Элизабет была напугана.— О Боже, — сказала она, забыв о своем обеде. — Да, разумеется, я скажу вам. Как это ужасно для вас, Кристиан!Он пожал плечами.— Я умею обращаться с такими маленькими потаскушками. Но у нее злой и грязный язык. И мне это не нравится. Не знаю, оставит ли она теперь вас в покое. Не знаю, что связывает ее с Чалмерсом, во всяком случае, она отрицает, что спите ним. Интересно, правда?Кэтрин и Роуи? И Аманда Монтгомери… Элизабет содрогнулась, не замечая, что Кристиан пристально наблюдает за ней. Она гадала, рассказал ли Роуи Кэтрин о ноже для колки льда, который Элизабет приставляла к его горлу, и о том, как она насмехалась над ним. От этой мысли сердце ее упало.Из-за плеча Элизабет появился Коги с маленьким серебряным подносом, на котором стояли две рюмки коньяка.— Восхитительный обед, — сказал Кристиан. — Какие красивые часы, Коги. Кажется, я узнаю их. Они случайно не принадлежали мистеру Карлтону?Коги просиял — его чуткие пальцы пробежали по массивному золотому браслету.— Да, миссис Карлтон отдала их мне. На мгновение Элизабет очнулась от своего забытья.— Когда-то я подарила эти часы Тимоти. Коги так восхищался ими, и мне захотелось, чтобы у него осталось что-нибудь на память о его хозяине.— Я снимаю их, только когда принимаю душ или убираю в доме.Кристиан понимающе кивнул.— А я и не подозревала, что вы знали Тимоти, — покачала головой Элизабет. — Как странно, "мне это даже в голову не приходило.— Я встречал мистера Карлтона несколько раз, в том числе и незадолго до его смерти. Я никогда не рассказывал, потому что мне не казалось это особенно важным.Когда они остались одни, Кристиан отпил глоточек коньяка и, все еще наблюдая за выражением ее лица, произнес:— Я случайно видел вас вчера вечером, Элизабет. С кем вы были? Элизабет вздрогнула:— О Боже, Кристиан, какое совпадение. Этот малый — просто деловой партнер. Сейчас, размышляя о вчерашнем вечере, я как раз задавала себе вопрос: почему согласилась с ним поужинать? Но он уже уехал домой, в Филадельфию. Я все думаю о Кэтрин. Бог с ней, пусть делает все, что угодно.— Я не доверяю Роуи Чалмерсу.— Ради самой Кэтрин, я надеюсь, он оставит ее в покое.Кристиан заговорил, и голос его звучал холодно и сухо:— У меня такое впечатление, что заинтересованное лицо — именно Кэтрин, а не мистер Чалмерс.— Могу вас заверить — Лоретта Карлтон мгновенно обо всем разнюхает и положит этому конец. А теперь, пока вы не заговорили сами, что мне сыграть?Кристиан сидел, откинувшись на спинку дивана, глаза были закрыты — прекрасная музыка Мендельсона будто струилась сквозь его тело. Когда Элизабет сыграла до половины третью часть пьесы, Кристиан открыл глаза и посмотрел на нее. Выражение ее лица ему не понравилось — холодное, не выражавшее никаких чувств, будто бегавшие по клавишам пальцы ей не принадлежали, будто музыка не имела к ней никакого отношения. Прекрасно справляющийся со своими задачами автомат.Он тихо подошел к ней сзади и начал нежно массировать ее плечи. Она была напряжена, мускулы будто одеревенели. Он склонился к ней, приподнял волосы и поцеловал в затылок.— Элизабет, — сказал он нежно, подавляя стон. Он сел рядом с ней на круглый стул и притянул ее к себе на грудь.Элизабет была испугана, и мысли ее в ужасе заметались. Ей хотелось сказать ему: нет, пожалуйста, Кристиан, пожалуйста, ничего не ждите от меня! Его язык слегка коснулся ее сжатых губ, будто пробуя их на вкус, пытаясь их разжать, и она попыталась отпрянуть — в глазах светились тревога и страх.— Элизабет, — сказал он снова, но она рассмеялась нервным смехом и соскользнула со стула. Расставив перед собой пальцы, она сказала:— Пожалуйста, Кристиан, я не могу! Вы должны понять, что…Кристиан вздохнул и попытался взять себя в руки.— Понимаю, — ответил он и поднялся со стула. Сьюзен ждала его через час. Боже, сегодня девушка будет ему очень нужна. По крайней мере ее репертуар хоть чуть-чуть расширился. Она разучила “Никто не делает этого лучше”. И хоть играла эту вещь не слишком хорошо, но, во всяком случае, ее можно было узнать.
Лоретта Карлтон чувствовала, что усталость гнездится в ее костях. Она теперь уставала просто от необходимости жить. Повернувшись к Майклу, уставившемуся в свой стакан с мартини, Лоретта подумала, что в последнее время он слишком много пьет, но сейчас неподходящий момент, чтобы говорить об этом. Позже, позже.— Ты узнал имя человека, с которым Элизабет ужинала в “Пируэте”? — спросила она.— Да, его зовут Джонатан Харли, из Филадельфии. Он владеет очень успешно действующей компанией, связанной с передовыми технологиями в области электроники.— И что же?Так трудно стало находить нужные слова, нанизывая их одно за другим, составляя имеющую смысл фразу. Как она желала, чтобы с ней сейчас разговаривал Тимоти, а не Майкл. Сколько раз в прошлом случалось, что они просто обменивались взглядом и понимали друг друга без слов.Майкл пожал плечами.— Пока не знаю. Но мне представляется логичным, что АКИ хочет заполучить его компанию. Если помнишь, его имя уже всплывало несколько месяцев назад.— Он продаст ее?— Возможно. Харли взял огромный заем в банке Филадельфии, по крайней мере я слышал, что это так.— Купи его. Если он продаст компанию, пусть продаст ее нам.— Да, мама.
Джонатан искренно забавлялся. Майкл Карл-тон, знаменитый и скандально известный, перед ним во плоти и желает купить его компанию. Конечно, в пику Элизабет. Сделка, предложенная им, просто немыслима.Майкл настаивал, хотя Джонатан сразу честно заявил:— Я никому ее не продам, мистер Карлтон, обещаю вам.— Но она перекупила ваш заем и потребует возмещения. Я знаю, в чем ваши текущие затруднения, мистер Харли. Вы даже не представляете, каковы возможности АКИ. Они…— Я никому ее не продам, — твердо повторил Джонатан. — Поверьте.Майкл готов был удовольствоваться этим обещанием, но что-то не давало ему покоя.— Тогда почему вы ужинали с Элизабет в Нью-Йорке, в “Пируэте”?Джонатан не очень удивился вопросу.— Ваши возможности добывать информацию впечатляют, мистер Карлтон, — ответил он, и голос его был ровным и вежливым. — Я могу еще раз повторить, что не собираюсь продавать свою компанию. Как вы знаете, я основной держатель акций, контролирую компанию и собираюсь это делать и впредь.Когда пятью минутами позже Майкл Карлтон ушел, Джонатан остался сидеть, глядя в пространство. Он занимался любовью, а точнее сказать, переспал с Кристиной и Холли после своего возвращения из Нью-Йорка и не получил никакого удовольствия. В этом была ее вина, чертовой бабы, которая, возможно, к тому же еще и убийца. Часом позже он покинул свой офис и отправился бегать трусцой, доводя себя до полного изнеможения.Он вовсе не удивился, когда в конце дня Мидж сообщила ему:— Босс, миссис Карлтон на линии, я хочу сказать, Элизабет Карлтон.Он усмехнулся и взял трубку:— Привет, Элизабет, в чем дело?Руки Элизабет сами собой сжались в кулаки.— Мистер Харли, мне стало известно о вашей встрече с Майклом Карлтоном.— Верно.Он услышал, как она судорожно втянула воздух, и добавил, желая подразнить ее:— Кажется, один из шпионов Карлтона видел нас в “Пируэте”. Думаю, вам пора вычеркнуть этот ресторанчик из числа любимых. Придется вернуться к тако.— Ну, и?..— Я уверил Майкла, что не собираюсь продавать свою компанию никому, включая и вас, Элизабет.Он услышал, как она, не сознавая, вздохнула с облегчением. Глаза его сузились, и он добавил почти нежно:— Знаете, Элизабет, это чистая правда.— Что бы вы сейчас ни говорили, мне все подойдет. Я только надеюсь, что вы не лжете, мистер Харли.— Нет, не лгу. Как вы подозрительны, Элизабет.— Не смейте называть меня Элизабет, черт бы вас побрал, — сказала она и бросила трубку.— Что это вы свистите так, будто у вас нет никаких забот? — спросила Мидж, просовывая голову в кабинет. — Леди-дракон действует быстро. Да?— Организация сети — вот как это называется, — ответил Джонатан невозмутимо. И рассмеялся.— Вот мошенники! — откликнулась Мидж, удивляясь этому приступу веселья.— Именно. А теперь, думаю, мне следует встретиться с этим мистером Дипом или Дропом?— С мистером Дуном.— Когда он будет здесь, проводи его ко мне, Мидж.— Будет сделано, Крестный отец.
До свадьбы оставалось пять недель. Дженни тихонько напевала, водя пальцем по своему подвенечному платью, сотворенному из шелка и кружев и столь изысканному, что страшно было к нему прикоснуться. Платье от Шанель, На прошлой неделе Дженни летала с матерью в Париж на примерку. И теперь соскучилась по Брэду, очень соскучилась. Она не видела его почти две недели.Дженни осторожно потянула за “молнию” на мешке для одежды и кивнула горничной.— Отец дома?— Да, мисс Дженнифер, мистер Хенкл в своем кабинете.Дженни легонько постучала в дверь, потом тихо открыла ее. Она увидела отца на его обычном месте, за антикварным письменным столом красного дерева, но на нем не было очков и он не говорил по телефону — а то и другое было обычным, если он оставался дома.— Папа, с тобой все в порядке?Сенатор Чарльз Хенкл постарался взять себя в руки. Его нежная, милая, невинная дочь. Ха! Он почувствовал, как горло его сжимается от ярости при мысли о непристойных фотографиях. Отцу не полагается видеть свою дочь, свою единственную дочь, когда ее трахают. И кто это делал? Гомик! Он заставил себя заговорить с ней, ее простодушное лицо выражало беспокойство:— Я чувствую себя прекрасно, Дженни. Где твоя мать?Странно, подумала Дженни, останавливаясь. Он редко спрашивал о ее матери. Особенно днем.— Я не знаю точно, — ответила она. — Видимо, занимается какими-то благотворительными делами, я что-то слышала про обед в связи с пожертвованиями в пользу “Гринпис”.— О, — сказал сенатор Хенкл и откашлялся. — Ты чего-нибудь хочешь, Дженни? Я занят.— Я хотела только сказать, что на уик-энд уезжаю к Карлтонам, в их дом на Лонг-Айленде. Не найдется ли у тебя времени, чтобы поехать со мной? Хотя бы на ужин.— Нет! То есть я хочу сказать, что у меня нет времени, Дженни.— В чем дело, папа?Он боялся встретиться с ней глазами. Наконец, набрав побольше воздуха в грудь, спросил:— Ты действительно хочешь выйти замуж за Брэда Карлтона?Дженни удивленно заморгала:— Конечно, папа.— Ты.., ты его любишь?— Конечно.Чарльз давно смирился, что его дочь — бесхитростное создание, легко попадающее под чужое влияние. Податливая девочка, и то, что Карлтоны сотворили с ней и с ним, было омерзительно. Но что он мог поделать!— Я думала, Брэд тебе нравится.В ее тоне слышалось удивление и нерешительность, как у ребенка.Перед его внутренним взором снова появились фотографии. Нет, Дженни не ребенок, по крайней мере тело ее было телом взрослой женщины, и молчаливый крик, который он прочел на ее губах, означал, что она умеет наслаждаться.— Я просто желаю тебе счастья, — сказал он наконец.Ему хотелось бы иметь достаточно мужества, чтобы раскрыть ей глаза на все и — что будет, то будет. Или, если бы он мог, убить Брэда Карлтона. Как его мачеха убила его отца. Ведь ей сошло с рук. Чарльз покачал головой. Боже, о чем только он думает!"СЕНАТОР УБИВАЕТ СВОЕГО ЗЯТЯ-ГОМОСЕКСУАЛИСТА”.— Я счастлива, — сказала Дженни. — Обещаю тебе, что так оно и будет.Она бросилась к отцу и крепко обняла его.— Я люблю тебя, папа.В этот момент ему отчаянно хотелось показать ей негативы фотографий Брэда и его любовника, а также ее собственные фотографии с Брэдом. Пусть она узнает, что за ублюдки эти Карлтоны на самом деле. Его рука на мгновение в нерешительности зависла над запертым на ключ ящиком письменного стола. Медленно, нехотя он убрал руку.— Отправляйся по своим делам, Дженни. У меня действительно уйма работы.Она ушла, и на мгновение ее радость померкла. “Возможно, — думала она, — папа просто не хочет отдавать меня другому мужчине. Я так долго оставалась его маленькой девочкой”. Это объяснение ей понравилось.
Кэтрин вся дрожала и ничего не могла с этим поделать. Не веря собственным глазам, она стояла в кабинете бабушки с пачкой фотографий в руке. У нее и в мыслях не было что-то разнюхивать, просто ее внимание привлек слегка приоткрытый ящик письменного стола, обычно всегда запертый на ключ, а бабушка на минуту отлучилась. В ящике она углядела конверт из плотной бумаги, который выглядел интригующе, и потянула его к себе.И открыла.Брэд с другим мужчиной. Совокупляющиеся? Или это называется по-другому — в момент свершения акта мужеложества. Медленно взяла верхнюю фотографию, подняла ее и посмотрела следующую. То же самое, только ракурс иной.О Боже! Конечно, слухи доходили, но она никогда им не верила.Еще фотографии. Дженни и Брэд. Тоже совокупляющиеся. К одной из фотографий сверху прикреплен клочок бумаги с вашингтонским телефоном (Вашингтон, Колумбия) и местным кодом.Что сие могло означать? Она услышала голос приближающейся по коридору бабушки и торопливо запихнула конверт с фотографиями в ящик стола. Кэтрин постаралась оставить ящик в таком же состоянии, как и прежде, слегка приоткрытым. У бабушки орлиные глаза, от них ни одна мелочь не укроется.О Дженни. Бедная маленькая пышечка. Она смотрела, как медленно входила в кабинет бабушка — прямая, как всегда, с белоснежными волосами. Царственная викторианская леди. И эти фотографии! Кэтрин снова содрогнулась.— Привет, моя дорогая, — сказала Лоретта, улыбаясь Кэтрин своей особой, для нее предназначенной улыбкой.— Что привело тебя сюда так рано? Кэтрин почувствовала, как по щекам ее разливается краска. О Боже!— Я.., я просто хотела сказать, что мой нос больше не кровоточит!— Это хорошо, — сказала Лоретта, и Кэтрин почувствовала, что взгляд бабушки рыщет по ее лицу. Изучает, как насекомое под стеклом.— Право же, так оно и есть. И я не вижусь больше с доктором Кристианом Хантером.— Великолепно. Я счастлива, что ты послушалась моего совета. Но есть кое-что еще, моя дорогая. Как насчет Роуи Чалмерса?Кэтрин опустила глаза:— Я и с ним не собираюсь больше встречаться. Она знала, что, по всей вероятности, лжет. Но сейчас ей требовалось только одно — улизнуть и все обдумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44