Для мужчины пятидесяти шести лет он выглядел удивительно подтянутым — это результат ежедневных упражнений в гимнастическом зале. Он походил на своего отца Мэйсона Дагласа Карлтона — крепко сколоченный., с широким лицом, но красивый с этими своими бледно-голубыми глазами и мощным подбородком. Хорошие зубы, подумала Лоретта. На минуту она закрыла глаза, чтобы заглушить ноющую, ни на минуту не оставлявшую ее боль. У Тимоти, конечно, зубы были не такими хорошими, но ведь ему исполнилось уже шестьдесят четыре.— Скоро здесь появится эта женщина, — говорил Майкл. — Не делайте ошибок — говорю для всех. Род Сэмюэлс будет продолжать защищать ее, точно так же, как и раньше, вплоть до подкупа свидетелей, но мы должны опротестовать чертово завещание.Рэмзи Денибар, ровесник Майкла, признавал блестящие способности Рода и не сказал ничего, продолжая полировать толстые линзы очков, его тонкие губы сжались в ниточку. Лоретта знала, о чем он думал, за тридцать лет она изучила все его привычки. Он думал, что у них нет надежды опротестовать завещание.Лоретта слабо улыбнулась: а вот было бы хорошо, если б сейчас было Рождество и все ее дети и внуки собрались в ее имении на Лонг-Айленде. И никаких забот, кроме одной: сколько эг-нога Эг-ног — напиток, состоящий из пива с добавлением молока, яиц, сахара, мускатного ореха, виски, рома или вина.

выпить перед обедом.Брэд и Трент, оба сына Тимоти, спокойно что-то обсуждали. Кэтрин, ее прекрасная внучка и единственная дочь Тимоти, в свои двадцать три года обладавшая столь же агрессивным характером, как любой из ее дядюшек и братьев, внимательно изучала свои безупречно наманикюренные ногти. “Она спасет положение, — подумала Лоретта, — она не хочет тратить свою ярость попусту — на семью”. Третий сын Лоретты, Уильям, разговаривал с Рэмзи о своем путешествии в Австралию на собственной яхте. Милый, славный Уильям, который нисколько не интересовался делами их империи, а думал только о собственных удовольствиях. Возможно, в редких случаях, он имеет на это право. Лоретта не допускала мысли о том, что родила просто ничтожную, паршивую овцу.— Думаю, вам всем следует отправиться со мной, — говорил Уильям теперь намного громче. — Месяц вдали от нью-йоркской грязи, на свободе, среди открытого моря.— Заткнись, Уилл, — сказал Майкл, хмуро поглядывая на брата.— В отличие от тебя у нас у всех есть чувство ответственности. Этой женщине нельзя позволить спокойно удалиться с состоянием Карлтонов. Уильям поднял очень черную бровь.— Эта женщина была женой Тимоти, и он никогда не рассматривал свое состояние как состояние Карлтонов. Он оставил его ей.— И ты полагаешь, мы должны позволить ей выйти сухой из воды? Она умела влиять на него — только и всего.— Да, дядя Майкл, — сказала Кэтрин, — а потом убила его.Рэмзи поправил очки на своем довольно широком носу и первый раз за все время подал голос.— Я предложил бы, — сказал он мягким, интеллигентным голосом, — чтобы вы все держали при себе свои мнения. И воздерживайтесь от оскорбительных замечаний. Это только повредит делу. Элизабет Карлтон признана невиновной, и я бы предпочел не вести дела о клевете.Кэтрин подалась вперед, глаза ее сверкали.— Тогда что же вы предлагаете, Рэмзи? Склонить перед ней головы и позволить действовать, как ей заблагорассудится?— Возможно, мы сможем заключить с ней сделку, — сказал Рэмзи. — Очень много зависит от Сэмюэлса.Он отвернулся от Кэтрин и зашелестел бумагами.— Согласен, — сказал Уильям Карлтон, бросив на старшего брата взгляд, полный яда. — Я и говорю: живи и жить давай другим. Здесь хватит всем. Можно купить маленькую страну.Майкл возмущенно фыркнул, лицо его покрылось пятнами. Пожалуй, он зря пользуется этой штукой для загара, кожа его казалась более старой и сухой, чем у Уильяма. Губы Майкла беззвучно шевелились, произнося неслышные ругательства, — Уильям всегда подкалывал своего старшего брата с первого дня своего существования.Потом в эту длинную комнату вошел Род Сэмюэлс, рядом с ним шествовала Элизабет. “Да, — подумала Лоретта с неохотой и раздражением, — у этой женщины есть стиль, дело не в дорогой одежде, которую Тимоти заставлял ее покупать. Восхитительный шарф от Гермеса ярко-синего цвета контрастировал с двубортным серым шерстяным костюмом от Армани. Тонкая талия подчеркнута широким черным кожаным поясом. Лоретта изучала лицо Элизабет и отметила ее спокойную отчужденность и сдержанность, что, видимо, так привлекало Тимоти. Но Тимоти мертв. Сердце ее бешено застучало. Ей хотелось убить Элизабет. Она усилием воли заставила себя дышать медленно и глубоко.— Итак, все в сборе, — сказал Сэмюэлс. — Рэмзи, — добавил он, кивком приветствуя своего коллегу и в силу сложившихся обстоятельств врага в течение последних двадцати лет. — Лоретта, вы прекрасно выгладите.— Благодарю вас, — ответила старая дама.Ее взгляд переметнулся на бледное, спокойное лицо Элизабет.— Вас оправдали, Элизабет, — сказала она. — Теперь мы можем закончить дело о завещании. Я верю, что вы будете вести себя разумно.Пока свекровь говорила, Элизабет не отрываясь смотрела на нее. Тимоти однажды сказал, что его мать не изменилась за последние двадцать лет. Вероятно, так оно и было. В восемьдесят три года Лоретта все еще сохраняла величественный, царственный вид, ее серебристые волосы были густыми, а кожа похожа на гладкий пергамент. И она казалась такой сильной и уверенной в себе. В ее присутствии Элизабет всегда чувствовала себя тощим, худосочным подкидышем."Все они, — подумала она, глядя на расположившийся вокруг стола клан, — все они очень тверды и уверены в себе, кроме, может быть, только Уильяма, которому просто плевать на все”.— Ну, Элизабет?Голос Лоретты был резким, но Род мягко ответил ей:— Вы все знаете достаточно хорошо, что Тимоти оставил большую часть своей империи Элизабет Ксавье Карлтон, своей третьей жене. Но никто из вас, прошу заметить, в обиде не остался. Вы можете вступить в права наследования незамедлительно.Брэд Карлтон, старший сын Тимоти, подался вперед на своем стуле.— Вы шутите, Сэмюэлс! Эта.., женщина не заслуживает и десятицентовика из всего состояния! Более того, она не имеет ни малейшего представления о бизнесе и еще меньше знает об империи, которую построил отец. Она все разрушит, Бог свидетель, эта женщина…— Да ну же, мой мальчик, — сказал мягко Уильям, не сводя глаз с племянника. — Ты, конечно, не будешь доводить свою мысль до конца.Он посмотрел на Элизабет с мальчишеской улыбкой:— Примите мои поздравления, дорогая. Ваши испытания наконец окончены. Трент Карлтон резко перебил:— Дядя Уилл, тебя ничто из происходящего особенно не волнует, верно? В конце концов ты не являешься одним из прямых наследников отца. Я согласен с Брэдом. Нельзя допустить, чтобы она пустила по ветру отцовское состояние и уничтожила его детище.— Я сомневаюсь, что и триста человек могли бы промотать состояние вашего отца за целую жизнь, — сказал Род.— Мой дорогой мальчик, — обратился Уилл к Тренту, — твой уважаемый отец оставил мне миллион долларов, не так ли? Так что я в некотором роде тоже его наследник.— Этот пустяк ты истратишь за полгода, — язвительно заметил Майкл. — О чем тут говорить, если речь идет о сотнях миллионов?Лоретта слегка нахмурилась. Все они вели себя глупо, нелепо. Их высказывания — каждое в отдельности и все вместе — могли только рассердить Элизабет и укрепить ее упорство. Лоретта прочистила горло, и это простое действие заставило все лица повернуться к ней.— Элизабет, — сказала она тихим, “благородным” голосом. — Я согласна с Уильямом. Ваши испытания окончены. Но теперь вопрос о состоянии Тимоти приобретает первостепенное значение. Мы семья, и нас беспокоит будущее холдингов Тимоти. Майкл, Брэд и Трент прекрасно знакомы с корпорациями Тимоти и их деятельностью, а вы — нет. Вы ведь не разбираетесь в бизнесе, верно?Элизабет гадала: ждет ли Лоретта от нее ответа? Она пошла на компромисс и кивнула. Все это правда, она действительно ничего не знает о бизнесе.— Поэтому, видите ли, — сказала Лоретта, одаривая Элизабет одной из своих редких улыбок, которая, однако, не коснулась ее глаз, — поэтому я просто предлагаю вам покинуть семью, но, конечно, не так, как вы в нее вошли. Я полагаю, что сумма, скажем, в десять миллионов долларов была бы вполне достойной компенсацией за эти три года Род Сэмюэлс рассмеялся. Даже Рэмзи Денибар казался смущенным этим намеренным оскорблением. Элизабет была уже готова сказать Лоретте, что она согласна оставить себе десять миллионов долларов, лишь бы никогда до конца своих дней не видеть никого из семьи Карлтонов, но почувствовала, как рука Рода легла под столом на ее руку. “Он тоже хорошо меня знает”, — подумала она.— Ну, что ж, Лоретта, — сказал Род, — надеюсь, вы понимаете, что ваше предложение абсурдно и на самом деле завещание невозможно опротестовать. Однако…Элизабет перебила его. “Сейчас или никогда”, — подумала она, чувствуя их ненависть, которая, как волны, накатывала на нее со всех сторон.— Род, мне хотелось бы кое-что сказать. Лоретта, ваше предложение, ну.., это не то, чего я ожидала.Она чувствовала, что говорит, как идиотка.— По правде говоря, я не думала о том, чтобы взять десять миллионов долларов из состояния Тимоти. Собственно, я не собиралась…Кэтрин Карлтон резко вскочила на ноги, прижимая ладони к поверхности стола.— Ты мерзкая, злая женщина! Ты вышла за моего отца из-за его богатства, оторвала его от нас и три года вертела им, как хотела, а потом убила его, когда он понял, какая ты потаскушка! Всем известно, что ты подкупила этого типа, чтобы он свидетельствовал в твою пользу. Ты не стоишь и десятицентовика, а уж тем более состояния моего отца!Выражение лица Элизабет не изменилось, она не сделала ни одного движения, лишь произнесла невыразительно и вяло:— Я не убивала твоего отца, Кэтрин.— Ты лживая шлюха! Ты даже сделала аборт, чтобы не рожать ребенка от моего отца, потому что ненавидела его, не хотела усложнять себе жизнь.— Хватит! — твердо произнес Рэмзи Денибар. Он догадался, что собиралась предложить Элизабет, но был так потрясен ее намерением, что не успел предотвратить выходку Кэтрин, Интересно, что теперь сделает Элизабет?Она заговорила снова, и теперь голос ее звучал гораздо тверже:— Повторяю, Кэтрин, я не убивала твоего отца. И не убивала его ребенка. У меня был выкидыш. Ты намеренно предпочитаешь не видеть правды.Род Сэмюэлс удивленно втянул воздух. Он почувствовал, как Элизабет высвободила руку и начала медленно приподниматься со стула. Она оглядела каждого члена семьи по очереди. Потом сказала спокойно отрешенным голосом:— У меня нет намерения оставлять вам хоть какую-то часть состояния Тимоти. Вы жадные и ненасытные и никого не любите. Вам не удастся опротестовать завещание. Скажу откровенно, если вы только попытаетесь, я не колеблясь использую все ресурсы, все состояние Тимоти, чтобы сразиться с вами. И если у вас окажется хоть малейший шанс опротестовать завещание, вам нечего будет наследовать. Всего хорошего.Она повернулась и медленно вышла из комнаты директората, осторожно прикрыв за собой дверь.Элизабет пошатнулась, оказавшись за дверью. Она различала разъяренные голоса, но они были где-то далеко. Ее тошнило, казалось, ее сейчас вырвет, и она быстро огляделась, ища комнату отдыха.— Миссис Карлтон, вы в порядке?Элизабет услышала рядом взволнованна голос Миллисент Стейси и с трудом заставила, себя кивнуть встретившись глазами со взглядом старой женщины, в котором светилось сочувствие — Да, — ответила она, — Сейчас все в порядке.Почему бы вам не пойти в офис мистера Карлтона, мэм? принесу стакан воды.Элизабет последовала ее совету. Она приняла воду от миссис Стейси, бессменного секретаря Тимоти в течение двадцати двух лет, потом женщина оставив ее одну. Элизабет сидела на мягкой софе и пыталась понять, что же это она наделала.Тридцатью минутами позже Род Сэмюэлс нашел ее там спокойно и тихо сидящей. Более всего она походила на человека, перенесшего контузию.— Вы вели себя великолепно, Элизабет. Я горжусь вами. Тимоти тоже бы гордился.— Я дура, — сказала Элизабет. — Вы ведь знаете, я собиралась оставить им все.Он кивнул. Элизабет продолжала:— Какой же я была дурой, что позволила Кэтрин разозлить себя.— Но наконец-то плотину прорвало, да? Вы ведь не отступитесь от своего намерения?Она смотрела на него нерешительно, и Сэмюэлс снова заговорил, и в голосе его звучал металл:— Я думаю, что вам необходимо сейчас же составить завещание, по которому в случае вашей смерти все ваше имущество достанется разным благотворительным фондам.Ее глаза расширились от изумления и неожиданности:— Послушайте Род. Это же нелепо! Вы всерьез верите, что они хотят меня убить?Он долго молчал, потом тихо произнес:— Вы не убивали Тимоти. Но кто-то убил. Если этот “кто-то” из членов семьи, то где гарантии, что с вами не случится того же?Она закрыла глаза. С десятого июля весь ее мир накренился и приобрел черты безумия, а сама она казалась себе абсолютно беспомощной. Но только не теперь. Она посмотрела на него, выставив вперед подбородок, и заявила:— Составьте завещание.— Хорошо. Можете не сомневаться, я сообщу его содержание каждому сыну, дочери, внукам и даже домашним животным. Все это какой-то бред, — сказала она, снова откидываясь на мягкую кожу софы. Она оставалась неподвижной, но, когда вновь заговорила, в голосе звучал даже намек на юмор. — Включите в завещание и себя. Род, я абсолютно не сомневаюсь, что вы не попытаетесь разделаться со мной.— Не будьте столь уверены, — ответил адвокат. — Разве я не говорил вам, что моя бывшая жена разорила меня?Она открыла глаза и подалась вперед.— Вы были мне замечательным другом. Я ценю это и благодарю за то, что вы спасли мне жизнь.Он хотел возразить, что это не он, а Кристиан Хантер и никто другой, и благодарить следует его, но лишь поднял свой кожаный кейс ручной работы и, раскрыв, вынул из него толстый пакет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44