он, видимо, следит за их беседой.
Почему же тогда его гнев направлен непосредственно на нее? Ведь рыцарь согнал ее с места, а не она сама переместилась на самый край. Ни словом, ни делом не поощряла она его, совсем наоборот.
Гильберт резко встал и объявил, что трапеза окончена, дав указание покинуть холл всем, кроме нескольких приближенных.
Радуясь, что тягостная процедура подошла к концу, Грей встала, прежде чем сэр Майкл успел предложить ей руку.
– Леди Грей, – произнес Гильберт. – Я хотел бы поговорить с вами, пока вы не ушли в свою комнату. Сядьте на место.
Собираясь протестовать, она встретилась с его вызывающим взглядом и закрыла рот. Девушка снова села и стала смотреть, как остальные, в том числе и сэр Майкл покидают холл.
Чувствуя, что можно будет поживиться остатками с хозяйского стола, даже Ворчун оставил Грей, потрусив за другими собаками, потянувшимися следом за служанками, уносившими еду. В огромном холле еще оставалось много работы для тех, кто наводил порядок, но лорд уже мог заняться здесь своими делами.
Грей бесстрастно ждала, в то время как несколько рыцарей – в их числе был и сэр Ланселин – собрались в холле в ожидании распоряжений лорда. Они переговаривались между собой и, казалось, не прислушивались к личному разговору Гильберта, повернувшись спиной к беседующей паре.
Грей понимала, что наступил решающий момент. Она испустила тяжелый вздох и повернулась к собеседнику, чтобы смотреть ему в лицо.
– Леди Грей, – начал Гильберт, опираясь сапогом о край стола и раскачиваясь на задних ножках стула, – поведение, коему я сейчас был свидетелем, не пристало леди.
Не спуская глаз с ее лица, он принялся потирать бедро.
Грей всего могла ожидать от этого человека, поэтому не слишком удивилась тому, как он истолковал то, что происходило между ней и Майклом.
– Мне кажется, вы неправильно поняли ситуацию, – сказала она. – Так как вы, очевидно, имеете в виду поведение сэра Майкла, то не следует ли решить этот вопрос с ним?
– Да, я с ним поговорю, – согласился Гильберт, еще больше откидываясь на стуле. – Но едва ли он несет ответственность, всего лишь отвечаяна ваши заигрывания.
– Заигрывания?.. – оскорбленная Грей вскочила на ноги и посмотрела на барона Бальмейна сверху вниз, так как он все еще оставался на своем стуле. – Вы на все смотрите глазами мужчины, – заявила она, не обращая внимания на то, что остальные повернули головы в ее сторону. – Только это вам и интересно. Я не поощряла сэра Майкла и не искала его благосклонности. В прошлом он был добр ко мне – вот и все. Я просто отвечала на его любезность.
Гильберт, казалось, был непоколебим. Он сплел пальцы рук и поставил локти на стол, глядя в ее бледное лицо.
– Тогда вы, вероятно, отнесетесь равнодушно к его предложению взять вас в жены? – спросил он, подняв брови.
Этого Грей услышать не ожидала. Рот у нее удивленно приоткрылся, и она снова опустилась на скамью.
«Почему этот вопрос так расстроил меня?» – удивилась Грей.
Ответ у нее был готов, но она всей душой отвергла свое решение. Нет, ей совершенно не нравился этот жестокосердный гигант. Ради всего святого, Гильберт Бальмейн мог идти к дьяволу.
Утвердившись в решении хранить свои мысли, насколько это возможно, в тайне от Гильберта, Грей стала думать о Майкле. Так, значит, он до сих пор хочет жениться на ней. Не потому ли, что барона Чарвика теперь нет и снят груз ответственности за человека, которого Майкл ненавидел? Да, сделала вывод Грей, видно, в этом и кроется причина.
А как же аббатство? Разве Гильберт уже не дал ей понять, что удовлетворится ее заключением в стенах монастыря? Если дело в этом, то он просто дразнит ее, используя возможность отомстить за тот удар по его мужской гордости. Однако скоро он обнаружит свою ошибку, выбрав такой способ наказания.
– Не понимаю, – спокойно сказала Грей, пытливо вглядываясь в его глаза: не кроется ли в голубой глубине усмешка? Но не нашла насмешливых искорок.
– Кажется, этот человек влюблен в вас и хочет, чтобы вы стали его женой, – объяснил Гильберт. – Так я понимаю его вызов сэру Уильяму в споре за вашу руку, когда вы отказали ему. Мне интересно знать, откажете ли вы ему во второй раз, если выбирать придется только между ним и аббатством?
Грей какое-то время раздумывала, стоит ли объяснять, почему она выбрала сэра Уильяма, а не сэра Майкла. Хоть барон и не заслуживал разъяснений, она все-таки решила, что вреда от того не будет.
– Я отказала сэру Майклу и решила выйти замуж за сэра Уильяма, чтобы избежать кровопролития.
– И были бы довольны браком с Уильямом? Вспомнив свое отвращение к этому ужасному человеку, она не смогла сдержать дрожи отвращения при мысли, что ей пришлось бы стать его женой.
– Мой отец, выбрал его, – сказала она.
– А теперь вы согласитесь выйти замуж за сэра Майкла?
После того как она уже смирилась с тем, что аббатство будет для нее более благополучным местом, чем этот беспокойный мир, не согласится. И чем скорее оставит она Медланд, тем лучше.
– Вы предлагаете мне сделать выбор? – спросила Грей, желая выиграть время.
– Я серьезно подумывал об этом, – последовал краткий ответ, и Гильберт вернулся к своему вопросу. – Вы бы ответили сэру Майклу согласием?
Но Грей заговорила не сразу. Подумав, она вздохнула и отрицательно покачала головой:
– Нет. Я не согласилась бы.
Гильберт чуть не потерял равновесие и едва не упал со стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40