Вы леди Блэкторн, и, пока я жив, будете моей женой. – Почему, черт побери, ее слова так задели его? Боясь, что вот-вот может потерять самообладание, сэр Перран вздохнул как можно глубже и приказал себе успокоиться.
Джулия окинула его равнодушным взглядом.
– Это не чушь, и вы знаете это не хуже меня. Вы обманом заставили меня вступить в брак…
– Тут я вынужден с вами не согласиться. Вы сами хотели этого брака, потому что вам нужны были мои деньги. Вам ведь надо было заботиться о сестрах.
– Вы украли у меня письма Эдварда – этого я вам никогда не прощу… как не прощу холодности вашего сердца.
– Мое сердце не всегда было таким холодным, – неожиданно для себя самого произнес он. С ним происходило что-то странное. Сердце как безумное колотилось у него в груди; он заговорил торопливо, глотая концы слов, чего прежде с ним никогда не случалось. – Я могу любить… Могу любить тебя… По-своему я всегда тебя любил. – Что он несет?! Зачем он позволил этим словам вырваться наружу?!
Вот он уже вскочил на ноги и, отбросив в сторону ненужную трость, бросился перед нею на колени. Или это не он, а кто-то другой схватил ее руки и начал покрывать поцелуями ее ладони и запястья, не он с рыданиями умолял ее вернуться на Гроувенор-сквер?
– Ты моя жизнь! Я не могу без тебя!..
Он смотрел на Джулию сквозь наплывы какого-то тумана, и ее золотые волосы казались ему черными, а изумрудно-зеленые глаза – голубыми, как сказочно-далекие моря.
– Милая моя, разве он лучше меня? Что он может тебе дать? Ничего! Я же дам тебе все – все, чего ты только пожелаешь! Хочешь, мы нарожаем с тобой десяток детей?..
Прекрасная, желанная!..
«София!» – рвался крик из глубины его сердца.
Он поднялся с колен и потянулся к ней. Она отвернула лицо – в прошлый раз было не так, пронеслось у него в голове, – но ему все же удалось добраться до ее губ. В ту же секунду его рука отыскала ее груди и начала мять их, другая рука обхватила ее за талию и легко подняла с кресла. Как она ни отбивалась, он лишь грубее стискивал ее и безжалостней впивался в ее рот. Рука, уже съехавшая с ее талии вниз, судорожно сжимала ее ягодицы…
Неожиданно его плечо пронзила острая боль, и он разжал руки. Джулия, потеряв равновесие, упала на пол между диваном и креслом. В руке у нее блеснули ножнички для рукоделья: их крошечные острые лезвия были обагрены кровью.
Баронет схватился за плечо. Оно разламывалось от боли – видимо, рана была глубокая.
– Что за шутки? – вскричал он, чувствуя, что с ним опять происходит какая-то чертовщина. Волосы Джулии, только что черные, как смоль, на его глазах делались ослепительно-золотыми. – Вы моя жена, и я имею право поцеловать вас!..
– Нет у вас никакого права! – задыхаясь, проговорила она, поднимаясь на ноги и держа ножнички перед собою с таким видом, будто при малейшей угрозе собиралась снова пустить их в ход. – А теперь убирайтесь и не смейте больше сюда являться! Когда-то я надеялась пробудить в вас любовь, но потом поняла, что подобные чувства попросту недоступны вам. Уходите! – По ее щекам покатились слезы.
Он поднял с пола трость и сделал шаг в сторону Джулии. В голове его все перемешалось: в эту минуту он видел их обеих – Джулию и Софию – и помнил только, что они обе его предали. Больше всего он хотел сейчас причинить Джулии такую же боль, какую она причинила ему. Уничтожить ее, думал он, швырнуть на пол и бить тростью до тех пор, пока она не испустит дух.
Но туман уже рассеивался перед ним, и вскоре он отступил на шаг и улыбнулся. Он понял, как лучше и вернее ее уничтожить.
– Надеюсь, ваша новая шляпка вам понравится, – сказал он, указывая на картонку на полу. – Кстати, я приобрел ее у «Оливии».
Когда он ушел, Джулия опустилась в кресло и долго сидела без движения, глядя в огонь. В руке она машинально сжимала маленькие ножнички. Налитые кровью глаза сэра Перрана все еще маячили перед ней. Ей казалось, что в какое-то мгновение он готов был ее убить.
Больше всего на свете Джулии хотелось сейчас поговорить с леди Тревонанс, попросить у нее совета. Как жаль, что маркиза с мужем уехала в Брюссель!
По-видимому, ненависть, снедавшая душу сэра Перрана, была безмерна, и теперь уже ничто, кроме развода, не могло спасти Джулию от его мести. Конечно, для развода требовалось разрешение парламента, но, взвесив все, Джулия решила, что будет добиваться от супруга согласия на развод, чего бы ей это ни стоило. Она не могла больше находиться в зависимости от того, кто своим поведением недвусмысленно давал ей понять, что рано или поздно намерен подчинить ее своей воле.
Может быть, съездить к нему на Гроувенор-сквер? – размышляла она. Впрочем, принимая во внимание характер его визита к ней, вряд ли это было бы благоразумно. Лучше уж подойти к нему на каком-нибудь вечере или балу и потребовать развода, не подвергая опасности свою жизнь и честь.
Теперь, когда решение было принято, Джулия начала высматривать сэра Перрана во всех залах и гостиных, но он, как назло, перестал ей встречаться. А вдруг его рана воспалилась? – с тревогой думала она, и от этого в душе у нее все переворачивалось. Неужели все это происходит с нею, притом наяву, а не в кошмарном сне? Скажи ей кто прежде, что она способна нанести удар холодным оружием собственному мужу, она ни за что бы не поверила – но, с другой стороны, разве могла она поверить, что сэр Перран способен на такую низость?
После злополучного визита сэра Перрана прошла уже неделя, потом полторы. Июнь вступил в свои права, но Джулия все еще не видела баронета. Всякий раз, когда кто-то спрашивал, «скоро ли переловят всех крыс на Гроувенор-сквер», она привычно отшучивалась.
Даже леди Каупер, с которой они беседовали в среду у Алмака, осведомилась не без лукавства:
– И что вы намерены делать теперь, когда самой большой крысы уже нет на Гроувенор-сквер?
Джулия рассмеялась, потому что положила себе за правило относиться к подобным вопросам с легкостью, но что-то в словах леди Каупер насторожило ее, и, помолчав, она спросила:
– Простите, я боюсь, не ослышалась ли я. Вы точно сказали, что самой большой крысы на Гроувенор-сквер уже нет? Следует ли это понимать так, что сэр Перран уехал из Лондона?
– Именно так. Я сознаю, что все эти шутки по поводу сэра Перрана и крыс на Гроувенор-сквер надоели вам до смерти. Просто хочется знать, что вы намерены делать теперь, когда он наконец-то отбыл, – вернетесь на Гроувенор-сквер или будете дальше проявлять свою независимость?
Какое-то время Джулия не отвечала, молча глядя на свою собеседницу. Новость леди Каупер ошарашила ее, и сердце оглушительно барабанило у нее в ушах. Наконец она словно очнулась и, прикрываясь веером, зашептала:
– Я не знала, что сэра Перрана нет в столице. А вам, может быть, известно и то, в какие края он направился?
– Конечно, известно: в Брюссель. Говорят, он поехал туда вместе с лордом Эрнекоттом и мистером Локсхором.
От страха и от неожиданности у Джулии вдруг потемнело в глазах.
– Я, кажется, сейчас упаду, – пробормотала она. – О Боже!..
Леди Каупер тотчас потянула ее за руку и усадила на стул возле двери.
– Кажется, вам и правда до обморока недалеко, – изумленно пробормотала она, садясь на соседний стул. Мимо них все время двигались гости, но из-за смеха и говора кругом никто из них даже при желании не услышал бы, о чем беседуют две дамы у двери. – Но объясните мне, что я такого сказала? Вы не знали, что сэр Перран поехал в Брюссель – так что же? Не могу представить, чтобы весть о его отъезде могла вас так сильно огорчить.
Джулия беспомощно взглянула на леди Каупер.
– Пусть бы он ехал куда угодно, только не в Брюссель. Ведь там… там сейчас его племянник! Когда они виделись в последний раз…
Глаза леди Каупер широко раскрылись.
– Боже правый! Так вот в чем дело!.. Как вы намерены поступить?
– Не знаю… смогу ли я сейчас уехать из Лондона.
Леди Каупер накрыла руку Джулии своей.
– На вашем месте я бы сделала все, что угодно, мир бы перевернула, только чтобы попасть в Брюссель, слышите? Думаю, вам известно, что в Европе гораздо снисходительнее, чем у нас, относятся к дуэлям, даже между отцом… я хотела сказать, между дядей и племянником.
– Вы правы, я должна ехать, – сказала Джулия. – Спасибо вам.
Леди Каупер смотрела на нее с искренним участием.
– Скажите, а раньше – в отрочестве – у вас не было предчувствия, что жизнь ваша сложится так непросто?
Джулия рассеянно покачала головой.
– Нет.
– Послушайтесь моего совета: поезжайте в Брюссель, и чем скорее, тем лучше.
На другое утро Джулия направилась в спальню к Элизабет, чтобы попросить ее временно взять на себя все хозяйственные обязанности. Однако, найдя сестру в слезах, с опухшими красными глазами, она растерялась, и вчерашняя ее уверенность начала таять. Джулия знала причину слез Лиззи: несколько месяцев назад молодой человек, с которым она дружила в детстве, попал в плен к алжирским корсарам, и только недавно об этом стало известно в Лондоне. Джулия склонна была думать, что друг Лиззи скорее всего был давно уже продан в рабство и безвестно канул во тьме могущественной Турецкой империи. Правда, свое мнение она держала при себе, но, видя сестру в столь удрученном состоянии, все же не решилась просить ее о помощи.
Произнеся какие-то утешительные слова, Джулия печально вышла из комнаты, но тут обнаружилось, что в коридоре ее уже дожидается встревоженная Аннабелла.
Оттащив Джулию подальше от двери, она зашептала:
– Я до последней минуты сомневалась, говорить тебе или нет, но, знаешь, в последнее время Лиззи говорит такие ужасные вещи! Вчера вечером, например, она заявила, что отрежет себе волосы и запишется юнгой на корабль, чтобы добраться на нем до Алжира. Понимаешь, обычно, когда Лиззи начинает кипятиться и бранить все на свете, я вовсе ее не слушаю, но тут у нее был такой огонь в глазах, такая уверенность в своей правоте… Вот я и подумала: а вдруг она сделает, как обещала? Ведь с нее станется!.. Или нет? Скажи, что ты обо всем этом думаешь?
Джулия прижала ладонь ко лбу и зажмурилась. Так трудно было сосредоточиться на тревогах Аннабеллы, когда сердце переполнено страхом за жизнь Эдварда.
– Я не знаю. – Открыв глаза, она глубоко вздохнула. – Но ты не волнуйся, я обязательно поговорю с нею… позже, когда она немного придет в себя. Я уверена, что она не будет делать всех этих глупостей, которые так тебя напугали.
Аннабелла как будто немного успокоилась и вскоре ушла, сказав, что хочет съездить в библиотеку Хукхэма.
– Спасибо, Джулия! Я знала, что на тебя всегда можно положиться, – бросила она через плечо, уже спускаясь по лестнице.
Джулия стояла посреди коридора, не зная, что делать дальше. Было ясно, что перепоручить хозяйственные вопросы Элизабет не удастся, да сейчас она и не в состоянии будет с ними справиться.
– Джулия! – послышался сзади чей-то шепот.
Обернувшись, она увидела Каролину, которая улыбалась и манила ее рукой из дверей своей спальни. На Каролине было легкое утреннее платье из белого муслина.
– Можно тебя на минутку?
Джулия покорно пошла за ней, гадая на ходу, какой очередной неприятный сюрприз преподнесет ей третья сестра. Постепенно ей начало казаться, что Брюссель где-то на дальнем конце света, а вовсе не по другую сторону морского узкого пролива.
Пропустив Джулию в свою спальню, отделанную в зеленых и янтарных тонах, Каролина заговорила, как всегда, мягко и спокойно.
– Присядь, пожалуйста. Знаешь, Джулия, мне кажется, ты чем-то очень удручена. Правда: после вчерашнего бала у Алмака ты как будто сама не своя. Скажи, что случилось? Может, я смогу тебе чем-нибудь помочь?
Джулия удивленно вскинула на нее глаза.
– Я думала, ты… Постой, у тебя правда все в порядке? Тебе не нужна ни моя помощь, ни совет?
– Нет, ничего такого мне не нужно, – улыбнулась Каролина. – Бедная ты наша, ответственная Джулия! По-моему, ты так до сих пор и не заметила, что твои сестры уже взрослые и не нуждаются в постоянной опеке. Мне ничего не нужно, просто я вижу, что у тебя какие-то неприятности, и решила узнать, не могу ли я помочь. Все и так слишком долго держалось на твоих плечах, вот я и подумала: вдруг и я на что сгожусь? Если, конечно, ты примешь мою помощь.
От изумления Джулия не сразу нашлась, что ответить. Каролина – все с той же мягкой улыбкой – усадила ее в кресло янтарного бархата у окна и села рядом. Вглядываясь словно впервые в лицо сестры, Джулия вдруг поняла, что она права: все они уже взрослые.
Когда Каролина взяла ее за руку и попросила сказать, что ее гложет, Джулия глубоко вздохнула и рассказала обо всем, включая и происшедшее на прошлой неделе столкновение с сэром Перраном, в результате которого ей пришлось пустить в ход ножницы.
Будучи натурой чувствительной, Каролина по ходу рассказа прослезилась, однако довольно быстро взяла себя в руки и первая предложила перейти к вопросам практическим.
– Значит, ты убеждена, что твой муж хочет разыскать в Брюсселе майора Блэкторна и… Я правильно поняла?
Джулия кивнула.
– Если бы ты только видела, с какой ненавистью он смотрел на него в тот последний раз!..
– Как странно… – Каролина задумчиво глядела куда-то вдаль. – Почти как древнегреческий миф, правда?
– Что значит – миф? – не поняла Джулия.
– По-моему, у греков – да и у римлян тоже – часто повторялся один и тот же сюжет, когда родственники причиняли друг другу зло, не зная о своем близком родстве. Думаю, что и сэр Перран, с его стремлением отомстить майору Блэкторну, просто не догадывается о том, насколько они близки.
Джулия озадаченно нахмурилась.
– Конечно, близки. Он ведь дядя Эдварда, – сказала она, не совсем понимая последние слова сестры.
– Так ты не знаешь? – бледнея, пробормотала Каролина.
– Да объясни же наконец, о чем ты? – Сердце почему-то тревожно заныло у Джулии в груди.
– Я думала, что ты знаешь… Иначе бы не… О Боже. – Она дотронулась до руки Джулии. – Не знаю, как об этом следует говорить, поэтому скажу прямо. Понимаешь, некоторое время назад я узнала, что майор Блэкторн не племянник сэра Перрана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55