В коридоре было пусто и тихо, но, пока Элиза медленно шла к себе в каюту, в ее мозгу аккордом звучали слова: «…я заставлю ее захотеть. Я заставлю ее захотеть».
Напряженно щурясь в тусклом вечернем свете, просачивающемся в иллюминатор каюты, Элиза скептически рассматривала результаты своего труда. Юбка, которую принес ей Ксавье, в общем подошла, хотя пояс пришлось сильно затянуть. Сорочка тоже была отличная, хотя и слишком прозрачная, на ее взгляд. Но вот рубашка… Сшитая из восхитительно мягкого, тончайшего хлопка, с широким и низким вырезом, расшитая геометрическим орнаментом вызывающе яркой расцветки, она скорее подошла бы какой-нибудь цыганке. Ксавье сказал, что рубашка была куплена одним из моряков в Марокко и что женщины в этой стране носят именно такие одеяния, но Элизу изрядно смущал и необычный покрой рубашки. Теперь она пыталась ушить ее в плечах, чтобы нескромный вырез не открывал грудь так сильно. Еще три стежка, и все будет готово.
— Ай! — вдруг вскрикнула девушка. Корабль качнуло, и она уколола палец. — Черт подери, — добавила она, глядя, как набухает на пальце капелька крови. — Черт, черт! Черт подери!
Выплеснув эмоции с помощью этих ругательств, Элиза неожиданно почувствовала, что напряжение спало. Да и как же не ругаться в этой ситуации. Но она все-таки была рада, что ее никто не слышал.
Наконец Элиза закончила свое шитье и быстро переоделась. Некоторое время назад Ксавье забрал Обри на палубу, и она спешила, чтобы успеть побыть с мальчиком. Для него нашлись на корабле штаны из грубой синей шерсти, которые пришлось подвернуть на щиколотках, и просторный вязаный колпак, надежно защищавший голову от сырого морского ветра. Менять рубашку Обри отказался, но попросил хоть какие-нибудь башмаки, чтобы спрятать больную ногу, однако обуви его размера на «Хамелеоне» не оказалось, и мальчику пришлось ходить босым. Впрочем, горячее желание хоть ненадолго покинуть свою темницу и старания Ксавье, всячески его подбадривавшего, помогли ему преодолеть свое смущение.
Вспомнив о Ксавье, Элиза невольно подумала о том, как было бы хорошо, если бы добродушный гигант присутствовал на обеде у капитана, потребовавшего, чтобы она называла его по имени. Киприан Дэйр был хитрым, упорным и, несомненно, весьма опасным человеком, и общество африканца помогло бы предотвратить дальнейшие попытки капитана по продвижению к заданной, весьма неприятной для Элизы, цели.
Мысли о загадочном тюремщике тревожили Элизу почти весь сегодняшний день. Если уж она вынуждена будет обедать с ним ради того, чтобы Обри мог хотя бы изредка покидать свою каюту, она воспользуется данным обстоятельством, чтобы добиться от этого человека новых уступок. В то же время нельзя было забывать и о тех силках и ловушках, которые расставлял для нее Киприан. Самодовольный красавец, он явно рассчитывал, что в ходе их вынужденного общения неприязнь Элизы к нему перейдет в другие чувства, прямо противоположные, а ее зависимое положение заставит ее принять его игру. «Принять, спасти себя и Обри», — сказала себе Элиза, пытаясь подтянуть вырез рубашки как можно выше. Вот только как убедить Киприана отказаться от мысли использовать Обри в качестве оружия против дяди Ллойда? Этого она пока не знала, но надеялась, что рано или поздно такая возможность ей представится.
Несмотря на всю решимость Элизы, достаточно было отрывистого стука в дверь ее каюты, чтобы обретенное ею шаткое душевное равновесие рассыпалось вдребезги. Она еще раз попробовала подтянуть вырез повыше, затем в растерянности распустила волосы по плечам. Не слишком надежная завеса для обнаженных плеч и верхней части груди, но лучше такая, чем никакой. Стук повторился, и Элиза поднялась с кровати, на которой сидела. Пора идти навстречу судьбе.
— Войдите, — проворчала она, распахивая дверь. К ее большому облегчению, в коридоре стоял Оливер, а не Киприан. Но — тот самый Оливер, от которого Киприан велел ей держаться подальше.
— Пресвятая Дева! — выдохнул юноша при виде Элизы. Его глаза плотоядно забегали по ее фигуре. — Пресвятая Дева!.. — повторил он с широкой ухмылкой, наконец взглянув ей в лицо. — Ну, скажу я вам, мисс Элиза, вы нынче выглядите на все сто. Просто конфетка!
Элиза бросила на него испепеляющий взгляд: — Если вам по вкусу деревенские девушки, которые бегают без башмаков, тогда конечно.
— Еще как по вкусу! — заверил ее Оливер. — Да на «Хамелеоне» не найдется парня, который отказался бы от хорошенькой деревенской девчонки, без башмаков или без чего-нибудь еще, — добавил он, сладострастно растягивая губы.
Элиза фыркнула:
— Ваши манеры оставляют желать много лучшего. Могу я узнать, что вам здесь нужно?
— Что нужно? Да вот увидел вас — что еще может быть нужно человеку? — заявил он, и его густые кустистые брови так смешно зашевелились, что Элиза чуть не прыснула, но усилием воли сохранила непроницаемое лицо, чтобы парень не воспринял ее смех как поощрение.
— Что вам нужно, Оливер? Зачем вы пришли?
— Ах да! Я из-за Обри пришел. Он руку занозил, но наш кок занозу вынул, так что парнишка сейчас на камбузе, кок ему свои байки травит. Я подумал, нужно вам сказать.
— О, мой дорогой мальчик! — воскликнула Элиза. — Я пойду к нему. Вы мне покажете, где камбуз?
— Я покажу вам все, что захотите, — ответил Оливер, снова окидывая ее жадным взглядом.
— Думаю, лучше это сделать мне, — раздался мрачный властный голос, заставивший обоих вздрогнуть. Оливер попятился, Элиза тоже шагнула назад, в глубь каюты, но Киприан быстро схватил ее за руку чуть ниже локтя. — Ступай по своим делам, — приказал он Оливеру, даже не взглянув в его сторону.
Второй помощник немедленно испарился, а Элиза почувствовала себя крайне неуютно под взглядом Киприана. Как и Оливер, он оглядел ее с головы до ног, не упустив ни одной детали ее марокканского наряда. Но если вожделение в глазах Оливера вызывало у Элизы лишь раздражение и протест, то быстрый внимательный осмотр, которому подверг ее Киприан, неожиданно разбудил какие-то странные ощущения во всем ее теле — в груди, в животе, в бедрах… Даже пальцы ног Элизы непроизвольно поджались, словно она пыталась вцепиться ими в гладко оструганные доски палубы.
Киприан посмотрел в испуганные глаза Элизы и наградил ее самой что ни на есть чистосердечной улыбкой. Потом его рука скользнула вниз по ее предплечью, коснулась нежной кисти и несильно сжала.
— Поскольку вы, кажется, уже одеты, — проговорил он, — почему бы нам не отправиться ко мне в каюту сейчас же?
8
— Но мне нужно к Обри, — запротестовала Элиза, когда Киприан потащил ее по коридору к своей каюте. — Оливер сказал…
— Оливер сказал, что он сидит на камбузе с коком и у них все в порядке.
— Да, но…
— А я сказал, чтобы вы держались подальше от Оливера.
Элиза попыталась высвободить руку, но у нее ничего не вышло. Хватка его пальцев не была настолько сильной, чтобы причинить боль, но вырваться оказалось совершенно невозможно. Киприан стремительно шагал вперед, а она волей-неволей принуждена была следовать за ним, и в ее душе снова нарастал панический страх. Он не пустил ее к Обри, он тащит ее в свою каюту! Тепло его руки и пугает ее, и в то же время приводит в какое-то странное оцепенение. Так же она чувствовала себя с Майклом, мелькнуло в голове Элизы далекое воспоминание. Так же, только с Киприаном это было в двадцать раз сильнее.
— Постойте! — вскричала она, уцепившись свободной рукой за дверной косяк. — Да погодите же! Киприан остановился, но руки ее не выпустил.
— Вы согласились пообедать со мной, — напомнил он, обернувшись к Элизе. В низком, тускло освещенном коридоре он казался еще выше и внушительнее, чем раньше. Фонарь, горевший за распахнутой дверью его каюты, светил Киприану в спину, и лицо его оставалось в тени, но Элиза почти физически чувствовала на себе его взгляд, который слишком напоминал прикосновение, чтобы девушка могла оставаться спокойной.
Она прерывисто вздохнула:
— Если вы стараетесь показать свою властность и жестокость, то у вас это прекрасно получается. Я только не понимаю, зачем вы это делаете.
На несколько мгновений между ними воцарилось напряженное молчание.
— Вы имеете в виду мое обращение с вами или с мальчишкой? — спросил наконец Киприан.
Элиза попыталась унять свое расходившееся сердце.
— И то и другое, — ответила она.
Снова наступила пауза. Вдруг он поднял ее руку выше и стал разглядывать, затем, к величайшему изумлению Элизы, взял ее другой рукой, отвесил девушке короткий поклон и поцеловал кончики ее пальцев.
Элиза машинально отдернула руку, и какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза. Она не понимает Киприана, билось в ее мозгу, совершенно не понимает. Очевидно только то, что ей грозит нешуточная опасность. Ведь это тот самый наглец, который проник в каюту Обри на «Леди Хэбертон» и осыпал ее бесстыдными ласками, словно имел на это полное право. Если уж он осмелился на такое на борту чужого корабля, то чего ждать от него здесь?
Напрягая всю свою волю, Элиза попыталась взять себя в руки. К несчастью, гипнотическая сила его взгляда помешала ей заговорить сразу, и это изрядно подпортило впечатление от ее напускной решимости. Наконец, нервным движением поправив сползший с плеча вырез своей марокканской рубашки, она уставилась на концы шнура, стягивавшего ворот его камзола, и ледяным тоном произнесла:
— Потрудитесь объясниться, капитан.
Но Киприана не так-то просто было сбить с толку. Взяв ее двумя пальцами за подбородок, он слегка приподнял ее голову, и мгновенно все мысли и чувства Элизы сосредоточились на этом легчайшем прикосновении. Безумный вихрь закружил ее голову, и ей показалось, что она сейчас лишится чувств.
— Я надеялся побеседовать с вами на более приятные темы, мисс, но если вы настаиваете, то я no-стараюсь объясниться. Но только, простите, не в коридоре. Входите же, я налью нам по бокалу вина, и мы поговорим как хорошо воспитанные люди. — Он чуть заметно усмехнулся и, выпустив ее подбородок, отвесил Элизе еще один поклон. — Не угодно ли вам пройти в каюту, мисс Фороугуд?
Какой смысл спорить, пробилась сквозь шум в ушах Элизы первая за все время здравая мысль. Что она выиграет, если будет упорствовать?
И, призвав на помощь все свое самообладание, она нерешительно шагнула через порог капитанской каюты. Обернуться она не посмела, но, судя по звукам за ее спиной, Киприан только закрыл дверь, но не запер ее. Радоваться этому было нелепо — Элиза все равно не смогла бы скрыться от капитана на его корабле, но она тем не менее несколько воспрянула духом и осмелилась наконец сесть.
Тем временем Киприан достал из буфета бутылку с вином и два тяжелых хрустальных бокала. За иллюминаторами каюты разгорался потрясающий закат, и Элиза определила, что корабль идет На северо-восток. «Неужели обратно в Англию?» — удивилась она, но уже в следующую секунду Элиза забыла о закате, о курсе корабля — обо всем, кроме глаз Киприана, протягивающего ей наполненный бокал. Золотисто-красные лучи заходящего солнца играли в его черных как смоль волосах, и в темно-синих глазах тоже плясали отраженные хрусталем золотые искры.
— Ну что ж, выпьем за спокойное море и попутный ветер, — предложил Киприан.
Элиза крепко сжала в пальцах витую ножку бокала и нервно кашлянула.
— С удовольствием. Мне бы не хотелось, чтобы мы пошли ко дну.
Она коснулась его бокала своим, затем, следуя его примеру, пригубила вино, по-прежнему не отрывая глаз от возвышавшейся над ней мускулистой фигуры. Лишь когда он наконец сел, Элиза вздохнула с облегчением и сделала еще глоток, хотя, надо признать, сидя он воздействовал на нее ничуть не менее устрашающе. Киприана Дэйра постоянно окружала некая аура подавляющей, властной мужественности вне зависимости от того, сидел он или стоял, находился в темноте или на свету, на своей территории или где-нибудь еще.
Какой фурор он произвел бы в обществе, подумала Элиза. Только представить эти плечи, затянутые в вечерний фрак, или его самого на паркете бального зала! Еще вопрос, у кого сильнее потекли бы слюнки — у маменек или у их дочек.
— Уверяю вас, Элиза, «Хамелеон» ко дну не пойдет, — заявил между тем Киприан и улыбнулся ослепительной улыбкой, еще больше укрепившей Элизу в ее мнении. Ровные белые зубы так и сверкали На его загорелом, обветренном лице, и она невольно подумала, что, когда он так улыбается и смотрит прямо в глаза, любой девушке будет нетрудно поверить, будто она — единственная из всех, кто удостоился его внимания…
«Опомнись, Элиза!.. — предостерег ее суровый внутренний голос. — О чем ты только думаешь! И о ком…»
Несколько раз моргнув, Элиза стряхнула с себя оцепенение, постоянно нападавшее на нее под его взглядом, и, поспешно поднеся к губам бокал, сделала третий большой глоток. Только теперь она почувствовала вкус. Вино было холодным и превосходного качества, оно пилось легко, почти не обжигая горло. Уж не хочет ли он ее напоить, вдруг подумала Элиза и со стуком поставила бокал на стол.
— Вы собирались объясниться, — резко сказала она, злясь на себя за несвоевременные мысли. Этот человек всячески пытался отвлечь ее внимание, и она едва ему не поддалась.
Киприан скрестил ноги и лениво вытянул их перед собой. Их взгляды встретились, и Элизе вдруг со всей отчетливостью представился красивый хищный зверь, отдыхающий в своем логове.
— С чего же мне начать? — спросил он. Элиза заставила себя мысленно встряхнуться.
— Начните с того, что вы намерены делать.
— С вами? — уточнил он, и по губам его скользнула легкая усмешка. Ухмылка — так назвала ее про себя Элиза, чувствуя растущее раздражение. Ей снова вспомнилось, как он целовал ее в ту ночь, — наверняка с такой же ухмылкой на губах.
— С Обри, — сердито ответила она. — Прежде всего меня интересует, как вы намерены поступить с Обри.
Киприан помолчал, задумчиво потягивая вино, затем наконец сказал:
— Я собираюсь всего лишь изменить его будущее.
У Элизы перехватило дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46