– Ты напрасно так волнуешься, – покачала головой Кэтрин. – За несколько дней с нами ничего не случится. Ты успеешь прислать сюда охрану. Ну а если Эдвард появится раньше, я сама сумею с ним справиться. Я сумею превратить наш дом в неприступную крепость.– А ты не забыла про миссис Оливер? Виктория писала о том, что ее экономка в сговоре с Эдвардом.– О, боже, неужели ты думаешь, что я испугаюсь какой-то миссис Оливер? Один неверный шаг, и я вздерну ее на перекладине!Майлс немного подумал, вздохнул и принял окончательное решение.– Хорошо, Кэт, пусть будет по-твоему. В оружейной есть пистолеты. Кроме того, принеси в спальню Джеффри шпагу и обещай ни под каким предлогом не покидать дом в мое отсутствие.– О, господи, – вздохнула Кэтрин, закатывая глаза. – Ты говоришь так, словно мы с тобой на войне.– Хуже. На войне ты всегда знаешь, кто твой друг и кто твой враг. Здесь же не знаешь, кому и верить-то. – Он поцеловал Кэтрин и добавил: – Будь осторожна, любимая.– Обещаю сделать все, как ты сказал, любимый.Через час Майлс был уже на пути к Лондону.
В тот же вечер Кэтрин сказала Люси, что останется с Джеффри на всю ночь, и отослала ее отдыхать. Со шпагой, висящей возле запертой двери, и с тремя заряженными пистолетами на полке Кэтрин чувствовала себя в полной безопасности и готова была дать отпор любому безумцу, который захотел бы проникнуть в комнаты герцога.После ужина она уселась в кресле напротив Джеффри и принялась ему читать из шекспировского «Сна в летнюю ночь». Когда она стала говорить за героев пьесы разными голосами, Джеффри развеселился и долго смеялся. Кэтрин, закончив второй акт, стала прохаживаться по комнате.– Но еще больше мне нравится у Шекспира «Комедия ошибок», – сказала Кэтрин. – Это история о мальчиках-близнецах, которых разлучили в детстве. Если хочешь, я почитаю ее тебе завтра, папа.Джеффри покачал головой и поморщился.– А, понимаю, – улыбнулась Кэтрин. – Две комедии подряд – это действительно неправильно. Хорошо, тогда попробуем «Юлия Цезаря», но мне будет чертовски трудно говорить на разные лады мужскими голосами.Герцог счастливо улыбнулся.Послышался стук в дверь – это оказалась Люси.– Виктория, если ты решила остаться на всю ночь возле отца, почему бы тебе не лечь в гостиной? – сказала она. – Ты можешь постелить себе на диване и оставить дверь открытой. Вот ключ. Туда никто не заходил с тех пор, как ты уехала из дома – тогда, в ноябре.Люси протянула Кэтрин ключ и улыбнулась Джеффри:– Доброй ночи, ваша светлость. Доброй ночи, Виктория.Она помахала рукой и скрылась.Кэтрин заперла дверь на ключ и посмотрела на дверь, ведущую из спальни в примыкающую к ней гостиную. Затем пожала плечами и снова села напротив Джеффри. Взяла в правую руку томик Шекспира, продолжая держать в левой ключ, который дала ей Люси.– Папа, – сказала она, – ты не мог бы положить куда-нибудь к себе этот ключ? У меня на платье нет карманов.И она протянула герцогу раскрытую левую руку с лежащим на ней ключом.Джеффри взял ключ и увидел шрам на ладони Кэтрин. Пристально всмотревшись, он поднял взгляд к лицу Кэтрин. Глаза его наполнились слезами, и Кэтрин увидела, как складываются губы Джеффри, пытаясь произнести какое-то слово. Затем послышался его низкий надтреснутый голос:– Кэт-трин.Ей показалось, что она ослышалась.– Что ты сказал? – переспросила Кэтрин.Джеффри повторил, на этот раз уже более уверенно и ровно:– Кэтрин.– Кто тебе сказал, что меня зовут Кэтрин? – настороженно спросила она.Джеффри повторил, не сводя глаз со шрама на ее ладони:– Кэтрин. Моя Кэтрин.– Твоя Кэтрин? – недоуменно переспросила она. – Не понимаю, что ты этим хочешь сказать.Джеффри протянул ей ключ и указал на дверь, ведущую в гостиную– Гостиная? Ты хочешь, чтобы я прошла в гостиную? – спросила Кэтрин. Он потряс головой, указал на Кэтрин, на себя и на дверь. – А, ты хочешь, чтобы я пошла туда вместе с тобой.– Д-да, – кивнул Джеффри.– Ничего не понимаю, но если тебе так хочется…Кэтрин вручила Джеффри зажженный канделябр и покатила его кресло к двери гостиной. Когда она отперла и открыла дверь гостиной, из нее дохнуло холодом нежилого помещения.– Как бы нам здесь не замерзнуть, – сказала Кэтрин. – Может быть, вернемся назад?Взгляд Джеффри стал таким умоляющим, что Кэтрин сдалась и вкатила кресло в темную комнату. Она взяла из рук Джеффри канделябр и от него зажгла все свечи.Она подкатила кресло к дивану, и вдруг раздался голос Джеффри:– Т-там. С-смотри там, – он указал рукой на большую, прикрытую холстом картину, прислоненную к стене.Кэтрин взяла в руку канделябр, откинула холст и присела, чтобы лучше рассмотреть картину. На ней была изображена молодая женщина с двумя девочками-близнецами на руках.– Если бы ее глаза были не голубыми, а зелеными, мы были бы похожи с ней как две капли воды. Это твоя жена, Евангелина?Джеффри кивнул, поднял руку, указывая на картину, и сказал:– Моя Кэтрин.Она поднесла канделябр ближе к холсту и принялась рассматривать прелестных зеленоглазых девочек с льняными волосами. Потом Кэтрин увидела нарисованные на их тонких шейках золотые цепочки с золотым кулоном-сердечком и едва не выронила канделябр.– У меня есть точно такой же кулон, – сказала она, обращаясь к Джеффри, а затем присмотрелась к буквам, видневшимся на кулонах, и на одном из них увидела К, а на втором В и спросила: – Это Виктория?– Да, – ответил Джеффри.Кэтрин поставила канделябр на пол, обернулась к Джеффри и беспомощно сказала сквозь застилавшие глаза слезы:– Я ничего не понимаю.– Моя Кэтрин, – снова повторил Джеффри, притрагиваясь пальцами к ее щеке. – Ты – моя Кэтрин.– Папа? – напряженным шепотом спросила она. – Ты – мой папа?Джеффри кивнул, и слезы хлынули по его лицу. Она припала головой к его груди и тоже разрыдалась.Внезапно Кэтрин поняла, что все происходящее – правда, и что Джеффри – ее настоящий отец, и что сама она после долгих лет скитаний наконец оказалась в родном доме.Кэтрин поцеловала Джеффри и сказала:– Я люблю тебя, папа.– И я люблю тебя, – более уверенным, чем прежде, голосом сказал Джеффри, целуя Кэтрин в лоб. – Добро пожаловать домой, моя девочка.
После того как схлынула первая волна возбуждения и высохли первые слезы, Кэтрин спросила, не сводя глаз с улыбающегося лица Джеффри:– Но если я – твоя дочь, то почему я оказалась в Ирландии?Джеффри взял со стола, возле которого стояло его кресло, изящную деревянную шкатулку и протянул ее Кэтрин.– Это мне, папа? – спросила она, приподняв крышку и увидев под ней сложенный лист бумаги.– Да, – кивнул он. – От м-мамы.Кэтрин осторожно развернула дрожащими пальцами хрупкий бумажный лист и прочитала верхнюю строчку – «Дорогая Кэтрин…».Джеффри прижал ее к себе и не отпускал до тех пор, пока она вслух не дочитала письмо матери до самого конца. Потом они оба надолго замолчали, и наконец Кэтрин заговорила:– Я всегда чувствовала, что в моей жизни что-то потеряно, что-то не так. Вокруг меня были любящие, заботливые люди, но мне все равно чего-то не хватало. Я искала утешение в учебе и тренировках, но мир в моей душе так и не воцарился. Теперь я знаю, чего не хватало мне все эти годы – мамы, Виктории и тебя, папа. – Джеффри внимательно слушал и все гладил ее по волосам. – С самого раннего детства я видела странные сны. В них я жила в большом красивом доме, и у меня были изумительные платья и великолепный жеребец… Скажи, папа, Виктория никогда не падала с огромного черного жеребца и не ломала себе ногу?Джеффри утвердительно кивнул, и Кэтрин пришла в восторг.– Папа, все это я видела во сне! Я словно сама была Викторией! А наутро я не могла ступить на ту ногу, которую повредила во сне. Она сильно болела, все прошло только через пару недель. И позже я часто видела сны про свою сестру. Потому-то мне все так знакомо в этом доме, особенно комната Виктории. Ведь все эти годы у нас с Викторией сохранялась таинственная связь друг с другом, несмотря на то что мы жили врозь. Скажи, Виктория знает что-нибудь обо мне?Лицо Джеффри сделалось печальным, и Кэтрин с пониманием кивнула головой.– Ты никогда не говорил ей обо мне, папа. Очевидно, вы с мамой решили, что для нее будет слишком сильным ударом, если она узнает о том, что у нее была сестра-близнец, которая потеряна навсегда. Я угадала, папа?– Да, – вздохнул Джеффри. – Это очень больно.– Вы никогда не говорили Виктории обо мне, но она нашла эту картину и сумела сделать собственные выводы. Вот почему она закрыла дверь гостиной на ключ и уехала в ту же ночь из дома.Тогда Джеффри задал вопрос, которого Кэтрин боялась больше всего:– Где Виктория?– Не знаю, папа. Майлс полагает, что ее похитил Эдвард. Он боялся, что Виктория узнала нечто такое, что способно уничтожить его самого. В последнем письме, которое Майлс получил от Виктории, она писала, что продолжает собирать улики против своего дяди.Кэтрин заметила, что Джеффри не сводит глаз с письма, зажатого в ее руке.– Эдвард знает о мамином письме? – догадалась Кэтрин. – И вы именно из-за него и поссорились в тот злополучный день?Она прочитала боль в глазах отца и сказала:– Ты ни в чем не виноват, папа. Эдвард – жестокая, злобная бестия. Он уничтожает всех, кто встречается ему на пути: и правых, и виноватых, и тех, кто его ненавидит, и тех, кто любит его. Но я не дам ему убить тебя, папа.– А ч-что, если Виктория м-мертва? – с усилием проговорил Джеффри.– Сыщики, которых нанял Майлс, не смогли разыскать никаких ее следов и вот уже несколько месяцев считают ее умершей. Однако, исходя из того, что я узнала о Виктории сегодняшним вечером, я полагаю, что они ошибаются.– Ты думаешь, что Виктория жива?– Да, – кивнула Кэтрин. – Она исчезла в начале ноября, верно? В таком случае с этого времени должны были прекратиться и мои сны. Однако они мне снились, и хотя видения были нечеткими, я хорошо помню ощущения холода, боли и голода. Самым сильным было именно ощущение голода. Это было послание от Виктории, а значит, тогда она была жива. Ну а после того, как Майлс захватил меня в плен…– Что? – ахнул Джеффри. – Майлс захватил тебя в плен?Кэтрин прикусила нижнюю губу и осторожно сказала:– Э-э… Знаешь, папа, это я объясню тебе немного позже, а пока давай лучше про Викторию. В начале декабря я перестала видеть сны про Викторию, но буквально два дня тому назад у меня опять промелькнуло видение. Оно было коротким, всего несколько мгновений, но я успела рассмотреть, что Виктория не одна. Рядом с ней был какой-то мужчина. Я не рассмотрела его лица, но поняла, что с ним она чувствует себя в полной безопасности и они любят друг друга.– А вдруг это был твой сон, а не ее? – вздохнул Джеффри.– Я никогда не вижу своих снов, как все люди, – пояснила Кэтрин. – Только чужие. И теперь я знаю, что это всегда были сны Виктории.Часы в коридоре пробили два раза.– Боже мой, папа, уже два часа ночи! – спохватилась Кэтрин. – Пора ложиться.Джеффри с поразившей Кэтрин силой прижал ее к себе, не желая отпускать, и сказал:– Нет. Я слишком долго ждал тебя, Кэтрин, и не успокоюсь, пока не узнаю о твоей жизни все, до мельчайших подробностей. Рассказывай.– Но так мы можем проговорить с тобой до самого утра, – попыталась возразить Кэтрин.– Отлично, – ответил Джеффри. – Будем говорить до утра. Я готов. А теперь расскажи мне о моей Кэтрин.– Ну, если ты так настаиваешь, – сдалась Кэтрин. – Правда, я боюсь, что кое-что в моем рассказе может показаться тебе неправдоподобным, особенно когда речь пойдет о Леди Кошке.– О Леди Кошке, этой знаменитой пиратке? Ты что, знаешь ее?– Да, я знаю ее, – вздохнула Кэтрин. – И ты тоже, папа. ГЛАВА 25 В девять часов утра, как всегда, Люси принесла в спальню герцога завтрак. Она открыла дверь своим ключом, поставила поднос на стол и раздвинула шторы. Увидела нетронутую постель Джеффри и встревожилась. В комнате не было ни герцога, ни Виктории.Люси увидела раскрытую дверь гостиной и вошла. Картина, которую она увидела, запечатлелась в ее памяти на всю жизнь.Джеффри сидел в своем кресле, а на коленях у него свернулась клубочком дочь, положив голову на грудь отца. Ее длинные светлые локоны разметались по темно-красному бархату сюртука герцога, перепутавшись с русыми волосами Джеффри.Оба они крепко спали.Люси подошла ближе, и Джеффри, открыв глаза, улыбнулся ей.– Моя дочь просто прекрасна, не правда ли, Люси?Услышав глубокий звучный голос герцога, Люси обомлела и, не в силах вымолвить ни слова, молча кивнула головой.– Наконец-то моя Кэтрин вернулась домой. Теперь мы с ней не расстанемся никогда.– Кэтрин? О ком вы говорите, Джеффри? – спросила Люси. Она была потрясена настолько, что назвала герцога просто по имени.Джеффри скосил глаза на спящую.– Это моя дочь, Кэтрин, – сказал он. – Мы думали, что она погибла много лет тому назад. Виктория исчезла, но зато я нашел Кэтрин. Теперь мы вместе с ней наверняка сумеем разыскать и Викторию.Он заглянул в глаза Люси, понял ее недоумение и кивнул на скамеечку, стоявшую возле его кресла: – Присядь, Люси, и я расскажу тебе волшебную сказку с хорошим концом.Затем почти час Люси слушала рассказ герцога о судьбе Кэтрин. Когда он закончил, все лицо девушки было залито слезами.– О, боже, это просто невероятно, что вы в конце концов нашли друг друга, – охрипшим от волнения голосом произнесла Люси.Джеффри наклонился вперед, смахнул слезинку со щеки девушки и сказал:– Не надо плакать, Люси. Лучше порадуйся за всех за нас.У Люси задрожала нижняя губа.– Ничего не могу с собой поделать. Простите, ваша светлость.– Послушай, – покачал он головой. – Минуту тому назад ты назвала меня по имени, и мне это очень понравилось. Меня зовут не ваша светлость, а Джеффри. Ты можешь повторить это, Люси?– Р-разумеется… Джеффри, – запинаясь, ответила она.– Ну-ка, еще раз, – попросил он, не сводя глаз с ее губ.– Джеффри.Он провел рукой по ее каштановым локонам и мягко притянул к себе.– Сколько месяцев я мечтал об этом, – прошептал он. – Надеюсь, ты не рассердишься на меня, дорогая?Люси не успела и глазом моргнуть, как Джеффри приник к ее губам и нежно поцеловал.– Я знал, что ты очень сладкая, – улыбнулся он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51