я так сделаю.
Да, она так и поступит. Мрачно нахмурившись, Ранульф смотрел, как жена поднимается по лестнице и скрывается из виду. Конечно, он мог бы оставить одного человека – нет, добрых полдюжины, – чтобы заставить ее остаться, но не позавидовал бы тем, на кого будет возложена такая обязанность. И все равно, ведь она ускользнет от них. Проклятье, эта женщина осталась такой же неукротимой, какой была в тот день, когда вынудила его биться с нею на мечах.
Повернувшись к Уолтеру, Ранульф воздел руки к небу.
– Пусть оседлают лошадь моей жены.
– Если она едет, и я поеду тоже! – воскликнула леди Зара.
Не ожидая возражений, в полной уверенности, что так и будет, она подобрала юбки и помчалась через холл.
Мужчины обескуражено смотрели вслед хрупкой женщине, ни в чем не уступавшей Лизание.
ГЛАВА 22
Гильберт не присутствовал вместе с Грей на мессе.
И будет ли он когда-нибудь молиться рядом с ней? Грей думала об этом, пересекая двор замка. Пес Ворчун неотступно следовал за ней по пятам. За эти последние недели после того, как она стала делить ложе с Гильбертом, его решимость отстраниться от Бога стала явно ослабевать. В самом деле, сегодня он уже долго колебался, прежде чем отказаться сопровождать ее в часовню.
Будет ли это завтра или когда родится их ребенок – уже через несколько недель, – она была полна решимости увидеть Гильберта в часовне на коленях рядом с собой. Только тогда, она была уверена, начнут заживать раны трагического прошлого. Может быть, тогда он сможет полюбить…
«Ты слишком многого хочешь, Грей Чарвик», – пожурила она себя, медленно поднимаясь по ступенькам башни. С каждой неделей ребенок становится все крупнее и тяжелее, требовательно заполняет все пространство внутри ее тела, пока она в конце концов, не взорвется, казалось Грей.
О, этот ребенок будет совсем не маленьким, размышляла она. В нем будет больше от Гильберта, чем от нее.
Стараясь не думать о предстоящих тяжелых родах, она вошла в холл. Ворчун, разбрасывая тростник, немедленно помчался следом, чтобы зарычать на чужого. Суровый окрик Гильберта заставил пса скрыться под скамью. Хоть отношения между этими двумя и улучшились, но были еще далеко не дружескими.
Потребовалось время, чтобы глаза привыкли к рассеянному свету в холле. Грей сначала услышала голоса, а потом уже разглядела мужчин в противоположном конце зала. На возвышении сидел Гильберт, сэр Ланселин – слева от него.
– Грей, – позвал Гильберт, вставая, чтобы пойти ей навстречу. – У нас гость.
На мгновение Грей испытала чувство неловкости, но быстро отогнала это ощущение. Неважно, что этот человек или кто-либо другой думает о ней. Важно лишь одно: признает ли Гильберт ребенка своим. Высоко подняв голову, она приняла предложенную руку и рядом с Бальмейном направилась к возвышению, на котором стояло кресло лорда.
– Сэр Ланселин, – она приветствовала рыцаря, неловко присев в поклоне.
Гость склонился к ее руке:
– Миледи, вы становитесь все прекраснее с каждым разом, как я вижу вас вновь.
Грей потупилась. Какая цветастая проза! Чего ради? Взглянув на Гильберта, она заметила тень неудовольствия, промелькнувшую в его взоре при этих словах. Вряд ли Гильберт сердится на рыцаря. Значит, он недоволен ею? Но ей казалось, сэр Ланселин относится к ней довольно прохладно…
Грей пришла к выводу, что это обыкновенная вежливость, ничего более, иначе она не могла объяснить такое внимание со стороны сэра Ланселина.
Гильберт не скрывал своей ревности, поскольку другой мужчина оценил то, что он ни с кем не собирался делить. Барон был дьявольски ревнив, душа его просто горела огнем от негодования. Он не мог себе представить, что же будет, если какой-нибудь мужчина отважится выйти за пределы рыцарской любезности по отношению к Грей, но храни Господь душу того смельчака, который отважится на такой подвиг.
Грей разрядила напряжение, возникшее между ними троими.
– Вы по делу в Пенфорке? – спросила она Лан-селина.
Рыцарь метнул взгляд на Гильберта, потом благоразумно отступил назад и оперся о край стола:
– Да.
– Останетесь надолго?
– Нет, я не могу задерживаться, – ответил Ланселин, снова глянув на Гильберта и лишь потом переводя глаза на Грей. – Я должен вернуться в Медланд до ночи.
Тогда он должен мчаться, как зимний ветер, чтобы достичь такой цели, подумала Грей.
– Как дела в Медланде?
– Все хорошо, миледи. Народ доволен, злаки произрастают. Скоро донжон будет разобран, а на месте старой башни мы возведем каменную.
Трудно было представить себе, сколько изменений произошло за такое короткое время. Ланселин, конечно, заслуживает тех похвал, что расточал ему Гильберт.
Бальмейн отвел Грей в сторону, где падала тень от лестницы.
– Сегодня мы не можем поехать на прогулку, – сказал он, глядя на ее розовощекое лицо и чувствуя, как уходит раздражение. – Я, наверное, не скоро закончу дела с сэром Ланселином.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего такого, из-за чего тебе стоит беспокоиться.
Грей не знала, верить ли ему, но в выражении лица Гильберта она не усмотрела того, что могло бы угрожать ее благополучию и безопасности. С первого же дня в Пенфорке чувство защищенности не оставляло ее.
– Хорошо, – согласилась она, хотя была очень разочарована, что не сможет воспользоваться прекрасной погодой. Теперь Гильберт ездил с нею к ручью каждый раз, как выдавался погожий денек. А последние три дня было сыро и пасмурно. Грей вздохнула. Может быть, завтра рассвет будет таким же многообещающим, как сегодня.
Гильберт поцеловал ее и подтолкнул к лестнице.
– Завтра, – пообещал он, поворачиваясь, чтобы вернуться к гостю.
Грей улыбнулась ему, потом начала долгий путь вверх по ступенькам, но не успела подняться на вторую из них, как оказалась снова в объятиях Гильберта. Он подхватил ее на руки, быстро пронес вверх по лестнице и поставил на пол.
– Очень по-рыцарски, милорд, – насмешливо заметила она. – Может быть, мне следует попросить сэра Ланселина почаще навещать нас?
Она успела увернуться от руки Гильберта, норовившего шлепнуть ее по заду.
– Сдается мне, тебя следовало еще раньше забрать из комнаты Лизанны, – проворчал он. – Язычок у тебя с каждым днем становится еще острее, чем у нее.
Грей впервые слышала об этом, и, учитывая то, что она знала о его сестре от Мелли, сравнение ее удивило. Однако она не обиделась, так как многим восхищалась в той бесстрашной женщине, о которой любила поговорить преданная служанка. Мелли не вдавалась в подробности, но объясняла Грей, что годом раньше, когда Гильберт был при дворе, один мстительный барон заявился в Пенфорк, требуя удовлетворения за какой-то ущерб, который, как он утверждал, Лизанна якобы нанесла ему. Не рискуя жизнями обитателей замка, Лизанна сама сразилась с бароном. Интересно, что потом Лизанна вышла замуж за этого человека. Когда-нибудь Грей надеялась узнать эту историю целиком.
Сделав милую гримасу Гильберту, она направилась по коридору в комнату лорда, где прошла прямо к амбразуре окна и уселась там так, чтобы лучи солнца падали на лицо. Ощущение было прекрасное, хотя нельзя сравнить это с прогулкой к ручью. Умиротворенно положив руки на живот, она стала смотреть вниз на внутренний двор, где кипела жизнь.
Грей не обращала внимания на рыцарей и дружинников, но ничего не упускала из поведения крестьян, которые пришли в это утро спозаранку, как каждый день, чтобы выполнить различные работы для своего лорда. Заглядевшись на крупную крестьянку в поношенном плаще, Грей кое-что придумала.
Возбуждение охватило ее. Приключение, но не такое, как предпринимала его сестра, может быть, менее увлекательное. Но осмелится ли она?
Грей закусила губу. Эдуард, судя по всему, удалился из владений Бальмейна. Иначе разве говорил бы Гильберт, что его земли в безопасности? В последнее время он даже не брал с собой охрану.
Улыбка Грей поблекла, когда она принялась обдумывать, как устранить еще одно препятствие. Где достать крестьянскую одежду, чтобы стража ничего не заподозрила? Если бы удалось решить эту задачу, вполне вероятно, задумка осуществится. Хотя каждый, кто проходил мимо стен замка, тщательно осматривался, но вряд ли осмотр был таким же скрупулезным, когда люди покидали замок.
Одно из старых платьев матери, подумала Грей. Может быть, если ослабить шнуровку, она в него влезет. А немного грязи на грубом черном плаще, который ей дали в аббатстве, дополнит переодевание. И то и другое так и лежало в сундуке.
Но как пройти мимо Гильберта? Нельзя же прошмыгнуть незамеченной через холл. Морщинки на лбу разгладились. Потайная лестница. Недели две тому назад Гильберт показал ей этот тайный ход. Да, если взять факел, можно отлично управиться. А может быть, и вернуться таким же путем, так что никто и не узнает о ее маленькой хитрости.
Радостно улыбаясь, она заторопилась к сундуку, опустилась на колени и стала копаться в одежде, выложив сначала старое платье. Отложив его в сторону, девушка снова углубилась в ворох нарядов и извлекла монашеское одеяние Христ|вой невесты, которое уже давно не вынимала. Грей задумалась, поглаживая тонкую ткань и вспоминая тот день, когда она в последний раз надевала его – тот день, когда Гильберт прибыл в Медланд. Как теперь он отличается от того рассерженного человека, который говорил с нею в часовне.
Вздохнув, Грей отложила платье. Наверное, ткань можно использовать для крестильных вещичек малышу. Нашелся и плащ из грубой шерсти. Она получила его в аббатстве, когда ей пришлось туда вернуться. Может быть, он слишком теплый для такого хорошего дня, но зато поможет скрыть ее лицо и фигуру. Отложив плащ вместе с платьем, она начала распускать шнуровку на платье. Стук в дверь заставил прервать это занятие.
Грей быстро опустила крышку сундука и уселась сверху.
– Войдите, – откликнулась она.
– Вы хорошо чувствуете себя, миледи? – спросила Мелли, закрывая за собой дверь.
– Устала.
– А-а-а, – служанка понимающе вздохнула, останавливаясь перед хозяйкой. – Малыш.
Она скользнула взглядом по одежде, лежащей рядом с сундуком, но ничего не сказала. Грей положила руку на живот:
– Да, он все время шевелится.
Мелли улыбнулась.
– Я помогу вам лечь в постель, – сказала она, но Грей под руку. – Отдых будет полезен и вам, и ребенку.
Я… мне вдруг захотелось есть, – сказала Грей, позволяя Мелли помочь ей встать с сундука. Может быть, немного хлеба и сыра?
Отпустив руку Грей, Мелли откинула одеяло на кровати и жестом пригласила хозяйку укладываться.
– Хотите еще и кружечку меда ко всему этому? Грей хотела отказаться, но потом кинула.
– Да, это соблазнительно, – согласилась она, опускаясь на постель.
– Тогда я сейчас же все принесу, – повернувшись, Мелли быстро направилась к двери. – Что-нибудь еще, миледи? – обернулась служанка на пороге.
– Может быть, фруктов.
Кивнув, Мелли выскользнула в коридор.
Грей завернулась в плащ, прячась в его складках от взглядов замковой челяди. Она не знала, заметил ли кто-нибудь ее, потому что все время держала голову опущенной.
Держась в тени, насколько это было возможно, она без неожиданностей пересекла двор и свернула в узкий проход за кузницей. Только тогда она глянула из-под капюшона, чтобы разведать обстановку у ворот.
Опускная решетка была поднята, двое стражников стояли перед открытым проходом, обмениваясь какими-то хвастливыми высказываниями. Однако они были достаточно проворны.
Решив подождать, пока появится возможность выскользнуть из замка незамеченной, она прислонилась к стене, переложив из руки в руку мешок с едой, которую принесла Мелли.
Вдруг что-то холодное и влажное коснулось ее ладони, и от неожиданности Грей чуть не вскрикнула. Девушка прижала руку к губам, откинулась назад, но глаза ее засветились радостью, когда оказалось, что перед нею стоит большая собака и вопросительно смотрит на хозяйку.
– Ворчун! – воскликнула Грей.
В ответ пес помахал хвостом и зарычал. Идти вместе с собакой было рискованно, потому что он непременно выдал бы ее.
– Нет, Ворчун, – сердито стала она выговаривать ему. – Иди назад.
Пес оглянулся, посмотрел в ту сторону, куда она показала, потом снова повернулся к молодой женщине, свесив язык.
Рассерженная Грей топнула ногой.
– Плохая собака, – сказала она. – Вон! Пес заворчал еще громче. Грей совсем разнервничалась. Издав еще одно недовольное рычание, Ворчун с трудом развернулся в этом тесном месте и выскользнул во двор. Прежде чем завернуть за \ гол кузницы, он все же повернулся и выжидающе глянул на Грей, но та махнула на него рукой, и обиженный пес удалился, поджав хвост.
Молодая женщина выждала еще минуту и осторожно выглянула, чтобы убедиться, что Ворчун не прячется поблизости. Она удивилась: ее верным спутник исчез, словно и не появлялся вовсе.
Завидев крестьянина, который приближался к воротам, Грей задержала дыхание, подсматривая, будут ли проверять его на выходе. Не проверили.
Взволнованная Грей осмотрела, скрывает ли капюшон ее лицо, а складки плаща – расплывшееся тело, и двинулась вперед. Удача сопутствовала сегодня ей, и минуту спустя она уже шла по подъемному мосту.
Широко улыбаясь и радуясь успеху своей хитрости, она шагала по большому лугу, за которым в роще тек ручей.
Когда Грей уже приблизилась к деревьям, нарастающий стук копыт заставил ее остановиться. Обернувшись, она заслонила глаза от солнца и заметила группу всадников, направляющихся к замку.
«Кто это?» – удивилась Грей, впервые чувствуя сомнения после того, как ушла из замка. Глянув через плечо, она увидела, что решетка ворот опускалась. Враги? Боже милостивый! Уж не допустила ли она ошибку, покинув надежные стены? Грей снова посмотрела на всадников и обнаружила, что они скачут очень быстро. Ужас охватил ее, когда она поняла, что стоит как раз на их пути. Она поспешила укрыться среди деревьев, но не могла двигаться достаточно быстро, и всадники все же настигли ее, огибая, чтобы не задеть копытами коней.
В спешке Грей оступилась и упала, успев опереться на руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40