Лезвие воткнулось ему в руку в ту самую секунду, когда прозвучал выстрел. Своим броском Кэтрин удалось сбить прицел, но пуля все же задела отца. Она попала ему в плечо, но было понятно, что Ястреб серьезно ранен.Пока матросы под командой Пэдрика связывали стрелявшего, Кэтрин опустилась перед отцом на колени и прошептала:– Па, миленький, прости меня. Прости меня, па. Это я во всем виновата. Пожалуйста, не сердись.Шон глухо застонал от боли, и Кэтрин крикнула Колину:– Ну что ты стоишь? Зови скорее судового лекаря!– Прости, Кэт, – ответил вместо Колина поднявшийся на мостик Рори. – Наш лекарь убит в перестрелке. Нужно отнести па вниз и самим попробовать вытащить у него из плеча эту проклятую пулю.– Но, Рори, рана серьезная, – заволновалась Кэтрин. – Боюсь, что отец может потерять руку.– Прошу прощения, мисс. Могу я поговорить с вами?Кэтрин повернула голову и увидела рядом с собой одного из пленных англичан.– Что вам нужно? – недовольно спросила она.– Меня зовут Джастин Прескотт. Я врач и буду рад помочь вашему капитану.Кэтрин медленно выпрямилась, вытащила из-за пояса шпагу и приставила кончик лезвия к горлу Прескотта.– Интересно, – процедила она сквозь зубы, – с какой это стати я буду доверять жизнь своего отца какому-то паршивому англичанину? Вы – наш враг.– Ошибаетесь, мисс. Я – американец. Я был на том судне просто пассажиром. Кроме того, как любой врач я вне политики. Вам нужна моя помощь. Скажу сразу: промедление смерти подобно. Ваш отец может истечь кровью.Кэтрин по достоинству оценила отвагу незнакомца. Кроме того, интуиция подсказывала ей, что этому человеку можно верить.Кэтрин опустила шпагу и повела незнакомца в капитанскую каюту.
В течение нескольких часов доктор Прескотт занимался раной Шона, и Кэтрин помогала ему. Наконец пуля была вытащена, плечо туго забинтовано. Вскоре Шон уснул.Кэтрин зачаровало не только искусство доктора-американца, но и он сам – высокий, ладный, с открытым лицом, обрамленным каштановыми волосами, слегка выгоревшими на солнце. Джастин был красив, но сильнее всего Кэтрин притягивали его глаза – золотистые, словно топазы.Джастин поправил одеяло на груди уснувшего Шона и сказал, обернувшись к Кэтрин:– С вашим отцом все будет в порядке, мисс Кэтрин. Спасибо за то, что помогли мне.– За что вы благодарите меня, доктор Прескотт? За то, что я приставила шпагу к вашему горлу? Вы должны простить меня, если сможете. Я ваша вечная должница за все, что вы сделали для моего отца. Как я могу отблагодарить вас?– Я был бы рад, если вы стали бы называть меня просто по имени.– Конечно, – покраснела Кэтрин. – Спасибо вам… Джастин.Джастин улыбнулся, и на щеках его обозначились ямочки.– Вы невероятная девушка, Леди Кошка. Уменьшенное имя Кэт созвучно английскому «cat» – кошка. (Прим. пер.)

– Леди Кошка? – переспросила она.– После того, как я увидел вас сегодня в деле, это имя кажется мне весьма подходящим для вас, – снова улыбнулся Джастин. – Как легко вы расправились с двумя англичанами, каждый из которых был выше вас на целую голову! Где вы научились так ловко владеть шпагой?Кэтрин кивком головы показала на спящего Шона.– Сначала меня учил брат, Рори, а потом отец. Мы, ирландцы, постоянно живем на грани войны с англичанами. Умение защитить себя жизненно важно для каждого из нас. А сегодня я поняла, что такое умение может обернуться смертельной опасностью для самого родного тебе человека, – закончила Кэтрин, и на глазах у нее заблестели слезы.– Не надо плакать, Кэтрин, – ответил Джастин, прикасаясь ладонью к ее щеке. – Тот человек сделал это, обезумев от страха за свою собственную жизнь. Благодарите бога за то, что вам удалось остановить его, и не забывайте о том, что в опасности была и ваша жизнь тоже. Если бы он попал в вас, это обернулось бы трагедией.– Но, Джастин, я никогда…Кэтрин не смогла договорить, потому что в каюту вошли ее братья. Они принесли флягу свежей воды и поднос, уставленный едой. Кэтрин отпрянула подальше от Джастина, а Рори тем временем поставил поднос на стол и подошел к постели Шона.– Как дела у нашего отца, доктор? – спросил он.– Я надеюсь, что все обойдется. Только бы не началась лихорадка. Если он начнет метаться в жару, все швы, которые я наложил, могут разойтись, и тогда его рука не срастется как следует. Хорошо, если кто-то будет дежурить возле него всю ночь.– Не беспокойтесь, доктор, – заверил Колин, кладя руку на плечо Кэтрин, – мы присмотрим за ним.Рори протянул Кэтрин ее кинжал и сказал:– Возьми. Мы вытащили его из плеча того негодяя. Мне кажется, он тебе еще пригодится.– Тому человеку нужна моя помощь? – спросил Джастин.– Нет, – отрицательно покачал головой Колин. – Мы перевязали ему руку и отвели в трюм, подальше от его дружков.– Вы очень мягко обошлись с этим мерзавцем, – сердито заметила Кэтрин. – Ну ладно, буду надеяться, что рука у него загноится и отсохнет.– Я знаю, что отец поступил бы так же, – строго ответил Колин. – Если этого человека оставить с остальными, они могут убить его за то, что он подверг опасности их жизни.Потом он наклонился и добавил, целуя лоб Кэтрин:– Пойдем, сестренка. Переночуешь в моей каюте, а я помогу здесь доктору.– Доброй ночи, доктор Прескотт, – кивнула Кэтрин Джастину. – Утром я вас подменю и буду сидеть с па.И она вышла из каюты в окружении братьев.«Да, уж эти-то сумеют защитить свою сестру, – подумал доктор, глядя вслед уходящей Леди Кошке. – Впрочем, как же иначе? Разве можно оставлять такую красивую девушку без охраны?»За несколько дней, проведенных рядом с Джастином, Кэтрин стала настоящей медсестрой. Она как губка впитывала буквально все, что он ей говорил или показывал. Впрочем, Кэтрин всегда и во всем отличалась быстрым умом. Когда Джастин в одно из их дежурств у постели Шона принес шахматы, в которые Кэтрин до того не играла, она не только моментально усвоила правила игры, но уже в третьей партии сумела поставить мат своему учителю. Говорила Кэтрин, как и все окружавшие ее, с сильным ирландским акцентом, но писала совершенно грамотно, и если делала порой ошибки, то лишь от рассеянности или от дурного настроения.Шон немного оправился от раны, и у Джастина с Кэтрин появилось свободное время. Они часто проводили его, гуляя вместе по палубе. Как правило, во время таких прогулок Джастин задавал Кэтрин вопросы, и та отвечала на них – как всегда, бесхитростно и откровенно. Но однажды, когда они стояли у перил и любовались восходом луны, вопросы начала задавать сама Кэтрин.– Джастин, – сказала она. – Вы сейчас знаете почти все обо мне и моей семье, а я – совсем ничего о вас. Расскажите о себе.Джастин немного помолчал, перегнувшись через перила и глядя на морские волны, бегущие вдоль бортов, а затем заговорил:– У моего отца самая крупная во всем штате плантация и знаменитая племенная ферма. Я – его старший сын и вместе с этим – самое большое отцовское разочарование. Он был уверен, что со временем все это перейдет ко мне, но я отказался стать продолжателем его дела и вместо семейного бизнеса выбрал медицину.– Почему вы так поступили?– Для начала я написал письмо своей английской бабушке, объяснил ей все как есть и попросил помочь. Бабушка хорошо знала упрямый характер своего сына и потому прислала мне денег на учебу. Она одобрила мой выбор. Ее собственный отец тоже был врачом, так что я собирался пойти по стопам своего прадеда. Я собирался плыть в Англию сразу же после окончания практики, но три месяца тому назад пришло известие о том, что моя бабушка умерла. – Джастин говорил спокойным, ровным, лишенным интонаций голосом. – Она всегда говорила, что я похож на ее отца. Надеюсь, что мне удастся не обмануть ее надежд.– Вы – прекрасный врач, и ваша бабушка гордилась бы вами, – сказала Кэтрин. – Так что же, на этом и заканчивается ваша история?– Нет. Бабушка завещала мне все свои деньги и недвижимость, но с условием, что ближайшие пять лет я буду исполнять обязанности врача в ее родном городке, Уинделле. Там я могу располагаться в ее роскошном поместье и получать при этом огромное жалованье – десять тысяч фунтов в год. Если же я сочту условия завещания неприемлемыми, то в поместье будет открыта клиника для жителей городка. Вместе с копией завещания я получил чек на пять тысяч фунтов и записку. Бабушка писала, что эти деньги я могу либо потратить на дорогу в Англию, либо это единственное мое наследство. Скажу честно, я не раздумывал ни минуты. Через неделю я свернул все свои дела в Америке, передал другим врачам своих пациентов и принялся паковать чемоданы. А еще через пару недель оказался на борту торгового судна, направлявшегося в Англию. – Джастин с улыбкой посмотрел на Кэтрин и закончил: – И во время этого путешествия был захвачен в плен самой очаровательной на свете леди-пираткой.– Неправда, сэр, я вас в плен не брала, – возразила Кэтрин. – Я сама оказалась на борту «Колыбели», можно сказать, случайно. Па никогда не хотел, чтобы я принимала участие в нашем семейном, как вы говорите, бизнесе.– Пусть так. В таком случае ваши родственники взяли в плен мое тело, а вы, Леди Кошка, похитили мое сердце, – и Джастин склонился к Кэтрин.Сначала она рассмеялась, но выражение лица Джастина заставило ее умолкнуть.Джастин осторожно, но крепко обнял Кэтрин, закрыл глаза и нежно прикоснулся к ее рту губами. Это было так сладко, так сказочно, что он не раздумывая повторил поцелуй и на этот раз не отрывался от ее губ до тех пор, пока Кэтрин, задохнувшись, сама не отпрянула назад. Джастин открыл глаза и удивился тому, что Кэтрин смотрит прямо на него.Джастин спросил, продолжая обнимать Кэтрин за плечи:– Скажи, ты всегда целуешься с мужчинами, не закрывая глаз?– Не знаю, – честно призналась Кэтрин и добавила простодушно: – Я еще ни с кем не целовалась.– Не может быть! – удивился Джастин. – Впрочем, может быть, братья отпугивают твоих поклонников?– Да не было у меня никогда никаких поклонников.Она отвечала так легко и просто, что Джастин строго посмотрел Кэтрин в глаза, желая убедиться в ее искренности, а затем спросил, чувствуя себя совершенно растерянным:– Неужели тебе не нравятся мужчины, Кэтрин? Очень жаль, если так. Красивые девушки вроде тебя должны выходить замуж, рожать детей, заниматься своей семьей, своим домом… Может быть, ты боишься мужчин?– Никого я не боюсь. Просто не собираюсь выходить замуж в ближайшие годы.– Годы? – переспросил Джастин. – А не боишься, что скоро тебя начнут называть старой девой?– Забавно! Рановато об этом думать, когда тебе только что исполнилось четырнадцать…Джастин приоткрыл рот и вытаращил глаза.– К-как ты сказала? Четырнадцать? Нет, не может быть. Скажи, что ты пошутила.– Какие шутки? – покачала головой Кэтрин. – Это правда, мне четырнадцать лет и шесть месяцев. И, пожалуйста, не сердитесь на меня.– Что ты, что ты! – поспешил ответить Джастин, поднимая раскрытые ладони вверх. – Я вовсе не сержусь. Просто очень удивлен. – Он наклонился и поцеловал Кэтрин в кончик носа. – Впрочем, может быть, когда ты подрастешь, тебе захочется съездить в Англию, чтобы повидаться с одним стариком…– Вы вовсе не старик! – перебила его Кэтрин.– Сейчас я чувствую на своих плечах груз каждого из моих двадцати шести лет.– Что за ерунда, Джастин Прескотт! Конечно, когда одному четырнадцать, а второму двадцать шесть, разница заметнее, но когда жене девятнадцать, а мужу тридцать один – это вполне нормально. Вы будете ждать меня? Обещаю, я буду расти как можно быстрей!Лицо Кэтрин, посеребренное лунным светом, было таким прекрасным, что Джастин забыл обо всех своих огорчениях. Он взял в ладонь руку Кэтрин и сказал, учтиво склоняясь, чтобы поцеловать ее:– Моя драгоценная Леди Кошка, если спустя пять лет вас все еще будут интересовать старики, знайте, что один из них будет ждать вас всегда.– Какой вы милый, Джастин! Не сомневайтесь, я разыщу вас.Копируя интонацию Кэтрин, Джастин сказал ей в ответ:– А вы, дорогая Леди Кошка, такая мудрая – совершенно не по годам. ГЛАВА 4 – Ну, наконец-то вы вернулись, – недовольно проворчал Шон, увидев входящих в его каюту Кэтрин и Джастина. – Так и помереть можно от тоски, и никто не заметит.– Перестань ворчать, па, – сказала Кэтрин, подходя ближе и наклоняясь, чтобы поцеловать отца в небритую щеку. – Когда мы уходили, ты, между прочим, дремал.– Кто бы знал, как мне надоело дремать, лежать, – снова заворчал Шон, – с ума сойти можно!– Завтра утром вы можете попытаться выйти на палубу, – порадовал его Джастин. – Но плечо у вас повреждено очень сильно. Я уже показал Леди Кошке упражнения, которые помогут вернуть руке подвижность и силу.Шон посмотрел на дочь и скептически поднял бровь.– Леди Кошка, вот как? Интересно, когда это ты успела обзавестись таким звучным именем, дитя мое?– Так меня назвал Джастин, и мне сразу понравилось. Если ты у нас – Ирландский Ястреб, то почему мне не быть Леди Кошкой? – И Кэтрин с улыбкой посмотрела на Джастина.Шон усмехнулся.– Да, кстати, Прескотт, – сказал он, – я распорядился о том, чтобы вас высадили на берег. Если не ошибаюсь, вы собирались в Бристоль. Разумеется, в силу моей репутации «Колыбель Кэт» не сможет войти в бристольскую гавань, как и в любой другой английский порт. Мы высадим вас вместе со всеми вашими пожитками в маленькой бухте возле Бристоля. Оттуда вы без труда доберетесь до места.– Отлично, капитан, благодарю вас, – ответил Джастин и пожал левую, здоровую руку Шона.– За что? Это я благодарен вам за все, что вы для меня сделали, доктор Прескотт. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, дайте мне знать через Хэла, хозяина таверны «Смеющийся пес» в Бристоле. Он знает, как связаться со мной. – Шон усмехнулся, взглянув на напряженное лицо Кэтрин, и добавил: – Через Хэла при желании вы можете послать нам письмо. Мне кажется, что Кэтрин будет очень интересно узнать о том, как вы устроились в своем новом доме.– Да, сэр, – Джастин отвечал Шону, не сводя при этом глаз с Кэтрин. – Я обязательно напишу.Ястреб внимательно посмотрел на стоящую перед ним парочку и произнес, почесывая заросший жесткой щетиной подбородок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51