– Я очень благодарна тебе, Дарси, – ответила Кэтрин. – Ты так помогла мне. Я высоко ценю твою преданность и деликатность.Дарси вытащила из-под передника маленький сверток и протянула его Кэтрин.– Мой подарок не может сравниться с вашим, миледи, но я приготовила его для вас от всего сердца.Кэтрин развернула бумагу и увидела тонкий шарф, связанный из белой шерсти, с красивыми узорами по краям.– Я сама связала его для вас, миледи.– Спасибо, Дарси. Я с удовольствием буду носить этот шарф. А на следующее Рождество ты, может быть, свяжешь мне шаль.– С удовольствием, миледи… – начала было Дарси и вдруг осеклась: – На следующее Рождество? Я не ослышалась, миледи, вы в самом деле так и сказали – на следующее?– Да, – улыбнулась Кэтрин. – Если ты, конечно, не имеешь ничего против путешествий. Тебе доводилось плавать на судне, Дарси?– Нет, но я всегда мечтала об этом, миледи, – раскраснелась Дарси. – Обещаю вам, что буду работать не покладая рук и буду вам верной помощницей всегда и во всем.– А теперь иди спать, Дарси, – улыбнулась Кэтрин. – Сегодня ты мне больше не понадобишься. Счастливого Рождества.– Благодарю вас, миледи, – низко поклонилась Дарси. – Доброй ночи.Кэтрин стояла и смотрела вслед Дарси. Вдруг кто-то осторожно прикоснулся к ее плечу.– Простите, Кэт, но должен вам заметить, что вы стоите прямо под венком из омелы. По традиции с вас положен штраф, – сказал Гаррет.Кэтрин подняла глаза, увидела над своей головой тонкие зеленые веточки омелы, перевязанные красной лентой, и спросила, притворно вздохнув:– И к чему же вы хотите приговорить меня, добрый господин?– К поцелую, если, конечно, такая плата не покажется вам чрезмерной, миледи, – ответил вместо Гаррета Майлс.– И кого же я должна буду поцеловать? – с улыбкой спросила Кэтрин.– Меня! – в один голос ответили Гаррет и Майлс.Первым она поцеловала Гаррета. Их поцелуй был нежным, легким и коротким, после чего Гаррет сказал, смущенно опустив глаза:– Счастливого Рождества, Кэтрин. Увидимся утром, когда станем распаковывать наши подарки. А теперь, если вы с Майлсом позволите, я удалюсь – мне нужно сделать распоряжения миссис Кокс относительно завтрака.Он прикоснулся губами ко лбу Кэтрин и поспешно вышел из гостиной.– А теперь заплати штраф мне, Кэт.Кэтрин обернулась и тут же оказалась в объятиях Майлса. На этот раз поцелуй оказался обжигающим и долгим – он тянулся до тех пор, пока в гостиной не появились слуги, пришедшие убирать со стола.– Доброй ночи, Майлс.– Доброй ночи, миледи.Кэтрин подобрала юбки и ринулась прочь. Она одним духом домчалась до своей спальни и захлопнула за собою дверь. Сердце ее бешено колотилось, а в мозгу билось птицей, попавшей в силки, одно только имя – Майлс.– Господи, какая же я дура! – прикрикнула на саму себя Кэтрин. – Он же хочет не меня! Просто я похожа на девушку, в которую он влюблен, и больше ничего!Она походила по спальне и наконец решила, что Майлс не должен увидеть подарок, который она для него приготовила. Слава богу, что все подарки остались под елкой до утра!Свой подарок Кэтрин приготовила сегодня утром. Она взяла свой локон, отрезанный в тот день, когда ей впервые раскрылась душа Майлса. Золотистые длинные пряди она свила венком, связала концы желтой лентой и уложила в коробочку. Собираясь подарить их на Рождество Майлсу, она приложила к венку записку, в конце которой добавила несколько слов по-кельтски. Кэтрин решила, что, когда Майлс спросит ее о том, что здесь написано, она ответит, что это старинное ирландское пожелание счастья.Вечером ей стало ясно, какую ошибку она допустила, но было уже поздно – бархатная коробочка легла под елку вместе с грудой остальных подарков.– Ты – непроходимая дура, Кэтрин О'Бэньон, – сердито сказала она своему отражению в зеркале. – А теперь спускайся поскорее вниз и забери свою записку до того, как она попадет в руки Майлса!
Кэтрин накинула халат поверх ночной сорочки и уже через минуту входила в гостиную с зажженной свечой в руке. Села на пол возле елки, поставила рядом с собой подсвечник, нашла свою коробочку и вдруг услышала за спиной знакомый голос:– Не можешь утерпеть до утра, Кэт?От неожиданности она выронила коробочку. Майлс подошел, поднял ее и присел на пол рядом с Кэтрин. Увидев на коробочке свое имя, он удивленно поднял бровь и спросил:– Решила, что я недостоин этого подарка? А я пришел добавить к твоим подаркам еще один.Майлс положил коробочку на пол и протянул Кэтрин сверток, который держал в другой руке.– Я хочу подарить тебе эту вещь, Кэт. Она принадлежала моей бабушке, Мэри Маргарет. Разверни, пожалуйста.Дрожащими пальцами Кэтрин развернула хрустящую яркую бумагу и увидела древнюю книгу, написанную по-кельтски. На обложке золотыми буквами было вытиснено: «Tain Bo Cuailgne». – Что это, Майлс? Старинная поваренная книга?– Нет. Это древняя легенда об ирландском герое по имени Кухуллин и его битве с великой королевой Медб из Коннахта. Это была красивая и отважная женщина, пришедшая в Ольстер, чтобы завладеть священным Коричневым Быком из Кули.– Она добилась своего? – живо поинтересовалась Кэтрин.– Не сразу. Кухуллин договорился с королевой Медб, что они не станут устраивать большую битву и будут вместо этого выставлять каждое утро по одному бойцу друг против друга. Каждый раз на поединок выходил сам Кухуллин и убил одного за другим всех воинов Медб.– Это было глупо с ее стороны – начинать битву на таких условиях, – фыркнула Кэтрин.– Не торопись осуждать Медб, – предупредил ее Майлс. – Пока продолжались поединки, она сумела настроить против Кухуллина весь народ и тогда вывела свою армию на решительный бой. Кухуллин был тяжело ранен и тогда приказал привязать себя к столбу, чтобы встретить свою смерть на ногах. Так он и стоял перед врагами с мечом в руке, и никто не решался приблизиться к столбу, к которому он был привязан, – даже сама королева Медб. Он умер, и о смерти Кухуллина все догадались лишь тогда, когда на его плечо сел ворон, прилетевший выклевать глаза бесстрашного воина. Так великий Кухуллин пал жертвой женщины. Мне кажется, Кэт, что ты – не валькирия. Ты – сошедшая во второй раз на землю королева Медб из Коннахта. Такая же прекрасная, отважная, умная и такая же опасная для любого мужчины.– Я польщена тем, что ты сравниваешь меня с королевой Медб, – сказала Кэтрин, прижимая к груди старинную книгу. – Мне нравится, что ты готов принять меня такой, какая я есть, и не заставляешь меня стать, как все. Ты ни в чем не обвиняешь меня. Я очень благодарна тебе за это, Майлс.Она протянула ему свою коробочку и тихо сказала:– Надеюсь, ты не станешь смеяться надо мной.Майлс развязал ленточку и поднял крышку. Вытащил венок, сплетенный из золотых локонов, заметил под ним записку, вынул ее, развернул сложенный лист бумаги и прочитал при свете свечи:
«Когда я обрезала свои волосы, я решила не расставаться со своим талисманом, но поделиться им с тобой. Быть может, эти локоны помогут тебе одержать немало побед и уберегут от напасти. Tha gaol agam ort, Майлс. Всегда твоя Кэтрин».
Майлс посмотрел на Кэтрин, а затем указал кивком головы на книгу, которую та держала в руках.– Прочитай надпись на титульном листе, – сказал он.Кэтрин раскрыла книгу и прочла вслух:– « Моей дорогой и единственной Кэт. Tha gaol agam ort. Навеки твой Майлс».
– Майлс, ты написал по-кельтски: «Я тебя люблю», – прошептала Кэтрин, глядя на Майлса.– Да, я знаю. И ты написала то же самое.– Но ты же любишь не меня, – покачала головой Кэтрин. – Ты любишь Викторию.– Неправда. Я люблю именно тебя, – возразил Майлс, беря в ладони руки Кэтрин. – Когда-то ты сказала, что я поступился своей свободой ради семьи. Это случилось после смерти Адама, когда я неожиданно остался единственным наследником и ко мне перешел родовой титул. Я счел необходимым исполнять свой долг перед семьей, и мое обручение с Викторией стало частью моих новых обязанностей. Мы с ней дружили с детства. Когда я узнал о том, что она обручена с Адамом, мне стало больно от того, что старшему брату должно было достаться все, включая Викторию. Я хотел отговорить ее от этого брака, но потом увидел, как она счастлива рядом с Адамом, и отступился. Смерть Адама была для Виктории тяжелым ударом. Чтобы забыться, она обратилась ко мне. Сначала мы на паях организовали судоходную компанию, а спустя несколько месяцев я попросил ее стать моей женой. Я знал, что Тори не любит меня, но полагал, что теперь ко мне должно перейти все, чем владел Адам, включая его невесту.– Но ведь ты любил ее? – спросила Кэтрин, сжимая руку Майлса.– Разумеется, я ее любил, но скорее как верного друга, а не как женщину, по которой сходил бы с ума. Собственно говоря, ничего, кроме нескольких поцелуев и объятий, между нами не было. Я говорил тогда себе, что не хочу торопить Викторию, что хочу дать ей время опомниться после смерти Адама. На самом деле я искал отсрочку для самого себя.– Я не очень хорошо понимаю, что ты хочешь этим сказать, – нахмурилась Кэтрин.– Мужчина может испытывать к женщине страсть, влечение, но мне хотелось большего: настоящего чувства, настоящей любви, а ее-то во мне и не было. Я так и не научился видеть в Тори желанную женщину, она всегда оставалась для меня верным другом – и больше ничего.– А ко мне ты пылаешь страстью?– Да, я страстно люблю тебя, Кэт, – пылко заговорил Майлс, прижимая к груди ее руку. – Я чувствую в тебе родную душу, я знаю, что мы созданы с тобой друг для друга. Ты для меня дороже всего на свете, Кэт, и я… Я люблю тебя.Слезы подкатили к глазам Кэтрин, мешая ей говорить. Она смахнула их и тихо прошептала:– Я тоже люблю тебя, Майлс. Только этого, увы, недостаточно для того, чтобы мы с тобой могли быть счастливы.– Ты сказала, что любишь меня. Чего же еще? И почему мы с тобой не можем быть счастливы вместе?– Глупый вопрос. Ты – титулованный лорд. Я – преступница, за голову которой назначена награда. Если станет известно, кто я такая на самом деле, тебя посадят в тюрьму, а меня вздернут на виселице.– Не будем гадать о том, что с нами может случиться, – покачал головой Майлс. – Ответь мне лучше на простой вопрос: ты любишь меня?– Люблю всем сердцем, всей душой, но…– Никаких «но». Ты любишь меня, и весь остальной мир может катиться к черту. С этой минуты я буду жить только ради нас с тобой, и никто не посмеет запретить мне любить тебя, Кэтрин. Никто и никогда.Майлс крепко обнял Кэтрин и поцеловал ее в губы. Она тихо застонала, и тогда он подхватил ее на руки и понес наверх по широкой мраморной лестнице.Когда они оказались в спальне Кэтрин, Майлс запер дверь на ключ и сел на кровати рядом со своей золотоволосой богиней. Зыбкий свет свечи освещал прекрасное лицо Кэтрин, отбрасывал на потолок странные качающиеся тени. Волнение Кэтрин отражалось в ее глазах, которые выглядели сейчас необычайно глубокими и испуганными.– Что с тобой, Кэт? – спросил Майлс, проводя кончиками пальцев по ее щеке. – Ты не хочешь заниматься со мной любовью?– Хочу, конечно, хочу, очень, – чуть слышно ответила Кэтрин. – Но дело в том, что я… Я никогда прежде не занималась этим ни с одним мужчиной…Майлс был потрясен. Он был уверен в том, что Кэтрин успела в своей жизни пройти все огни и воды. Как же ей это удалось – сохранить невинность, живя посреди разбойников и пиратов, проводя долгие месяцы на судне, – одна хрупкая девушка против тридцати матросов? Невероятно!– Ты никогда прежде не была с мужчиной? – с улыбкой переспросил он.– Когда рядом такие бойцы, как мой па, братья и дядя Пэдди, немного найдется смельчаков, которые рискнули бы подойти ко мне поближе. И смотри, англичанин, если ты вздумаешь смеяться над моей неопытностью, я тебе этого вовек не прощу!– Любовь моя, – покачал головой Майлс, – твоя невинность – это самый драгоценный подарок изо всех, что я когда-либо получал. Если ты не готова отдать свой дар сейчас, я могу подождать. Такие подарки нельзя отбирать силой, ты меня понимаешь?– Я хочу тебя, Майлс, до смерти, до безумия. Прошу тебя, возьми меня прямо сейчас. Сделай меня своей женщиной, Майлс.Ей не пришлось повторять свои слова дважды. Майлс развязал пояс на халате Кэтрин, расстегнул пуговицы на ее ночной сорочке и медленно обнажил ее плечи. Сбросив одежду девушки на пол, он залюбовался ее наготой.Фигура Кэтрин была прекрасна, словно античная статуя, такой красоты Майлс не видел еще никогда в жизни. Он протянул руки, сгорая от желания поскорее прикоснуться к этой нежной коже, к этим восхитительным округлостям, но сдержал свой порыв, помня о том, что должен быть терпеливым и осторожным – ведь все это происходит в ее жизни впервые, и он не вправе торопиться.– Ты никогда не видела обнаженного мужчину? – спросил он, целуя ладони Кэт.– На судне я видела матросов без рубашек, но того, что ниже, не видела никогда. Даже дома мои братья никогда не показывались мне на глаза неодетыми. Правда, ма рассказала мне о том, как устроены мужчины, но видеть их обнаженными… Пожалуй, все мои познания ограничиваются лишь статуями, которые я видела в музее.– Статуи сделаны из холодного мрамора, Кэт, – рассмеялся Майлс. – Настоящие мужчины совсем другие. Раздень меня сама, Кэт.Дрожащими руками Кэтрин расстегнула рубашку Майлса и стянула, обнажая его поросшую темными волосами грудь. Прикоснулась пальцами к его горячей коже, дотронулась до плоских сосков, спрятанных под курчавыми завитками, и Майлс застонал от острого желания.Кэтрин решила, что сделала Майлсу больно, и отпрянула, но тот перехватил ее ладони и вернул на место, а затем медленно опустил вниз, к поясу брюк. Еще минута, и Майлс остался совершенно обнаженным.Теперь пришла очередь Кэтрин полюбоваться мужским телом. Майлс был отлично сложен. Упругие мускулы натягивали кожу на его руках, плечи были широкими и мощными, а на животе не было заметно ни капельки лишнего жира. Сильные бедра плавно переходили в длинные, стройные ноги, а между ними торчал предмет, до сих пор остававшийся для Кэтрин непостижимым и загадочным.Он выступал из поросли темных волос и казался на вид огромным и жестким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51