Все его тело замирало, и Элиза с удовольствием ощущала напряжение, державшее Киприана в своих тисках. Как упоительно было сознавать свою власть, полностью отдававшую его в ее руки!
Но Киприан недолго терпел проявления ее любознательности. Его неподвижность неизменно стремительно переходила в яростный натиск, и, как ни старалась Элиза продлить любовную игру, он в мгновение ока оказывался на ней. В ней. Он занимался с ней любовью так неистово, так отчаянно, словно ему никогда еще не приходилось делать этого раньше и никогда больше не удастся сделать впредь.
Но Элиза знала, что это лишь начало, а конца не будет никогда, пообещала она себе, уютно устраиваясь в объятиях Киприана. Близился рассвет. Скоро наступит новый день, который они проведут вместе. Для них начнется новая жизнь, и, сколько бы препятствий ни оказалось на их пути, они встретят их вместе. И преодолеют вместе.
Элиза ощущала блаженное удовлетворение, которого не испытывала еще никогда в жизни, и знала, что Киприан чувствует то же самое. Наверное, им пора поговорить о будущем, подумала она, хотя розовый туман в мозгу сильно мешал ей мыслить связно.
— Доброе утро, — шепнула Элиза, целуя мускулистое предплечье, лежащее под ее щекой.
— М-м-м… — Киприан зарылся лицом в ее безнадежно спутавшиеся волосы, поцеловал Хрупкие позвонки, тремя маленькими бугорками выступавшие сзади у нее на шее. Сладкая дрожь побежала от его губ вдоль всего изгиба ее спины. Элиза поверить не могла, но в ней снова проснулось желание. Неужели голод ее тела, истосковавшегося по нему, невозможно утолить никогда?
Потом Киприан вдруг резко отодвинулся. Элиза попыталась повернуться к нему лицом, но ее остановило его прикосновение, превратившееся из ласкающего в предупреждающее.
— Оставайся здесь.
Он одним гибким движением поднялся с кровати и потянулся за своими брюками. Элиза села, в замешательстве глядя на него в лучах холодного зимнего рассвета.
— Что случилось? Куда ты?
— Кто-то приехал.
Киприан двумя рывками натянул сапоги и, выпрямившись, взглянул на Элизу, бодрый, свежий, полный готовности действовать. А у нее… у нее после бессонной ночи закрывались глаза и мысли тяжело ворочались в мозгу. Кто-то приехал? Но кто?
— Боже! — воскликнула Элиза, когда до нее вдруг дошло. Это наверняка был ее отец, а может быть, даже дядя Ллойд. Неизвестно, что хуже. А уж если они приехали вместе — об этом и подумать было страшно.
Раздался цокот лошадиных копыт по мощенному булыжником дворику. Бросив быстрый взгляд из-за края занавески, Киприан поморщился и повернулся к Элизе:
— Кажется, там чертова уйма народу. Вся твоя семья.
Вся ее семья! Боже милостивый, да это же настоящий кошмар!
Киприан схватился за рубашку, Элиза вскочила с постели, лихорадочно отыскивая сорочку, платье — что угодно, чтобы прикрыть наготу и заставить прибывших воздержаться от поспешных выводов. Хотя, будет она одета или нет, к какому еще выводу они могли прийти, кроме одного?
— О боже, — снова пробормотала Элиза, в полной мере осознавая суровую действительность. Ее отец убьет Киприана. Потом она взглянула на Киприана и увидела, как он сует в левый сапог маленький кинжал. Нет, подумала она, скорее Киприан убьет ее отца, если дело дойдет до схватки. Она должна как-то предупредить возможное столкновение. — Подожди меня! — крикнула Элиза Киприану, направившемуся к двери спальни. Тот подождал, пока она справится с сорочкой, потом подошел к ней и положил руки ей на плечи.
— Если я не спущусь сейчас вниз, они поднимутся сюда, и выйдет гораздо хуже, Элиза. — Он быстро, крепко поцеловал ее и легонько оттолкнул. — Оденься и причешись. Я задержу их, сколько смогу.
— Но, Киприан, ты не понимаешь…
— О, я все прекрасно понимаю, сердце мое, — возразил он. — Я украл тебя, их единственную дочь, и они жаждут расправиться со мной.
— Но, Киприан…
— Поторопись, — приказал он и вышел. Элиза услышала громкий стук во входную дверь.
— Элиза! Элиза! — донесся до нее даже сквозь толстые каменные стены коттеджа взволнованный голос отца. Лишь чуть помедлив, Элиза кинулась к окну, отбросила занавеску и рывком распахнула створки. На дворе было ясное, но морозное утро. Полдюжины лиц поднялись к ней, заслышав звук открывающегося окна.
— Элиза…
— С тобой все в порядке?
— Открой дверь!
Элиза слушала нарастающий шум и гам, видела в морозном воздухе облачка пара от сердитого дыхания собравшихся во дворе. Кроме ее отца и обоих братьев, здесь были дядя Ллойд и Обри. Ксавье тоже приехал, вместе с Аной и Оливером, но они стояли поодаль, наблюдая сцену со стороны. Безусловно, Ксавье поможет Киприану в случае чего, но мысль об этом не намного уменьшила страх Элизы.
Джеральд Фороугуд воззрился на дочь с таким выражением, как будто никак не мог осознать реальность представшей перед ним картины. Он все смотрел и смотрел на ее спутанные волосы, на едва прикрытые плечи и словно не верил собственным широко раскрытым глазам.
Но вместо того чтобы преисполниться стыда, Элиза ощутила при виде ошеломленного лица своего отца настоятельную потребность быть рядом с Киприаном. Он ничем не хуже любого из них, невзирая на обстоятельства своего рождения и воспитания, и она никому не позволит сказать хоть слово против.
Не отвечая на крики, она втянула голову обратно в комнату и захлопнула окно. Набросила юбку, кое-как застегнув пояс, влезла в корсаж, но зашнуровывать его не стала, прикрыв сверху коротким жакетом, сунула ноги в ботинки, не надев чулок, С волосами уже ничего не поделаешь, решила она. Стук в дверь внезапно оборвался. Элиза ринулась вон из спальни и помчалась вниз по лестнице как одержимая. Она должна быть рядом с Киприаном, билось в ее мозгу. Она должна быть с ним, даже если это значит быть против всех остальных, кого она любила.
Открывшееся глазам Элизы зрелище при других обстоятельствах можно было бы назвать комичным. Киприан стоял в дверях и преграждал путь в дом, широко расставив ноги и уперев кулаки в бока. Напротив него стоял Обри, словно сдерживая толпу разъяренных мужчин за своей спиной. Но их заставила остановиться не хрупкая фигурка мальчика, а его неожиданная улыбка и громкий, радостный голос, воскликнувший:
— Здравствуй, братец! Мы вас разбудили?
— Не называй его так! — придя в себя, одернул сына Ллойд Хэбертон. — Я же велел держать его подальше отсюда! — рявкнул он, обращаясь к Оливеру, но тот только пожал плечами и, не обращая больше на сэра Хэбертона никакого внимания, нахально подмигнул Элизе. Она почувствовала неимоверное облегчение и подумала, что все как-нибудь уладится.
Но когда Элиза взглянула на Киприана, уверенность ее стала таять. Киприан смотрел на ее дядю — своего отца — с выражением, которое не поддавалось описанию. Ненависть, ярость и торжество боролись на его лице, и Элиза почувствовала, как напряжено все его тело. Не раздумывая, она шагнула к Киприану и взяла его под руку.
— Элиза! Иди сюда, дочка, — потребовал Джеральд, заметив фигуру дочери за спиной Киприана.
Услышав эту короткую команду, Киприан оглянулся через плечо и сделал то, что и следовало ожидать от него при таких обстоятельствах: небрежным жестом привлек Элизу к себе и по-хозяйски обнял ее за плечи одной рукой.
— Ты хочешь говорить с этими людьми? — спросил он таким тоном, словно разъяренная толпа за дверью ничего особенного собой не представляла.
Наградив его сердитым взглядом, Элиза заставила себя улыбнуться отцу.
— Доброе утро, папа. Не хочешь ли… — Она запнулась под его негодующим взором. — Не хочешь ли зайти… выпить чашечку чаю? — закончила она неловко.
Лицо отца было настолько же бледно, насколько красно лицо дяди Ллойда.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Сию же минуту, — добавил он голосом, дрожащим от сдерживаемых чувств, и встал перед Обри. Все его пятьдесят с лишним лет были хорошо видны на лице Джеральда Фороугуда в холодном, беспощадном свете ясного зимнего утра. Он выглядел измученным и разбитым, и это подействовало на Элизу сильнее всего остального.
— Папа, пожалуйста. Ты должен понять…
— Я понимаю, — оборвал ее отец и протянул руку. — Поедем домой, Элиза. Мы с капитаном Дэйром поговорим позже. А сейчас тебе лучше поехать со мной. Твоя мать места себе не находит. Она должна увидеть тебя.
Элиза посмотрела на протянутую руку, неуверенно повернулась к Киприану. Пальцы Киприана слегка сжали ее плечо, но суровое лицо ничего не выражало.
— Киприан, я… наверное, я должна поехать к ней.
— Пришло время выбирать, Элиза. Ты не сможешь сохранить и их, и меня.
— Пойдем, Элиза, — взмолился ее отец. Но она продолжала смотреть на Киприана:
— Но почему, Киприан?! Почему я должна выбирать? Почему мы не можем уладить наши разногласия и стать одной счастливой семьей?..
— Это невозможно, — прервал ее Киприан. Он отвел глаза от ее лица, и, проследив за его взглядом, Элиза поняла, что он смотрит на ее дядю — своего так долго отсутствовавшего отца. Тот стоял за спиной Обри, положив руки на плечи мальчика. Они были так похожи в этот момент, что только слепой не признал бы в них отца и сына. Для Киприана, тут же поняла Элиза, эта картина была все равно что удар острым ножом в сердце.
Тихонько выругавшись, она схватила Киприана за рубашку и заставила его повернуться к ней.
— Я пришла к тебе, Киприан. Отбросила свою гордость и пришла. Почему бы тебе не сделать для меня то же самое? — Элиза прерывисто вздохнула, не отрывая взгляда от сердитых глаз Киприана. — Я уеду сейчас с моим отцом, но только в гостиницу, в Лайм-Риджис. Приму ванну, немного посплю, скажу маме, что со мной все в порядке. Но я буду ждать тебя к обеду. Мы пообедаем вместе: ты, я и мои родители. Слышишь? Вместе!
Долгие минуты они смотрели друг на друга, и, несмотря на железное самообладание Киприана, Элиза прекрасно видела, какие чувства кипят в его душе. Здесь был гнев, потому что ему хотелось бы, чтобы она отреклась от всех тут же, на месте, и без всякой оглядки на кого бы то ни было выбрала его. Здесь был и страх, что она предпочтет выбрать свою семью и отвергнутым окажется он. Но больше всего было боли, той боли, о которой Ксавье пытался рассказать Элизе еще в самый первый день на борту «Хамелеона». Отец Киприана предпочел свою законную семью незаконной. В результате Киприан знал только один выбор: или — или, не оставляющий места для компромисса.
Но в сердце Элизы было достаточно места для всех. Надо было только убедить в этом Киприана.
— Я люблю тебя, Киприан. Но я люблю и своих родных. Я не собираюсь отказываться ни от кого из вас. А ты не отказывайся от меня, слышишь? — Она потянула его за рубашку, так что ему пришлось наклониться к ней, и, привстав на цыпочки, одарила его быстрым, весьма целомудренным поцелуем. На дворе кто-то громко выругался, но Элиза не обратила на это никакого внимания. — Приходи обедать с нами в гостиницу, Киприан. Не разочаруй меня.
Нервно разгладив смятый перед его рубашки, Элиза отступила, повернулась и двинулась навстречу простертым рукам отца.
28
— Сейчас же увози ее домой, подальше от влияния этого субъекта! Увози, пока не поздно, и моли бога, чтобы Джонстон все еще захотел взять ее в жены.
Глаза Элизы метали молнии. Когда отец запихнул ее в свою карету, она была в таком смятении, что ничего вокруг не замечала, иначе непременно настояла бы на том, чтобы ехать с братьями. Когда Элиза поняла свою ошибку, карета уже тронулась. Последнее распоряжение дяди, отданное не терпящим возражений тоном, переполнило чашу ее терпения.
— Я не хочу, чтобы вы говорили обо мне так, как будто меня здесь нет, дядя Ллойд, — взорвалась она. — К вашему сведению, я не собираюсь возвращаться в Лондон, пока не буду к этому готова. И у меня нет ни малейшего желания, чтобы Майкл Джонстон взял меня в жены, как вы выражаетесь, невзирая на то, что он обо мне теперь думает.
— Я и не говорил о Лондоне, — отрубил Ллойд Хэбертон. — После этой скандальной истории тебе остается только уехать в деревню и надеяться, что какой-нибудь добросердечный местный житель не посмотрит на твое прошлое и все-таки сделает тебе предложение.
Этот жестокий удар попал в цель. У Элизы перехватило дыхание, и на какой-то миг ей стало страшно. Что, если Киприан не придет?.. Она тут же овладела собой.
— Разве вы поступили так же после вашей скандальной истории? Уехали в деревню и женились на местной жительнице?
— Элиза! — укоризненно воскликнул Джеральд Фороугуд.
Девушка повернулась к отцу:
— Никто из вас почему-то даже не вспоминает о том, что Киприан — сын дяди Ллойда! Можете называть его ублюдком дяди Ллойда, если хотите, — Элиза бросила сердитый взгляд на разъяренное лицо дяди, — но факт остается фактом: вы, дядя, бросили его мать и, следовательно, бросили его. Наша семья достаточно жестоко обошлась с Киприаном. Я не совершу новой жестокости. Я его не брошу.
— Но я не знал, что у нее родился сын! — возопил Ллойд Хэбертон. Тут он, спохватившись, посмотрел на Обри, который тихо сидел в уголке кареты, весь обратившись в слух, и внимательно наблюдал за словесной баталией взрослых. — Не думаю, что нам подобает сейчас говорить на эту тему.
Элиза не обратила на последние слова дяди никакого внимания.
— А что бы вы сделали, если бы знали? — спросила она, наклонившись вперед и буквально пригвоздив сэра Ллойда взглядом к стенке кареты, несущейся во весь опор к Лайм-Риджису. — Как вы тогда поступили бы с Сибил? Женились бы на ней?
— Я… Нет, конечно… Я был помолвлен с Джудит. Я не мог нарушить свое слово, — словно оправдываясь, забормотал сэр Ллойд.
— Вы уже были помолвлены с тетей Джудит? Значит, вы совершили двойное предательство! А Сибил, даже с ребенком, вы намеревались бросить с самого начала?! — Потрясенная, Элиза откинулась на спинку сиденья.
— Папа! — раздался вдруг голос Обри. — Это правда?
Взгляд сэра Ллойда метнулся от племянницы к сыну:
— Нет, нет, сын. Я… я бы их обеспечил. Купил бы им дом. Помог бы дать ребенку образование.
— Может быть, вам стоило бы сказать Киприану об этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46