– Ты еще пожалеешь, Молли! Ты еще пожалеешь!
Из-за Клитуса Молли упала духом и сердилась пуще прежнего на горожан-сплетников. Помогая после обеда Шугар готовить к ужину жареную свинину со сладким картофельным пирогом, Молли молчала.
– Для девушки, которая помолвлена, ты не очень-то разговорчива, – заметила Шугар.
– Жизнь несправедлива, не так ли?
– Боже, конечно же! И не надейся, что она станет когда-нибудь справедливой!
Джубел вернулся, когда уже стемнело, – он уехал с Джефом после обеда на охоту – и в то время как они въезжали во двор, Молли недоверчиво спрашивала себя: он ли это? Глупо, конечно, но она беспокоилась не без причины; Рубел оставил ее, почему бы и Джубелу не сделать то же?
Потому что Джубел любит ее! Не остался ли он так надолго в Блек-Хауз, чтобы завоевать ее любовь, хотя она и ставила их чувствам всевозможные препятствия?
Новости всегда быстро распространялись в Эппл-Спринз, и на субботнем ужине в Блек-Хауз все уже были в курсе событий. Кроме обычных завсегдатаев, пришли Келликоты, и преподобный отец предупредил, чтобы их ждали и к воскресному обеду. Пришли и Тейлоры, чтобы уточнить, каким образом Джубел изыскал средства заплатить за обучение Тревиса. Он отвечал им более вежливым тоном, чем это сделала бы Молли, и она была счастлива.
Появилась даже Йола Юнг и привела с собой овдовевшего друга и ухажера сплетницы миссис Леоноры Факвей. Вопросы острой на язык Йолы Юнг едва ли можно было назвать вежливыми, зато они били в самую точку, прямо в сердце.
– Мы понимаем, что вы отвоевали Молли у красавчика Клитуса Феррингтона, мистер Джаррет. Вы горды, что мисс Дюрант предпочла вас?
– Я… э… – Рубел прочистил горло. – Я удивлен. Мы с Молли объявили о нашей помолвке только семье, за завтраком…
Йола Юнг удивленно приподняла брови:
– Вот как, за завтраком! Вы вместе завтракаете?!
Молли пришла на выручку:
– В Блек-Хауз накрывают завтрак для всех постояльцев, миссис Юнг. Добро пожаловать, если и вы придете. Шугар готовит лучшие блинчики, чем те, что вы когда-либо пробовали. Приходите как-нибудь утром с вашим мужем, и вы будете нашими гостями.
Йола Юнг нахмурилась. Видимо, она не была готова к подобной искренности. Молли наблюдала за ней.
– Я должна подумать. Я предупрежу, конечно, прежде чем придти, – женщина посмотрела на Рубела, потом снова повернулась к Молли, – чтобы случайно не явиться не вовремя.
– Не стоит, – сквозь зубы ответила Молли.
Битвы за столом все же удалось избежать, хотя Молли однажды очень хотелось запустить тарелку со сладким картофельным пирогом в физиономию Йолы Юнг.
После ужина она лично проводила президента «Общества Милосердия» Эппл-Спринз до двери.
– Как мило с вашей стороны, что вы пришли, миссис Юнг. Это дает мне возможность поблагодарить вас за заботу, которую вы проявляете к моим младшим братьям и сестре.
– Кстати, нам это еще надо обсудить.
– Больше нечего обсуждать. Дети будут жить в Блек-Хауз с мистером Джарретом и со мной.
– После того как вы поженитесь, я надеюсь! Впрочем, ведь и сейчас они живут в Блек-Хауз вместе с вами и мистером Джарретом.
– Конечно, мы поженимся.
– А что будет до этого времени? – Йола Юнг наклонилась вперед, понизив голос. – Вы подаете детям дурной пример, моя дорогая!
Молли сдержалась, чтобы не ответить слишком резко.
– О нас составили в городе неправильное мнение, – сказала она. – Если бы вы и все остальные нашли время как следует во всем разобраться, то увидели бы, что в нашей жизни нет ничего, достойного осуждения.
Позже, этим же вечером, когда малыши были уже в постели, Линди, Джеф и Тревис сидели на крыльце вместе с Молли и Рубелом. События дня обескуражили их, они вышли на крыльцо подумать, как о себе самих, так и о том, как укрепить семью.
– Объясните мне еще раз насчет леса, мистер Джаррет, – попросил Тревис.
Его просьба поразила Рубела и Молли. Первой в себя пришла Молли:
– Джубел предложил мне этот выход недавно, Тревис. Помнишь полосу земли, которую оставила нам мама? Мы будем в каждый семестр вырубать на ней достаточное количество леса, чтобы тебе хватало на расходы.
– Как ты узнаешь, что этого достаточно?
– Клиф Перкер – опытный лесоруб, – сказал Рубел мальчику. – Он обещал заглянуть в Блек-Хауз до того, как начнет работу. Почему бы тебе не принять участие в обсуждении? Если ты задашь ему вопросы, он будет счастлив ответить.
– А если не сможет ответить?
– Тревис… – начала Молли.
Рубел пожал плечами, остановив ее.
– Есть и другие лесорубы, Тревис. Если тебе не понравится то, что скажет Перкер, мы поищем кого-нибудь другого.
Рубел услышал, как Молли вздохнула. Он догадывался, что она раздражена. Ему вдруг захотелось увести ее отсюда, далеко-далеко… очень далеко… прочь от городских сплетников и капризных сирот, от тех и от других, прочь, туда, где она никогда не узнала бы, что он подлец.
– Вы собираетесь вырубать по частям?
– Я ничего не собираюсь, – ответил Рубел. – Я только предложил, а ты, твои сестры и братья будете решать, что вы хотите срубить, какие деревья и сколько.
– Но вы же посоветуете нам?
– Только, если вы спросите, – Рубел пожал плечами. – Но даже и тогда вы не обязаны следовать моим советам. Вы вольны выбирать.
Тревис вскочил на ноги, отряхнул пыль со штанов и подошел к качелям.
– Мистер Тейлор говорит, что он пришлет бумаги, нужные для поступления в школу, и список вещей, которые будут мне нужны.
Не доверяя своему голосу, Молли кивнула. Тревис поколебался еще немного.
– Я вам демонстрирую на практике мою способность обстоятельно думать. Но при этом я вовсе не считаю, что вы с Молли не заслужили тех слов, которые говорят о вас в городе.
– Спасибо, Тревис, – ответил Рубел осторожно, стараясь говорить ровно.
– Дайте мне знать, когда придет этот Перкер. Я хочу встретиться с ним.
– Конечно.
– Раз мы унаследовали огромное земельное владение, я должен начать интересоваться, как можно им распорядиться.
– Умное решение, Тревис. Это намного облегчит заботы Молли.
После того как Тревис отправился дочитывать последний акт «Гамлета», Линди и Джеф неловко встали. Казалось, Молли это даже не заметила.
– Удивительно, как изменился Тревис!
– А как бы вы повели себя, мисс, – ответил Джеф, – если бы стала сбываться ваша мечта? Вы бы тоже, наверное, прыгали от радости!
– Но он вовсе не прыгал от радости, – заметила Линди.
– Тревис – скрытный парень, – сказал Рубел. – Молли, ты, что же, не рада, что он становится послушным?
– Конечно, рада.
Рубел пожал плечами и пошутил:
– Нет, не рада! А ты хотел бы, чтобы мужчины в твоей семье слушались женщин, а, Джеф?
– Что, я? Я только постоялец, – испуганно заморгал лесоруб.
– Молли, – окликнула Линди, стоя на ступеньках крыльца. – Можно мы с Джефом прогуляемся к ручью?
Молли насторожилась. Рубел ответил за нее:
– Только недолго! Ты же знаешь, какие злые языки в этом городе!
Двое молодых людей пошли к ручью, ожидая, когда темнота скроет их, чтобы взяться за руки.
Рубел сидел на качелях. Молли заметила, как он облизал языком губы.
– Иди сюда, – позвал он. – У нас не вся ночь впереди, к сожалению!
Молли сорвалась с места и бросилась в его объятия. Ее грудь оказалась напротив его груди, дразня и вызывая страсть.
– Представляю, что будут говорить сегодня городские сплетники, – невесело усмехнулась Молли.
Рубел прервал ее поцелуем, возбуждая у нее неудержимое желание. Подняв лицо, Молли увидела смеющиеся глаза. И дразнящие! Снова поцеловав ее, Рубел сказал:
– Закрой глаза, любимая, и представь: мы в той пуховой постели, что стоит в твоей спальне.
Молли прижалась к нему:
– А что, если я обманула и она вовсе не пуховая?
Он еще раз поцеловал ее долгим, медлительным поцелуем, прежде чем ответить:
– Ах, милая Молли, мне все равно, будь она набита кукурузной шелухой или даже испанским мхом, пока… ты на ней…
Он ласкал языком ее губы, проводя кончиком по краям, углубляясь внутрь и щекоча влажными прикосновениями, пока она не задрожала от желания.
– … и подо мной… – шутливо добавил он.
Глава 14
– Воскресенье наступает чаще, чем я к этому привык, – сказал Рубел, когда, спустившись на следующее утро вниз, застал Молли готовой отправиться в церковь.
– Все в городе так думают.
– А что еще они думают?
– Ну… например, что ты ходишь в церковь не из-за службы.
Наливая себе чашку кофе, Рубел удивленно поднял брови.
– Говорят, у тебя есть свои причины сопровождать нас в церковь.
– Ты хочешь сказать, у меня есть какая-то другая цель, кроме как на время службы стать подушкой для Малыша-Сэма?
Молли улыбнулась.
– Клитус сказал, священник считает, впрочем, как и все в городе, что ты ходишь в церковь, чтобы произвести на меня впечатление.
Отставив чашку в сторону, Рубел обнял ее, улыбаясь. Нежно поцеловав Молли, он спросил:
– А что ты сама об этом думаешь?
– Возможно, они правы, – встав на цыпочки, она поцеловала Рубела.
– Ну, а что теперь, когда моя маска доброго христианина сорвана, мы станем делать?
Она засмеялась:
– Мы пойдем в церковь и покажем, что они правы.
Рубел поцеловал Молли еще раз.
– Я согласен, но только если ты будешь сидеть со мной рядом. Я ни за что на свете больше не сяду позади тебя и Клитуса.
– А я ни за что не сяду с Клитусом позади тебя.
В это воскресенье Клитус не встречал их на ступенях церкви. Мельком они увидели его в дальней части одного из нефов. Вместе с детьми они заняли всю скамью. Тревис – чудо из чудес! – сел со своей семьей, вместо того, чтобы, как обычно, сесть с Тейлорами.
– Хотелось бы мне знать, что сказала ему Линди, – прошептала Молли. – Я бы повторила то же самое в следующий раз.
Рубел выпучил глаза:
– М-да?
В середине службы Малыш-Сэм, как и в прошлый раз, уснул, положив голову Рубелу на колени. Псалмы звучали неразличимо для непривыкшего к церковному пению слуха Рубела. Новая проповедь казалась ему повторением проповеди прошлой недели, и позапрошлой тоже. Впрочем, Рубел считал большой удачей, что священник в проповеди ничего не упоминал о вреде плотского вожделения, а также о заповеди, предостерегающей человека от потакания слабостям, и о лжесвидетельстве.
Лжесвидетель. Лжец. Он лжет Молли!..
Она сидела так близко от него, что он мог вдыхать ее запах – запах жимолости. Ее юбки шелестели у его ног. Дважды бант на шляпке коснулся его щеки. Он повернулся к ней, их глаза встретились, и Молли прошептала:
– Пуховый…
Рубел увидел желание в ее глазах и почувствовал желание в своем теле.
– … матрац, – добавила Молли.
Как будто он нуждался в напоминании того, что и так не выходило у него из головы с тех пор, как они расстались прошлой ночью! Рубел повернулся к священнику и провел остаток службы, пытаясь не забыть, где находится.
На залитой полуденным солнцем улице Рубел помор Молли спуститься по ступеням церковной лестницы. Малыши, как обычно, окружали его с двух сторон, старшие дети шли впереди. Первой проскакала по лестнице Линди. Джеф и Тревис следовали за ней по пятам.
Прихожане здоровались, кивая то и дело, но никто, кроме Бетти, Цинтии и Джимми Сью, не заговорил с Молли. Сначала Рубел не обратил на это внимание, но к тому времени, когда они выходили из церковного двора, это стало трудно не заметить. Прихожане подходили к Клитусу и отворачивались от Молли. Им не было надобности в газете, чтобы обнародовать свое осуждение событий в Блек-Хауз. Городские сплетни с лихвой заменяли печатную прессу. Взгляды скользили, как утки по глади пруда, и тут же улетали. Дамы держались поодаль, покачивали головами и безумолку чесали языки.
Рубел сильнее стиснул локоть Молли. Он не позволял себе заговорить до тех пор, пока они не отошли подальше от толпы.
– Я не знаю, почему ты хочешь жить в этом городе.
– Здесь мой дом.
– Скажи это старым сплетникам.
– У меня такое же право жить в этом городе, как и у любого из них.
– Я не сомневаюсь, – он кивнул головой по направлению церкви, – они тоже.
– Они ни в чем не виноваты, – оправдывала горожан Молли. – Большинство жителей Эппл-Спринз – хорошие люди. Просто они любят Клитуса и очень беспокоятся о благополучии моих братьев и сестры. Я понимаю их.
– Беспокоятся? Они не побеспокоились даже хотя бы из вежливости заговорить с тобой, встретившись на церковном дворе.
– И все же они придут в Блек-Хауз на обед, и благодаря тебе у нас есть, что подать им на стол.
– Черт побери, Молли, они приходят не для того, чтобы пообедать, а чтобы стать свидетелями самого последнего скандала. Я никак не могу понять, почему ты хочешь жить в этом городе.
– Мой прадед был первым поселенцем на этой земле. Ты считаешь, я должна отступиться от своего права жить в Эппл-Спринз только потому, что люди думают, я сплю с тобой?
Отчаянье охватило Рубела. Он остановился.
– Я уеду.
Молли открыла было рот, но не произнесла ни звука. Она уставилась на него, вдруг почувствовав себя такой отвергнутой и беспомощной…
– Я имею в виду… не навсегда! Только до… дня свадьбы.
Она закрыла глаза, стараясь удержать нахлынувшие слезы и умоляя себя не выкинуть какую-нибудь глупость прямо вот здесь, на середине дороги.
– Я не оставлю тебя… никогда не оставлю снова.
Молли глубоко вдохнула летний ветер.
– Я знаю и верю тебе, – ее глаза искали его взгляда. – Пожалуйста, не уезжай!
– Ну, может быть, тогда мне стоит спать пока в сарае?
– Нет. Мы не доставим им такого удовольствия – думать, что разговорами они выгнали тебя из дома. Кроме того, они все равно не поверят. Ты только напрасно откажешься от удобства. Разве ты не понял, что имела в виду Йола Юнг, удивляясь, что мы с тобой завтракаем вместе? Эти люди верят лишь в то, во что хотят верить. А они хотят верить, что мы спим ночами в одной постели.
– Черт побери, Молли! Что же можно сделать?
Она засмеялась:
– Ничего! Пойдем скорее, надо спешить. Священник и его жена придут в Блек-Хауз на обед.
– Сладкоежки!
Остаток пути Рубел молчал, про себя размышляя. Он причинил боль Молли в прошлом, сейчас причиняет, и, кажется, так будет и в дальнейшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45