Я требую немедленного возврата той части плана, что принадлежит мне по праву и которую вы у меня украли вчера вечером!Эзра нашел в себе силы возразить:— Да вы спятили! Я ничего не брал!— Лжец!— Вы хотите сказать, что я, после того как мы с вами вчера расстались, снова вернулся ночью и пролез в дом, чтобы… Вот теперь нет никаких сомнений: вы спятили!— Вы продолжаете все отрицать?!— Да, шейх Сарраг! Я отрицаю! Я вообще из дома не выходил. Хотите верьте, хотите нет, но мне и в голову не приходило вас обокрасть.— Жулик!— Нет! Артритик!Араб изумленно уставился на него:— А это тут при чем?— Отпустите меня, и все поймете. Ибн Сарраг выпустил раввина.Едва освободившись, Эзра протянул ему руки.— Смотрите…Пальцы старого раввина были деформированы и скрючены. Все пальцы, от большого до мизинца, поразил сильнейший артрит.— И как, по-вашему, такими руками можно взломать дверь и рыться где бы то ни было?! Да я всю ночь натирал руки эвкалиптом и бальзамом и корчился от боли!Довод явно попал в цель, поскольку Сарраг замолчал, внимательно изучая изуродованные пальцы раввина. Борясь с собой, он наконец все же спросил, сдаваясь:— Если не вы, тогда кто же?Раввин, рассерженный донельзя, привел одежду в порядок.— Тут уж вы слишком много от меня хотите!— Вы что, не поняли? Это очень важно! Теперь кто-то завладел Чертогами Баруэля!— Чем вы занимались после моего ухода? Отвечайте!Шейх рухнул на ближайший стул.— Я работал с рукописью, пока усталость меня не одолела. Опасаясь вас — вполне естественное чувство, вы согласны? — я решил спрятать рукопись. И, увы, не нашел ничего лучшего, как засунуть ее за книги на полке в кабинете.— Блестяще…— Ой, да будет вам! Избавьте меня от вашего сарказма…— Да мой сарказм и близко не соответствует вашей глупости! Из-за вас у нас больше нет ни малейшего шанса отыскать Скрижаль. Без ваших фрагментов мы никогда не сможем разгадать загадки. Почему, Абен? — гневно вопросил он. — Ну почему ты доверился этому племени?— Хватит! Я далеко не такой безрассудный, как вам кажется! Представьте себе, что в тот же день, когда сын Баруэля доставил мне Чертоги, я мгновенно осознал их важность и сделал копию. И эта копия по-прежнему у меня. Как и сопроводительное письмо.На лице раввина тут же появилось облегчение.— Хвала Всевышнему!— Как видите, это племя не такое уж бестолковое, как вам кажется!— Расскажите мне самым подробным образом, что вы делали после того, как спрятали Чертоги.— Я запер дверь на два оборота и поднялся в спальню. Утром, как только встал, первым делом пошел за рукописью. Она исчезла!Эзра не сдержал резкого смешка.— Эта трагедия вас веселит!— Нет, меня веселит, что у вас полностью отсутствует способность к дедукции. Дверь была цела, как я понял?— Да.— И вы сказали себе, что я смог проникнуть в ваш кабинет, не взломав дверь. Должно быть, по мановению волшебной палочки отыскав ключ? Я раввин, шейх ибн Сарраг, а не чародей.— Хорошо-хорошо, приношу вам свои извинения.— На вашем месте я бы поискал виновного в собственном доме. Только кто-то из ваших близких мог наблюдать за нами и слышать наш разговор. Только он имел возможность проследить за вами, когда вы прятали рукопись Абена, только он мог раздобыть ключ от вашего кабинета. Это же совершенно ясно.Сарраг нервно потеребил бороду.— Это невозможно. Меня окружают лишь доверенные люди. Две мои супруги, пятеро детей. И Сулейман, мой слуга. Спешу заверить вас — если вы вдруг подумали на него, — что он вне всяких подозрений, к тому же слишком глуп, чтобы понять хоть что-то из наших с вами разговоров.— Но читать и писать он умеет?— Да. Но я вам повторяю, это не может быть он. Он служит у меня почти пять лет. Его подарил мне один мой друг — кади.— Подарил?— Совершенно верно. И он всегда проявлял полную покладистость и абсолютную верность.— И все же допросите его. На всякий случай.Шейх вперил в раввина исполненный презрения взор.— Вы и впрямь упрямы, как… — Спохватившись, он проглотил оскорбление. — Хорошо, мы сейчас пойдем ко мне, и вы убедитесь, что я прав.
Шейх ошибался.Когда они прибыли в жилище ибн Саррага, Сулейман Абу Талеб, верный слуга, человек, в течение пяти лет проявлявший абсолютную верность, испарился. ГЛАВА 6 Я Гарсия Паредес, и…Но мне достаточно сказать — испанец. «La Contienda» Гарсии Паредеса Узнав о предательстве верного слуги, ибн Сарраг впал в безудержное бешенство, сменившееся полной апатией, и теперь бессильно лежал на подушках, вконец опустошенный.— Послушайте, — начал Эзра успокаивающим тоном, — это ведь еще не конец света. Ваш Сулейман сбежал. Но подумайте немного. С чем он сбежал? С несколькими страницами рукописи, как вы знаете, неполными. Такими сложными загадками, что во всей Испании существуют лишь два человека, способных извлечь из них что-то путное. Не хочу показаться излишне спесивым, но ведь нам с вами известно, что этими двумя можем быть только мы с вами. Так что успокойтесь. Давайте-ка лучше попробуем продолжить работу, начатую вчера.Араб оживился, ободренный рассуждениями раввина.— Чего я не понимаю, так это причину, толкнувшую этого малого украсть страницы. Зачем? Что он себе вообразил?— Полагаю, он подслушал наш разговор и, наверное, подумал, что сможет сам, один, завладеть сапфировой Скрижалью.— Для чего? Этот оборванец не теолог и не ученый. За всю свою жизнь он не проявил никаких талантов, кроме как прислуживать.— Не знаю, шейх ибн Сарраг. Возможно, он подумал, что речь идет о каком-то ценном предмете, из которого можно извлечь выгоду. Но перестаньте вы так переживать! Вор не унес разъяснительное письмо Баруэля. И это главное. Без этого документа, как вы понимаете, никто не сможет понять важность этих Чертогов. Вы же не думаете, что кто-либо сможет расшифровать эти закодированные тексты, да еще и неполные к тому же? Ну, я вас умоляю, возьмите себя в руки и давайте сосредоточимся на более насущных проблемах… Фарсисе.Ибн Сарраг, казалось, не слышал слов раввина. Рассеянно глядя в пространство, он даже не пошевелился. И все же изрек:— Фарсис — это семитское написание слова Тартес. Тартес — древнее название Тинто. Я проверил.У Эзры отвисла челюсть.— Тинто? Вы имеете в виду реку? Араб кивнул.— Вы точно уверены?— Я же вам сказал. Я проверил.Самуэль издал вопль, который наверняка разнесся по всей Гранаде.— Потрясающе! Шейх ибн Сарраг, вы великолепны! Он схватил листок бумаги и начал торопливо писать.Через некоторое время он поднял голову. Его трясло от нетерпения.— Послушайте меня! Мы на правильном пути! Наш проводник, — лихорадочно продолжил он, — молодой человек. Этот молодой человек живет в месте, где молятся. Это место находится на холме. Этот холм расположен возле города, омываемого водами Тинто. Или, если угодно, Тартесом.На сей раз ибн Сарраг вроде бы слегка оживился.— С чего вы решили, что это место, где молятся, находится на холме?— Вспомните текст Баруэля: и что жил в час, когда пишу я на вершине холма с пологими спусками, на пепле Гадеса. У подножия этого холма спит сын Иавана. Наш проводник живет на вершине холма, у подножия которого течет Тинто. И сон его шепчет, вливаясь в море. Следовательно, мы найдем искомый холм в том месте, где река впадает в море. Совершенно очевидно, нет? — закончил пояснение раввин.Шейх быстро встал и взял карту Испании.— Посмотрим…Раввин присоединился к нему. Время шло. И вдруг они одновременно вскричали:— Уэльва!— Действительно. Это устье Тинто. Там не менее пятидесяти подходящих мест. Это практически граница с Португалией. К тому же вам наверняка известно, что там по всему региону полыхает война. Вега практически сметена кастильскими войсками. После падения Альгамы, которая седлала дорогу из Гранады в Малагу, Андалусия — огромный перекресток, где непрерывно сталкиваются и расходятся мавританские армии с войсками испанцев.— А у нас есть выбор?— Это долгая дорога, Эзра, — настаивал шейх. — Я не склонен недооценивать вашу выносливость, но такое путешествие может измотать вас быстрее, чем вы думаете. Но если бы я отправился в Уэльву один, я…— Шутить изволите? И речи быть не может! Мы начали вдвоем, вдвоем и продолжим…— Будьте откровенны. Вы боитесь, что я вас обмишурю?Раввин выпрямился, уперев руки в бока.— Да! Говорю без всяких колебаний. Да!— Понятно…Шейх быстро направился к дверям.— Куда вы?— Попрощаться с женами и детьми…
Жаркое солнце пекло головы обоим всадникам, а воздух до самых небес был наполнен запахом гари, забивающим ароматы тмина и померанца. Сарраг был прав. Покинув шесть дней назад Гранаду, они все время ехали по выжженной земле, вытоптанным полям, мимо разграбленных и разрушенных амбаров, сожженных стогов и скирд. Уже дважды они оказались свидетелями стычек, чудом избежав внимания войск обеих враждующих сторон. Потому что — и в этом-то и таилась двойная опасность, — если это не мусульманские рейды угоняли скот вместе с пастухами, то тем же самым занимались христиане.Заброшенные огороды сменились пересеченной местностью, где росли то карликовые дубы, то дикие яблони. Всадники миновали оливковые рощи еще в цвету, с вкраплениями красноватых пятен. В эту годину испытаний земля Андалусии напоминала тело женщины: то расцветшее, полное жизни, то скорчившееся в смерти и все равно обладающее способностью рожать.Всадники только что въехали в южную часть долины Гвадалквивира. Здесь царила более мирная атмосфера. За исключением обоза с пшеницей и ячменем, возвращавшегося после бог весть какого удачного набега, большая часть встречных относилась к тем, кого обычно можно было увидеть на дорогах Полуострова: бродячие торговцы, повозки с шерстью и вином, купцы, пастухи, перегоняющие стада, гонцы, перевозящие донесения, и редкие монахи ордена Милосердия, собирающие средства для выкупа пленных.Шахир ибн Сарраг, в льняном бурнусе и алой шерстяной чалме на голове, исходя потом, скакал впереди на гнедом жеребце. За ним, отстав на несколько шагов, ехал Эзра, прямой как жердь, словно безразличный к усталости и палящему солнцу. По одному лишь ему известным причинам он замаскировался: в обычной дорожной одежде, в черной шляпе с прямыми полями, грубых башмаках он мог легко сойти за крестьянина из Месты.— Ну как, Сарраг, держитесь?— Заботьтесь о себе, ребе. Я же под защитой Аллаха. — И араб тут же без перехода заявил: — С самого нашего отъезда меня тревожит одна мысль. Мы расшифровали главное в первом Чертоге. Но остаются эти любопытные цитаты насчет ада и демонов.Самуэль беспечно сощурился:— Я о них тоже не забыл. Но кто знает? Возможно, в Уэльве мы найдем объяснение.— Или ад… — Шейх указал прямо перед ними, на обочину дороги: — Постоялый двор. До Севильи еще часа четыре езды. Предлагаю остановиться тут и подождать, пока жара не станет более терпимой.Они пришпорили коней, переходя в галоп, и через несколько минут остановились перед покосившимся домиком из белой глины, весьма малопривлекательным с виду.Они поставили лошадей в некое подобие конюшни.Ибн Сарраг углядел мальчишку-конюха, обихаживавшего мула.— Мальчик! Займись нашими конями. Паренек поспешил выполнить приказание.В зале воняло жженым маслом. Ибн Сарраг с Эзрой обменялись обреченными взглядами и уселись за первый попавшийся стол.— Что желаете? — спросил араб.— Ну и вопрос! — пробормотал Эзра. — Вы же отлично знаете, что здесь можно получить лишь два блюда: корку черного хлеба и… заоблачный счет.— Признайте, Эзра, в плане еды — вы настоящий зануда!Не дожидаясь ответной реплики раввина, Сарраг окликнул хозяина, который немедленно предстал перед ними: брюхо вперед, усы сальные.— Добрый день…— Мы хотим поесть, — бросил ибн Сарраг.— Омлет, гарбансос, яичница с салом и, как всегда по пятницам, треска.— Значит, артишоки с лапшой.— Гарбансос. А вам, сеньор?— Омлет. Но мне бы хотелось проверить качество яиц.Хозяин изумленно уставился на него:— Качество яиц? Но они свежайшие! Безукоризненные!— Не сомневаюсь. И все же мне бы хотелось убедиться. Ибн Сарраг под столом пнул Самуэля в голень.— Прекратите ломать комедию, — сквозь зубы прошипел он.Раввин испепелил его убийственным взглядом и продолжил беседу:— Треска свежая?— Сеньор, — начал терять терпение хозяин, — я же вам сказал: здесь все отличного качества.— Ну, тогда треска.— Если вы хотите пить, то у меня есть бочонок хереса.— Нет, вина не надо. А вот кувшин воды вполне нас устроит.Хозяин, поклонившись, направился на кухню.— Эзра, — рявкнул араб, — когда вы наконец прекратите ваше кривляние?! Будто специально желаете привлечь внимание к тому, что вы иудей!— Не понимаю, почему мое желание проверить качество яиц так вывело вас из себя!— Ну, видите: я был прав, назвав вас давеча занудой! Со дня нашего отъезда из Гранады задача накормить вас сродни подвигу! Будто одной поездки по охваченной войной стране недостаточно! Он начал загибать пальцы. — Вам предлагают омлет — вы не желаете. Почему? Из боязни, что в одном из яиц, из которых его приготовят, окажется микроскопическая капелька крови! Вам предлагают мясо, вы снова отказываетесь. Нужно, чтобы животное забил традиционный мясник, этот ваш шо'эт, да еще и с соблюдением всех сложных правил…— Вы закончили?— Нет! Да и не какое ни попадя животное! Почему? Да из-за формы копыта и вопроса, жвачная ли это скотина или нет. Свинья не годится, потому что хоть она и парнокопытная, но не жвачное. Лошадь…— Дорогой мой, насчет свинины должен напомнить вам, что вы от меня недалеко ушли.— Верно. Но наряду с алкоголем это единственное для меня табу. Тогда как у вас даже посуда может привести к греху. Вам нужна отдельная посуда для мяса, другая для молочных продуктов. Вы…— Нет, ну надо же… Это просто поразительно! — Эзра нацелил палец на ибн Саррага. — А если я, в свою очередь, напомню вам, что, когда вы мочитесь, вам запрещено держать член правой рукой? Что запрещено облегчаться лицом к Мекке или повернувшись к ней спиной, а лишь лицом на восток или на запад! Если я также напомню вам, что, чтобы подтереть задницу в пустыне, вам должно использовать лишь нечетное количество камней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55