Ты вынуждаешь всех нас поступать так! Я мог бы нанять Хеслета срубить твой лес на законном основании, но у тебя нет делового чутья! И ты не можешь оставаться в этом обветшавшем доме, воспитывать четверых детей и поддерживать приличные условия жизни и себе, и всем им. Ты даже не сможешь оплатить обучение Тревиса в следующем семестре.
– Ты не намерен платить за второй семестр? – насмешливо спросила Молли.
– Я не платил и за первый, поверь мне. Я не платил. Я не знаю, откуда пришли деньги. Я не лгу тебе, Молли. Это Джаррет обманывал тебя, я не обманываю.
Она пристально посмотрела на него, сопротивляясь страстному желанию ударить что есть силы по самодовольной физиономии.
– Ты прав, Клитус, ты никогда не обманывал меня. И у меня нет делового чутья, это я тоже знаю. Все, что ты говоришь, – правда. Я никогда не смогу хорошо обеспечивать детей и не смогу послать их в школу.
Скрестив руки на груди, Молли спустилась с крыльца, постояв некоторое время на ступеньке, отремонтированной Рубелом. Она посмотрела на изгородь, приведенную в порядок, на ворота, исправленные Рубелом. Обернувшись, она взглянула на великолепный старый дом. Слезы заблестели у нее на глазах, когда она оглядела выкрашенные стены, сверкающие в свете восходящей луны. На этих старых стенах краска скоро снова начнет шелушиться.
– Джаретт оказал тебе медвежью услугу, прежде чем открылось его подлинное имя, и это даже хуже, чем его ложь, – процедил Клитус скозь зубы. – Он ввел тебя в мир иллюзий, заставил поверить, что ты сможешь прожить своим собственным умом.
Да, Рубел подновил старый дом, и это все, что он здесь сделал. Он кое-как, правда, подновил и ее жизнь, но день за днем она, ее жизнь, будет ветшать, как этот старый дом, оставляя лишь бесплодные терзания и боль.
– И в этом ты тоже прав, Клитус, – признала Молли. – Теперь и я понимаю это. Но ты не понимаешь другого… – слезы покатились у нее по щекам.
Клитус прижал Молли к своей груди и позволил ей выплакаться на своем плече. В первый раз, насколько она помнила, ей довелось плакать, уткнувшись ему в плечо. Обычно он старался успокоить ее как-то иначе. Хорошо зная Клитуса, Молли понимала, что его необычное поведение сегодняшним вечером означает, что Клитус считает: он добился своего. Но нет, он своего не добился!
– После праздника я поговорю с представителями «Харвей».
– Вот это здорово, Молли! Прекрасно! Я рад, рад.
– Нет, Клитус, нет, это очень печально, но я должна это сделать.
– Я возмещу тебе продажу Блек-Хауз новым домом, Молли. После того как мы поженимся…
– Я продам дом, Клитус, но я не выйду за тебя замуж.
Он заморгал, словно не расслышал.
– Мне нужна твоя помощь, чтобы заключить сделку с «Харвей». Если они не заплатят тебе за посредничество, заплачу я.
– Молли…
– Я не могу выйти за тебя замуж, Клитус. Я не хочу выходить за тебя.
Она хотела было объяснить ему, почему, но просто перестала плакать. Сегодня, после того как он и его мать столь грубо вмешались в ее жизнь, Молли не испытывала желания утешать Клитуса. Она сомневалась, что вообще хоть когда-нибудь станет теперь его утешать, и то, что ей никогда больше не придется утешать Клитуса Феррингтона, было единственным, что несколько утешило ее саму в эту ужасную ночь.
В течение следующих недель семья была занята уборкой, приводя перед праздником все в порядок в доме и во дворе, и не только потому, что на праздник должны были прибыть родственники. Тревис ведь тоже приедет домой, и ожидание приезда Тревиса в первый раз с тех пор, как Рубел и Джеф покинули Блек-Хауз, подняло настроение у всех обитателей дома. Даже визит тетей и дядей не уменьшал восторг младших детей от того, что Тревис приедет домой.
Интересно, он изменился? Молли беспокоилась, что после семестра, проведенного в школе, он может стать еще более властным и несговорчивым, чем прежде.
Но школа не изменила его к худшему. Первое, что Тревис сделал после того, как провел пару часов за кухонным столом, – взял с собой братьев на рыбалку, что, конечно, напомнило всем о Рубеле.
– Хорошо! Тревис старается заменить им мистера, – заметила Шугар, когда они с Молли наблюдали, как мальчики спускаются по тропинке к реке.
Молли проглотила возражение. Ничто не должно омрачить этот день, даже ее тайно вынашиваемые планы насчет продажи дома. Она не могла позволить чему бы то ни было испортить их последние проведенные вместе дни.
Воспоминания. В последующие месяцы и годы, которые наступят, у них будет много воспоминаний. Молли хотела, чтобы воспоминания были приятными.
Тети и дяди прибыли в экипажах от станции в Люфкине.
– Мы думали, железная дорога уже проложена до Эппл-Спринз, – пожаловалась тетя Шарлотта.
– С чего бы? – спросил ее брат Дэррел. – Что может заинтересовать в Эппл-Спринз здравомыслящего человека?
– Тогда почему компания «Харвей» заинтересована в покупке дома?
Тети и дяди сидели в креслах из орехового дерева, принадлежавших еще бабушке Молли, в то время как Молли и Линди разыгрывали радушных хозяек, подавая чай и спиртные напитки, чтобы взбодрить гостей после езды по пыльной дороге в экипаже. Молли побледнела из-за неосторожности замечания тети.
– «Харвей?..» – Линди открыла рот. – Покупает наш дом?..
Она посмотрела на Молли широко открытыми глазами.
– Тетя Шарлотта, хотите еще чая? – голос Молли прозвучал очень резко. – Линди, принеси чашку тете Саре. Отдохните, леди, мы скоро вернемся.
– «Харвей»? – потребовала объяснений Линди, когда они вышли на кухню?
– Это все мистер Феррингтон, – уклонилась от прямого ответа Молли. – Помнишь тех высокопоставленных лиц, которых Клитус приводил к нам несколько недель назад? Это были представители «Харвей». Я думаю, его мать решила, что они купят наш дом.
– А они не купят?
Молли старательно наполняла чаем чашки.
– Никто не знает, где пройдет железная дорога, Линди. И зачем им покупать дом, пока это не станет известно?
Линди взяла чашки, которые подала ей Молли.
– Ты не должна продавать наш дом, Молли.
Молли отрицательно покачала головой.
– Пожалуйста, не порти праздник! Давай радоваться, что Тревис дома. И пока ни о чем больше не будем говорить!
Перспектива есть за одним столом с посетителями таверны испугала родственников, и Молли пришлось вывесить на дверях табличку «закрыто». Она молилась, чтобы денег, полученных от полицейских, хватило бы на праздничные дни. Потом она должна будет найти работу.
Тети возились с малышами: тетя Шарлотта с Вилли Джо, тетя Сара с Сэмом, и при взгляде на них за эти четыре долгих дня слезы не раз наворачивались Молли на глаза.
– Какой ты милый мальчик! – тетя Сара взъерошивала волосы Малыша-Сэма. – Я не могу дождаться, когда заберу тебя к себе.
К счастью, Линди и Тревис ушли навестить мистера Тейлора и не слышали слов тети Сары. Как только мальчики убежали играть на улицу. Молли сказала, обращаясь к гостям:
– Пожалуйста, не говорите об этом при детях, я… я пока ни о чем им не рассказывала.
– Но Пруденс написала Шарлотте…
– Пруденс Феррингтон не посоветовалась со мной, тетя Сара.
– Не хочешь ли ты сказать, что все еще надеешься жить в этом ветхом, старом доме? – спросила тетя Шарлотта.
Тетя Шарлотта так же, как и Молли, родилась и выросла в этом доме, и Молли не собиралась объяснить ей его ценность.
– Я обещала маме, что постараюсь сохранить семью.
– Ты знаешь, как много ума было у Сюзанны! – сделала колкое замечание тетя Сара. – Если бы у нее было достаточно здравого смысла, она бы не вышла замуж за Джеймса Блека.
– Мама любила Джеймса, – заметила Молли. – Они были счастливы.
– Тьфу, ты еще совсем ребенок! – Ты не знаешь, что говоришь. Посмотри, много ли счастья принесло ее замужество всем вам?
У Молли готово было сорваться с языка возражение, что именно это счастье подарило им Линди и Тревиса, Вилли Джо и Малыша-Сэма, но она не стала тратить зря слов. Обе тети никогда ничего не поймут, и эта мысль вновь привела Молли в уныние. Что она сама будет делать в этой жизни без братьев и сестры? И как она сможет сказать им, что приняла решение разъединить семью?
Единственное, на что родственники не могли пожаловаться, так это на стряпню Шугар. После праздника к воскресному вечеру они были настолько сыты индейками, репой, тыквой и пирогами с орехами пекан, ради которых Молли и Шугар провели всю неделю перед печью, что отказались от ужина и рано поднялись к себе.
– Мы уедем завтра, Молли, – сказала ей тетя Шарлотта, остановившись наверху лестницы. – Когда ты скажешь детям?
– Не знаю… наверное, после Рождества.
– После Рождества? Я хотела бы забрать Вилли Джо завтра же. У меня свои планы, дорогая. Рождество без детей… ну, это не Рождество!
Молли пожелала тете спокойной ночи, стараясь скрыть раздражение.
– Я знаю, тетя Шарлотта. Спокойной ночи!
Она принялась помогать Шугар убирать со стола, но, заметив отсутствие сестры, отправилась на поиски Линди. Молли нашла ее сидящей на качелях возле крыльца. Она горька плакала. Молли обещала себе никогда больше не садиться на качели. Она хотела бы пустить качели на растопку, проклиная Рубела Джаррета с каждой искрой, которая вылетит из пламени, когда они будут гореть. Но она подошла к Линди, села рядом и заключила всхлипывавшую девочку в объятия.
– Что случилось, милая?
– Что ты задумала, Молли?
– Это лучше, что только можно придумать.
– Лучшее? Продать дом?
– У нас нет другого выхода.
– Не обманывай меня, Молли! Зачем ты прогнала Рубела! Зачем ты прогнала Рубела! Зачем?
– Все будет хорошо. Мне хотелось бы поговорить с тобой, как взрослый человек со взрослым человеком, и мы поговорим, если ты пообещаешь постараться понять меня и оставить этот разговор между нами.
– Так ты собираешься продать Блек-Хауз?
– Я не хочу обсуждать что бы то ни было, пока ты не пообещала.
– Обещаю!
– Да, представители «Харвей» сделали мне предложение насчет продажи нашего дома. Они полагают, что здесь будет проложена железная дорога. Но я еще не приняла их предложение.
– Что мы будем делать, когда потеряем дом? Куда пойдем? Должна же у нас быть крыша над головой, и это будет стоить немалых…
– Я знаю. Послушай! Мы сможем заплатить за учебу Тревиса, выручив деньги за дом. Когда он закончит учиться, то найдет хорошую работу и поможет тебе и малышам.
– На это уйдут годы, Молли! Что мы будем делать до этого времени?
Молли погладила длинные черные волосы Линди, заведя их за уши.
– Что, Молли? Ты обещала рассказать мне. Что?
– Хорошо. Шугар будет работать поваром у Итты Петерсон, ты помнишь, она предлагала? И ты сможешь найти работу, пока Тревис не закончит школу.
– А остальные?
– Я тоже пойду работать к Петерсонам. Позже, возможно, ты будешь учиться, не исключено, еще до того, как выучится Тревис. Кроме того, мы постараемся продать землю, которую оставила нам мама.
– Без леса?
– Все не так плохо, Линди! Я думаю, это не то, что ты хотела услышать, но жизнь часто преподносит такие повороты судьбы, от которых люди, если бы могли, с удовольствием отказались бы. Это, однако, не значит, что твоя жизнь никогда не станет лучше, и я не стала бы говорить об этом, если б не надеялась, что со временем все изменится к лучшему.
– А как быть с малышами?
Молли вздохнула, сжала губы и пристально посмотрела во двор.
– Я слышала уже достаточно, чтобы все понять, – резко сказала Линди. – Ты отдаешь одного тете Шарлотте, а другого тете Саре, не так ли?
– Линди, послушай, они смогут обеспечить Вилли Джо и Малышу-Сэму такую жизнь, какую мы никогда не сможем им обеспечить.
– А любовь?
– Ты не можешь питаться любовью, ты не можешь носить ее, надеть на ноги, ты даже не можешь ее продать… Наконец, у нас просто нет другого выхода. Клитус все время напоминает мне, что я начисто лишена деловой хватки и потому мы все в беде. Дом обречен. Я никогда не смогу содержать его. И Шугар уже стара. Долго она не сможет работать. Мне придется заботиться о ней. Я надеюсь, что, возможно, смогу взять малышей к себе обратно через год.
– Ты собираешься выйти замуж за Клитуса? – вопрос Линди прозвучал с укором.
– Нет.
Линди вздохнула.
– Слава Богу! Ты учишь нас почаще оглядываться вокруг, чтобы отыскать, за что мы можем благодарить судьбу. Я думаю, на этот раз за то, что ты не собираешься за Клитуса замуж.
– Не слишком ли много сарказма?
– Позови Рубела приехать!
– Что?
– Позови Рубела! Ну, пожалуйста, Молли!
– Для чего? Что он сможет сделать?
– Он что-нибудь придумает.
– Да, например, как починить изгородь, покрасить дом… и проложить себе дорогу к сердцам малышей. Нам не нужна такая помощь, Линди. Такая помощь не сохранит семью. Новая краска быстро сходит со старых стен.
– Позови его, Молли! Он любит нас.
– Нет, не любит.
– Он любит тебя. Именно поэтому он назвался именем брата, – настаивала Линди.
– Он назвался именем брата, чтобы я не выстрелила в него. Если бы он… – слова душили ее, – … если бы он любил меня, он не убежал бы снова.
– Но ты сама прогнала Рубела, хотя его любишь! Любишь!
Молли вскочила.
– Довольно.
– Ты его любишь!
– Я сказала уже тебе, что любовь не прокормит нас. Она только делает нас еще более несчастными, – протянув руки, Молли подняла сестру на ноги. – Пойдем, поспим немного. Тревис уезжает завтра утром, и мы должны устроить ему радостные проводы.
– Конечно, ведь это в последний раз у него есть дом, где ему могут устроить проводы.
Молли открыла стеклянную дверь веранды:
– Я ничего не скажу никому до Рождества. Мы проведем Рождество вместе в Блек-Хауз.
Линди стояла на пороге:
– Я поеду в Орендж.
– В Орендж?
Первой мыслью Молли было: «Рубел!». Она не могла позволить Линди отправиться за Рубелом и умолять его вернуться! Не могла! Но Линди добавила:
– Если ты считаешь, что подыскала наилучший выход, ну что ж, поступай, как знаешь! Но я не собираюсь переезжать из Блек-Хауз в какую-нибудь старую хибарку и убирать дом безжалостной миссис Петерсон… или кого другого. Я отправлюсь в Орендж и выйду замуж за Джефа.
Глава 19
Молли удалось взять у Линди обещание подождать с поездкой в Орендж до Рождества, в ответ пообещав постараться отложить до праздника сумму, необходимую для поездки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45