Ах, леди, вы жаждали, чтобы я вернулся, помните?
— Но не так! — воскликнула она, почти рыдая, упершись в его твердую, как камень, грудь. — Не так!
— Но, леди, — настаивал он. — Я всегда был только нежен!
— Нет, будь ты проклят, Пирс, нет…
Он прижался к ее губам. Ее сжатые в кулаки пальцы все еще сильно упирались в его грудь. Она попыталась увернуться от его требовательного прикосновения. Он поймал ее голову в ладони. Рот его поглотил ее губы. Язык дразнил их, глубоко проник в ее рот, поглаживая, играя, возбуждая. Поцелуй был до боли эротичным, обманчиво нежным. Он длился вечность. Пока сладко не ослабели ее руки и ноги. Пока у нее не перехватило дыхание, пока не была подавлена ее воля. Она ощущала это прикосновение так много раз прежде.
Ее кулаки все еще прижимались к нему, но сердце продолжало бешено биться. Она почувствовала странную сдержанную страсть его поцелуя и в отчаянии спрашивала себя, что происходит в его сердце и мыслях. Его рука отпустила ее щеку. Быстро потянулась к штанам. Язык обводил контур ее губ. Она внезапно ощутила его пальцы между ног, потом силу его тела, сливавшегося с ней.
Она вскрикнула, но крик заглох у нее в горле. Она попыталась увернуться от внезапного странного вторжения, но спасения не было. Он пригвоздил ее своим телом, своим ртом, поцелуем, который оставался странно нежным, но становился все более страстным вместе с быстрым, почти бешеным биением его тела. Она не загорится! Ни за что, раз он взял ее с такой яростью! Она не сдастся…
Но его губы жадно прижались к ее шее, порывистое дыхание жгучим огнем обожгло мочку уха, ямку на шее, грудь. Она не хотела отвечать на его любовь. У нее вырвалось рыдание, ведь она не могла отказать ему. О, ее сердце и ум все еще храбро старались это сделать! Но жаркое волшебство заструилось по ее телу, опалило их обоих, добавив роскошное топливо в огонь, который уже пылал. Ярко, быстро, бешено. Он прижался к ней, крепкий, как сталь, проникая так глубоко, что ей подумалось, что она умирает. Но вместо этого вспыхнули звезды. От неистовых спазм кульминации, охватившей ее, она начала дрожать. Он упал на нее, тяжело дыша.
Пальцы его погрузились в ее волосы. Потом он отдернул их, словно обжегся. Поправил свою одежду.
Он поднялся и, словно мстя, оттолкнул ее. Оставленная такой обнаженной, такой уязвимой, Роза быстро свернулась в комок и села, с изумлением глядя на него.
— Ах, да, леди, я буду помнить! — пообещал он. — Я буду до самого конца помнить ваше вероломство!
Ошеломленная, Роза вскочила, запылав от острого ощущения предательства. Она завернулась в остатки своего платья, прижимая их к груди, и, не понимая, заговорила с ним.
— Какое вероломство? Клянусь перед Богом, я не знаю, о чем ты говоришь! Помнить… что? — Слезы обжигали ей веки. — Богом клянусь, ты, надменный ублюдок, ты несправедлив ко мне… использовал меня! Ты уезжаешь? Ты нашел Анну?
Он шел к двери.
— О да, я нашел Анну.
— Тогда…
Он обернулся к ней яростным смерчем.
— Как будто ты не знаешь? Я нашел ее мертвой! — гневно воскликнул он.
— Мертвой! — ахнула Роза, кровь отхлынула от ее лица. — О Боже мой! Значит, Джемисон…
— Боже, Роза! Ты послала меня туда! Послала, чтобы я нашел ее, послала меня в ловушку! И я проклинал этого идиота Джемисона! Ну, так этот проклятый дурак тоже лежал там, мертвый. Это ты и Джером! Ты послала меня туда, чтобы законники могли найти меня там, вместе с Анной и Джемисоном, сплетенными между собой в последнем дьявольском объятии!
Она не могла постичь ужас того, о чем он говорил. Анна. Мертва. Этого не может быть.
И Джемисон? Джемисон тоже мертв? Нет, это невозможно. Что случилось? Джемисон убил Анну из ревности? Но Джемисон тоже мертв. Каким образом?
Джером.
Она похолодела.
Она послала Пирса обнаружить все это. Она настаивала, чтобы он ехал. Она встречалась с Джеромом.
Зубы ее начали стучать. Он думает, что она в этом замешана. О Боже! Он думает, что она знала о смерти Анны.
— О, ты, ублюдок! — выдохнула она. — Как мог…
Но голос ее замер. Наконец она поняла его чувства.
Это были мука, боль и ярость такой величайшей силы, какие только можно вообразить.
Внезапно оба они услышали с улицы стук копыт. Он посмотрел на нее, изогнув темную бровь.
— Вернись ко мне — не так ли ты сказала? Шикарно, миледи, это шикарно! Если меня не схватили в Хантингтон Манор, ты можешь использовать свои нежные уловки, чтобы меня взяли здесь!
Она ахнула.
— Нет! — воскликнула она. Но он уже вытаскивал свою шпагу. — Нет!
На лестнице, ведущей к комнате, раздался звук поспешных шагов.
Дверь распахнулась.
Роза взвизгнула, сдергивая с кровати простыни. В комнату ворвался молодой солдат с обнаженным клинком в руках. Потом показалось, что за ним вошло человек двадцать.
— Он не обидит вас, миледи! — окликнул ее первый солдат. — Нас здесь много, и, клянусь, мы уложим его!
— Вы их вызвали, да? — спросил Пирс, быстро переводя на нее свой серебристый взгляд.
Потом он толкнул ногой дверь, которая тяжело хлопнула, ударив по солдатам, пришедшим за ним.
Он грубо притянул ее к себе.
— Моя очередь, миледи. Вы заплатите за это! Клянусь Богом, вам придется за это заплатить.
— Нет! — закричала она со страхом и гневом. — Я…
Он бешено отшвырнул ее от себя. Солдаты вскочили на ноги, снова устремляясь к нему. Лязг и звон металла превратились в ужасную какофонию, когда Пирс принялся парировать и наносить удары. Он схватил большой стул у камина и с силой бросил его в атакующих. Они на короткое время отступили. Пирс подскочил к окну, сорвал с него драпировки и остановился, готовый выпрыгнуть вниз, на улицу.
Один солдат почти задел его спину шпагой.
— Пирс! — воскликнула она.
Он повернулся, мгновенно полоснул солдата по руке.
На секунду их глаза встретились. Потом он прыгнул.
Она слышала внизу, на улице, звук его падения.
— За ним! — раздался крик. Возникла дикая свалка — солдаты падали друг на друга, спеша догнать Пирса.
— Нет! — взвизгнула Роза. — Оставьте его! Оставьте его! — Не думая о том, что полуобнажена, она последовала за ними, путаясь и спотыкаясь, по лестнице и выскочила в прохладу улицы.
Услышав крики, она бросилась туда, откуда они доносились, сквозь кромешную темноту. Замерзая, она бежала босиком по грязной дороге к деревянной пристани, вслед за солдатами.
Пирс был впереди, время от времени останавливался, отбиваясь от преследователей.
— О Боже, неужели они ничего не понимают?
Теперь они загнали его на пристань и теснили все ближе и ближе к краю, ближе и ближе к черной водяной бездне. Ему едва хватало места, чтобы стоять. Они налетали на него, словно мухи. И он все еще боролся с ними.
Потом раздался дикий рев. На мгновение его клинок взметнулся ввысь. Лунный свет отразился от него.
— Справедливость! — проревел он, и, казалось, глубина и ярость его голоса отразились в ночи.
Потом он повернулся и нырнул в ледяную черноту холодных вод…
И Роза закричала…
И кричала, и кричала…
Через несколько часов ей сказали, что он умер.
Несколько солдат нырнули вслед за ним, но не смогли вытащить его.
Лорд-констебль присутствовал при этом. Он накинул на плечи Розы плащ и позаботился, чтобы ее отвели обратно в таверну и усадили у огня, дал ей виски и заставил выпить, и огненная жидкость немного оживила ее тело.
Он не может быть мертвым.
Нет, ведь она так глубоко полюбила его.
Ненавидь его! Ненавидь его! — кричала она себе. — Ненавидь его, ведь он никогда в тебя не верил. До самого конца он полагал, что ты предала его.
Эта мысль была невыносима.
Но кто-то сказал, что она послала сообщение, заверяя лорда-констебля, что если ему не удастся захватить Пирса в особняке, он найдет его в таверне.
Джером.
— Возможно, так лучше всего, — нежно сказал ей добрый лорд-констебль, заставляя выпить еще виски.
Нет, нет, так не может быть лучше всего. Это ужасно. Анна мертва. Джемисон мертв. Пирс…
А Джером — жив.
Я убью его, дрожа, поклялась она. Я найду способ доказать его вину. Ради этого стоит жить.
Но не сегодня. Слезы снова заволокли ее глаза. Она пила виски еще и еще. Оно обжигало, вызывало боль.
Но не такую, как провал в ее сердце, как пустота в душе.
— Он невиновен. Он любил Анну, — сказала она лорду-констеблю.
Рука его тепло сжала ее руки.
— Да, миледи. Он невиновен. Он никогда не убивал ни Анну, ни лорда Брайанта.
— Я докажу это! — поклялась она со слезами на глазах.
— Да, миледи. Со временем, — успокаивал он. — А теперь вам следует поспать. Отдохнуть.
Но она долгие часы сидела, не сводя глаз с огня. Потом, на рассвете, начала рыдать. Пирса больше не было.
ГЛАВА XII
Ледяная вода замораживала его, лишала всех ощущений. Он не чувствовал ни рук, ни ног, ни даже души.
Потом наступила чернота. Ни жизнь, ни смерть не имели значения в этой черной пустоте. Она была полной, обволакивающей, всеобъемлющей…
Глухой звук на уровне его грудной клетки вывел его из этого состояния. Затем на него снова нахлынули вся боль и мука этой ночи. Он насквозь промок и ужасно замерз. Он ощущал, как устали его руки, как горят легкие от воды, которой он наглотался, чувствовал соль, стянувшую его кожу и щипавшую язык.
И он чувствовал лезвие ножа, упиравшегося ему в ребра. Такие ножи в ходу у рыбаков.
Кто-то говорил. Кто-то, кто считал, будто Пирс все еще без сознания.
— Это кто-то важный, точно, Джейк. Взгляни, во что он одет. Штаны из шикарной ткани, а рубашка — шелковая.
— Тогда мы можем потребовать за него выкуп, Билли.
Пирс позволил себе слегка приоткрыть глаза. Соль залепила их, и какое-то время он снова ничего не видел. Он оставался совершенно неподвижным. Почувствовал сильную качку судна, на котором находился. Должно быть, рыбачья лодка, подумал он.
С любопытной парой на борту.
Возможно, рыбаки искали затонувшие корабли и подбирали имущество.
— Да, он из богатых! — мечтательно произнес тот, кого звали Биллом.
Когда жалящая боль ослабла и он начал видеть, Пирс решил, что Билли немолод. Лицо его было покрыто сизой щетиной, как у человека, бреющегося нехотя и от случая к случаю. Он был худ и выглядел голодным, как акула.
— Значит, возможен выкуп, — сказал Джейк. Джейк был моложе, но выглядел опасней. Он был смугл, с болезненным цветом лица, чисто выбрит, левую щеку пересекал отвратительный шрам.
— Или, может быть… — произнес Билли.
— Может, раз он здесь, это предатель, или что-нибудь в этом роде. Может, король или какой-нибудь шериф, или законник уплатят за него много денег! Как ты думаешь?
— Я думаю, нам следует взять его деньги и рубашку и снова швырнуть его за борт. Думаю, не стоит нам с ним связываться, он, похоже, очень силен.
— Швырнуть его обратно, пусть тонет?
— Ну да, парень, именно так!
— Тогда с чего мы начнем?
— Снимай с него брюки!
Пирс молился, чтобы ему хватило сил. Когда первая пара рук прикоснулась к нему, он попытался неожиданно врезать кулаком по подбородку Билли.
— Иисус и Благословенная Дева! — воскликнул Билли, падая на спину.
— Могущественный лорд почти мертв! — в ярости возразил Джейк. Он стоял над Пирсом, размахивая веслом. — Я проломлю ему череп, вот что я сделаю!
Вряд ли мне удастся сейчас двигаться достаточно быстро, подумал Пирс. Сегодняшних схваток с него достаточно. Хватит. Он считал, что утонул, что уже нашел сладкий приют в смерти.
Но, похоже, ему снова придется испытать боль.
Он попробовал отползти, но в лодке было тесно. Весло обрушилось, и он покатился. Дерево стукнуло его по руке.
О Боже! Он все еще в состоянии испытывать боль!
— Кончай с ним! Кончай с ним! — подбодрил Джейка Билли.
Но прежде, чем весло смогло снова опуститься, лодку сильно толкнуло.
Джейк качнулся. Весло вылетело из его рук. Пирс следил, как он беспорядочно машет руками, словно собирается взлететь. Потом он вывалился за борт.
Пирс попытался подняться. Их лодка столкнулась с другой, тоже маленькой, но не рыбачьей. Это была лодка, спущенная с большого корабля, изящной тенью выделявшегося в ночи.
— Хо-Ла! — позвал кто-то.
Испанский корабль, подумал Пирс. Испанец, находящийся в английских водах.
— Говори, англичанин! — закричал голос с сильным акцентом.
Показалось лицо с темными усами. Пирс увидел его и попытался заговорить, но голова его снова гудела. Он упал на спину в приветливые объятия черной пустоты.
* * *
Позже он снова пришел в себя. Он скорчившись сидел на жестком стуле перед тяжелой конторкой в капитанской каюте, лицом к безупречно красивому испанцу с темными волосами и глазами и бледным лицом с заостренным подбородком.
— Итак, англичанин, вы с нами. Кто вы такой?
Пирс облизнул сухие потрескавшиеся губы и ответил вопросом:
— А кто вы и что вы делаете на испанском военном корабле в английских водах?
— Мы не воюем! — быстро произнес человек. — Так кто же вы?
Пирс покачал головой.
— Это не имеет значения.
Испанец встал. Пирс обнаружил, что за его спиной стоят люди, ожидающие приказа капитана.
Капитан обошел конторку и оперся на нее, глядя на Пирса.
— Итак, вы богато одеты, но не желаете назвать свое имя! Вы головорез, пират, как те, другие?
Пирс покачал головой.
— Нет.
— Вы стоите хорошего выкупа?
— Нет.
— Значит, вы — пират, ничуть не лучше остальных.
— Что вы сделали со старым Билли? — вежливо осведомился Пирс.
Испанец холодно улыбнулся.
— Он спит вместе со своим другом на дне моря. Итак, мой друг, что мне с вами делать?
— Я не пират.
— Но, тем не менее, человек с прошлым. И человек, знающий о том, что я ввел свой корабль в эти воды… хм-м.
— Убить его! — предложил один из моряков. — Он ничуть не лучше остальных.
— О, он лучше, — сказал капитан и провел по щеке изящным серебряным ножом для вскрывания писем. — Он очень большой и сильный и может заработать себе жизнь на этом судне! Оковы на руки и ноги, и он с удовольствием будет работать! Может быть, когда-нибудь потом он заговорит. А если нет… — капитан пожал плечами. — Тогда мы сможем бросить его акулам позже, когда он сделает свое дело.
Капитан подошел слишком близко. В Пирсе и вправду зародилась искра жизни. Капитан наклонился, жестоко улыбаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42