— Я рада, Кэтрин. Ты останешься на ленч? Кэтрин почувствовала, что ее охватывает паника. Она знала, что у нее не хватит ни отваги, ни ума, чтобы противостоять неизбежному допросу бабушки.— Нет, жаль, бабушка, но у меня встреча в городе.— Что за встреча?— С дантистом! На днях у меня вывалилась пломба.Лоретта гадала, что происходит с Кэтрин и почему она снова лжет ей. Ладно, у нее слишком много дел, чтобы начать допытываться сейчас же. Кроме того, возможно, Кэтрин и не солгала.— Хорошо, моя дорогая. Тогда приходи обедать вечером. Ты ведь знаешь, Дженни приедет к нам на уик-энд. Думаю, следует собраться всей семьей. Свадьба будет через пять недель.Кэтрин боялась, что ее сейчас вырвет.— Я постараюсь, бабушка. — И тотчас же ускользнула.
Кристиан остановился и засмотрелся на витрину ювелирного магазина, где были выставлены дорогие часы. Он почувствовал, что его охватывает паника, и сделал шаг назад, столкнувшись при этом с женщиной, нагруженной покупками. Она возмущенно воззрелась на него, и он извинился."Боже мой, — думал он, — как я мог совершить такую глупость?” Он сделал над собой усилие и постарался успокоиться. Итак, он сделал замечание о часах Тимоти Карлтона, оказавшихся на руке Коги. Ну и что?Элизабет сказала, что подарила эти часы Тимоти. Конечно же, он носил их часто, возможно, каждый день. И в прошлом он, Кристиан, и правда встречался с Тимоти.Конечно, это несерьезная оговорка. Глупая, но не надо придавать ей значения.Он возобновил прогулку на Пятой авеню. Нужно узнать, когда Элизабет подарила Тимоти часы.Но сделать это очень тонко и осторожно.Он видел эти часы только раз. Они были на руке Тимоти Карлтона в тот вечер, когда Кристиан Хантер вонзил ему в грудь нож для колки льда.Он помнил блеск золота в свете фонарика, отчетливо помнил. У него даже тогда мелькнула мысль, что старик не заслуживал таких красивых часов. Прямо сокровище Тутанхамона. На старческой руке Тимоти с узловатыми венами они выглядели нелепо.Кристиан почувствовал, как волосы на затылке у него поднялись от страха. Ладони рук вспотели.Он тихонько чертыхнулся и выругал себя. Это просто смешно. Скорее всего Элизабет подарила Тимоти часы на свадьбу.Он продолжал свою прогулку. Страх убывал. Ему легко удастся все разузнать об этих проклятых часах, а потом все снова станет прекрасно. Глава 19 Брэд Карлтон смотрел на сестру, не отрываясь.— Ты должен отказаться от свадьбы, Брэд, — снова повторила Кэтрин. — Ты должен.Они стояли посреди комнаты Брэда в особняке Карлтонов на Лонг-Айленде. Дженни с матерью должны были приехать через пару часов.Брэд попытался взять себя в руки.— Послушай, Кэти, ты забудешь, что видела, обещай мне!— Почему эти фотографии оказались в ящике у бабушки? И чей номер телефона написан на конверте? — Прекрати, маленькая дурочка! Оставь меня в покое и предоставь событиям идти так, как есть. С отцом Дженни заключена сделка. Вот и все. Свадьба состоится.— Ты хочешь жениться на Дженни? — спросила Кэтрин спокойно. Ее отвращение на мгновение ослабло — ведь она так долго была страстно привязана к своему старшему брату. С самого детства он был ее идолом.Брэд пожал плечами.— Я ничего не могу теперь изменить.— Но это несправедливо по отношению к вам обоим! Я понимаю, что в Дженни столько же от личности, сколько в этом стуле, но все же она человеческое существо, Брэд, у нее есть чувства.— Как ты могла заметить по фотографиям, в постели она бешеная, — сказал он, и при воспоминании лицо его исказилось гримасой.— Насколько я могла заметить по другим фотографиям, ты в некоторых случаях тоже бываешь бешеным в постели.— Послушай, Кэти, прошу тебя, оставь все, как есть, ладно? Последнее слово за бабушкой. Все кончено — остается только обсыпать рисом новобрачных.— Так это был шантаж, да? — медленно спросила Кэтрин, продолжая пристально смотреть на брата. — Бабушка шантажировала сенатора Хенкла фотографиями, на которых ты и Дженни?— Да.— А как насчет тех, на которых ты с мужчиной? Не понимаю.Но, конечно, ей все уже стало ясно.— Это дело рук Элизабет, суки Элизабет. Она послала фотографии Хенклу, но не решилась продолжать свою игру, когда увидела фотографии мои и Дженни.Потребовалось несколько минут, чтобы переварить эти сведения.Наконец Кэтрин заговорила:— Так сделка состоит в том, чтобы ты стал моногамным, как только вы с Дженни поженитесь?— Да, верно.— А ты сможешь?— Я.., я не знаю, — ответил Брэд. — Боже, я хотел бы уехать, бежать из страны.— Я тоже, — произнесла со вздохом Кэтрин.— Почему бы нам не уехать вместе? Как насчет Катманду или Бомбея?— Даже Гавана подойдет. Он погладил ее по щеке.— Кэти, поверь, мне самому от этого всего тошно, — сказал Брэд, — но что сделано, то сделано.— Думаю, что в Калифорнии должен быть ты, а не Трент.— Да, старина Трент настолько правильный, что от него волосы сами завиваются кудрями.— В таком случае пусть он приедет сюда, а ты уедешь. Начнешь новую жизнь, которую выберешь сам. Ты же взрослый человек, взрослый. Это так просто, Брэд.Она наблюдала за ним и заметила, что на мгновение лицо его оживилось и в глазах вспыхнула надежда, но тотчас же это выражение сменилось оцепенелой покорностью. Она сказала очень спокойно:— Я люблю тебя, Брэд, но не могу этого допустить. Не только из-за Дженни, но и из-за тебя.— Ты попытаешься помешать? Подумай, к чему это приведет.Кэтрин бросила на него долгий прощальный взгляд и направилась к двери. Потом остановилась и бросила через плечо:— Есть еще кое-что. Ты знаешь, я больше не убеждена, что нашего отца убила Элизабет.Брэд смотрел на нее непонимающим взглядом.— В таком случае — кто?Кэтрин ответила с горьким смехом:— Знаешь, я бы не удивилась, если бы это оказалась бабушка. Она бы ни перед чем не отступилась.— Нет, — возразил он серьезно. — Наш отец — единственный из всей семьи, кому она не причинила бы зла.— По крайней мере намеренно?— Она не может быть другой. А мы — все мы — поддерживаем ее, видимо, семье выгодно, чтобы она оставалась на троне и управляла.— Почему Элизабет пошла на попятную? Казалось, она готова на все, чтобы отплатить нам за то, что мы сделали с ней.— Кто знает? Уходи, Кэтрин. И держи язык за зубами.
Лоретта благодушно поглядывала на Брэда и Дженни все время, пока продолжался обед. Девушка прекрасно подойдет — такая податливая, прямо воск. А если Брэд будет недостаточно настойчив, она ему поможет. Ее глаза, проследовав вдоль всего стола, остановились на Кэтрин. Что-то не так, и это не пустяки. Придется, вероятно, снова направить по ее следам сыщика, пусть выяснит, чем она занимается вне дома.Кэтрин вздрагивала каждый раз, когда Дженни открывала рот и говорила что-нибудь с оглядкой на Брэда. Мать Дженни выглядела так, будто в ее сеть попал кит вместо мелкой рыбешки, — она явно гордилась удачей своей плаксы-дочери. Глупая, никчемная клуша!Что делать? Кэтрин размышляла.«Элизабет прислала фотографии Брэда и его любовника сенатору Хенклу. Но потом отступила. Почему?»За медальонами из телятины и спаржей со сливками Кэтрин приняла решение.
Миллисент Стейси нахмурилась, неслышно входя в офис Элизабет.— Что там, Милли?Она даже не знала, как сказать. Стояла и чувствовала себя полной дурой.— Пожар? Одна из наших компаний взлетела на воздух? Выкладывайте, я это переживу. Клянусь.— Нет, Элизабет, ничего подобного. Там Кэтрин Карлтон. Она хочет вас видеть.Элизабет недоуменно заморгала. Кэтрин!— Похоже, у меня нет выбора. Придется ее принять. Если вы услышите, Милли, что здесь начинается драка, вернитесь. Не исключено, что я начну ее душить.Кэтрин была одета, чтобы убить наповал. Элизабет оценила это, когда девушка вошла в черно-белом клетчатом шерстяном ансамбле от Валентино. “Убить”. Почему у нее такие странные ассоциации?— Кэтрин, — сказала Элизабет медленно, поднимаясь со стула.— Спасибо, что согласились меня принять, Элизабет.Боже мой, что происходит? Говорит вполне дружелюбно.— Чего ты хочешь?— Я начинаю думать, что это не вы убили отца. Элизабет подняла бровь.— Что-то новенькое. И это я слышу от представителя семьи Карлтонов!— Я заслужила вашу иронию. Но я пришла поговорить о другом.— Да?— О фотографиях Брэда и другого мужчины. Элизабет замерла. Наконец, помолчав, произнесла:— Значит, ты тоже знаешь об этой истории?— Я узнала случайно. Также и о фотографиях Брэда и Дженнифер Хенкл. Брэд сказал мне, что речь шла о шантаже и что эту кампанию начали вы.— Так оно и есть, и я сожалею о сделанном.— Почему вы отступились? Элизабет вздохнула.— Нетрудно прийти к здравому выводу, Кэтрин. Ваша бабушка сказала мне совершенно недвусмысленно — не в личном разговоре, конечно, — но тем не менее достаточно ясно, что, если я не откажусь от своего намерения, она опубликует фотографии твоего брата и Дженнифер Хенкл во всех масс-медиа. Я не имею ничего против этой девушки Хенкл, и при мысли, что она будет опозорена, мне становится дурно. Правда, мне делается дурно, когда я представлю ее брак с Брэдом.— Ему тоже, — сказала Кэтрин.— Но он все-таки женится, верно, Кэтрин?— Да. Забавно, знаете ли, я всегда считала Брэда самой сильной личностью из нас троих, но оказалось, что это не так. Он запуган и сделает все, что ему велят.— А ты, Кэтрин? Почему ты, собственно, пришла сюда?Внезапно Элизабет осознала, что они все еще стоят посреди ее офиса, будто изготовившиеся к бою боксеры на ринге.Она жестом указала на софу:— О, садись, Кэтрин. Садись.— Я хочу знать, не можете ли вы помешать этому, Элизабет?— Послушай, Кэтрин, я уже сделала, что смогла. Но, видишь, не получилось, впрочем, как и многое. Твоя семья оказалась хитрее, рядом с Лореттой я просто невежда-новичок.— Вы послали фотографии Брэда сенатору Хенклу в отместку?— Нет, не в отместку. Я пыталась найти рычаг воздействия на твоего брата. Он ненавидит меня, Кэтрин. Конечно, все вы настроены против меня, но самым большим гвоздем в моем стуле оказался Брэд, и он все еще продолжает действовать как враг.— Кто убил моего отца, Элизабет?— Если бы я знала, неужели, ты думаешь, ничего бы не предприняла? Боже, да ты дура, Кэтрин! Послушай, мне действительно жаль, особенно жаль бедную Дженнифер Хенкл, но твоя бабушка будет стоять на своем. И ты это знаешь. А теперь, если ты сказала все…Кэтрин вздохнула.— Глупо было приходить сюда. Я знаю, что вы ничего не можете сделать, да и с какой стати?— Жизнь должна быть проще, я уверена, — сказала Элизабет. — Но почему-то все усложняется, все путается, враги превращаются в мирных зрителей, если не в союзников.Элизабет провела рукой по волосам.— О, Кэтрин, я попытаюсь что-нибудь придумать, но готова поручиться, что ничего из этой затеи не выйдет. Почему бы тебе не взбунтоваться против бабушки?— Я хотела бы, но боюсь.— Я тебе не судья, но все-таки подумай.— Вы знаете, что я ходила на прием к Кристиану Хантеру?— Да.— И виделась с Роуи Чалмерсом?— Да.— Я не знаю, как мне быть!— По большей части и я не знаю.В дверях появилась Миллисент Стейси.— Вас срочно просят к телефону, Элизабет.— Благодарю, что приняли меня, Элизабет. Знаю, раньше я вела себя как сука…— Да, но, надеюсь, это в прошлом. Ты так меня удивила, что я не знаю, что сказать. Прощай, Кэтрин, желаю тебе удачи.…Элизабет задумчиво смотрела вслед Кэтрин, потом покачала головой, озадаченная. Ничто не стоит на месте, все меняется, но обычно от плохого к ужасному. А здесь! Подумать только, Кэтрин пришла к ней! Да еще была мила и любезна! Поверить невозможно, Элизабет старалась заставить себя не думать о Дженнифер Хенкл. Она поступила глупо, пообещав Кэтрин найти выход.Элизабет вернулась к своему письменному столу и взяла трубку.— Да? Элизабет Карлтон слушает.— Привет, Лиз. Это Джонатан Харли. “Лиз?"— Да?Она попыталась придать своему голосу всю непреклонность, на какую была способна.— Думаю, наступило время, уважаемая дама, нам снова встретиться.— А я так не думаю.— И все же я проявлю настойчивость: вам придется со мной увидеться. Если откажетесь, будете потом очень жалеть.— Так скажите мне сейчас, в чем дело.— Нет. Только при личной встрече. Итак, сегодня вечером в мексиканском ресторане. Семь часов подойдет?Элизабет, хмурясь, смотрела на телефонную трубку. Чего хочет этот несчастный?— Мистер Харли, лишь, в том случае, если новость будет хорошей.Наступила краткая пауза.— Можете на это рассчитывать, Лиз. Я обещаю.— Не называйте меня Лиз.— По крайней мере я звоню вам сам, а это что-нибудь да стоит.— Не испытывайте судьбу, мистер Харли. Сегодня в семь вечера.— Можешь не сомневаться, детка.Послышался щелчок — на другом конце линии положили трубку."Что он задумал? Впрочем, ей сейчас не до него. Кэтрин, Дженнифер. Зачем ей все это? А то она не знает, что, если пытаться распутать узел, он затягивается туже”.Джонатан Харли ждал ее, на этот раз одетый неформально — в вельветовые брюки цвета бордо и светло-коричневый свитер-водолазку, поверх свитера легкий спортивный пиджак из твида. Бизнесмен на отдыхе, красивый, атлетически сложенный бизнесмен.Когда она подошла к столику, он улыбнулся ей, но не встал навстречу.— Привет, — сказал он и жестом пригласил сесть.Официант отодвинул стул для нее.— Вам не надоело это место? Вы еще не нашли другого безопасного ресторана? Элизабет покачала головой.— Не можете же вы прятаться вечно, Элизабет.— Что вам нужно?— Хотите сегодня напиться как следует?— Я надеялась, что ваш самолет не прилетит вовремя. Обедать в одиночестве.., в этом есть свои преимущества, понимаете?— Да ну же, Элизабет, я не затащил вас в постель. Я не покусился на вашу добродетель. И не хнычу, вы не слышали от меня никаких жалоб.Он подумал, что она выглядит усталой и озабоченной. Обеспокоенной. Ладно, сегодня вечером на его устах будет печать. И все же, дай себе волю, к концу их свидания он был готов танцевать на столе и улыбаться во весь рот.— Прекратите молоть чушь, мистер Харли. Она повернулась к официанту, маячившему за спиной, и заказала перье. Джонатан кивнул в знак согласия.— Вы не очень-то напьетесь, если остановитесь на перье, мистер Харли.— Это праздничный вечер, Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44